У меня такое чувство, будто я виноват в том что в Европе идет дождь, а на востоке светит солнце. Надеюсь, мы снова встретимся и потанцуем. Вы, конечно, не любите танго, но оно не отпускает свои жертвы, как впрочем, и своих победителей. Мне бы хотелось, чтобы вы не чувствовали времени, это признак того, что время к вам неравнодушно. Вы замечали, что оно совсем не линейно, как принято считать? Когда люди сводят счеты с жизнью, оно бежит быстро, намного быстрее обычного. Когда люди страдают, время замирает. А чем был вечер накануне? Он как будто застыл в зыбком туманном воздухе. Но мне хочется верить, что страдало только время, а мы наглые и непуганые, как подростки не замечали его и прожигали, не задумываясь о будущем, а главное о прошлом. Я отчетливо помню блеск ночных луж, свет фонарей, отраженных в воде и музыку, сопутствующую этой ночи. Я помню всех дам, с которыми танцевал в этот вечер, и запах свежего хлеба под утро, когда я возвращался в гостиницу. Птицы только начали просыпаться, когда я поднялся в мансарду и серый рассвет тронул крыши. Бессонная почтальонша уже вышла на свой трудовой подвиг, а мокрый кот перебирал лапами по скользкой ветке дерева за моим окном. Я не ложился . Музыка будоражила меня. И с того самого вечера я помню каждое мгновение, хотя время подводит по-прежнему. Оно подводит меня регулярно, как китайские часы. Но выпитая в одиночестве чашка кофе в маленьком бистро на площади уже не навевает грустных мыслей. Тяжелые блестящие капли на подоконнике не вызывают вздоха печали. Рисунок капель напоминает рисунок танца. Я не сошел с ума. Я танцую с вами на карнизе скользком от слез вдохновения. Случайных слез, непрошеных и лёгких. Вам не нужно смотреть в мои глаза, чтобы услышать мою музыку.
. В нашем танце каждый сам по себе, а гармония и баланс общие. Я смотрю на любимую мной картину: тонкая фигурка на огромном пространстве холста. По всему фону мокрый песок, это полоса берега, во время отлива. Страдательное дно обнажилось метра на три, и волны песка удерживают свежие следы девушки. Она стоит боком к морю и и смотрит в небо. Она танцует с ним. Разговаривает, и что-то нашептывает, боясь, что кто-то всё равно может услышать её внутренний голос. Платье её намокло и отяжелело. Ноги едва касаются песка, жадно пытающегося сохранить хотя бы следы. Одной рукой она придерживает спутанные волосы, другой поглаживает влажный морской ветер. Для танца у неё есть всё, и ведение и поддержка. Только вглядываясь в картину подолгу можно заметить на краю холста и другие следы. Более тяжелые, уходящие вдаль.