Разбудила тишина… Мягкая, домашняя… Редкий шелест занавески у приоткрытого окна, тихое тиканье старых часов на стене. Самое тихое время – перед рассветом… Ночные звуки уже стихли, дневные еще не проснулись… И вместе с ночными звуками ушел сон, слетел легко и сразу. Вместо него пришло желание свежести и простора. Тихо скрипнули половицы, на плечи накинута старая, но такая уютная куртка и вот под ногами уже ступени крыльца. В предрассветных сумерках почти ничего не видно, но старый пес увидел, вильнул хвостом и собрался подойти. Но желание подремать так явно было написано на морде… «Спи, рано еще…» И в ответ – вздох и кряхтение устраивающегося поудобнее пса… Улыбка тронула губы. Так и читалось в этом вздохе: «Ну вот, такого жирного зайца из-за тебя упустил… Догоняй вот теперь…»
Где-то спросонья чирикнула птаха и снова все растворилось в тишине… Погасли почти все звезды, лишь самые яркие еще задержались проводить ночь. На востоке небо уже посветлело, уже отделилось от темной еще, спящей земли и стало медленно наливаться золотым сиянием. В низинах заклубился туман, стал волнами выплескиваться, затапливать все вокруг… «Молоко убежало!..» Удобное крылечко, крепкое, как и весь дом… «Долго еще после меня простоит…» Рука нежно провела по бревенчатой стене… Тело было наполнено удивительной легкостью, словно и не было десятков прожитых лет… Пропала, ставшая привычной в последнее время, боль, даже там, где оставил свою памятку медведь…
Едва слышно звякнула щеколда на калитке, ноги сами двинулись по привычной тропинке… Раньше большая, больше ста дворов, деревня сейчас молчала. Там покосились ворота, там просела крыша… Дома провожали взглядами пустых окон… «Доживает последние годочки, совсем как мы… Пять дворов всего…» Тишина… Не слышно мычания скотины, звона подойников… «Сколь годочков петуха-то не слыхал?..»
А ноги, словно обретя былую силу, легко шагали все дальше… На угор. Туда, где стояли уже больше века, обнявшись, словно влюбленные, два дерева – липа и кедр… Уже почти рассвело, но солнце еще не показалось… «Вот здесь и подожду…»
Внизу, под угором, все скрылось в тумане, словно укуталось мягким одеялом в надежде досмотреть самые сладкие предрассветные сны. И деревня, привольно раскинувшаяся полукругом вокруг холма, и начинающиеся за ней поля, все утонуло в молочной дымке… И показалось вдруг, что зазвенел молоток, отбивая полотно литовки, раздался веселый смех, а от старой скамеечки под кедром пахнуло свежеструганным деревом… «Хорошо… Сколько же парочек тут миловалось?..»
Из тумана на тропинку вышел пес, вильнул хвостом, подошел и сел рядом, положив тяжелую голову на колено… «Пришел…» Рука ласково потрепала пса по загривку и так и осталась лежать на нем… А пес тоже словно бы слышал сейчас задорный щенячий лай, ощущал множество родных запахов…
Небо все больше наливалось золотом нового утра… Туман стал плотнее, словно желая скрыть от глаз то, что стало с некогда шумной и веселой деревней… В душе шевельнулась благодарность… Из-за края дальнего леса появился краешек солнца, помедлил, словно в нерешительности, и стал неудержимо расти… «Ну здравствуй, батюшко!.. А я и заждался уже…» Такое ласковое солнце… Можно смотреть не щурясь… И солнечный свет нежно льется прямо в душу, наполняя ее теплом и легкостью… Теплом и легкостью…
…Они так и сидели, когда их нашли… Старик, с улыбкой смотрящий вдаль, и пес, положивший голову на его колено…