Видавничий Гурт КЛЮЧ:
Дмитрий Каратеев & Константин Могильник
Київ: Ключ, 2009, ISBN 966-7014-44-4
ПЕНТАГРАММА или ВОЗМОЖНОСТИ
Психолирический детектив
http://proza.ru/2008/01/12/43
Скачать: http://www.scribd.com/doc/15091327/-
ЭПИЛОГ. ОТРАЖЕНИЯ
Завесить бы зеркало: таков русский обычай. Или еврейский. Да какая уже разница. Да и зачем занавешивать: её же в нём и так не видно, она же себя и так занавешивала, покровами скрывала, словно к погребению готовила. Сказала новой сестре: заменишь меня отцу. Ушла – нашлась. Лежит под подушкой, никому не видима, зачем занавешивать.
Вот оно, обнажённое, гладкое, и вот он, Гершель Портной - американский гость, чернобыльский уроженец, который сам не знает, чего и для чего ищет, и завтра скажет: «Служу ОПРРИ», и забудет юные глупые затеи, ни до чего не доросших девчонок, а если папу ихнего – не последнего в мире человека – не забудет, так это ж – пока тот не последний в мире. Молодым везде у нас дорога: надевай мундир, стройся, равняйсь! А цыплят на горизонте считают. Сочтут цыплят – одного не дочтутся, золотого зябкого курчати. Долгая служба, но кончается служба. Долгий сон, не кончается сон, ну и что?
Вот она в зеркале - актриса Людмила Хоружая – привычно ей зеркале, весь век в зеркалах живёт: жизнь – зеркало сцены. Светло в зеркале, влажно в зеркале, рыбно в зеркале: щуки носатые, пестропёрки крылатые, краснобородки сценогеничные. Мечется икра, ущедривается молоками, снуют-мелькают мальки, друг в друге несчётно отражённые. Тени бегают в воде, тень на тень налегает; светы бегают в воде: луч с лучом пересечётся, икры искряной надробит. Носился я в этом море глупым тюленем за рыбой золотой, ловил, ускальзывала, икру золотую метала. Досталась и мне одна золотая икринка – и где она? Велико море, но есть и берег. Неисчерпаем сон, непробуден, и что мне с того?
И она здесь – зеркало в зеркале, зеркальная заместительница, та – не та, похожая – непохожая, за сходство-несходство выбранная-полюбленная, как Б-гом род Авраамов. Багровая, красу скуластую скуксившая в рыданье, совсем сходства уже нет, ну и что – а любовь уже есть. Проросла из ограждённой чумою почвы сквозь истоптанную серую корку города, выбросила в зимний воздух зелёную крону – плачет, смеётся, любит. Кого?
И, загораживая собою важно-озабоченных ментов, злорадно-сочувственно-любопытную соседку, тоскливо притихшую собачонку, вплывает решительно в стеклянный экран - Лев Зельманович Гайнгерб, 55 лет, киевлянин, куратор, обладает, не последний, пребывает в разводе и не имеет более шестнадцати (семнадцати уже, что ты, папенька!) - летней дочери Элины-Лики-Ёлки…