(Из воспоминаний Лавровой Клавдии Ивановны – моей мамы)
Шёл июнь 1941 года. Я закончила пятый класс школы в городе Балаково Саратовской области, где жила с родителями. Пройдена первая ступень образования, и впереди долгожданный отдых – свобода! На большом теплоходе, на котором отец работал штурвальным, мы поплыли по реке Волге в город Горький – ныне Нижний Новгород. Там жила моя бабушка. Я очень радовалась возможности погостить у неё, увидеться со своими двоюродными братьями и сёстрами. Новый город, новые впечатления…. Каждый день мы гуляли по разным улицам, родня знакомила меня с городскими достопримечательностями. А через несколько дней, 22 июня, мы услышали страшную весть - началась война. Рано утром в воскресенье, когда все ещё только просыпались, где-то уже шли бои, гибли солдаты и мирные жители нашей страны.
Великая Отечественная война… Отец вернулся домой, в Балаково, откуда сразу же добровольцем ушёл на фронт.
Было ему в ту пору 34 года – самый расцвет мужской силы. Я осталась жить у бабушки. Лето больше не радовало нас, все мысли были о фронте, о тех, кто отправился воевать. Каждый день с замиранием сердца мы слушали голос диктора из репродуктора. Вести были не утешительные. Наши войска несли тяжёлые потери, отступая с боями вглубь страны. Гибли тысячи людей. Вся страна работала на войну.
Осенью я начала учиться в 6 классе уже в городе Горьком. Учиться было трудно. Не хватало учебников, тетрадей, ручек. В школе было очень холодно, отопление не работало. Но мы занимались, потому что понимали, что учёба – это наша работа. Первый год войны оказался очень голодным. Почти всё продовольствие отправлялось на фронт. Ввели карточную систему: в день выдавалось по 400 граммов хлеба на работающих и по 200 граммов - на всех остальных. Овощи и другие продукты можно было купить на рынке втридорога или обменять на что-нибудь. Наши вещи остались в Балаково, и менять нам было нечего. Голодали очень.
Каждый день над городом кружили немецкие бомбардировщики. Фашисты часто бомбили автомобильный и авиационный заводы. Они оба перешли на выпуск военных машин и оружия. Старшие братья и сёстры моих одноклассников пошли работать в цеха, став на место тех, кто ушёл на фронт.
В нашем школьном коридоре висел репродуктор в виде черной тарелки, который никогда не выключали. Когда раздавался голос диктора о воздушной тревоге, наша молоденькая учительница собирала нас в кучу и бегом вела в бомбоубежище, находившееся недалеко от школы. Там было темно, сыро и холодно. Собирались там старики, женщины с маленькими детьми и мы – школьники.
Наши мальчишки следили за полетом бомб и радовались, когда они пролетали мимо, громко сообщая: «Недолет, перелет». Когда бомба попадала в чей–то дом, становилось очень тихо, все понимали, что кто-то остался без крыши над головой, кого-то настигла беда. После отбоя тревоги учительница вела нас назад в класс и уроки продолжались.
Старшие школьники помогали взрослым гасить зажигательные бомбы. Они засыпали их песком, чтобы не возникали пожары. Дети дежурили на крышах домов днём, а ночью на пост заступали взрослые. Так прошла осень и зима. А весной 1942 года, когда занятия в школе закончились, меня отправили в деревню Сосновка к другой моей бабушке.
Жизнь в деревне была ещё тяжелее, чем в городе. Правда здесь не было бомбёжек, но хлеба и других продуктов там не выдавали, единственный магазин не работал. Продукты не привозили и люди питались, кто, чем мог. Выручали огороды, на которых сажали картошку и другие овощи. С семенами было очень плохо, потому что съедали всё, подчистую.
На вес золота ценилась СОЛЬ! Вся деревенская еда – это капуста, огурцы, помидоры… Все овощи солили, чтобы зимой не голодать.
У деда в кладовой стоял деревянный бочонок с солью. Бабушка тратила её понемножку, очень экономно, чтобы хватило на долгое время. Когда она закончилась, дед разрубил бочонок на мелкие кусочки. За долгие годы он весь пропитался солью, и бабушка клала эти кусочки в суп, чтобы хоть немножко подсолить его. Весной стало полегче. За огородами росла крапива, лебеда и другая трава из которой варили суп, вернее – витаминную похлёбку.
Всё лето мы, дети, работали в колхозе наравне с взрослыми. Мы пололи и окучивали грядки, работали на сенокосе, помогали собирать урожай. Особенно тяжело было во время жатвы. Мужчин в деревне не было, все они были на фронте, оставались только женщины, старики и дети. В колхозе не было никакой техники. Все работы выполнялись вручную.
Ржаное поле было огромным! Косили серпами. Сначала шли старики, что покрепче, потом женщины, те, что помоложе, а мы – девочки, шли за ними и скручивали пояса из соломы, а затем связывали ими снопы. За нами шли цепочкой младшие школьники с холщёвыми сумками через плечо. Они собирали выпавшие из снопов колоски, чтобы на поле ничего не оставалось.
И хлеб был на вес золота, и урожай убирали до последнего зёрнышка! Обвязанные снопы мы относили в копны. Мальчишки грузили их на телеги и на стареньких лошадях отвозили на ток. Там снопы обмолачивали, зерно провеивали и отвозили в заготовочный пункт. Из заготовительного пункта зерно отправляли на мельницы. Готовую муку везли на хлебозаводы, а оттуда - на фронт. Так мы, дети, вносили свою маленькую лепту в помощь воюющим отцам и старшим братьям.
Работали мы все лето, а осенью снова пошли учиться в школу. Днем учились, а вечерами дома мы вязали носки и варежки солдатам, шили кисеты и наполняли их табаком, который выращивали на своих огородах. Сигарет и папирос на всех не хватало, а солдату на привале без курева плохо. Вот и посылали мы табачок бойцам на самокрутки – папироски, скрученные из кусочков газет с завёрнутыми в них, высушенными листьями табака.
Писали мы солдатам письма, в которых рассказывали про свою учёбу, про жизнь на селе. Переписывали любимые стихи и песни, которые слышали по радио. Ведь солдаты на фронте были лишены всего этого, а мы старались поддержать их добрым словом. Всё это отправляли посылками на фронт, чтобы в редкие минуты передышки, бойцы могли узнать новости обычной жизни и порадоваться нашим гостинцам. И было совсем неважно, попала ли посылка родному тебе человеку или совсем незнакомому, лишь бы она дошла и сделала его жизнь на несколько минут легче и теплее.
Весной 1943 года, закончив 6й класс, я уехала домой в город Балаково, и осенью пошла в свою старую школу. Именно в старую, потому что перед самой войной было построено новое кирпичное здание школы, а в старом – деревянном устроили сарай для всяких вещей. Теперь в кирпичном здании находился госпиталь для раненых, а мы продолжали учиться в старенькой деревянной школе. Учеников было мало, только младшие школьники.
Закончив 5 классов, ребята, в основном мальчики, уходили учиться в ремесленное училище. Там они получали рабочие специальности: токарь, слесарь, наладчик, обувщик…. Двое моих двоюродных братьев – Толя и Миша Волковы – тоже ушли в ремесленное училище. Девочки учились на швей. Все взрослые женщины работали на оборонных заводах, а девчонки шили в мастерских военную форму, бушлаты, гимнастёрки и т.д. До обеда мы учились, а потом шли в госпиталь и помогали медсёстрам: стирали бинты, бельё, мыли полы, ухаживали за ранеными. Работали до позднего вечера, а утром – снова в школу.
Но никто не жаловался, потому что трудно было всем!
Так мы помогали взрослым приближать День Победы над врагом.
День Победы я встретила в школе. Репродуктора у нас дома не было, как и у многих, потому что это было запрещено.
К концу войны было много всякой вражеской агитации, и слушать радио разрешалось лишь на центральной площади нашего городка. Класс у нас был выпускной, мальчишки были грамотные и умелые. Было их всего несколько человек.
Кто-то смастерил радиоприёмник, тем более, что всякого металлического хлама повсюду валялось достаточно.
По ночам мы иногда собирались у кого-нибудь, чтобы послушать последние новости. В ночь с 8 на 9 мая состоялось подписание договора о полной капитуляции Германии. Рано утром мальчишки уже бегали от дома к дому, стуча в окна и сообщая радостную весть. Занятия в тот день отменили, и у нас был митинг, где все конечно радовались, обнимались, плакали….
Забыть всё это просто невозможно!