Эрик глядит с интересом, как дегустатор дрожащей рукой подносит ко рту кубок с вином, только принесенный Сергунькой, делает глоточек. Проходит минута, другая. Мы все внимательно наблюдаем за дегустатором, маленьким пузатым мужичком неопределенной национальности, старательно пытаясь не пропустить первые симптомы отравления. Но, то ли яда в вине нет, то ли подействует он не сразу.
- Ну все! – Эрик нетерпеливым движением выдергивает из рук облегченно вздыхающего «пробовальщика» сосуд с вином и только собирается глотнуть, как взгляд его падает на стоящего рядом навытяжку оруженосца.
- Ага! – самым зловещим тоном протягивает принц.
На месте Сергуньки я бы, наверное, в обморок упала, а этот лишь еще больше вытянулся и ресницами хлопает. Привык, может, уже получать? Говорят, к этому тоже привыкают.
- Попался, - заявляет принц и сует мне в руки несчастный бокал, - держи!
- Серж, - продолжает он, - это что у Вас за вид?
Серж начинает быстро оглядывать себя, явно не замечает неполадок и недоуменно глядит на господина.
- Это что у Вас за павлиний наряд? – язвит принц, - это куда это Вы так вырядились? Вы мой оруженосец или кто? Что это у Вас на ногах, ну?
- Башмаки… - дрожащим голосом протянул несчастный Сергунька.
- Ах, башмаки? И Вы хотите сказать, что в этих самых башмаках Вы можете сию минуту вскочить на коня и следовать за мной?
Сержик, которого в оруженосцы принцу пристроили ну очень уж богатые родители, изо всех сил старающиеся, чтобы мальчик не посрамил их при дворе, кажется, готов разрыдаться.
- Серж! – наконец заявляет принц, - слушайте меня внимательно, потому что повторять я не буду. Я Вас здесь не для красоты держу! Учтите, Серж, Вы, как оружие, всегда должны быть готовы к бою! Итак, с завтрашнего дня, в моем присутствии только в одежде темных тонов. Никаких кружев, перьев и блестящих пуговиц! Никаких самоцветов. И, слышите, Серж, нормальные мужские сапоги, а не это…
Принц брезгливо поморщился, показав глазами на действительно выглядящую хрупко и несуразно расшитую блестками обувь мальчика.
Тем временем я, устав ожидать окончания нотаций стоя с тяжелым кубком в руках, решила несколько облегчить его тяжесть. Попросту говоря, отпила половину.
- Эрик, - говорю, - возьми, попробуй. Горло, наверное, уже пересохло, ценные указания давать.
- Что это? – подозрительно интересуется принц, принимая в руки емкость с напитком и поднося ее к губам.
- Вино! – бодро отвечаю я, - ягодное. Смородина, судя по вкусу, клубника…
Слова мои производят странное действие. Принц откидывает в сторону кубок, отскакивает сам и глядит на меня вытаращенными глазами, испуганно прикрывая ладонью рот.
- Клубника! – шепчет он, - мне нельзя клубнику! У меня проклятие, с детства! Она хуже яда!
Пока я смотрю на него, удивленно подняв брови и пережевывая полученную информацию, Эрик начинает медленно заваливаться на пол. Мы с оруженосцем пытаемся его подхватить, и одновременно вопим на весь замок:
- Помогите! Помогите! Принцу плохо!
Удивительно быстро налетает толпа слуг и придворных, кажется, уже привыкших к тому, что последнее время принцу постоянно плохо, и уволакивает бесчувственного Эрика к нему в покои. Я озадаченно следую за ними. По-моему, или мне кажется, но он не пил. Впрочем, мужу виднее.
Бедняжку Эрика аккуратно складывают на кровать, он открывает наполненные мукой глаза и томно шепчет:
- Доктора Матеуса, доктора Матеуса…
Минут через пятнадцать шустрой ланью прилетает перепуганный Матеус и начинает, не глядя на клиента быстро-быстро выгонять из помещения всех присутствующих, за исключением меня, Сержика и продолжающего трястись дегустатора, а затем плотно притворяет дверь.
- Ключ, - шепчет доктор, - ключ, быстрее!
Я начинаю метаться по комнате в поисках ключа. Естественно, он обнаруживается мирно лежащим под дверью.
- Ух! – произносит доктор облегченно, - пронесло, Ваше высочество.
Их высочество открывает глазки, оглядывается, видит, что все посторонние удалены, подпрыгивает на месте и, соскочив с кровати, быстро, не стесняясь присутствующих, начинает переодеваться. Когда он натягивает на себя кожаную куртку, прошитую металлическими бляхами, имеющуюся у него, как меня уверяли, на всякий пожарный случай, я понимаю, что ситуация совершенно вышла у меня из-под контроля. И пожар того и гляди начнется.
- Эрик, - говорю, - извиняюсь, но Вы, кажется, куда-то собрались? Или мне, действительно, только кажется? Или, может, на Вас клубника таким странным образом подействовала?
- Нет, - отвечает принц, засовывая внушительных размеров походный тесак за голенище сапога.
- А я могу поинтересоваться, куда это Вы направляетесь?
- К Горко.
- Ага! А он, стало быть, ожидает Вас прямо-таки у входа с распростертыми объятиями?
- Ожидает? – хихикает принц, - ну, это вряд ли. Собственно, на это я и рассчитываю.
- Эрик, - не выдерживаю я и хватаю его за рукав, - ну что за балаган? Куда ты?
- Сонь, - отвечает он, - ты, главное, не беспокойся. Мне просто надоело предпринимать меры безопасности. Проблему надо глушить в зародыше. А зародыш – это Горко.
- Да этот зародыш прирежет тебя и уши твои мне в коробочке пришлет!
- Ты так считаешь? Ну, насчет ушей я как-то не подумал.
Ставлю руки в боки и ору:
- Юморист, да? Тебе хорошо, ты помрешь, а мне что делать?! Никуда ты без меня не пойдешь!
Эрик остановился, глянул на меня так, по-королевски, подняв левую бровь, и заявил:
- Молчи, женщина! Я – твой муж и повелитель.
У меня от удивления глаза округлились и рот резко захлопнулся.
- Ладно, - отвечаю, - мой господин, а Вы хоть в курсе, где его искать? Горко этого? Или у Вас с ним за соседним кустом уже стрелка набита?
- Как где? – удивился принц, - в лесу!
- А! Ну тогда езжайте, повелитель! Тогда за Вашу жизнь я спокойна совершенно! Ежели в лесу, тогда конечно… Вы только заезжайте домой, эдак раз в полгода… А так ничего. Если Вы, Ваше высочество, думаете, что Вам, как в прошлый раз повезет. То Вы ошибаетесь. Сегодня они, знаете ли, не на посудомойку охотятся. А, позволю себе заметить, на Вас.
Принц вздохнул и уселся на кровать.
- Соня, - произнес он устало, - девочка моя, если ты знаешь, где его искать, скажи нам, будь так любезна.
- А меня с собой возьмешь?
- Нет! Ну как я могу тебя с собой взять! Кто меня прикрывать будет! Я хоть болен смертельно, а ты куда делась?
Пришлось сдаваться под весом аргументов. Скрепя всеми тормозами, я выложила недотепе этому, где он может найти моего кузена, под угрозой, конечно, придушить супруга голыми руками, если он братику моему что сделает. Не так уж много у меня родни, чтобы так бездарно ею раскидываться. Пригодится еще.
А вообще, кузен – связной у атамана. Если выловить первого, то и второй сыщется без труда.
Я чмокнула принца в щечку, и он воодушевленно полез в окно. Собирать дружину и в путь. Вот как.
Потом мы вчетвером держали оборону.
Матеус объявил карантин. С чрезвычайно важным видом объяснял он всем желающим, что ни-ни, допустить к принцу в комнату он никого не может. Потому что его Высочество болен. Заразно. А если и не очень заразно, что все равно ему нужен покой, темнота, кровопускания и всякое прочее. Впрочем, все равно заразно. И поэтому его, Матеуса, меня, доживающего в жутких мучениях свои последние дни дегустатора, а также юного оруженосца выпускать на волю ой как не рекомендуется. Между тем, все вышеозначенные, умирая от вынужденного безделья, дулись в карты, разговаривали за жизнь, и, страшно волнуясь за нашего обожаемого господина, каждые десять минут подбегали к окну – посмотреть, не едет ли он.