Заякин Б. Н.
Историческое исследование.
“Потеря памяти”.
В старинных русских былинах есть описание “Вести о Волхе Всеславьевиче, реже о Вольге Буслаевиче, или Святославьевиче, и его походе на Индию”, которое принадлежит к наиболее архаичному слою в русском былинном эпосе.
Согласно былинным сведениям, Волх рано освоил ратное искусство, а в 12 лет уже набирал себе боевую дружину. В 15 лет он был уже полностью готов к воинским подвигам. Когда приходит весть, что “индейский царь” собирается идти на Киев, Волх решает опередить противника и отправляется с дружиною в поход на “Индейское царство”.
По пути он упражняется и демонстрирует свои “хитрости - мудрости”, выступая, как великий охотник, повелитель природного царства, прежде всего мира зверей. Оставим в стороне подражание зверям.
Решив “вражбу чинить” индейскому царю и убедившись, что никто из дружины не может выполнить предстоящей задачи успешно, Волх применяет свои “хитрости - мудрости”, чтобы сокрушить Индейское царство.
Наконец Волх убивает индейского царя, берет в жены царицу Азвяковну, женит своих воинов на семи тысячах помилованных девицах, а сам становится царем, богато одарив дружину.
Оборотничество Волха нашло свое продолжение в таком же свойстве, приписываемом историческому персонажу князю Всеславу Полоцкому 11 века, упоминаемому в этой связи и в “Слове о полку Игореве” - сын Всеслава.
Несомненны и связи между Волхом и Василием Буслаевым, тот же мотив отсутствия отца и воспитания матерью, похода в дальнюю землю, роль камня в рождении, или смерти.
В послемонгольский период в 13 веке появляются новые трактовки противника Волха: теперь он царь Золотой Орды, или даже турецкий султан; вместо “Индейского царства” появляется Турец - земля и тому подобное.
Второй сюжет, в котором выступает Волх, как правило, именно Вольга, иногда Вольга Святославович, связывает его с Микулой Селяниновичем. Общее у Вольги от этого сюжета с Волхом - воспитание в детстве без отца, освоение воинской мудрости, собирание дружины для похода.
В 530 году русские и наемные дружины Итильского кагана совершают военный поход в Индию и терпят поражение в битве при Кахоре.
В пятнадцатом веке в 1466 году тверской купец Афанасий Никитин предпринял в одиночку первый поход через три моря в далекую Индию, страну полную чудес.
Об открытии свободного пути русским в Индию мечтал еще Петр I. Он перенес свои любимые помыслы на Каспийское побережье и решил предпринять исследование восточных берегов этого моря, откуда предположил искать торговый путь в Индию.
Исполнителем этой могучей мысли был избран им князь Бекович-Черкасский. В 1716 году началась Русско-персидская война. В этот день из Астрахани вышли 274 судна и более 170 лодок с десантом во главе с Петром I, а из Царицына - пешим путём конница.
Бекович отплыл из Астрахани и начал сосредоточивать сильный отряд близ самого устья реки Яик, современный Урал. С Кавказа назначены были в этот поход конный пятисотенный полк гребенских и терских казаков.
Соединившись, русские силы нанесли поражение войскам утемишского султана Махмуда и овладели Дербентом - ключевой крепостью на восточном побережье Каспия.
Поводом для похода русской армии и флота в прикаспийские владения Персии послужил факт ограбления русских купцов, следовавших в Индию. Причиной же столь решительных действий Петра стало желание контролировать западную зону Каспийского моря для похода русских войск в Индию.
Как известно, отряд князя Черкасского погиб в боях с хивинцами, а с командира его живого сняли кожу, из которой сделали чучело и отвезли персидскому шаху. И все равно русские целились на юго-восток.
Каковы же были причины русских походов в Среднюю Азию? Этот вопрос отличается необычайной сложностью. Основным фактором являлось стремительное развитие русской индустрии, задыхающейся в условиях малого рынка и стремящейся к завоеванию новых рынков.
Именно поэтому, борьба Англии с Россией не была в каком-либо одном месте, а велась почти на всем материке Азии, от Памира до проливов Черного моря. Именно потому, что огромные земли Средней Азии были в сущности «ничьими» и открывали огромные просторы для пришельцев.
Российская Империя в XIX веке впервые тесно приблизилась к западным границам Персии и Афганистана. Но, описывая русские походы в Среднюю Азию, историки, в особенности английские, обыкновенно упускают из вида, что им предшествовала английская экспансия в Индии.
В прошлом англичане разрушают государство сикхов и завоевывают еще самостоятельные провинции северной Индии. Таким образом, не только русский, но и английский колосс, почти одновременно с севера и с юга, подходят к восточным границам Иранского плато.
Англо-русская экспансия в Средней Азии не ограничивалась Туркестаном, Афганистаном и западной Индией; она была направлена одновременно и в сторону Персии.
Итак, план вторжения в Индию представляется объективной реальностью. Но нужно ли все это было России? Цель данного исследования - воскресить позабытые события прошлого, как и для чего создаются легенды, кому выгодно подменять ими подлинные страницы нашей отечественной истории.
Летопись Павловского царствования оказалась скрыта, или сознательно искажена придворными летописцами, так что в памяти потомков он остался человеком со странностями, больным на голову.
В декабре 1800 года Павел I и Наполеон Бонапарт обмениваются посланиями. Дело заходит настолько далеко, что Россия оказывается на пороге войны с Англией.
15 декабря Павел запрещает экспорт в Англию. А уже 12 января 1801 года донскому атаману Василию Орлову приказано поднимать казачьи полки и отправляться в Индию.
Вскоре после смерти Орлова командовать этой экспедицией будет поручено срочно освобожденному из заключения Матвею Платову, будущему герою Отечественной войны. Павел рассчитывал, что через три месяца казаки доберутся до реки Инд.
Не успев отдохнуть от боев в Европе в 1800 году, донские казаки получили новый приказ русского императора Павла I выступить в поход на Индию. На Дону была объявлена мобилизация, в результате которой 41 казачий полк и 2 роты конной артиллерии отправились покорять Индию.
По замыслу Павла I казакам предстояло пройти тысячи километров бескрайних казахских степей, пересечь, или обойти пустыню Каракумы, покорить среднеазиатские государства - Хиву и Бухару, перейти реку Пяндж, покорить Афганистан, перейти Гиндукуш и завоевать Индию.
Русский император Павел I пришёл к выводу, что его главный враг не наполеоновская Франция, а владычица морей Англия. Вскоре император заключил с Наполеоном тайное соглашение и готовился начать войну с британским львом и захватить английские корабли в Балтийском море.
Дальнейшим шагом Павла I было желание ударить противника в самое больное место - по жемчужине Британской короны - Индии. Для этого он приказал сформировать донскому атаману генерал-майору Платову специальный экспедиционный корпус, который выступил в поход 28 февраля 1801 года.
Казакам было приказано двигаться 4 колоннами, продвигаясь по 80 километров в сутки. Корпус насчитывал 22507 донцов и 500 калмыков. Реальность выполнения данного перехода доказал еще древний поход двух великих монгольских полководцев нойонов Джебе и Субэдея через Афганистан и Иран в Закавказье, всего с 2 туменами, это двадцать тысяч воинов.
Платов, прекрасно осведомленный о предстоящих трудностях, хорошо подготовился к походу. Под его началом состояло не просто около 23 тысяч первоклассных воинов, подобных которым не было ни в одной армии мира - у его армии было огромное желание.
Все казаки с большим воодушевлением стремились в Индию, мечтая о богатой добыче. Донцы помнили о походе Ермака, когда огромное Сибирское ханство Кучума пало под ударами всего 600 казаков.
А тут - 23 тысячи прекрасно вооруженных воинов с артиллерией. Приграничные губернаторы дали Платову знающих местные языки переводчиков-толмачей, губернатор Оренбурга предоставил верблюдов для перевозки имущества через пустыни, а сам Павел I выдал из казны один миллион шестьсот семьдесят тысяч двести восемьдесят пять рублей и четыре копейки золотом.
Они предназначались, как для закупки провизии, так и для оплаты за мирный проход через земли персов и племён Афганистана. В самой Индии обстановка также была для русских планов благоприятна: индусы, доведённые под гнётом англичан до полной нищеты и отчаяния, поднимали одно восстание за другим.
За счет них корпус Платова мгновенно разросся бы в десятки, а то и сотни раз. Как только в Англии узнали о начавшемся русском походе, начался переполох.
Возможность потерять Индию, самую богатую часть Британской колониальной империи, англичанам вовсе не улыбалось. В ход был пущен весь арсенал средств, которые имелись внутри России.
В результате заговора 12 марта 1801 года император Павел I был убит, а первым же указом вступившего на русский престол его сына Александра I экспедиционный корпус Платова был отозван из похода. В конце марта курьер доставил этот указ атаману и тот, повинуясь монаршей воле, повернул войско назад.
Англии удалось сохранить колонию, а Россия оказалась уже не перед перспективой новых территориальных приобретений, а перед назревающей войной с Францией, в которую ее умело втравили англичане.
Война в Европе продолжалась добрый десяток лет и показывала примерное равенство сторон - Франции и Англии. Это противоборство с переменных успехом могло продолжаться еще довольно долго, если бы на континенте не существовало третье великое государство - наше Отечество.
Русский царь, каким бы его ни изображали при жизни и впоследствии, понимал, что, во-первых, с победителем нужно дружить и, во-вторых, что победителя должна определить именно Россия.
Однако ошибаются те, кто считает, что Индийский поход был начат исключительно в угоду новым французским друзьям. О совместном действии русских войск с французскими мечтал также и первый консул Наполеон Бонапарт, замышляя окончательное поражение Англии.
С этой целью он разработал проект совместного похода русских и французов в Индию, но император Павел вознамерился решить эту трудную задачу самостоятельно, при посредстве одних только казаков.
Попробуем беспристрастно восстановить события двухсотлетней давности. Итак, 12 (24) января 1801 года император Павел I отправил атаману войска Донского генералу от кавалерии В.П. Орлову несколько рескриптов, поручая ему двигаться “прямо через Бухарию и Хиву на реку Индус и на заведения английские, по ней лежащие”.
Казаки - 22.507 сабель при 12 единорогах и стольких же пушках, сорок один полк и две конные роты, - пошли в поход на Индию, преодолевая в день по 30-40 верст.
Их путь оказался весьма нелегким из-за недостаточной подготовки, дурных дорог и погодных условий - в том числе непредвиденно раннего вскрытия рек.
35 тысяч французской пехоты с артиллерией во главе с одним из лучших французских генералов, Массена, должны двинуться по Дунаю, через Черное море, Таганрог, Царицын и Астрахань.
В устье Волги французы должны соединиться с 35-тысячной русской армией, понятно, не считая того казачьего войска, которое своим путем идет через Бухарию. Объединенный русско-французский корпус затем пересечет Каспийское море и высадится в Астрабаде.
Можно смеяться над попыткой захватить Индию двадцатитысячной казачьей ордой, но если к ней прибавить 70 тысяч регулярной русской и французской пехоты, представлявших две лучшие армии мира, то тут уже не до смеху.
Намечался и еще один вспомогательный удар: предполагалось вооружить три русских корабля, находившихся в Петропавловске-Камчатском, и, превратив их во фрегаты, отправить в Индийский океан, чтобы нарушить торговые связи Индии с метрополией.
По сообщению секретного прусского агента из Лондона, англичане в то время были уверены только в одном: что им удастся удержать за собой Цейлон, где могут обосноваться военные корабли метрополии.
Таким образом, военно-политический союз с Францией отнюдь не был химерой, и в случае неудачи инспирированного Великобританией заговора против Павла Россия вполне могла избежать крайне неудачных военных кампаний 1805-1807 годов и страшной войны 1812 года.
Действительно, всеобщее воодушевление после изгнания Наполеона из России никак не может компенсировать гибели десятков тысяч людей и потери бесчисленного количества памятников культуры.
А освободительный заграничный поход русской армии, реставрация ненавистных французам Бурбонов, попытки устанавливать свои порядки в странах послевоенной Европы имели своим следствием еще одну революцию во Франции, международную изоляцию России и жестокое поражение нашей страны в Крымской войне 1853-1856 годов.
А ведь в Египте еще оставались силы той армии, которую в 1798 году привел к пирамидам Наполеон. А с Камчатки в Индийский океан должны были подойти три русских фрегата, которые могли составить достойную конкуренцию находящимся там английским кораблям.
В отличие от русского царя Наполеон задумал не менее грандиозный, но более разработанный проект совместного похода, который и направил Павлу 1 в самом начале 1801 года.
С первых же строк описания своего проекта он уверяет русского императора в том, что австрийский император не помешает французскому экспедиционному корпусу спуститься до Черного моря по Дунаю.
Поскольку это препятствие - одно из главных - можно не принимать во внимание, Бонапарт уверенно продолжает: “Павел I даст повеление о сборе в Астрахани армии в тридцать пять тысяч человек, из которых двадцать пять тысяч регулярных войск всех родов оружия, и десять тысяч казаков”.
Этот корпус сразу же сядет на суда и отправится в Астрабад, чтобы дождаться там прибытия французской армии. Астрабад станет главной квартирой союзников. В нем будут учреждены все магазины, военные и продовольственные; он станет центром сообщений между Индостаном, Францией и Россией.
От Рейнской французской армии будет откомандирован корпус в тридцать пять тысяч человек всех родов войск. Эти войска будут посажены на суда на Дунае и спустятся по этой реке к ее устью.
Затем пойдут вдоль правого берега Дона до казачьего городка Пятиизбянки. Достигнув этого пункта, армия переправится через Дон и пойдет сухим путем к Царицыну, расположенному на правом берегу Волги.
Здесь она сядет на суда и спустится к Астрахани. Там войска посадят на купеческие суда, переплывут Каспийское море во всю его длину и прибудут в Астрабад. Тогда армия выступит в поход, пройдет через города Герат, Феррах и Кандагар и вскоре достигнет правого берега Инда.
Продолжительность похода французской армии составит:
- на плавание по Дунаю до его устья - 20 дней.
- от устья Дуная до Таганрога - 16 дней.
- от Таганрога до Пятиизбянки - 20 дней.
- от Пятиизбянки до Царицына - 4 дня.
- от Царицына до Астрахани - 5 дней.
- от Астрахани до Астрабада - 10 дней.
- от Астрабада до берегов Инда - 45 дней.
- Итого: - 120 дней.
Таким образом, французская армия потратит четыре месяца на путь от берегов Дуная до берегов Инда. Предполагалось, что путь продлится все пять месяцев. Следовательно, если армия выступит в начале мая 1801 года, то она должна будет прибыть к пункту назначения в конце сентября.
Далее Бонапарт подробно объясняет, какие припасы французская армия берет с собой, какие она закупает в России, кто поставляет лошадей, и как снабжать обе армии.
Особо оговариваются обязанности русских и французских комиссаров, которые должны обеспечить беспрепятственный проход армии. Особый упор Бонапарт делает на то, чтобы расплачиваться с жителями Ирана и Афганистана наличными деньгами.
Воззвание, которое Наполеон предполагал опубликовать от имени французского и русского правительств, наполнено высокой риторикой на тему злодейств и тиранства английских завоевателей Индии, а также благородных целей Бонапарта и Павла.
В конце настоящего документа Бонапарт рассматривает возможные возражения против такого плана. Он доказывает, что французская армия сможет найти необходимое количество судов и для пути по Дунаю, и для того, чтобы преодолеть Черное море.
Первый Консул убежден, что Павел I сможет принудить Стамбул не вмешиваться в происходящее; если же английская эскадра Кейта прорвется-таки через Босфор, у русских на Черном море достаточно сил для того, чтобы оказать британцам сопротивление.
Наконец, Бонапарт утверждает, что дорога через Астрабад совсем не пустынная и безлюдная - в 1739-1740 годах Надир-шах, выступил из Дели с многочисленной армией для совершения экспедиции в Персию и к берегам Каспийского моря, он прошел через Кандагар, Феррах, Герат, Решид и прибыл в Астрабад.
Что сделала в 1739 и 1740 годах армия вполне азиатская, то, без сомнения, могут исполнить теперь армии русская и французская. Но и у англичан был свой гениальный стратег - глава Английского банка Вильям Питт-младший. Именно ему приписывается авторство заговора против Павла Первого.
Хороший психолог и интриган Питт-младший первым делом спровоцировал недовольство ближайшего окружения российского императора, которое наживалось на экспорте сельхозпродукции.
Сделал он это, профинансировав захват английской эскадрой острова Мальта. Свидетели в своих воспоминаниях напишут: “Павел кричал и плакал как ребенок: Они захватили мою Мальту и не отдают, сколько я к ним ни обращался, - жаловался и причитал российский император”.
В ноябре 1800 года обиженный Павел I за бесценок, в убыток российской казне, отдает право перекупки отечественной сельхозпродукции Франции.
Далее через Ольгу Жеребцову, любовницу английского посла - принца Уэльского, - банкир передал деньги на заговор против Павла. В заговорщики были выбраны люди, чьи интересы ущемили.
Это адмирал Осип Рибас - владелец огромных сельскохозяйственных угодий, получавший мзду с каждого купеческого корабля, проходившего через его таможни, граф Петр фон дер Пален - советник императора и владелец тысяч гектаров конопли и озимых на Украине, царедворец граф Никита Панин - еще один сельскохозяйственный магнат, который должен был стать регентом при цесаревиче Алексее.
Недавно найденная в Российской национальной библиотеке рукопись свидетельствует о причастности к заговору еще одного человека - некого Лешерн фон Герцвельда.
Угрозами и деньгами заговорщики перевербовали патера Гувера, который уговорил императора вернуть к дворцу из ссылки многих опальных дворян, в том числе и фаворита Екатерины Великой - Николая Зубова.
Участь российского императора была предрешена. Финал. В ночь с 11 на 12 марта 1801 года в Михайловском замке Николай Зубов вместе с верными ему гвардейцами врывается в спальню императора Павла I и оглушает его медным канделябром, по другой версии - серебряной табакеркой.
Гвардейцы добивают императора прикладами ружей. Кстати, среди гвардейцев, которые ворвались в спальню, был и орловский дворянин Скарябин. Он впоследствии заложил в Орле кафедральный собор, на месте которого в нынешнее время находится библиотека имени Бунина.
На следующий день, пока испуганный архитектор Карл Росси гримирует изуродованное лицо Павла I, новый российский государь Александр I, за спиной которого стоит граф Панин, во всеуслышание заявляет:
- Папенька скончался от апоплексического удара. При мне все будет, как при бабушке.
Первым документом, который подписал Александр I, был указ о снятии эмбарго на поставки сельхозпродукции в Англию. Среди современников твердо держался взгляд, что трагедия, которая разыгралась в Михайловском замке в ночь на 12 марта и окончилась убийством Павла, была в значительной мере инсценирована и окуплена английскими деньгами. Со смертью Павла и с удалением от дел его ближайших сподвижников изменилась и русская политика.
Не оправдывая и не осуждая Павла I, мы можем сделать вывод, что довольно популярная в России однозначно отрицательная оценка личности и эпохи правления данного монарха несколько устарела и нуждается в корректировке.
Уже в начале 1808 года, к этому времени Россия присоединилась к континентальной блокаде Англии, Наполеон предложил совместный поход в Индию, подобный тому, какой намечался при Павле I. Одновременно обсуждался вопрос о разделе Оттоманской империи.
России были обещаны Дунайские провинции и северная Болгария, Франция претендовала на Албанию и Грецию. Камнем преткновения стала, однако, судьба Константинополя и черноморских проливов, и достичь соглашения по этому вопросу не удалось.
В 1807 году в Иране появляется миссия французского генерала Гардана с задачей подготовить персидскую армию к походу на Индию, а под Тильзитом со всей страстностью истинного корсиканца Наполеон уговаривает Александра предпринять новый поход в Индию - французы через Закавказье и Иран, а русские через Среднюю Азию.
Надо полагать, Александр тогда не ответил отказом. В последующих действиях двух императоров просматриваются подготовительные мероприятия к этому походу.
Даже вторжение в Россию в 1812 году находит достаточно полное объяснение только в общем мнении Русской Армии - Наполеон вторгся, чтобы принудить нас идти вместе с ним в Индию, свидетельствовал Денис Давыдов.
Но у англичан теперь был новый страх - Россия, нависшая над Южной Азией, готовая в любой момент двинуть несметные силы казаков через Гиндукуш и Сулеймановы горы.
До самой Второй мировой войны этот страх был руководящим мотивом всей английской деятельности в Индии, да, пожалуй, и всей внешней политики Британской империи. Сохранить захваченное - всегда труднее, чем захватить что-то.
Был ли оправдан этот страх? В какой-то мере - да. Русское военно-политическое руководство явно не исключало возможности похода на Индию.
Велась усердно разведка, широко известна деятельность поручика Виткевича в Кабуле в 30-х годах, в Париже в это же время был издан анонимный труд об Индии, какого-то русского военного разведчика, его имя так и не установлено - право же, мы “ленивы и нелюбопытны”, как припечатал нас в своё время великий поэт Пушкин.
С каких позиций ни оценивай походы России в Среднюю Азию, нельзя отрицать ее великую просветительскую миссию. Вслед за русскими солдатами пришли в будущие республики Средней Азии учителя и врачи, промышленники и купцы. Они учили, лечили, закладывали основы промышленности и товарного сельского хозяйства.
Они уважали местные традиции и обычаи, не посягали на религиозные устои и оставили после себя добрую память, люди помнят бескорыстие, благородство, непритязательность первых российских сподвижников.
Прошло чуть больше столетия, и Россия дала возможность Узбекистану и его соседям войти в мировое сообщество молодых государств с высоким интеллектуальным и промышленным потенциалом.
Особую озабоченность к быстрым продвижениям русских войск в Азии продолжала проявлять Англия, видя в этом непосредственную угрозу своему колониальному владению в Индии, которую отделял теперь от России только Афганистан.
Упоминание о повторной подготовке русских войск к походу в Индию имеется в записках известного художника-баталиста Верещагина, участвовавшего в 1867-1868 годах в военных действиях туркестанских отрядов в Средней Азии.
Итак, 1878 год. За тридцать с небольшим лет, считая от возведения генералом Обручевым укрепления Раим в устье Сырдарьи в 1847 году, русские войска заняли практически всю Среднюю Азию.
Военные успехи России имели определенный резонанс во всем мире. Особую озабоченность быстрым продвижением русских войск проявляла Англия, видя в этом непосредственную угрозу своему колониальному владению, Индии, которую отделял теперь от России только Афганистан.
В шифрованной телеграмме российского военного министра Милютина туркестанскому генерал-губернатору Кауфману сообщалось: “Вообще цель действия наших отрядов - прикрытие наших пределов и демонстрация”. Но высочайшее повеление императора Александра II о подготовке военных отрядов для похода в Индию было отдано, и Кауфман незамедлительно приступил к его исполнению.
Приказом по Туркестанскому военному округу предусматривалось формирование трех отрядов: главного - в Самарканде начальник генерал-майор Троцкий, Ферганского - в Маргелане начальник генерал-майор Абрамов, Амударьинского - в Петро-Александровске, ныне город Казалинск начальник полковник Гротенгельм.
Ферганскому отряду предстояло пройти через селение Вуадыль и перевалы Алайского хребта в долину реки Кызыслу, в Каратегин и далее в Афганистан. Кроме упомянутых туркестанских отрядов, формировался еще один - Красноводский, путь следования которого не совсем ясен, по-видимому, через Иран.
В правительственных кругах многих стран Европы также считали, что после покорения Средней Азии Россия будет продвигаться дальше, в Индию.
В русских военных кругах индийский поход рассматривали как ответный шаг за поражение России в Крымской войне 1853-1856 годов, в которой Англия играла руководящую роль.
И действительно, туркестанским войскам России, по тому времени хорошо вооруженным, отличавшимся высокими боевыми качествами и дисциплиной, имевшим необходимый опыт ведения боевых действий в условиях гор и пустынь Средней Азии и акклиматизировавшимся здесь, не составляло бы большого труда пройти через Афганистан и войти в северо-западную Индию, угрожая английским колониальным владениям, отделенным от метрополии большими морскими пространствами.
Непрерывно возрастающие политические разногласия в отношениях между Англией и Россией привели в 1878 году к решению российского правительства о создании военных колонн для походов в Индию.
Трудно сказать, насколько серьезным было намерение России. Возможно, это был только демарш с целью запугать и остепенить Англию. Подготовка отрядов проводилась тщательно и в спешном порядке с учетом необходимого вооружения, транспортных средств, продуктов питания и амуниции.
Только в Чарджуе было намечено сосредоточить войска в количестве 54 роты пехоты, 22 сотни казаков, 6 полевых батарей - 44 орудия, а также мортирные батареи.
К 5 июля в районе селения Джам были сосредоточены все отряды, в том числе и Ферганский, для которого оказался невозможным переход через перевалы Алайского хребта, заваленные снегом.
Началась подготовка к перебазированию колонн в Чарджуй, но ситуация неожиданно изменилась. Англичане забеспокоились и, как и в случае с императором Павлом I, приняли надлежащие упреждающие меры.
Разгадка проста. В 1867 году император Александр II подписывает Вашингтонский русско-американский договор о приобретении США у России Аляски и Алеутских островов за смехотворную сумму в 7 миллионов 200 тысяч долларов.
Кауфманом 9 июля 1867 года была получена телеграмма военного министра Милютина: “По изменившимся политическим обстоятельствам предполагающееся движение отрядов Туркестанского и Красноводского, вероятно, будет отменено и вскоре последует высочайшее повеление о роспуске этих отрядов”.
Однако эта телеграмма ничего изменить уже не могла. Повальная эпидемия холеры уже свирепствовала в районе расположения отрядов, унося жизни многих солдат и офицеров.
Потеряв значительную часть своего личного состава, дислоцированные в районе Джамы отряды утратили свое боевое значение. Так печально завершилась история Джамского отряда, предназначенного для похода в Индию.
По цензурным соображениям это происшествие скудно освещалось в печати. Не приводилось никаких данных о причинах эпидемии, о количестве погибших и заболевших.
Даже в капитальном трехтомном труде военного историка, генерал-лейтенанта М.Д. Терентьева “История завоевания Средней Азии”, изданном в 1906 году, ничего не сказано о числе погибших.
Место захоронения воинских чинов Джамского отряда было известно немногим, и только через 35 лет, в 1913 году - юбилейном году Дома Романовых, в Узбекистане вблизи селения Сарыкуль на братской могиле Джамского отряда был сооружен памятник, который в настоящее время сильно запущен.
И по сей день остается тайной, была ли это обычная вспышка холеры, характерная для многих районов Туркестана того времени, или это была диверсия английских лазутчиков, заразивших холерными бациллами водные источники в районе дислокации Джамского отряда.
Но характерен следующий факт: холера свирепствовала только на территории размещения военных колонн Джамского отряда, а далее нигде. В марте месяце 1888 года в английской палате общин был поднят тревожный вопрос о политическом положении Индийской империи.
Незадолго перед тем русское правительство своими благоразумными уступками по афганскому разграничению представило новое доказательство того, что ее политика в Азии покоится на мирных началах.
Казалось, общественное мнение Великобритании могло бы успокоиться и могло бы без опасения взирать на установление русского могущества по соседству с Афганистаном и Персией.
Но боязнь за прочность обладания Индией и подозрительность, питаемая англичанами к русской политике, таковы, что установление мирного положения в этой части Азии находится вне доброй воли России.
Недоверие англичан к русским, подогреваемое государственными деятелями среднеевропейских держав, склоняло их к неоднократному проявлению вражды к России, что вызывало у последней усиленную деятельность, направленную к стороне Средней Азии.
Положение англичан в Азии затруднялось, отношения Англии к России постепенно ухудшались, и, чуть было, не привели в 1885 году к открытому разрыву.
Если бы война произошла, то ни Англия, ни Россия не добились бы никаких существенных выгод, но вышли бы из борьбы истощенными, чего собственно и искали главные руководители европейской политики с покойным Князем Бисмарком во главе.
Посторонние вмешательства во взаимные отношения двух европейских народов, соперников на азиатском материке, по самому существу своему не могут привести к установлению спокойного положения на среднеазиатских границах; напротив того, они имеют наклонность еще более усложнять отношения между Англией и Россией.
В виду этого нам кажется, что наши соперники обретут спокойствие за свою Индию лишь тогда, когда сознают государственную необходимость вступить в непосредственное соглашение с Россиею, то есть с тою державою, которая имеет и силу, и возможность грозить их власти на полуострове.
Мысль эта, от которой так долго отворачивались гордые британцы, начинает, по-видимому, господствовать над передовыми умами этого народа. В упомянутом заседании палаты общин лорд Черчиль развил несколько соображений, к которым не могли не прислушаться его соотечественники.
Соглашаясь с высказанным в палате мнением о том, что финансовое положение Индии весьма затруднительно и требует большой бережливости в расходах, благородный лорд заметил, что между этими расходами и европейскою политикою Англии существует самая тесная связь.
По его верному замечанию, индийская политика является результатом английской политики в Европе во время Крымской кампании, и он полагает, что Англии следовало бы рассудить о том, стоит ли держаться в Европе такой политики, которая может принудить ее к сосредоточению на индийской границе, за счет Индии, значительных военных сил.
Надо, конечно, радоваться, что англичане начинают сознавать вред, который они сами себе наносят, противодействуя России в достижении ее законных требований.
Во всяком случае, это крупный шаг вперед и от него, если только он повлечет за собою соответственную перемену в направлении британской политики, Англия может выиграть более, чем Россия.
Соперничество Англии с Россиею началось по почину первой и выразилось определенно в эпоху Крымской кампании. Охраняя целость своих индийских владений, которым русские и не думали угрожать, англичане всеми силами стремились к тому, чтобы запутать Россию в европейской политике и отвлечь ее внимание от отдаленного Востока.
Им казалось, что господство нашего флота на Черном море грозило Константинополю, расположенному по дороге из Европы в Индию. Происки их были направлены к уничтожению этого славного флота.
Они достигли своей цели лишь благодаря тому, что Наполеон III, забыв предания своего гениального дяди, вступил с легким сердцем в союз с ними.
Россия, борясь с могущественною коалициею, потерпела неудачу; но небывалою геройскою защитою Севастополя еще раз показала, что бороться с нею не легкое дело. Россия проиграла, но выиграли ли союзники?
История дает нам на это ответ: они проиграли более, чем Россия. Наполеон III пал, увлекая за собой Францию, и причину этого падения надо искать в Крымской войне.
Великобритания не пошевельнула пальцем, дабы чем-нибудь помочь своему верному крымскому союзнику. С другой стороны, англичане не только не оградили безопасности своих азиатских владений; но вскоре должны были придти к сознанию, что положение их среди многомиллионных индийцев, в виду быстрого и грозного приближения русских к границам Афганистана и Индии, становится все более и более затруднительным.
В действительности они глубоко ошиблись в своих политических расчетах. Они полагали, что Россия, истощенная борьбою, вынуждена будет бездействовать в Средней Азии.
Вышло совершенно наоборот. Англичане своею крайнею подозрительностью и враждою сами натолкнули наше правительство на мысль занять прочные стратегические позиции в долинах Сыра и Аму-Дарьи и проложить новый путь, более прямой, к стороне Индии.
В шестидесятых и семидесятых годах, после ряда блестящих побед, мы заняли эти позиции. Мы появились также на восточном берегу Каспийского моря, грозя Мерву и Герату.
Казалось, что руководители британской политики могли бы понять, что для ограждения спокойствия их богатой Индийской империи самое соответственное было бы непосредственное вступление в соглашение с русским правительством. Россия, в видах охранения своего юга, добивалась уступки на Черном море; но наши соперники, в тайне поддержанные некоторыми европейскими кабинетами, упорствовали и еще раз попытались запутать нас в общей политике, надеясь приобрести себе новых союзников.
Будущее раскроет нам истинных руководителей Герцеговинского восстания и те пружины, которые были пущены в ход для того, чтобы вовлечь Россию в большую европейскую войну и истощить ее тем.
Будущее покажет также, кто внушал турецкой администрации кровавую расправу с болгарами. Все это пока покрыто завесою тайны; но что не подлежит сомнению - это то, что англичане и наши непосредственные соседи, проливая крокодиловые слезы, подогревали тем наше естественное чувство помощи, которую мы всегда с таким неподдельным увлечением оказывали единоплеменным нам славянам.
Руководители тогдашней европейской политики были несказанно обрадованы начавшеюся войною, а англичане надеялись среди нового замешательства отыскать себе союзников и повторить историю Крымской войны.
Но на этот раз обстоятельства им не благоприятствовали. Наши неудачи в первый период кампании, под Плевною, усыпили внимание государственных деятелей Европы, а когда во второй период войны мы в несколько дней разгромили три турецкие армии, когда перебросились через Балканы и появились у стен Константинополя, было уже поздно.
Россия была истощена войною; но она вышла победительницею. Турция была страшно ослаблена и слабостью этою, с редкою находчивостью, воспользовались ее тайные союзники: Австрия взяла себе Боснию и Герцеговину, а Англия, захватив Кипр, овладела вслед засим Египтом.
Русское правительство зрело и окончательно обсудило отношения к нам Англии и быстро приняло ряд решительных мер к стороне Средней Азии. Тотчас же после войны войска были направлены в Туркменскую степь.
Туркменам нанесен был жестокий удар. Последняя их твердыня, Мерв, о неприкосновенности которого так заботились англичане, сдался добровольно русскому императору в 1884 году.
Отголосок русских побед отозвался в Индии, и население полуострова передавало из уст в уста о могуществе Белого Царя. Обаянию английской власти был нанесен сильный удар. Англичане всполошились не на шутку.
На этот раз казалось, что они поймут истинные свои выгоды и станут на правильный путь политики. Но они еще раз откинули мысль о прямом соглашении с Россиею, надеясь вновь ослабить своего соперника.
Европейских союзников они не имели. Единственный союзник, который был в их распоряжении, был эмир Афганистана. Они попытались подговорить сильный отряд афганцев, ими же устроенный, напасть на малочисленный отряд русских войск под Кушкою.
Попытка эта оказалась крайне печальною. Афганцы, разбитые, бежали за свою границу, увлекая за собой англо-индийский отряд, стоявший по соседству с ними.
Англичане в страхе бросили свой лагерь и имущество, и чуть было не погибли в своем беспорядочном бегстве. Спасла их умеренность русских. Отразив дерзкого врага, русские не увлеклись преследованием и, в сознании своего права и своей силы, спокойно остались на занятой позиции.
Англичане почувствовали себя оскорбленными. Им было обидно и стыдно, что их отряд, даже не увидав русских войск, бежал от них в паническом страхе.
Это было плохим предзнаменованием для будущих событий. Отношения Англии к России обострились. Англо-индийская армия получила повеление мобилизоваться, и все, по-видимому, предвещало войну.
Но наша соперница, в виду ее слабости в Индии и неимения достаточной для правильного ведения войны армии, не решилась перейти от угрозы к делу.
Ее видимо огорчало то обстоятельство, что никто в Европе не становился открыто на ее сторону, а в тайных пожеланиях успеха она не видела для себя практической пользы.
За то она вновь задумала приковать внимание России к европейскому театру и отвлечь тем ее внимание от Средней Азии. Новое английское министерство сочинило в 1885 году Румелийский переворот.
Англия затронула наше больное место и, зная настроение европейских кабинетов, полагала, что Россия вновь поддастся увлечению и надолго поглотится балканскими делами. Она все еще надеялась отыскать услужливых себе союзников.
Политика Великобритании и на этот раз ошиблась. Союзников у ней не оказалось. Русское же правительство, как ни горько было ему видеть все то, что делалось в Болгарии, спокойно перенесло переворот, направленный против влияния его на полуострове, и решилось выжидать окончания болгарского кризиса; но за то оно, сверх всякого ожидания своего соперника, приняло ряд мер к усилению своего положения на афганской границе.
В ряду этих мер на первое месте было поставлено проведение рельсового пути от Каспийского моря до Мерва, Бухары и Самарканда. Это и есть начало конца, а конец, по-видимому, заключается в будущем походе русских войск в Индию.
Это-то и начинают понимать англичане, и вот лорд Черчиль, еще недавно стоявший в ряду врагов России, обращается к представителям английского народа с вопросом о том, не пора ли Англии рассудить о том, стоит ли держаться в Европе такой политики, которая может принудить ее к сосредоточению на индийской границе значительных военных сил.
Позволительно, по-видимому, думать, что практические англичане, хорошо знающие цену обладания богатою Индиею и наученные горьким опытом, поймут, наконец, что если они не оставят своей ошибочной политики и будут продолжать свои упорные, враждебные России, происки на Балканском полуострове и на Черном море, то ничто не будет побуждать нас относиться бережно к их жизненным интересам в Индии.
Напротив, надо думать, что они поймут, что все будет указывать нам на полезность и даже необходимость нажать те пружины азиатской политики, которые могут повести к ослаблению английского владычества в Индии.
В этом отношении русские очень опасны уже тем, что наши действия в Средней Азии обнаруживают и крайнюю скромность и вместе с тем страшную стихийную силу, направленную прямо в сердце английского владычества.
Давно ли политики и военные люди Англии и России считали поход русских в Индию химерой и бредом больного воображения? Давно ли между Россиею и британскою Индиею лежали необозримые пустыни и высокие горы, находившиеся во власти воинственных мусульман?
Воображение англичан, даже мрачно настроенное, не могло представить себе, что все эти страшные препятствия окажутся ничто перед слабым давлением России.
Прошло с небольшим четверть столетия, то есть одно мгновение в истории, и все разом переменилось. Мы стоим близ Герата, а в 1988 году мы стояли уже в Кандагаре, близ этих прославленных ворот Индии, и главное препятствие, туркменская пустыня, еще недавний театр кровопролитных войн, оглашается ныне свистом локомотива, а сыпучие безводные пески скреплены стальными рельсами.
Воинственные афганцы, одержавшие несколько крупных побед в войнах с англичанами, при первом столкновении с русскими штыками бежали в паническом страхе. Целый ряд последовательных ошибок политических деятелей Великобритании поставил последнюю точку в опасном положении.
Предприятие, еще недавно казавшееся химерою, ныне оказывается возможным. Если спокойно рассчитать все расстояния, отделяющие долину Инда от центров расположения русской армии, и время, необходимое на прохождение русских войск чрез Афганистан, то любой стратег и политик признает, что поход в Индию не только возможен, но и не представит особых затруднений.
В этом отношении крайне поучительны походы, совершенные в Индию в исторические времена, и особенно походы Надир-шаха. История поучает нас, что большая часть предприятий, направленных к покорению Индии, венчалась успехом. История раскрывает нам те причины, которые приводили эти походы к таковым последствиям.
Что повторялось периодически, почти из столетия в столетие, в течение двух тысяч лет, то не может не повториться при новом предприятии могущественной военной державы.
Из истории также видно, что тот народ, который прочно владел Среднею Азиею, имел хорошо устроенные войска и во главе которого стоял монарх, обладавший волею и решительностью, не мог удержаться от соблазна побывать в Индии.
Его манили туда роскошь тамошней природы и баснословные, почти сказочные, богатства тамошнего населения. Предприятия венчались успехом и человечество выигрывало, ибо лишь благодаря этим походам Индия была открыта и введена в общую человеческую жизнь.
Кир, Дарий, Александр Македонский, Угуз-хан, Аршак, Нуширван, Махмуд Газнийский, Магомед Гури, Чингисхан, Тимур, Бабер, Надир-шах - вот имена тех полководцев, которые с успехом воспользовались стратегическим положением Средней Азии и не остановились перед мыслью перейти чрез Афганистан и горные хребты, ограждающие Индию с северо-запада и запада.
История походов этих завоевателей, а также походы скифов и монголов, показывают нам, что Гиндукуш и Сулейманов хребет имеют значительное число проходов, по которым возможно следование больших масс пехоты и кавалерии и даже артиллерии.
Эти же походы удостоверяют, что армии вторжения не встречали по дорогам особых затруднений в отыскании продовольствия и фуража. Точно также не было затруднений в топливе.
Вода в горных долинах Афганистана прохладна и обильна. Препятствия встречались лишь со стороны местного воинственного населения.
Но соблазн побывать в богатой Индии всегда был у него так велик, так господствовал над ним, что оно весьма быстро из врага делалось союзником и, вступая в ряды иноземного войска, с увлечением шло в долины Инда.
Эта черта проходит непрерывной нитью чрез всю историю последних вторжений на полуостров; вот почему при этих вторжениях обнаружилось любопытное явление, для нас европейцев мало понятное: армии вторжения, по мере движения вперед, не только не ослаблялись, но усиливались.
В самой же Индии эти армии находили могущественных союзников из числа туземных государей полуострова. Так было в прежних, нам известных, походах, так вероятно, будет и в следующем походе.
Походы эти были исполнены при таких условиях, которым нет места в настоящее время, ибо ныне не могут даже существовать те затруднения, которые существовали прежде.
Пути исследованы; театр военных действий изучен; настроение индийского населения известно; истинное положение английского владычества выяснено; наступающая армия будет иметь в своем распоряжении железную дорогу, пароходы, телеграф и все то, что нам доставило в последнее время высокое развитие техники.
Ныне, когда Россия расположилась на границах Афганистана и имеет непрерывное паровое сообщение этих границ с центрами государства, никто не решится утверждать, что поход русских войск в Индию принадлежит к числу неисполнимых предприятий.
Мы не добиваемся новых завоеваний в Средней Азии и нам, без сомнения, было бы осторожнее не увлекаться излишними военными предприятиями; но что же делать, когда сами англичане толкают нас вперед?
И мы, изучив политику англичан в Азии и отношения этой политики к действиям их в Европе, должны сознать, что чем сильнее будет Россия в Средней Азии, тем слабее будет владычество англичан в Индии, и тем сговорчивее они будут в Европе.
В виду сего нам надлежит занять на границах Афганистана прочное стратегическое положение. Пусть соперник наш знает и чувствует, что мы сумеем воспользоваться своею близостью к Индии в том случае, если он вздумает вновь проявить нам вражду, подобную той, которую проявил во время Крымской войны и в эпоху берлинского конгресса.
В этом заключается прямая выгода России и от нее, конечно, мы не будем уклоняться ради успокоения англичан в Индии, для нас вовсе ненужного.
Мы тоже желали и желаем успокоить наш юг - и Англия не только не отнеслась к этому вполне законному требованию России с подобающим вниманием, но разорила Севастополь и погубила наш черноморский флот.
Мы вынуждены, впрочем, сделать весьма важную оговорку. Русское правительство всегда искренно добивалось установить мирное положение дел в Средней Азии и делало в этом отношении много весьма существенных уступок.
И если до сего времени еще не установилось такого положения дел, которое могло бы удовлетворить англичан, то виною тому они сами, слишком часто и с большим усердием проявляющие болезненную вражду к России.
Усиление, или ослабление этой вражды во многом зависит от взаимной борьбы политических партий английского народа. Вожаки партий, выбрав вопрос о прочности существования индийской империи предметом парламентской борьбы, как будто не желают понять, что вопрос этот на столько опасен сам по себе, что играть им, по меньшей мере, неосторожно.
Вожаки эти точно не хотят знать, что индийцы чутко прислушиваются к голосам, раздающимся в Англии о их родине, что они от англичан узнали об истинной мощи России, о слабости британского владычества в Индии и о готовящемся походе русских на полуостров.
Можно полагать, что для англичан ныне наступило время зрело обсудить свое положение и признать, что с Россией выгоднее жить в добром согласия, нежели во вражде.
Мнение, высказанное лордом Черчилем перед английскою палатою общин, подкрепляет это соображение. Хотя благородный лорд служил представителем довольно сильной партии народа, но он находился в меньшинстве, и ничто не указывало на то, что страна выскажется в пользу его соображений.
Напротив, налицо имелось много доказательств тому, что предрассудки англичан относительно России настолько закостенели, что наши соперники испытают еще несколько средств, дабы избежать прямого с нами соглашения.
Если эта наша догадка оправдается, то дальнейшие события в Средней Азии примут оборот совершенно противоположный тому, которого добивается Великобритания.
Никто не станет утверждать, что Россия готовится к вторжению в Индию. Но неотразимая логика событий, направляемых недоверчивою рукою Англии, указывает, что весьма скоро наступит время, когда границею русских среднеазиатских владений станет хребет Гиндукуш, этот естественный рубеж Индии, и в пределы России, по всей вероятности, будет включена Гератская область.
В виду такого оборота дел англичане будут вынуждены занять Кабул и Кандагар, и таким образом произойдет непосредственное соединение русских и английских азиатских границ.
Избежать этого события невозможно и никакие усилия государственных людей России и Великобритании не могут его предотвратить, так как крупные исторические события слагаются помимо воли людей, и все, что может сделать людская воля - это или несколько ускорить их, или несколько задержать.
Таким образом, весьма вероятно, русские аванпосты в Азии скоро сойдутся с английскими. Тогда явится вопрос: друзьями ли встретятся два великих народа, или врагами?
Судя по тем отношениям, которые вполне выяснялись во время Крымской кампании и турецкого владычества, за которые ответственность всецело падает на государственных деятелей Великобритании, встреча эта будет враждебная.
Последствием этой вражды, если только она не будет с корнем вырвана теми, кто ее подогревает происками против России на Балканах, явится страшная борьба за преобладание в южной Азии и тогда представится во всем своем грозном величии вопрос о том - быть или не быть походу русских в Индию?
Владение Индиею для англичан ценно, между прочим, в том смысле, что для охранения в ней порядка им достаточно 220 тысячной армии, в рядах которой собственно европейских войск будет менее семидесяти тысяч.
Финансы Индии истощены - это гласно признают сами англичане. “Индия высосана досуха”, как они выражаются. Усиление англо-индийских войск на счет Индии немыслимо; так, по крайней мере, утверждают государственные деятели индийской империи.
Всякое увеличение вооруженных сил потребует больших жертв со стороны английского народа, а эти жертвы исключают выгоду владения полуостровом. Лорд Черчиль, мужественно подняв свой голос против предрассудков своих соотечественников, прямо указывал именно на это важное обстоятельство.
Если теперь, когда еще Россия отделена от Индии полунезависимым Афганистаном, англичане тяготятся расходами, вызываемыми мирным владычеством на полуострове и лишь некоторыми намеками на возможность борьбы с Россиею.
Что произойдет, когда на границе английских владений расположатся непосредственные владения России, могущей без всякого почти истощения своих неистощимых военных средств, выставить к стороне Индии армию в 500 тысяч человек, в рядах которой будет 400 тысяч европейского войска и 100 тысяч азиатской конницы?
Поход русских в Индию, находясь в прямой зависимости от образа действий Англии в Европе, а также от сдержанности русской азиатской политики, вероятно, произойдет в течение предстоящего десятилетия, а к тому времени население России возрастет до ста пятидесяти миллионов душ; соответственно этому возрастет и ее армия.
Для отпора нашествия русской армии, имея в виду, что многие из полунезависимых государей Индии могут перейти на сторону неприятеля, англо-индийская армия должна быть переформирована и усилена до 500,000 состава, что вызовет ежегодный дефицит в финансах индийской империи в 300,000,000 рублей.
Армия эта должна быть всегда в Индии, ибо в виду быстрого похода русских из Герата к Кандагару и из Балха к Кабулу англичанам будет опасно ожидать подкреплений из Англии.
Первые успехи русских на границах Индии могут, при известной политике России, поднять на ноги индийское население и тем парализовать действия англо-индийской армии.
Тогда русские беспрепятственно войдут в долину Инда. Вот к чему может привести недоверие англичан к русской политике и противодействие их к справедливым, вполне законным требованиям России.
Вопрос о возможности вторжения русских в Индию, как было сказано выше, не подлежит сомнению. Что делали разные азиатские народы, то под силу организованной России и ее прекрасной армии реально.
Но вот вопрос, который должен получить ныне же необходимое разрешение: идти ли нам на встречу будущего великого события и пытаться облегчить разрешение его, или поставить ему известные преграды?
Нам кажется, что для этого предстоит предварительно взвесить следующее: какая польза может произойти для русского народа от вторжения в Индию?
Поход в Индию может повлечь за собою четыре события:
1) уничтожение власти англичан на полуострове и образование в большей части Индии ряда независимых государств;
2) покорение Индии и основание в ней русско-индийской империи;
3) уничтожение власти англичан и основание на полуострове союза государств, который был бы поставлен под покровительство России;
4) сохранение власти англичан при условии тесного взаимовыгодного союза России с Великобританией.
Уничтожение власти англичан и образование в Индии самостоятельных мусульманских и индусских государств, по всей вероятности, мало принесет пользы России, ибо можно заранее предвидеть, что те торговые сношения, которые, несомненно, завяжутся между индийцами и нами, будут постоянно находиться под ударами междоусобий разных государств полуострова.
При этом государства Индии, предоставленные самим себе, будут подвержены захвату англичан или какого либо другого европейского народа.
Покорение Индии русскими и основание русско-индийской империи - это такое грандиозное предприятие, которое нельзя даже заранее обдумать. Если подобное событие случится, то слава России поднимется высоко и русский монарх будет иметь более 450,000,000 поданных, Россия, связав индийскую железно-дорожную сеть со своею, даст гигантский импульс своей промышленности и торговле.
Русский народ разбогатеет и станет по силе и богатству первым народом мира. Все это, вероятно, и произойдет, если в Индию будет двинута достаточно сильная армия; но это такой великий, по своему существу, вопрос, который мы сами не можем решить: его решит, если только он должен быть решен, сила исторических судеб.
Позволительно полагать, что в предвидении такого возможного великого будущего, которым не следует заранее смущаться, мы обязаны придать большую устойчивость нашему внутреннему устройству и большую крепость нашим внешним связям.
От хорошего отворачиваться не следует, и если русскому народу суждено стать на высоту, то этот великий народ, имея во главе своей могущественного монарха и преданных ему и родине народных вождей, сумеет с честью и достоинством сохранить свое высокое положение.
При этом не следует упускать из виду, что замена британского владычества русским принесет собою большое облегчение населению полуострова, так как русские, по своим естественным наклонностям, относятся гораздо человечнее к азиатам, чем наши соперники.
Уничтожение власти англичан в Индии и основание в ней союза государств, поставленного под покровительство России, не принесет нам особой пользы, как потому, что с подобным союзом довольно сильных государств придется считаться, так и потому, что он не представит вполне верного обеспечения против возможного нового вторжения на полуостров англичан и других европейских народов.
Сохранение власти англичан, при условии тесного обоюдовыгодного соглашения Великобритании с Россией, было бы самым выгодным последствием русского похода в Индию.
Не подлежит сомнению, что нам гораздо приятнее иметь своим непосредственным соседом в южной Азии англичан, чем пропитанных фанатизмом мусульман и расслабленных индийцев.
Несомненно, также и то, что нам выгоднее быть в тесном союзе с Великобританиею, самою могущественною морскою державою, чем находиться в постоянной борьбе с нею из-за соперничества в Азии.
Для Англии же в соглашении с Россиею заключается главное условие ее существования, как одной из великих азиатских держав. Мы полагаем, что, если гордые британцы не вырвут с корнем вражду свою к России, и будут противодействовать нам на Черном море, на Балканах и в Манжурии, дело не обойдется без нашего похода в Индию.
Действительные последствия этого ожидаемого события, конечно, трудно предвидеть заранее. Можно думать, что когда русская армия продвинется к стороне Инда настолько, что англичане сознают опасность положения, то они немедленно предложат условия мира.
Но тогда вопрос будет заключаться в том, будет ли выгодно русским останавливаться на половине дороги? Англичане будут поставлены в критическое положение, так как в тылу их действующей армии останутся разные полунезависимые государи, имеющие в своем распоряжении в мирное время 350,000 армию при 4,300 артиллерийских орудиях.
На безусловную верность этих государей, во всем стесненных и весьма недовольных британским владычеством, англичане ни в каком случае не в праве рассчитывать.
Все это такие крупные вопросы, над которыми должны очень призадуматься наши соперники; и в таком государственном вопросе, как вопрос о существовании целой Империи, все должно быть заранее обдумано, и ничего не должно быть оставлено на произвол слепого случая.
Мы нисколько не сомневаемся в том, что Россия вскоре станет на границе непосредственных азиатских владений Англии, ибо не можем допустить, чтобы англичане ныне же спокойно могли сознать необходимость изменить, как это предложил им лорд Черчиль, свою европейскую, направленную против нас, политику.
Наше наступательное движение к стороне Индии совершается медленно, не таким бурным потоком, каким шли азиатские народы, но за то оно более обдуманно и более прочно.
Движение это ускоряется самими англичанами: они нас как бы подталкивают и торопят. Приближение русского могущества к Индии, как это было уже сказано, может легко повлечь за собою открытую борьбу между нами и Англиею, борьбу, крайне опасную для последней.
В случае, если благоразумием правительств эта борьба будет приостановлена, для англичан может представиться другая опасность - восстание в стране и даже расстройство ее индийской армии.
Население Индии, недовольное британским владычеством, взирает, как это удостоверено самими англичанами, на приближение русских войск с надеждою: оно желает этого приближения, видя в нем одно из средств избавиться от тяжелой опеки иноземцев.
Не нам, конечно, разубеждать его в этом. Напротив, нам выгодно укреплять его в таком опасном для наших соперников настроении. Совсем другая картина представится, если исконные наши соперники обратятся в наших искренних друзей: тогда положение их в Индии сразу окрепнет.
Мы понимаем вопрос, поставленный лордом Черчилем, и полагаем, что восстановление вполне дружеских отношений между Великобританиею и Россиею, нарушенных крымскою войною и берлинским конгрессом возможно лишь при помощи искреннего соглашения, основанного на взаимных выгодах.
Если за обеспечение владения англичан в Индии, во многих отношениях зависит от России, то она в праве требовать владения Черным морем. В этом лишь смысле возможно прочное соглашение; вне этого соглашения Англии всегда будет грозить опасность отторжения от нее Индии.
Соглашение будет гораздо выгоднее англичанам, чем русским. Оно избавит их от постоянных тревог за Индию, успокоит население полуострова, которое бросит свои несбыточные надежды на свободу, а что всего важнее - отнимет от европейских держав средство эксплуатировать англо-русские отношения в их пользу и в прямой ущерб Англии, как великой морской державы.
В 1888 году в городе Бостон - Америка, произошла уличная стычка между горожанами, недовольными налоговой политикой британских властей, и английскими солдатами, которые застрелили трех и смертельно ранили двух бостонцев.
Этот инцидент, закончившийся удалением из города всех английских военных, вошел в историю США, как бостонская бойня. Став одним из кульминационных моментов противостояния Британии и ее североамериканских колоний, он явился немаловажным фактором в процессе создания суверенных Соединенных Штатов Америки.