Анжела по прозвищу Анаконда. Разговор с путаной

          

        Я  ТЕЛОМ СВОИМ И АМБРАЗУРУ ДЗОТА ЗАКРОЮ…       

Какие только случайные встречи не происходят на житейских перекрестках нашей необъятной планеты? От уличного бродяги до видного дипломата, от грустного шарманщика до красавицы топ-модели мировой величины...
Писатель и публицист Борис БЕМ уже долгое время живет и трудится в объединенной Европе. Его перу принадлежат множество художественно-публицистических книг и информационно-тематических брошюр.
Сегодня мы публикуем  специально для интернета его случайный ночной  разговор с экстравагантной путаной, которая приехала на заработки из Восточной Европы. Грустные откровения жрицы любви показались журналисту по человечески понятны, без налета фальши и в какой-то степени справедливыми...

В этот весенний поздний вечер было слякотно и темно. На всей улице  и светились лишь  три тусклых фонаря.  Косой дождь бил меня по щекам, шел я без зонта. Уже  на подходе к дому, мне нужно было только перейти перекресток, я услышал шум проезжавшей мимо машины, передние колеса которой прицельно оказались в глубокой луже, и меня с головы до ног обдало словно из ушата, прохладной водой. Тупорылый «форд» , посвечивая фарами, внезапно ударил по тормозам. Из машины выглянула смазливая девушка и бесцеремонно спросила, как проехать на нужную ей улицу. Впрочем, взглянув на мой жалкий вид, милая особа виновато смутилась. Я пробурчал ей на немецком, как лучше выехать на эту трассу, и вдруг неожиданно услышал восторженную русскую речь:
 –Узнаю соотечественников по их неповторимому акценту!
Можно себе представить темную улицу, дождь ,западающий за ворот куртки, и в сплошной черноте улицы тебя определяют по речевому акценту. Я оживился и внимательно уставился на сидевшую за рулем дамочку. Она открыла дверь салона и пригласила меня сесть рядом.   Мы познакомились. Анжела, так назвалась владелица «форда» оказалась приятной собеседницей. Узнав, что я по профессии журналист, язвительно заметила, что мы почти коллеги.
–И моя, и Ваша профессии очень сродни , и обе являются древнейшими,–с высоким пафосом заметила она. Разница лишь в том, что вы, возможно, торгуете информацией и прочей скандальной чернухой -  я имею в виду беспринципных «баронов-мюнхгаузенов» из бульварной прессы, а я фартовая жрица любви и торгую своим телом, потому что я ему хозяйка.
Нужно отдать должное моей случайной собеседнице. Особой она оказалась весьма экстравагантной. Родом из Запорожья, окончив факультет иностранных местного педагогического вуза , долго металась по Украине в поисках хорошей работы. Девушка резонно полагала, что прочные знания двух иностранных языков - немецкого и английского помогут найти  вакантную должность в какой –ни будь совместной Украино-европейской фирме. Наряду с хорошо поставленным русским языком, Анжела сносно говорила на польском и итальянском, не говоря уже о «мутершпрахе» родном –украинском.
На пятом курсе института девушка  встретила симпатичного смуглого араба-ловеласа,  который  безумно вскружил ей голову. Память о той бурной любви осталась в лице кудрявенькой и смуглой красавице-дочке. Помыкавшись в поисках лучшей жизни в родной стране, Анжела решила махнуть за рубеж, охмурила одного ученого-немца , выправила себе  немецкий аусвайс и уже несколько лет летает «ночной бабочкой» по еврозоне…
–Так о чем будем гутарить?- Времени у меня не так много, минут двадцать хватит?
Я утвердительно махнул головой , обтер лицо носовым платком, и вальяжно откинулся в кресле.
 Поговорим вначале о чести, о простой человеческой чести, мне было бы очень интересно послушать Ваше мнение на этот счет,- вкрадчиво попросил я. Направив разговор или точнее ее монолог в нужное русло, я весь превратился в слух…

                Честь имею!...

  –Вот мы много треплемся о порядочности, совестливости, морали, наконец. Да , где она, мораль эта?- давно заросла лопухами. На протяжении более чем семидесяти лет «коммуняки» нам вбивали в голову, что Советская власть самая честная , справедливая и правильная. А что на деле вышло? Да и не революция это была вовсе, а подлый и гнусный преступный переворот. Что простой народ получил от Советов? Страх, уравниловку и  сокровенное желание не высовываться, а то ненароком нос прищемят. И о какой чести мы говорим? Большинство политиков, поднявшихся на демократическом гребне волны, пришли к власти , обретя загодя нечестно нажитый капитал. Вот они-то, эти государственные мужья и есть самые настоящие «политические проститутки» За большие деньги они лоббируют в парламентах вопросы  природопользования, разведки недр земли. Тормозят принятие прогрессивных, нужных народу справедливых законов. Вот полиция нравственности в той же Москве гоняет проституток почем зря. А почему бы  не создать вполне легитимный профсоюз жриц любви?. Есть же подобные общественные организации в Америке и  Западной Европе? Бывший Саратовский губернатор Дмитрий Аяцков попытался было в Поволжье легализовать «путановский» бизнес, так его остановили, а жаль. Скольких денег лишилась казна? Неужели там, наверху, чиновники не понимают, что никакими мерами проституцию так же, как и алкоголизм искоренить нельзя. И что удивительно, всему виной государство. Посудите сами. Великий и могучий Союз  лопнул как мыльный пузырь. Все экономические и межнациональные связи нарушились, большинство людей обнищали и превратились в «быдло». Да, да я нисколько не стесняюсь этого слова , правда выговариваю его с болью в сердце. Посмотрите, вся Европа и многие страны Азии и Африки наполнены «живым товаром» из стран бывшей Советской империи.
Я не могу говорить от имени всех товарок по нашему ремеслу, не хочу брать на себя бремя коллективной ответственности, а от себя лично скажу, да я честна: и перед собой, и работодателями, и родиной, если хотите? Поначалу, как и многие «ночные бабочки» я работала под присмотром сутенеров. Я сразу правильно поставила себя. Меня мало контролировали. Я честно отрабатывала частные вызовы и забирала себе оговоренную часть гонорара. Попытайся я обмануть, меня бы вычислили, а к чему мне были лишние заморочки, поэтому честной быть выгодно. И родину свою я не обменивала, хотя и не очень –то ей дорожу. Не буду Вам ничего объяснять, пусть это останется тайной за семью печатями, но гражданство украинское я сохранила на всякий случай и немецкое приобрела, а вместе с ним и аусвайс. Как мне это удалось сделать, я никому не скажу, слишком большие люди здесь были замешаны. Кстати еще о чести. В прошлом году я была  в Украине и виделась со своей давней подругой,  бывшей путаной. Она-то и показала мне в свое время дорогу на Запад. Оксана старше меня на семь лет и стала заниматься проституцией по достижении совершеннолетия. Лет шесть назад она с «этим делом» завязала морским узлом и благополучно вышла замуж за украинского офицера. Кстати, муж  знает о ее «лихом» прошлом. Живут они, конечно, не богато, но вполне счастливо и воспитывают мальчика, взятого из детского дома…

                Все на продажу…

–Позвольте Вам несколько возразить ,-прервал я свою собеседницу. Говорите Вы весьма убедительно и красноречиво, как Цицерон.  Но ведь если по «совковым» понятиям проституция  есть социальное зло, вас не смущает обратная сторона этого явления , его продажность. Помните такую крылатую фразу , прозвучавшую вскоре после Великой Отечественной войны:
«Сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст» Это слово-продажность , мне лично, режет слух. Видимо, у меня никогда не нашлось бы духу,  не смотря даже на известные счастливые примеры, жениться на бывшей «путане». Такой уж сложился стереотип. Давайте, копнем эту тему поглубже…
–Хотите послушать один анекдот ?–предложила Анжела.
–Дело было во времена застоя, когда страной правил  рубаха-парень Леонид Ильич Брежнев , в Москве. Органы  ОБХСС заинтересовались одной гражданкой, торговавшей пивом в ларьке и  получавшей зарплату в  восемьдесят рублей в месяц. В один прекрасный день продавщицу вызвали в органы и задали такой вопрос:
 «На какие деньги, Мария Ивановна, вы купили трехкомнатную квартиру себе, двухкомнатную– вашим родителям, построили дачу на Рублевском шоссе и вообще, живете не по средствам, сорите деньгами?
  А я  занимаюсь оральным сексом, -невозмутимо ответила  торговка пивом. Молодой  старший лейтенант, записывающий показания женщины в протокол, вкрадчиво переспросил: «Это, простите,  Вы язычком-с работаете?
   -Нет,– бойко ответила она. –Это Вы мелете языком, получая жалование в двести рублей, а я профессионально делаю свое дело…
  К  этому анекдоту трудно, что- либо добавить. Не хочу повторяться, я уже касалась выше продажности некоторых политиков. Рыба и в правду гниет с головы. Расскажу случай из жизненной практики. Год спустя после окончания вуза я с одной бедовой подругой оказалась в Восточной Сибири, в одном маленьком , захолустном городке. Там, в местном ресторане, похожим на сельскую забегаловку, мы познакомились с одним толстопузым офицером , кажется подполковником. Он оказался хозяином  тамошней зоны–  исправительной колонии усиленного режима. «Покувыркавшись» с ним и его собутыльниками в дешевой низкопробной гостинице, обещаны нам были золотые горы, а получили лишь дырку от бублика, подполковник завез нас в зону, пообещав твердый и надежный заработок  за определенный процент комиссионных. Приехали мы в холодном январе. Хозяин оказался властным правителем, все ходили перед ним на цырлах. Поместили нас в отдельном флигелечке, примыкающем к лазарету, поставили личную охрану, и началась  «пахота» с энтузиазмом, как на коммунистических субботниках. Зэков оповестили о  заезжих чистеньких путанах, зараз перед отъездом мы прошли кожное и венерологическое обследование. И началось паломничество. Мы рассчитывали на контакт с зачуханными, пахнувшими потом, небритыми зэками, только эта возникшая картинка вызывала приступ тошноты и брезгливости.
   К удивлению, зэки спешили на «сеанс любви» подтянутые, гладко выбритые, только что из душа, от них исходил дух, как минимум дешевого одеколона «Шипр», а некоторые «невольники» приносили в комнату и запахи более дорогого французского парфюма. Вели себя зэки весьма галантно , пытаясь каждый произвести должное впечатление. На деньги не скупились, рассчитывались, кто долларами, кто рублями, кто ценными поделками, которые мы пытались отторгнуть , тем самым набивая себе цену. В предбаннике комнаты стоял заржавевший эмалированный поддон , над ним висела дуга видавшего вида душа. Тут же на скамейке горкой высились в несколько  небольших стопок , чистые махровые полотенца. Поначалу  испытывали неловкость, потом некоторое оцепенение прошло, и мы вошли в привычный ритм. Схема обслуживания была бесхитростно проста: соитие происходило с помощью « резинок»           , которые мы завезли в зону с солидным запасом, оральный же секс же осуществлялся скоростным методом, в других случаях,  когда возникали сомнения в здоровье клиента, во избежание любой «заразы» мы честно отказывались от орального контакта. На все виды услуг  нами был составлен прейскурант. Одна комплексная услуга, включающая в себя  соитие, оральный и анальный секс стоила не меньше ста баксов или рублей по курсу.
   В зоне мы прожили немногим больше трех месяцев , обслужив команду свыше пятисот человек, причем по несколько раз , впрочем никто их калькулятором не считал,  включая халявный начальствующий состав. Здесь же на зоне мне и приклеилась кликуха «Анаконда»  за умелое  и быстрое достижение оргазма .
В конце апреля мы уезжали из зоны с валютой, рублями, ценные подарки брали только наиболее значимые, от рядовых поделок пришлось отказаться и оставить их в музее зоны.  Красноносый подполковник получил от нас приличный куш,  его стала душить жаба, и он в нагляк затребовал половину  «лавэ» мы , однако, остались твердыми. Был уговор на треть, получи. Хотя хорохориться вряд ли нам дали бы !  И не миллионы мы вынесли из зоны, а только жалкие тысячи, да и разве в сумме дело?. Сами влезли в авантюру, сами и вылезать должны. После этой сибирской секс - прогулки мы два месяца  жарились под южным небом , смывая остатки плотской нечисти в морской воде…
И если уж окончить тему о продажности чиновников на всех уровнях власти, то я смело утверждаю и далеко не голословно: коррупция поразила и Россию, и Украину, и другие страны бывшей империи-все они больны неизлечимым раком, распустившим метастазы во все сферы жизни. Не хочешь сидеть в тюрьме–  плати, не хочешь служить в армии–плати, хочешь учиться в вузе–плати. Как говорится, мафия бессмертна, вот почему я боюсь за жизнь моей мамы, младшего брата и моей сладкой доченьки , оставшихся на родине.
  -А вы не пытались как-то вызвать маму и дочь к себе? У вас же есть немецкий аусвайс? Казалось, нет ничего проще: нанял немецкого адвоката и , как говорится, вперед на танки… Я давал советы явно не в  попад, по лицу пробежала смущенная улыбка.

                Государство–это я и моя семья…

   -Ты чего гутаришь, командир?
 Я вскинул брови. Девушка впервые  обратилась ко мне развязно, с некоторой вызовной фамильярностью.  Кто их ко мне пустит? Ежели я была бы немкой, другой коленкор, а пока я сама «репу» чешу, как выправить им нужные бумаги. Здесь я ни перед чем не остановлюсь и «забашляю» сколько надо. Помнишь, древний французский король Людовик ХIV говорил: «Государство–это я». Так вот, для меня государство–это мама, дочка и брат. И если будет надо, я за своего ребенка и на танк полезу, и телом своим амбразуру дзота накрою, повторяю за своего дитя, а не за долбанное  украинское государство, что заставило меня выйти на «панель…»
   –Ну и разговорились мы с тобой, батяня- комбат. -Чай, уже двенадцатый час ночи. -Пришла пора и в люлю. -На вот возьми мою визитку, я живу в Дюссельдорфе. -Тебя, как личность творческую, обслужу за полцены, да еще дам льготу, как участнику «Куликовской битвы»…
Подняв воротник куртки, я неохотно вышел из салона навстречу ночной слякоти и на прощание махнул Анжеле рукой. Девушка подмигнула мне и, призывно высунув изо рта сложенный в трубочку розовый язычок, цокнула в ответ,  нажала на педаль газа и исчезла в кромешной тьме.


      Борис БЕМ , г.Кельн.2004 год.