Эпилог. Эпилог незаконченной книги.
Летом 2005 года я окончательно решил увольняться из органов внутренних дел. Работать стало просто невыносимо. В прокуратуре, по всей видимости, измененилась система показателей работы и она буквально забросала уголовный розыск отмененными отказниками. Если раньше, из-за затрат времени на заполнение многочисленных, никому не нужных бумаг приходилось браться за раскрытие только самых тяжелых преступлений или так называемых светлых материалов, (где злодей известен и с доказательствами его причастности нет проблем), то теперь все опера превратились в чистой воды писарей. У каждого на столе лежали горы отказных материалов присланных на так называемую доработку или отмененных - на возбуждение уголовного дела. Каждый такой материал вполне мог лечь в основу уголовного дела против самого опера, поэтому про борьбу с преступностью пришлось забыть и целыми днями бегать собирать всевозможные справки и переопрашивать потерпевших, что они действительно не считают кражу какого-нибудь кошелька со ста рублями значительным ущербом.
В июле я зашел в отдел кадров и попросил инспектора узнать, когда у меня наступает пенсия. Оказалось, что на пенсию я мог выйти уже пару лет назад. В льготное исчисление стажа дающего права на досрочный выход на пенсию пошла учеба в университете – четыре года за два, а «боевой» год в Чечне приравнивался к трем. Новую хорошо оплачиваемую работу я нашел заранее и уведомил свое будущее начальство о своем решении уволиться из МВД и приступить к своим обязанностям в ближайшее время.
На следующий день на планерке объявили, что в сентябре от уголовного розыска опять требуется человек для отправки в Чечню. Ехать никто не хотел, у всех были свои планы и причины для отказа. В этом случае пришлось бы бросать жребий. Начальство посмотрело на меня. В прошлый год я собирался ехать, но попал с ножевым ранением и сотрясением головного мозга в больницу и вместо меня поехал участковый. Короче я согласился. Не в моих правилах убегать с поля боя и подставлять других людей.
За пару недель до отправки, когда все вещи были собраны, а будущие работодатели уведомлены, что я к ним в ближайший год не приду, мне объявили перед личным составом, что я не еду. Причина – один из заместителей министра посчитал, что я недостоин высокой чести – ехать на войну. Это было последней каплей. Больней меня ударить в самое сердце было нельзя. Думаю, когда принималось такое решение, то об этом подозревали.
На следующий день, я надел форму и в наглую, в нарушение устава и субординации, заявился в кабинет к первому заместителю министра МВД. Этот человек, который отработал в розыске более 30 лет и пользовался огромным авторитетом у оперов, явно неожидал такого визита, но выгонять меня не стал. Я представился и сообщил, что заявление одного из зам министра о том, что я недостоин командировки в Чечню, считаю своим личным оскорблением, как мужчины и офицера. Полковник, я думаю, не совсем понял, чего я хочу, и спросил, почему я так рвусь на Северный Кавказ. Пришлось объяснять, что в Чечню я не рвался. На войне я уже был. Имею три медали за участие в боевых действиях. Но раз надо, я отказался идти на пенсию и согласился ехать, а меня так опустили перед моими друзьями и сослуживцами. И добавил, что хочу, чтобы передо мной извинились. Зам министра с удивлением посмотрел на меня и сказал, что меня на днях вызовут.
Через пару дней меня вызвал начальник Управления уголовного розыска Карелии и стал выговаривать, что я плохой офицер, не уживаюсь с начальством и пью водку. А еще его удивляет мое стремление поехать на войну. Он, мол, боится отправлять меня в горячую точку. Мне было странно слышать это от человека, который вряд ли когда был на войне. Я сообщил, что мне все надоело, и раз меня не понимают то, принимаю решение уволиться. Начальник розыска тут же озвучил предложение, от которого сразу все встало на свои места.
Полковник строго мне сообщил, что в сентябре я не еду, но если я буду паинькой и заслужу высокое доверие отправиться на Северный Кавказ, то через два месяца отправлюсь в Чечню своим ходом, один, с оружием и обмундированием в сумке, вместо кого-то из министерских работников.
А уж если я в Чечне зарекомендую себя с отличной стороны, то если вернусь, то меня возьмут работать в МВД. Все стало понятно. Министерские не очень горят желанием ездить в такого рода командировки, так как жизнь у них устоялась. Решили отправить меня. Я понял, что мы разговариваем, совершенно на разных языках и вышел на улицу.
Через два дня я ушел догуливать оставшуюся часть отпуска и уже через месяц вышел на пенсию. В последний день работы я зашел в отдел кадров поинтересоваться, можно ли на память получить заслуженную медаль за выслугу. Кадровик пояснил, что медаль мне положена, приказ есть, но нет медалей и предложил сдать деньги на ее приобретение. Я ответил, что купить ее и сам могу в Москве, на что подполковник ответил, что в этом случае я удостоверение к ней не получу. Оставив удостоверение в УВД кадровикам на память я поехал домой отсыпаться.
На следующий день утром меня разбудил телефонный звоно. Звонил прокурорский.
- Эдуард, надо срочно вытащить свидетельницу убийства по твоей поляне. Срочно. Очень срочно.
- Ладно, сейчас.
Я с утра, да еще без кофе, плохо соображаю. На остановке я перед тем как сесть в троллейбус похлопал рукой себе по карману, где обычно лежит удостоверение и вдруг не обнаружил его. Тут до меня дошло. Я же на пенсии! На душе стало как то удивительно легко и необычно. Мне никуда не надо торопиться, меня не ждут на планерках и оперативных совещаниях, никто не будет трепать мне нервы и я смогу вволю спать и заниматься тем чем пожелаю.
Осталось лишь выполнить последнее обещание. Я сел в троллейбус и поехал искать свидетельницу убийства на моей бывшей «поляне».