04.05.2009
Когда нечто происходит с коллективом, когда дух братства проникает в мозг костей, лучьше бежать далеко и широкими шагами. Наш коллектив решил выйти в выходной. Какое геройство! Видимо в четверг у всех было по боевому приподнятое настроение (перед майскими то праздниками!) и коллективный разум решил показать всему миру, какие мы молодцы! Все! Решено! Дружным стадом, поправ законы мироздания выйти в выходной! И пусть весь мир плачет! Или смеется! Но мы им покажем!
И мы таки показали. Мы – это ваш покорный слуга, один чахлый коллега и мадемауазель (черт, как это слово правильно писать?), приятной для меня наружности, склада ума, и просто сучка! Т.е. три особи, условно рода человеческого из 16, приперлось в этот судный день на работу.
Телефоны молчат. Жопа чешется. В голову лезет всякая хрень. Чахлый, вьется змеем возле бедной девочки. Проклятый! Ты узнаешь мой гнев, ушлепок!
– «Вагиз, ты не сходил бы к ... ну-у, ты понял дружище!!» - вот так я бы сказал этому белобрысому потоку протоплазмы! И козьего жира! И рыбьего мяса! Короче этому мясу леща! Нет! Теленку моржа! Да!
Но тут произошло то, что многие ученные, и политики называют емким и растяжимым термином «Чудо!». Случилось, едри его в пятку, «Чудо!». Пришло разумное существо. Ето был руководительница. Хорошае сцущество! Умнае и справедливое. Пришло и... ушло к себе в кабинет. Вот.
Вагиз продолжает барзеть. Тощий, и несуразный, как колхозный пастух, он неловко пытается взять базаром меня на понт. А хрен тебе не крем брюле? Иди лучше мух доить!
Снова пришло вумнае сусчество! Склонилось в доблестном наклоне над моей курочкой и проникновенно смотрит в монитор гибрида калькулятора и печатной машинки. Смотрит так самозабвенно, что становиться не по себе, как Чебурашке в моменты душевного отчаяния у Гены в пасти. Ушло. Что за прикол, приходить и исчезать по английски без Жанны Фриски? Кстати за пиар, с ГОП – исполнительницы стребую гроши в особо крупной форме. А десерт возьму натурой. Вот такой я мародер.
Иссушенный кацавелик продолжает ходить кругами по кабинету как придавленный муравей. Вьется падла над мандою, словно муха над какашкой! А ну гэть! Шалэна мавпо! Гэть, потыкана, истото! Опа! Переключаю свое внимание с нарезающего круги коллеги, на другого припершегося коллегу. Ну и какого хрена ты пришлепал, жабий хвост? Бычий глаз! Медный колчедан! Ферум аурума! Короче гиппогриф тюменский! Молчит. Молчит как рыба об нож. Оно само непонято, как такое есть! Ступор и полное непонимание. Выйти из этой комы, вряд ли получится в ближайшие лет восемьсот. Даю подзатыльник. Чудесным образом, истукан отражает процесс мыследеятельности на пучеглазом подобии обиженной хари. - «За что?»- Дружище! Ты еще спрашиваешь. Я только что вернул тебя к жизни. Так что ты мне должен денег, вертолет и табуретку. Вслух не говорю ему ничего. Просто пристально смотрю в глаза. И человек понимает что существует зря.
Моя курочка плавно встала из-за компьютерного стола (такое бывает с человеком, который увидел что то интересное в экране), и подошла к угомонившемуся чахлому сумасброду. Или бродосуму. Чахлый мураками, начинает тихо исходить флюидами. Но, слабо и неуверенно. Знает гад, что не жилец. Я то все вижу! Особенно попу моей курочки. Тот который живет зря, перехватывает мою инициативу и тоже буравит нездоровыми красными глазами филейную часть неземного сусчества, над формами которого, трудилась кажется вся небесная канцелярия. Сученок! Я пронзю тебя мечом правосудия и сломанной зубочисткой! - «Эркан, ты не мог бы сходить к бабе Насте, и отмандячить пол головы, старой кошелке, пластиковой ложкой?» - Вслух я снова красноречиво промолчал. Я, такой. Загадочный бардопер. Наконец курочка уселась на насест. Ушла с головой в работу. Красивая, курчавая. Говорит - «Пытаюсь вникнуть!». Рыбка! Я бы вник в тебя со всех сторон! Вник уверенно и упорно. Вник бы так, что рядом бы пришлось убирать! Я жесток как шахтный бур! И воняю как свинья (хотя об этом можно умолчать)! Я и умолчал обо всем. Я часто молчу. Все думают что я умный. Так ли это? Не знаю. Да и размышлять как-то в лом.