Стрелка лениво дернулась и перескочила на следующее деление. Еще одна минута позади. Мария нетерпеливо посматривала на циферблат новеньких часов «Слава» и кляла время за медлительность. Монотонный голос очкастой, с россыпью морщин и кошмарной завивкой химички отдавался в голове глухим эхом. Ведь не может быть иначе, когда бьется лучами о стекло яркое солнце, разбрасываясь по классу шустрыми зайчиками; проскальзывает в раскрытую форточку радостный щебет птах, и хочется вырваться, бежать от непонятных меловых закорючек на доске, перепрыгивая через две ступеньки. Тому, кто придумал школьные перемены, Машка бы с удовольствием вручила медаль в благодарность за желанные мгновения школьной свободы, когда есть возможность заскочить в буфет, перенести тренировку, и, самое главное, «неожиданно» столкнуться с Димой в пролете между первым и вторым этажом, почувствовать его мимолетный взгляд, отзывающийся улыбкой в душе. Он тоже совсем не случайно идет здесь! Немая договоренность радует Машку и заставляет ждать… ждать перемен и мечтать, рисуя сердечки на последней странице тетради.
Бодрое дребезжание звонка принесло сумятицу в класс. Ученики покидали кабинет весело журчащим, разноцветным ручейком, вливаясь в водоворот шумного коридора.
Маша закинула сумку на плечо и вместе с подругой Наташей побежала в буфет. Так и есть - между первым и вторым этажом она «случайно» встретилась с Димкиной компанией. Как же ей нравится этот мальчик, его непослушный чуб и веснушчатый нос с горбинкой. Старше на год, Дима кажется таким взрослым, совсем-совсем большим. Машка чуть заметно улыбнулась и понеслась дальше.
В буфете все так же много народа. Дэн - Машкин давнишний соратник по лыжке сегодня дежурит. Отлично! Двойной компот обеспечен. Торопливо уминая булку с корицей, девочка столкнулась на выходе с одноклассницей Светкой. «Каждый день глаза подкрашивает и губы», - немного с укором, но больше с завистью отметила Машка. Она-то еще не умела краситься, да и как тут научишься, если нечем. В мамину косметичку без спроса не залезешь, а спросить боязно - мама строгая. На Светке юбка новая, модная - солнце-клеш с широким поясом, на концах которого маленькие металлические колокольчики.
Маша видела такую юбку на рынке, но мама отказалась покупать ей «всякую ерунду». Ничего-то она – мама - не понимает в моде! Проходя по вестибюлю, девочка с тоской посмотрела на свое отражение в зеркале – затянутые в хвост светлые волосы, блеклые ресницы, темно-коричневая дерматиновая юбка по колено, красный свитер с широкими рукавами. Ни красоты, ни моды.
Взгляд перескочил на идущую рядом Наташку - смуглую девочку с длинной косой, верную подругу и отличницу. Эх, у одних красота, у других ум, а Марья - моль бледная, да и учится средне. Обидно…
- Мне еще в лыжку заскочить надо, я тебя догоню, - кинула Маша подруге, ныряя под лестницу, где в полуподвальном помещении школьное руководство выделило каморку для базы лыжной секции.
- Лена Юрьна, у нас поход в театр, можно завтра с младшими потренируюсь? – без зазрения совести соврала Маша. Нет, никакого похода в театр не планировалось, просто ей очень хотелось погулять сегодня с девчонками по весенним улицам, запятнанным лужами, а не пахать десять километров на роллерах, зарабатывая лишние мозоли и ссадины.
Обнаружив полное понимание тренера, девочка понеслась в кабинет Истории.
Преодолевая одним шагом две-три ступени, и тихо напевая про Ксюшу-юбочку из плюша, она влетела на третий этаж, не снижая обороты завернула на лево и… У окна стояли Димка со Светкой, самый красивый мальчик с самой модной девочкой. Димино лицо не было видно, а вот Света кокетливо улыбалась и прищуривала глазки. И самое ужасное - они о чем-то увлеченно разговаривали!!!
В сердце кольнуло. Такое омерзительное ощущение Машка испытала однажды, когда заноза глубоко впилась в палец. Ей хотелось подойти и сказать, что, что... Она не придумала, что именно, но точно какую-нибудь гадость. Так не честно, не справедливо, не хорошо!
Бледная, обезображенная с одного края луна плавала средь неестественно светлого неба. Ворочаясь часа три, а то и четыре, Маша периодически посматривала на нее сквозь узор тюли. В голове суетились мысли о подлости, о предательстве. Она должна что-то придумать, должна что-то изменить в себе!
Утром, когда мама ушла в ванную, Марья воровато прокралась в родительскую спальню, к шкафчику, где хранилась вожделенная косметичка. Времени было в обрез, пальцы предательски дрожали, веки тоже, да и вообще задача - как нарисовать неподатливой кисточкой прямую или хотя бы не очень линию - оказалась неразрешимой. От подводки пришлось отказаться. Взяв изумрудно-зеленые тени, Машка наспех намалевала два пятна под бровями, затем принялась за ресницы. С правым глазом было проще, а на левом – кто бы мог подумать! – ресницы слиплись и превратились в три безобразных сосульки.
Шум воды затих, Марья наугад схватила первый попавшийся тюбик помады и проскользнула в коридор. Крикнув в направлении ванной – Мам, я ушла! - она выбежала из квартиры.
Наташа ждала как обычно – на перекрестке. По неестественно расширившимся глазам подруги Марья поняла всю мощь эффекта преображения.
- Ну как? – с вызовом вопросила она.
- Круто! – на выдохе произнесла Наташка.
В вестибюли Маша быстро подкрасила губы помадой, которая оказалась сочно-кровавого цвета, повертелась у зеркала и осталась вполне собой довольна, не подозревая о кошмаре, ожидающем ее впереди – хмурый исподлобья взгляд физика, растерянное недоумение на лице Димки, цепкие, ехидные смешки по поводу «жуткого макияжа» от Светки и ее свиты.
А уже после второго урока, когда математичка попросила Машу задержаться, долго с расстановкой втолковывая, что в таком виде нельзя не то что в школе, в любом приличном месте появляться, у девочки сдали нервы.
Наташа обнаружила подругу рыдающей на подоконнике в туалете, с тщательно вымытым, опухшим лицом и красными глазами.
- Да ладно тебе! Было бы чего расстраиваться, - протянула Наташка, а потом, подумав, добавила, - не обращай внимания, они тебе просто завидуют…
Но Маша не слушала, ей было стыдно и горько, хотелось не выходить из туалета никогда и ни за что!
В конце концов, «забив» на оставшиеся уроки, подружки пошли домой. По дороге созрел план – надо заболеть хотя бы на пару недель, пока все не забудется. Когда-то Наташа лежала в больнице с воспалением легких, и там девочки научили ее «набивать» температуру – всего лишь постучать тупым концом градусника по ладони.
План провалился сразу, как только мама, увидев на градуснике тридцать девять и семь (Маша немного переусердствовала), категорически вознамерилась вызвать «скорую». Пришлось честно сознаться в содеянном.
С момента неудачного преображения прошло три дня. Одноклассницам наскучило потешаться над Машей, насмешливые взгляды и реплики ее уже не трогали. Но встреч с Димкой она избегала, намеренно обходя все возможные места столкновения, лишний раз боясь выйти в коридор. Наверняка он считает ее идиоткой, хотя именно из-за него Машка стала всеобщим посмешищем. И вообще она в нем разочаровалась! Совсем он не красивый, а белобрысый, лопоухий, тощий и длинный!
Прозвенел звонок, класс опустел. Учительница, обессилено опустившись на стул, собирала тетради в ровную стопу. Маша смотрела на карту Мира и думала: «Ну и что! Ну и пусть. Плевать она хотела и на него, и на его мнение…»
- Чего ты там застряла? – в кабинет заглянула улыбающаяся Наташа и исчезла.
«Весело ей», - с досадой подумалось Марье. – Иду, - взяв сумку, она нехотя поплелась к выходу.
Подруги не было, а у кабинета стоял Димка.
- Привет, - замялся он. - Тебя давно не видно, думал, заболела… я чего хотел... Лена Юрьна сказала, ты забрала домой смазку для роллеров.
- Да, если тебе надо, вечером принесу и оставлю на базе.
- Нет, то есть – да, я … мне сейчас надо. Я сегодня с вашей группой тренируюсь.
Марье ничего не оставалось, как предложить пойти к ней домой. Сначала она не понимала, как ее ватные ноги вообще передвигаются. Дима молчал, она тоже. Спустя минут десять он что-то сказал про химичку, химию у них вела одна и та же учительница. Разговор как-то сам собой начал складываться, ноги полегчали, да и руки тоже, после того, как Димка вызвался нести ее сумку.
У Марьиного дома, они решили, что не пойдут на тренировку, а отправятся в парк.
Вечером счастливая Маша стояла у окна, наблюдая за тающей в сумерках худой фигуркой, и думала: «Как бы уговорить маму, купить ей – Машке – помаду, хотя бы бледно-розовую».