Часть вторая
ПЯТЬ С ПЛЮСОМ
Глава 17
Эксперимент
После небольшого размышления, Даник неспеша добавил:
– Почти все считают, что «что-то там есть», только по разному это «что-то» называют. Первотолчёк, Большой взрыв, Творец. Насколько я понимаю, религия объясняет, что именно там есть и, более того, объясняет как с этим «что-то» общаться.
– Ну и как с этим общаться? – Начинал паздражаться Алик.
– Выполнять установленные правила и просить, если хочешь что-то получить.
– Так просто? Ну-ка, научи как именно?
– Слушай, Алик, я не богослов, не священник и не жрец. Просто интересуюсь.
Боб с ним не согласился:
– Не скромничай. Пожрать ты любишь, так что жрец ты неплохой.
– Разьве что. Только тогда бы Боб – верховный жрец.
Сытые друзья дружно заржали.
– Значит, просить, говоришь? – вернулся к теме Алик.
– Ну да, но только то, что тебе действительно нужно. Ну и чтобы не во вред другим, наверное.
– Давай попробуем.
– Что попробуем.
– Ну попробуем попросить, что нам действительно нужно и не во вред другим.
– Давай. Только не шути, это серьёзно.
Люба попыталась их остановить:
– Ребята, мы по-моему далеко заходим. По крайней мере, я в этом участвовать не хочу. Пойду лучше на балкон воздухом подышу.
Даник заволновался:
– Люб, с тобой всё в порядке?
– Всё нормально, я скоро приду. Вечер красивый. Что-то голова начинает болеть.
Борис увязался за ней, но Люба его отшила.
– Боб, я хочу побыть одна. Не обижайся.
Борис вернулся, бросив косой взгляд на увлечённого Даника. Он не обиделся. Разговор был интересный. Тут присоединился Саша:
– А действительно, давайте попробуем, только не на спор.
– А ты что, не уверен?
– Не в этом дело. Спор – это азарт, а азарт вызывает тёмные силы. Лучше с этим не играть.
– Я с Сашей согласен. Лучше с этим не шутить.
– Убедили, убедили. Без споров. У меня есть конкретное предложение.
– Излагай.
– Предлагаю. Послезавтра у нас зачёт.
– Уже можно сказать, завтра. Скоро двенадцать ночи, – Уточнила Лиза.
– Да, завтра у нас зачёт, к которому мы не готовы. Давайте попросим, чтобы этот зачёт отменили, перенесли на попозже. Это же всем полезно?
Друзья одобрительно закивали.
Борис добавил:
– А у меня ещё одно предложение. Расходиться не хочется. Горючее кончилось, деньги тоже. Давайте попросим денег и выпивки.
– Боб, ну это уж слишком.
– Почему слишком? Нам же это сейчас нужно. И кому вред, от того что мы ещё немного посидим? Всё равно заниматься сейчас не можем. Правильно?
Крыть было нечем. Народ был согласен.
Лиза поставила вопрос по-существу:
– А как просить-то будем?
– Да кто как умеет, главное, чтобы от души. Я так думаю.
– Ну давайте. Ты, который можешь всё, сделай так, чтобы у нас перенесли зачёт и чтобы у нас сейчас, здесь появилась выпивка и деньги.
Друзья втянулись в игру и просили всерьёз. Кто-то закрыл глаза, кто-то шевелил губами, кто-то сжал пальцы так, что костяшки побелели, кто-то от волнения драл заусенцы. Пауза затянулась и вдруг взовалась звонком в дверь. Лиза вскрикнула. Ребята ошарашенно переглянулись и во главе с Аликом двинулись открывать.
– Кто там?
– Алик, открой, если не спишь. Это я, Витя, сосед.
Алик открыл. На пороге стоял слегка трезвый сосед с бутылкой в руках. Сначала он одной рукой протянул Алику бутылку, а потом другой – потную десятку.
– Прости, что долго не отдавал. Был на мели, а сегодня – при деньгах. Приду домой – моя всё равно всё отберёт. Решил сейчас отдать. А пузырь – это как проценты. Не обижайся.
– Да что ты Вить, спасибо. Заходи.
– Ребята, не могу. Моя убьёт. Я так уже и так шестой час домой с работы еду.
– Ну ладно. Удачи тебе. В другой раз заходи.
– Обязательно.
Только тут друзья осознали произошедшее и молча смотрели то друг на друга, то на бутылку, то на деньги. Первым заговорил Алик. Глядя не на ребят, а на зажатые в руках только что полученные предметы, он глубокомысленно признёс:
- Ничего себе совпадение.
Тут вмешалась вернувшаяся с балкона Люба.
- Ребята, а что вы все в коридоре стоите такие растерянные. Провожаете что-ли кого, или встречаете? Ты что Алик, за вином бегал? А где достал? Поздно ведь уже. И деньги откуда?
- Сосед долг отдал.
- Здорово! А у меня тоже новость.
- Какая?
- Хорошая. Я совсем забыла вам сказать, что утром заходила в деканат и мне сказали, что зачёт отменили, перенесли на следующую неделю. Наш проф Ковригин заболел, а ассистентам передоверять не хочет. Так что не увидит завтра Даник своего любимого професора.
– Что ты сказала? Зачёт перенесли? И ты об этом узнала пока стояла на балконе?
– Вы что ребята, заболели? Я же сказала, что узнала ещё утром, но закрутилась, а потом кино, потом умные разговоры, в общем, забыла вам сказать. Простите.
– Ничего себе совпадения.
Непонимающую происходящее Любу ввели в курс дела. Пришла её пора удивиться. Молчание становилось гнетущим. Первым нашёлся Дан:
- Ребята, чтобы это ни было, у нас завтра нет зачёта и сегодня есть бутылка. Что же мы в коридоре стоим?
После небольшого технического перерыва за столом, разговор продолжился
с новой силой.
– А я всё равно не верю.
– А никто тут о слепой вере и не говорит. У нас идёт эксперимент.
– Да, Алик ты же сам как-то говорил, что единичный результат – случайность, повторный результат – возможность, а повторившийся в третий раз – закономерность.
– Ну, говорил. Точнее, за умными людьми повторял. Но это же про научные результаты.
– Эксперимент есть эксперимент. Законы познания едины.
– Ну и что?
– Давай попросим в третий раз и посмотрим, что получится.
– Ты что, серьёзно?
– Абсолютно.
– Действительно, Алик. Если ты не веришь во всё это, то вполне можешь сам стать объектом эксперимента. И если почувствуешь на себе как это бывает, то, может быть, изменишь мнение. Ну а если ничего не случится, будем считать, что ты прав и это случайности.
– Дан, может не надо?
– А почему? Ребята, как вы считаете?
Большинство явно было за продолжение игры. Люба не стала спорить, но показала, что всё это ей не по душе и ничего просить она не станет.
– Ну давайте попробуем, если большинство «за». А как?
– Давайте так. Ты, Алик, уходишь на кухню, не пытаешься подслушивать и ждёшь, когда мы тебя позовём.
– А как же насчёт просьбы? Что-то я не понял.
– А мы здесь придумаем что попросить, напишем на бумажке и...
– И отдадим Любе. Она же не играет, – Нашёлся Борис.
– Правильно, и отдадим Любе. Люб, бы не против?
Люба вынужденно согласилась.
– Ладно. Ну тогда хотя бы просите что-нибудь доброе, неопасное, лучше – полезное..
– Конечно, другое и не исполнится. Итак, ты, Алик не будешь знать, что мы попросили, поэтому это не будет никак влиять на твоё поведение. Мы же не сможем ничего изменить, подогнать позже, даже если захотим. Что написано пером... Для чистоты эксперимента, ну и... так будет честно. Согласны, ребята?
Вся компания, при воздерживающейся Любе, была согласна.
– Тогда налейте на дорожку жертве науки, – Попросил Алик.
Просьба была охотно и щедро исполнена. Алик нетвёрдой походкой удалился на кухню. Все остальные, кроме нервно смотрящей в тёмное окно Любы, начали мучительно придумывать, чтобы такое попросить.
– Ребята, предлагайте, только тихо, – Начал Саша.
Первым предложил Боб:
– Может быть попросить, чтобы Алик нашёл, что давно потерял?
– Ты знаешь, что-то конкретное, что находится здесь, в доме?
– Да нет, я вообще.
– Неконкретно, но пока принимается. Кто больше?
Тут вступила хитро улыбающаяся Лиза:
– А у меня есть конкретное, пусть Алик войдёт, меня поцелует и скажет, что жить без меня не может.
– Лизка, ты прелесть. Так им и надо! – Отреагировала вроде-бы не слушающая Люба и стрельнула глазами в сторону Даника. Но тот был так увлечён игрой, что не заметил. Заметил Борис, и чему-то улыбнулся про себя.
– Принимается к публичному обсуждению, хотя как мне кажется для исполнения таких желаний достаточно двоих.
– А давай, что-нибудь связаное с нашим спором? – Полуспросил, полупредложил Даник.
– Например?
– А прямо, пусть Алик поверит, что существует высший разум и кроме видимого мира, существует мир невидимый.
– А потом поцелует Лизу.
– Правильно! – Крикнула Лиза.
– А как же с моим предложением? – Недовольно спросил Борис.
– А оно учтено. Алик находит истину, которую потерял в дебрях вульгарного материализма, причём находит её, не выходя из дома.
– Гениально. Сашка, что ты на экономическом делаешь, тебе надо в дипломаты.
– Спасибо на добром слове, происхождение подкачало.
– Будем считать тебя народным дипломатом местного значения
– Ура!
– Ладно, ребята. Алик там один на кухне мается. Давайте бумажку писать.
На листе в клеточку, вырванном сзади из тетради с конспектом по астрономии, Саша написал: «пусть Алик поверит, что существует высший разум и кроме видимого мира, сущесвует мир невидимый, а потом поцелует Лизу». Свёрнытый листок отдали Любе. Та отошла к окну, отделив себя от остальных.
– Ну что, готовы? Просим.
Все четверо с видимым старанием, как умели, начали про себя просить. Обстановка стала походить на экзамен. Прошло с четверть часа. Игра ребятам начала надоедать.
– Всё, закончили. Ли, приготовься. Алик, иди сюда.
Тишина.
– Алик, ты что там, заснул? Иди сюда.
Тишина.
– Алик, не пугай, иди к нам.
Тишина. Первым на поиски друга двинулся Саша, за ним Лиза и следом все остальные. Гостиная через полукруглую арку без двери выходила в прихожую. Прихожая и входная дверь были хорошо видны из гостиной. Направо из прихожей шёл коридор, который упирался в кухню. В коридоре было ещё две двери, одна – в ванную, другая – в туалет. В кухне горел свет, но она была пуста.
– Алик, ты в туалете что-ли заснул? Отзовись. Ребята, посмотрите в ванной и в туалете.
Замыкающий, Борис, посмотрел. Никого.
– Может он в шкафу спрятался, или на антресолях?
Хотя кухонные шкафы были явно маловаты для размеров Алика, но по просьбе Лизы проверили и их. Самый высокий из друзей, Дан, со стула заглянул на антресоли и после долго чихал, надышавшись многолетней, нетронутой нафталинной пыли. Никаких следов.
– Может быть он из окна как-нибудь вылез?
– Это на шестнадцатом-то этаже? Что он, псих что-ли?
Однако проверили и окно. Оба шпингалета были накрепко закрыты и, судя по налипшей краске, давно не открывались. Тупо открыли окно, выглянули в темноту вниз, посмотрели на карнизы по сторонам. Никого.
– А может быть он как-нибудь вышел незаметно?
– Как ниндзя? Входную дверь из гостиной видно. Кто нибудь бы заметил. Да и скрипит она, нельзя не услышать.
– А может он её смазал?
– Пойдём, проверим.
Никаких следов смазки на петлях не было. Более того, дверь была закрыта изнутри на цепочку. Видимо кто-то сделал это после ухода соседа Вити. Тем не менее дверь зачем-то открыли. Она издала привычные душераздирающие звуки и самовольно, с громким хрустом, захлопнулась сквозняком. Никто не мог здесь выдти незамеченным. Девочки, особенно Лиза, всерьёз забеспокоились. Люба пыталась её поддержать, но нужные слова не находились. Мальчишки сразу протрезвели. Никто не понимал, что именно произошло, но это уже не было шуткой. Всем стало тревожно. Не зная, что делать, ещё раз осмотрели кухню. Молча вернулись в гостиную. Лиза была близка к истерике. Люба не срывалась только потому, что пыталась успокоить подругу. Первым прервал зловещую тишину Даник:
– Ребята, что толку психовать, давайте думать.
– Давайте, а как? – Обычно разумный Борис от волнения начал говорить глупости.
– Например, головой.
– Покажешь, как именно?
– Придётся. Показываю для непонятливых...
Тут неожиданно погас свет. Дан чиркнул зажигалкой, подошёлк окну.
– Это не в квартире. Весь дом тёмный. Никто не знает, есть у Алика фонарь или свечка?
– По моему, я видела. Дан, посвети.
Но найти свечку им не пришлось. Неожиданно где-то в глубие квартиры раздался шорох, потом непонятные вспышки, потом приближающееся движение и дыхание и вспышки в коридоре. Все замерли, там, где стояли. Тёмноту гостиной прочеркнул расширяющийся луч. Свет исходил от силуэта, появившегося на входе. Лиза закричала. Находящиеся ближе Дан и Саша, не сговариваясь, рванулись в сторну призрака. Тут неожиданно загорелся свет.
В проёме стоял, одетый во что-то длинное, тёмный человек. В правой руке он держал продолговатый предмет, похожий на оружие. Левая рука, с раскрытыми веером пальцами, была вытянута вперёд. Дан, не останавливаясь, выбил ногой оружие и повалил пришельца. Подоспевший Саша, навалившись, крепко схватил его за руки. Всё произошло так стремительно, что Лиза ещё продолжала выдыхать свой первый крик и больше никто не издал ни звука. Только удар, возня и сопение. Поэтому слова, которые произнёс незнакомец неожиданно чётким, спокойным голосом, хорошо услышали все.
- Помогите Алику.
- Вы кто?
- Сосед.
- Как вы оказались в квартире?
- С чёрного хода. Слезьте с меня пожалуйста. Это неприлично.
Ребята отпустили пришельца и помогли ему подняться.
Это был человек средних лет, среднего роста, фигуру скрывал толстый махровый халат тёмного цвета. На голове по-пиратски повязан тёмносиний платок, с неопределённым, то ли овощным, тот ли анатомическим рисунком. Из под халата выглядывали тёмнокоричневые пижамные штана, а ниже – кожаные домашние тапочки без задников на босу ногу. Китайский круглый фонарик, который ребята приняли за оружие, валялся в стороне.
– Вы знаете где Алик? Что с ним?
Пришелец неспеша подобрал фонарь. По-хозяйски осмотрел его, недовольно крякнул и спрятал в широкий карман халата. После поднял глаза на ребят. Глаза были тёмные, спокойные и удивительно глубокие. Внутри играли огоньки. Взгляд ощущался как прикосновение и притягивал. Лицо скорее улыбалось, чем было серьёзным, но улыбка была не веселой, а иронической. Он встретился взглядом с каждым. Дольше задержался на Данике. Удовлетворённо, как бы сам себе, кивнул и только после негромко произнёс:
– Алик заснул на площадке чёрного хода в моём старом кресле и так громко храпит, что я услышал в ванной. Просыпаться не желает. Один с ним я справиться не могу – тяжеловат для моего возраста и комплекции.
Тут все заметили, что незнакомцу намного больше лет, чем показалось на первый взгляд.
–Там холодно и сквозняки. Легко может простудиться. Пойдёмте, я покажу.
Сосед повернулся и уверенно шагнул в коридор. Друзья как заворожённые, покорной цепочкой двинулись за ним. Один из высоких кухонных шкафов, слева от мусоропровода, был отодвинут, точнее, открыт, как дверь, повёрнут вокруг петель на заднем правом ребре. За ним окрывался проход в плохо освещённое, пыльное помещение.
– Что это?
–Чёрный ход. Вы разьве не знаете?
– Нет. Мы везде искали и ничего подобного не нашли.
–Потайная дверь. Всё очень просто. Видите, с внешней стороны к двери приделан стенной шкаф. Там где петли – в обрез, но петли рояльные, незаметные. С другой стороны чуть выступает. Снизу подложены две планки. Снаружи выглядят как ножки. Замок внутри шкафа.
– Всё так просто...
Незнакомец выстрелил в Сашу приглушённым взглядом.
– Может быть и не так просто, как кажется.
Словно избегая дальнейших вопросов, он шагнул внутрь. На один узкий лестничный пролёт выше была площадка, заставленная рухлядью. Там в старом, пыльном кресле, закрытый каким-то тряпьём, спал Алик. Лиза бросилась к нему, растормошила. Тот с трудом очнулся, долго не мог понять, где находится. Наконец несколько раз громогласно, с эхом чихнул и проснулся. Увидев рядом Лизу так обрадовался, что не обращая внимания на окружающих, притянул к себе, обнял её и поцеловал.
– Лиза, это ты! Как хорошо. Я только что понял, что жить без тебя не могу.
Оказавшаяся на коленях Алика Ли, была счастлива, смущена и ошарашена одновременно. Ребята помогли им выбраться из глубокого, продавленого кресла. Все вместе спустились в квартиру и заперли дверь чёрного хода. О незнакомце в суете забыли. А тот какое-то время постоял с другой стороны закрытой двери, пробормототал что-то вроде: «Лезут без ума к нам в улей. Выполняй их капризы, а благодарности никакой. Ну да мне спешить некуда. Осиный мёд горький. До встречи, герой!» - и повернувшись, скрылся в глубине чёрного хода.
В это время, оказавшийся в центре внимания Алик, живописал друзьям историю своего исчезновения. Оказавшись на кухне, он , что бы развеять сгущавшиеся суеверия, решил пошутить – спрятаться где-нибудь, а потом неожиданно объявиться и посмеятьлся вместе со всеми. Но куда? Тут он вдруг вспомнил про чёрный ход, которым в их семье никогда не пользовались и вход куда был надёжно заперт и замурован стенным шкафом. Дверь спрятал много лет назад его рукодельный отец, когда они только переехали на новую квартиру и Алик с младшим братом находились в том опасном исследовательском возрасте, когда надо обязательно залезать во все те места, куда нельзя. Родители не хотели, чтобы сыновья вообще знали о чёрном ходе. Примерно так и получилось. Слышать-то они конечно слышали, но потом отвлеклись и забыли. А после и повода не было вспоминать. В доме чёрной лесницей никто не пользовался, многие вообще заложили двери кирпичём. А тут Алик вдруг вспомнил, и ясно так – и где именно дверь, и как её открыть. На площадке чёрной лестнице было сумрачно, наверное лампочка перегорела. Тусклый свет горел этажом ниже. Он пошёл туда. Как только он отпустил ручку, сквозняком захлопнулась дверь, а он забыл поставить английский замок на «собачку». Сразу он не придал этому значения, потому что от выпитой «на дорожку» водки его неожиданно развезло. Спустился на площадку ниже – там ничего интересного не было. Решил вернуться, но в темноте не мог найти дверь. Да и если бы нашёл, попасть в квартиру он всё равно не мог, так как ключ остался воткнутым в закрытый замок изнутри. Но тогда он об этом не думал. Кричать было стыдно. Плохо соображая, он стал метаться по узкой лестнице между этажими, то вверх то вниз, почти отчаялся, наконец споткнулся о что-то мягкое, упал и, видимо, заснул. Бредились какие-то кошмары, но такие ясные, что было жутко. Кажется, он кричал, горло саднит, но что именно видел, вспомнить не может. А потом он увидел Лизу и так обрадовался, что не хотел её никуда отпускать, и понял, что жить без неё не может, пусть она больше надолго его одного не оставляет.
– Ребята, а как вы меня нашли? Дверь-то захлопнулась и со стороны кухни её никак не найти, если не знать?
Толко тут хватились незнакомца. Его в квартире не было. Выглянули на чёрный ход, покричали. Никого. Боб резонно сказал:
– Ночь глубокая, ушёл человек к себе. Завтра поблагодарим. Это же сосед, куда он денется. Алик, ты же его знаешь?
Но как оказалось, Алик своего спасителя не видел. Более того, по описаниям, незнакомец не походил ни на одного из его соседей. Может быть это чей-то гость? Тогда откуда он знает, как Алика зовут и в какой квартире он живёт? И главное, как он вошёл в квартиру с чёрного хода, если дверь была заперта изнутри и ключ оставался в замке? Загадки. Однако разгадывать из было слишком поздно. И разъезжаться тоже было слишком поздно – метро уже не ходило. Саша забрал к себе ночевать Бориса. Остальные разместились в гостиной и спальне.
В квартире стали слышны голоса. Народ просыпался. Дан поставил чайник. Сварил в турке чудом сохранившийся кофе. Тут без звонка прибрели Саша с Бобом и пакетом еды, которую Саше удалось найти дома. Позавтракали.
Потом заинтригованный ночным приключением Алик под надуманными предлогами заглянул к ближайшим соседям. Гостей у них не было и о вчерашнем случае они ничего не знали.
– А ты бы зашёл к соседям с той площадки, где мы тебя нашли, этажём выше. Гость сказал, что ты в его старом кресле заснул. Не таскал же он это неподъёмное, огромное кресло по узкой лестнице на другой этаж.
– Выше никто не живёт. Наш этаж последний. Там только выход на чердак может быть.
Сходили, посмотрели. Действительно, на площадку выходила единственная, обитая железом дверь с табличкой «Выход на чердак строго запрещён». Дверь была надёжно заперта на несколько замков и опечатана полосками бумаги с лиловыми размытыми печатами и неразборчивыми каракулями. Откуда на площадку попало старое кресло, обломки другой мебели и тряпьё, было непонятно.
– Знаете что ребята я вам скажу, – Глубокомысленно сказал Алик, – Может быть этому и есть какое-то материалистическое объяснение, но я его не знаю. Божет быть мы просто не все формы существования материи знаем. Какие-то существуют невидимо, как энергии, или ещё как-то. В общем, что-то там должно быть.
Тут вступила не участвующая до этого Люба.
– А ведь исполнилось, ребята.
– Что исполнилось.
– В третий раз подряд просьба исполнилась.
Она прочитала вслух отданную её на сохранение вчера вечером записку.
– Это то, что вы вчера просили? Покажи, дай я сам прочитаю.
Алик долго и сосредоточенно читал и перечитывал короткую записку.
А – Сашка, ты прав. Третий раз подряд, независимые эксперименты. Это должна быть закономерность.
Все замолчали, не то что задумавшись, а скорее медитируя. Говорить никому не хотелось.