Зимняя сказка
На город обрушилась зима. Ничего удивительного, если на стене висит календарь, а на календаре – декабрь. Но в южном городе привыкли встречать Новый год под шелест дождя и чавканье грязи, а снег и мороз, воспринимались жителями как экзотический выпендрёж.
И в этом городе жил Поэт. По ночам он встречался с некой Дамой, по имени Муза, и писал стихи. И вот однажды, зимней ночью, Поэт сидел за письменным столом с шариковой ручкой в зубах и ожидал прихода вышеозначенной Дамы. Но Муза почему-то не пришла, задержалась, и вместо нее появилась Мысль.
Мысль (Поэта). Мы каждую ночь путешествия во времени совершаем. Смотрим на звёзды и видим, какими они были сотни, тысячи, а то и миллионы лет назад. Вот - первые люди, а вот - последние динозавры. Сколько нас умереть успело, пока свет одной звезды до другой добирался. Хотя, кто ночью на звёзды смотрит? Поэты да влюблённые. А они всё равно вне времени живут.
Поэт записал Мысль и лёг спать. А когда уснул, увидел сон.
Сон (Поэта). Поэт после захода солнца в роскошной мгле южной ночи направляется к морю. В руках он несет огромный арбуз и хочет его съесть - под шелест волн и сияние звёзд. Но арбуз - здоровый, чёрт! - выскальзывает из рук, шмякается на камни и разбивается. Раздосадованный Поэт собирает куски, не пропадать же добру, кусает. Песок скрипит на зубах. Морская вода. Какая гадость!
«Не надо было столько пить накануне», - подумал Поэт. Нащупав ногами тапочки, он побрёл в ванную, чтобы встать под душ и побриться.
«Но где моя голова?!» - его рука с намыленным помазком замерла на полпути. «Ах, да, я же её съел», - вспомнил Поэт свой сон и озадаченно поскрёб то место, где раньше находился затылок. Это очень неудобно - жить без головы: некуда телефонную трубку приложить, а с другой стороны - бриться не нужно, это хорошо; но с третьей – как борщ кушать; а с четвёртой и вовсе неувязка - чем стихи-то читать? Загибая пальцы, Поэт побрёл по квартире и набрёл на красный воздушный шарик, нарисовал на шарике глаза, рот, нос и брови, приклеил волосы и привязал шарик к шее, а место крепления замаскировал длинным и широким шарфом. Посмотрел в зеркало и остался доволен – совсем, как человек. В трамвае никто не обратил на Поэта внимания, толстая тётка на входе в учреждение, где работал Поэт, лениво кивнула, и он благополучно прошмыгнул длинным тёмным коридором в свой кабинет. На двери кабинета висела табличка «Поэт», а когда он выступал по местному телевидению, то внизу экрана появлялась надпись «Поэт», а уж для совсем сомневающихся у Поэта имелась красная книжечка, в которой черным по белому было написано, что он - член союза Поэтов, и следовательно - Поэт.
А если Поэт вешал на дверь кабинета табличку «Не входить - идёт процесс», то никто не входил, убеждённый в святости процесса. Но Дама, распахнувшая дверь в одиннадцать утра, была Поклонницей, и имела право на внимание Поэта в любое время.
- Ах! Дорогой Поэт, воскликнула Дама, протягивая ему тонкую книжицу в сиреневой обложке, - как прекрасны Ваши стихи. Ах! Дорогой Поэт, ну как? Как Вы их сочиняете?
Поэт любил Поклонниц, поэтому вышел из-за стола, взял Даму за руки и, забыв о привязанной голове, продекламировал:
Как поэт сочиняет стихи?
Ничего не бывает проще:
В кармане найдёт
неисписанный лист и, Пока Поэт декламировал,
желательно зимней ночью, изумленная Дама смотрела на
Садится за стол его неподвижные губы, не в
поближе к окну, силах связать воедино нари-
беглый взгляд на сонные крыши, сованный рот и вылетающие
Чтоб рифмовать «луну и усну», из него звуки, взмахнула
«не слышит - чуть дышит». руками и громко
И я не дышу, когда падает снег
и свет фонаря на землю...
воскликнула:
- Но так не бывает! Поэт сжал руками надутую голову
Но я же Поэт?.. Наверно.
Поэт сжимал голову всё сильнее и сильнее, словно надеясь выдавить из неё ответ. И ответ прозвучал - треском разорвавшейся резины. Голова лопнула.
- Боже, какая вонь!
Жена Поэта повернула голову, закрученную в бигуди, и наморщила нос:
- Сколько раз просила тебя не закусывать на ночь винегретом. И не есть чеснок! Открой форточку и марш в туалет.
Плохо соображая, Поэт отправился в то место, где вечно журчит вода (сантехник, собака, деньги взял, а унитаз по-прежнему течет).
- Прощай, - сказал Поэт тому, что было когда-то винегретом и его головой, - Прощай, - и вернулся в комнату.
Жена спала, в открытую форточку вплывал ночной воздух, Поэт подошёл к окну и замер. Миллионы снежинок кружились в темноте, а под одиноким фонарём кружилась тонконогая девочка в белой шубке, подставляла под снег растопыренные ладошки. Поэт стоял и смотрел. Его спина, слегка заплывшая жиром, ощущала тепло спальни, но душа - ах, эта непослушная душа поэта! - уже устремилась вверх, высоко-высоко в тёмное небо, покружилась там и пушистой снежинкой спустилась на детскую ладонь.
- Какая огромная снежинка, - выдохнула Девочка и слизала с ладошки прозрачную каплю. А снег всё летел и кружился, и падал.
- Снег летит, - Подумала Девочка и опустила руку
Пятипалым листом в белый поток. Но потом спохватилась,
Под снежинку - ладонь. что поздно, что дома никого нет,
rинулась по ступенькам вверх, разма-
Город спит, тывая на ходу шарф, белым облаком вор-
Запоздалым окном валась в квартиру, щелкая выключателя-
Зажигаю огонь ми. «Моя комната, как маяк, но для кого
Маяка он горит?»
Для того, кто в ночи
Сыпет снег на дома
В середине зимы, -
Девочка встала возле окна и, прижав ладошки к стеклу, долго смотрела на небывалый прежде снегопад.
На город обрушилась зима. И в этом городе жил Художник, у которого не было ни таблички, ни подписи, ни книжечки, а только мольберт, кисти и набор масляных красок «Юный художник». И сам Художник был совсем юный и завязывал свои длинные волосы в пышный хвост. Он спал в комнате, где слегка пахло скипидаром, и чисто вымытые кисти тоже спали, а девочка на картине не спала. Она стояла у окна и смотрела на санки, забытые возле горки. А ещё девочка злилась на маму. Ведь мама надела красивое платье, взбила волосы, накрасила губы, чмокнула Девочку в щёку, - будь умницей, - и растаяла в сумерках.
А Девочка побродила по квартире, напоила куклу чаем, ковырнула – пальцем! - кусочек торта и встала у окна, прижав ладошки к стеклу. «Зачем быть умницей, если мама ушла и оставила меня одну? Быть умницей - очень скучно, лучше я не буду умницей, а пойду во двор».
Она схватила шубку и побежала вниз. Кататься с горки на санках было куда веселее, чем оставаться умницей в мамино отсутствие. Но Художник думал иначе. Проснувшись, он увидел на картине вместо девочки белое пятно, заглянул под кровать - пусто, выглянул в окно – вот она! – тянет санки, а шубу не застегнула!
«Какое интересное решение: жёлтый свет фонаря и тёмно-синие сумерки снега, - подумал Художник. - Она же простудится!» - спохватился он, сунул босые ноги в тапочки и побежал вниз.
Но пока он бежал, возле горки остановилось такси, из него выскочила высокая стройная женщина в распахнутой шубе и бросилась к девочке.
- Доченька моя, прости, мама никогда больше не уйдёт из дома, не оставит тебя одну! – встала на колени, обхватила девочку руками и заплакала.
Женщина плакала, уткнувшись в дочкин шарфик, а девочка гладила её короткие волосы крохотной ладошкой.
- Эта девочка убежала с моей картины, - сказал подошедший Художник.
Женщина выпрямилась, ее глаза, заполненные до краёв прозрачной влагой, очутились возле глаз Художника:
- Это моя дочь, и она сейчас пойдёт домой.
- Но как же, - растерялся Художник.
- Очень скучно стоять у окна, - вмешалась девочка, - лучше нарисуйте мою куклу, пусть она смотрит, как я катаюсь с горки на санках.
Художник подумал, что если нарисовать в окне куклу вместо девочки, то это будет хорошая картина, а ещё он подумал, что, наверное, очень странно и приятно гладить по голове женщину с короткими, как у мальчика, волосами. А девочка подумала, что сейчас самое время съесть оставленный на блюдце кусочек торта. А женщина подумала, что Художник стоит на снегу в тапочках и может простудиться.
- Пойдемте-ка, лучше чай пить, - сказала она.
И они ушли, а санки остались, уткнувшись носом в горку, а снег сыпался и сыпался, и на месте санок образовался маленький сугроб, и возвращавшаяся с прогулки Зима споткнулась об него и расквасила себе нос. А когда увидела себя в зеркале с синим носом, то заплакала, и наступила
оттепель - слёзы зимы,
в зеркало взгляд неудачный,
термометр озадачен
прикосновением весны.
Но жители южного города вздохнули с облегчением: раз на улице дождь, а на календаре декабрь - всё в порядке. И они, жители, поспешили на рынки и ёлочные базары: свиные ножки для холодца, зелёный горошек и майонез для салата «Оливье», яйца и сливочное масло, куриные окорочка и говяжья вырезка, оранжевые мандарины и коробки шоколадных конфет, спеленатые сосны в трамваях, коробочки дорогих духов в дорогих магазинах, - все готовились встретить праздник.
И только Одинокая Женщина, одиноко стоявшая на трамвайной остановке под надоедливым дождём, думала, что Новый год без снега, мороза и катания на санях - это чепуха, что трата времени и денег на приготовление салатов - это чепуха вдвойне, что наедаться и напиваться ночью в надежде на счастье - это чепуха в квадрате…
- А если бы ждала в гости Его? - шепнул ехидный голосок.
Если бы я ждала в гости Его! Женщина вздохнула: чисто прибранная квартира, запах хвои, шарики таинственно блестят на ёлке, стук ножа о разделочную доску, помешать в кастрюльке - ах, какой аромат! - тёрка в шоколаде, торт на балконе, салфетки кулёчком, нож - справа, вилка - слева, нет, конечно же, нет, но простыни – белые, хрустят от крахмала, и на мгновение прижать их к лицу - а если? - волосы в бигуди, руки дрожат, разорванный целлофан колготочной упаковки, туфельки, - каблучки цок, цок - чёрное платье - ах, как я стройна! - и движение рук вдоль боков от груди до бёдер, капелька духов, синий блеск хрусталя.
- Шампанского?
Сидевший за компьютером мужчина удивлённо обернулся. Женщина, только что сошедшая с ковровой дорожки Каннского фестиваля: запах мимозы и огни Эйфелевой башни, протягивала бокал тысячу раз повторенным жестом, и таким же жестом легко коснулась его волос.
- Шампанского?
- Вы кто?
- Ваша Мысль, Вы только что думали обо мне.
- Извините, но я совсем не думал о Вас.
- Вы думали сейчас, что если холодный дождь идёт в декабре, то это называется оттепелью, а такой же дождь в мае - похолоданием, Вы вспоминали ту весну, цветущий миндаль, сиреневые сумерки, два бокала, встретившиеся над огоньком свечи...
- Это ошибка. Я сейчас работаю, я очень занят.
- Заняты? Этим? - Женщина присела на краешек стола и таким же лёгким жестом дотронулась до экрана компьютера. Тотчас из-под крышки повалил дым.
- Вон! Убирайтесь отсюда вон!
Мужчина вскочил, схватил женщину в охапку, выпихнул её в коридор, на площадку, на лестницу, швырнул следом шубу, захлопнул дверь и схватился за то место на груди, под которым бьётся сердце. Но рука свободно прошла сквозь тело.
-Убежала, -
От меня Душа убежала.
Снов не вижу,
А может - не помню... - подумал Мужчина, прислушиваясь к стуку каблучков по лестнице. «Но я ведь сплю сейчас, конечно же, сплю, ну хватит...» - скомандовал он себе.
- Просыпаюсь! -
По белому полю
Белый снег заметает след...
- Не бывало, -
Такой снежной зимы не бывало
В нашем городе много лет, - решили жители южного города, севшие за новогодние столы под шум дождя, а вышедшие из-за них прямо под снегопад.
А всё потому, что Зиме надоело плакать, она тряхнула коротко остриженными волосами, - я лучше всех! - вспомнила нелепую фигуру в тренировочных штанах с отвисшими коленями, взгляд снизу, и засмеялась. Смешинки-снежинки весело отскакивали от её белых зубов и, покружившись в комнате, вылетали в форточку прямо на уснувший после обильного застолья город.
- С Новым годом, с новым снегом, - говорили друг другу люди, вышедшие на улицу поздним утром новогоднего дня. А дети ничего не говорили, они просто вопили от восторга:
- Ура!!! У нас каникулы!!!
И выбегали во двор, теряя по дороге варежки и добрые наставления. И тотчас в воздухе замелькали снежки, выросла на месте растаявшей новая горка, с деревьев посыпался иней, и колокольчик детского смеха в морозном воздухе заставил ворон подняться к самым верхушкам тополей.
Снег хрустел под полозьями детских санок как сочное яблоко в острых детских зубах. И пока взрослые, отрывая сонные головы от подушек, брели к столам доедать вчерашний винегрет, дети владели миром, и снегом, и солнечным светом, и морозным воздухом, и засунутой за щёку карамелькой, и даже чуть отсыревшей, но вполне работоспособной хлопушкой. Они были так счастливы и одновременно так заняты, что совсем не обратили внимания на то, что
в белых сапожках
по узким дорожкам
гуляет зима:
в муфте ладошки,
льдинки-серёжки,
глаза-бирюза.
- В сумерках ранних
вечною тайной-
синим плащом
укрою заборы,
дома, разговоры
о вечности и ни о чём,-
подумала Зима, подгребая каблучком снег поближе к кусту крыжовника. Она стояла на краю улицы в тёмно-синем воздухе и смотрела в просвет между домами, словно ожидая ответа на незаданный вопрос. Но только белый вихрь взметнулся из-под ног, раздался звон уздечки и скрип полозьев. Так легко вскочить в санки, и туда, где за звёздным небом пламенеет Волшебный Дворец, где в глубине огромного зала из-за леса хрустальных колонн одинокая свеча выхватывает белую фигуру, и хорошо поставленный голос вышколенного слуги торжественно произносит, распахивая Дверь:
- Леди Всё-Не-Так!
И слышится – в ответ - нежный голос чуть треснувшего серебряного колокольчика:
- Это Вы, Дитя моё?
Набрать побольше воздуха, переступая порог:
- Я -
насмешница и волшебница-
превращаю взмахом руки
зимний день, ослепительно белый,
в чистый лист на столе, и несмелым
синим следом - стихи.
А снег как-то очень быстро стаял. И в город, несмотря на показания календаря, пришла весна.