Час до Лондона
1
Сидя на кресле, с закрытыми глазами, на высоте десять тысяч метров над землей, я думал о горячем супе и представлял себе маленькую, но очень уютную кухню, своей квартиры. Эх! Как же мне сейчас хочется домой.
В ушах играет концерт Баха, в исполнении целого оркестра. С молодости я боюсь летать на самолетах, а музыка хоть как-то успокаивает и отвлекает.
Скрипка играла какое-то душещипательное соло, как вдруг, я почувствовал, что рядом сидящий мужчина дотронулся до моего плеча. По-видимому, он хотел обратить на себя мое внимание.
Я неспешно открыл глаза и вытащил наушник из одного уха, давая соседу понять, что я его слушаю. На что мужчина развернул передо мной карту Лондона, а самолет со всеми пассажирами направлялся именно туда. Мужчина начал что-то быстро тараторить, на неизвестном мне языке, и тыкать пальцем в карту.
Я глубоко вздохнул, вытащил второй наушник из уха и посмотрел на карту. Мой собеседник настойчиво тыкал пальцем в район Тауэровского моста, не прекращая, при этом, разговаривать.
«Нужно было притвориться, что я сплю» - подумал я. Но теперь было уже поздно.
- Do you speak English?
Спросил я, не отводя глаз от карты.
Но, увы, ответа не последовало. Больше того, мужчина вообще замолчал.
Я натянул на лицо улыбку, а это сейчас было сложным акробатическим этюдом, из-за выпитого вчерашним вечером количества виски, в совокупности с диким страхом высоты и с тем, что меня немного подташнивало, как на карусели. Я уже приготовился к тому, что сейчас придется много жестикулировать, и посмотрел на собеседника.
Чёрт! Чёрт! Нет! Я резко зажмурил глаза и… стоп.
2
Мне было семнадцать лет, когда я первый раз стал пассажиром самолета. Рейс: Аргентина – Лондон. Я и моя мама летели в гости к ее подруге детства, девятнадцатого мая 1987 года.
В этот день я умер. Наш самолет не долетел до конечного пункта. До посадки оставался один час, когда произошла авария. Моя мама не выжила. Спасти удалось только пятерых человек: двух мужчин, средних лет, маленькую девочку, которая, как не странно отделалась легким испугом, благодаря своему отцу, накрывшего ее своим телом, сильно напуганную женщину преклонного возраста и меня.
На мне не было живого места, после аварии. Сильное сотрясение мозга, сломанная челюсть, одна нога сломана в трех местах, вторая в двух, перелом руки, предплечья и трёх рёбер, поврежденный позвоночник, бесчисленные синяки и, вдобавок ко всему, ожог первой степени.
Меня собирали по кусочкам. Я был похож на мазайку из кровавого месива. Во время операции я пережил клиническую смерть. Спросите, видел ли я свет в конце тоннеля? Нет. Ничего. Ни Божественных силуэтов, ни себя со стороны. Только темнота. Кромешная темнота.
После, полтора года я прибывал в состоянии комы. А когда очнулся, оказалось, что я потерял память, рефлексы, врожденные и уж тем более приобретенные. Из-за повреждения позвоночника, не мог ходить.
Следующие 2 года реабилитации были самой изощренной каторгой, в моей жизни. Постепенно ко мне возвращалась память. Меня учили элементарным вещам, таким как: разговаривать или держать ложку, но ходить, пока не получалось.
Я часто плакал, пока никто не видит. И однажды вспомнил тот самый день, когда погиб мой единственный родной человек, моя мама. Дипресия и эмоциональный взрыв достигли своего апогея. В порыве отчаяния выпил сразу очень много каких-то антибиотиков и лег спать, с надеждой на то, что никогда уже не проснусь, но план не удался и я проснулся. Как не странно чувствовал я себя тогда не плохо, ничего не болело, вокруг ни кого не было. Я, как и каждое утро, попытался пошевелить пальцами на ногах и, у меня получилось! Я попытался встать с кровати, и каково было мое удивление, когда уже через минуту я стоял на ногах!
Я беспрепятственно вышел из больницы и пошел домой. Прямо в больничном халате и босиком. Дома всё было так же, как и в последний раз, когда я здесь был.
Моими соседями по лестничной клетке были молодожены, Эмми и Джеральд, которым родители жениха, в качестве свадебного подарка, подарили ключи от однокомнатной квартиры. Они прожили здесь меньше года, когда выяснилось, что Эмми беременна. Я был первым, после счастливого будущего отца, кто узнал о радостном событии.
Как и обычно, я стоял на лестничной клетке и курил, когда Джеральд пришел с работы, долго рылся в сумке, в поисках ключей от квартиры, но так и не найдя их, позвонил в звонок. Эмми открыла дверь и бросилась мужу на шею. На ней были одеты только трусики и майка, почти не прикрывающая попу. Смутившись, я сразу отвернулся в другую сторону, но успел всё же заметить радость в глазах девушки и какую-то палочку в руках.
- Я беременна, Джед!
Воскликнула она.
- Эмми, любимая, я так рад!
Джеральд явно не ожидал такой новости. В его голосе чувствовалось некое замешательство.
А я всё так же неизменно стоял спиной к будущим родителям, курил и делал вид, что меня здесь нет. Думаю, что влюбленную парочку это не расстроило и даже больше, было такое ощущение, что они меня и вовсе не замечают.
- Эмми, почему ты босиком?! Зайди немедленно, простудишься, не дай бог!
На днях моя соседка родила прекрасного крепкого мальчика, весом в четыре килограмма и двести граммов.
После того, как я самовольно выписал себя из больницы, начали происходить странные вещи. У меня начались видения. Очень странные и очень непонятные. Самое первое моё видение было сном. Черно-белые кадры, как вырезки из старого кинофильма. Вспышки и всё это сопровождалось очень реалистичными звуками.
Кадр: младенец, в детской кроватке. Звук еле слышного смеха ребенка и скрип кроватки, как-будто кто-то стоит рядом с кроваткой и качает ее. Вспышка. Темнота. Тихое протяжное пение, женским голосом, всё тот же скрип. Темнота. Легкий детский кашель. Вспышка. Кадр: пустая кроватка, накрытая балдахином из тонкой черной ткани, скрип, надрывный плач, сквозь колыбельную песенку.
Я проснулся в холодном поту и до наступления следующей ночи так и не спал.
Тогда я не привнес в этот сон никакого значения, мало ли, что там творится в моем подсознании.
Через месяц ребенок Эмми и Джеда умер от бронхита. Причиной стала врачебная халатность. Врачи поставили не верный диагноз и выписали ненужные лекарства.
Я сразу вспомнил, про свой сон, по телу пробежали мурашки. Я никому ничего не сказал. Да и кто бы мне поверил? Меня бы просто сочли ненормальным и свалили бы все на старую авиакатастрофу или, что хуже, упекли бы в психиатрическую больницу.
Время шло, а кадров из старого фильма становилось всё больше. Я мог выйти в магазин, за хлебом, нечаянно наткнуться взглядом на человека, всего на одно мгновение и увидеть то, как он умрет.
Первое время было страшно, казалось, что я сошел с ума, был уверен, что это пройдет, но со временем свыкся со своим проклятием. Теперь, через много лет, отношусь к этому, как к самому собой разумеющемуся и неотъемлемому, но стараюсь, как можно реже, смотреть людям в глаза. Ни с кем не знакомлюсь. Я очень люблю гулять, но для того, чтобы почувствовать себя расслабленно и смотреть впереди себя, а не в землю, стараясь не наткнуться взглядом на глаза человека, делаю это чаще всего ночью.
3
Девятнадцатое мая 2008 года. И я увидел очередную смерть.
Темнота. Кадр: зажженная зажигалка в руке. Звук: кипящая вода. Вспышка и опять в темноту. Кадр: взрыв. Еще кадр: люди стоят на улице и молча смотрят вверх. Звук серен. Последний…: пустая сожженная квартира и звук ветра.
Я открыл глаза и еще раз посмотрел на мужчину. По коже пробежал холодок. Мужчина, всё время, вопросительно смотрел на меня, не отрывая глаз, и ждал, что я начну, наконец, что-то говорить, но у меня на лице была маска испуга, а в глазах стекло. Меня, ни с того, ни с сего, начало подташнивать, а на лбу выступили капельки пота. Я резко встал со своего места, не отрывая взгляда от соседа. На пару секунд закружилась голова и сквозь гул в собственных ушах, я услышал, что мой сосед опять начал тараторить, только сейчас он, скорее всего, спрашивал, как я себя чувствую. Я покачнулся, но всё же удержался на ногах. Стараясь идти как можно быстрее, я двигался в сторону туалета.
По пути я увидел еще одну «короткометражку», посмотрев на молодую пару, которая была очень активно увлечена своим ребенком, лет семи. Мальчик плакал и что-то просил. Бедные родители сегодня не знали, что каждый раз пытаясь удовлетворить прихоть своего чада, набалуют мальчика до такой степени, что через десять лет погибнут от его же руки.
Семнадцатилетний подросток забежит домой в два часа ночи и, сильно хлопнув дверью, разбудит давно спящих, родителей. Мать проснется первой и выйдет в коридор. Начнется словесная перепалка на повышенных тонах. Сын, на кануне, накурится какой-то травы, после которой собственная мать ему покажется страшным монстром…
Взяв на кухне нож, подросток пять раз ударит им мать, в грудь, но она еще останется жива.
Проснется отец и, увидев картину жестокой расправы, накинется с криком и слезами на сына. Ничего не понимающий, озверевший парень, одним точным движением перережет отцу горло. Жертва умрет на месте, а подросток помоет свое оружие, положит его на место, в верхний шкаф стола и пойдет спать. Мать скончается только в пять тридцать утра от потери крови.
4
Меня, и без этого сильно тошнило, а от увиденного казалось, что до туалета я не дойду. Я закрыл рот рукой и, ускоряя шаг до бега, продолжил свой путь.
Меня вырвало кровью. Руки сильно тряслись, и болело всё тело. Меня выворачивало наизнанку.
Я упал на пол и скрутился в позу эмбриона. В одно мгновение в голове столько мыслей! Я рыдал и думал о том, зачем, почему и кто меня проклял?! Почему именно я?! Я не хочу! Я так больше не могу!!! И ровно в то же время я понял, что с тех пор, как я себя «выписал из больницы», тогда, почти двадцать лет назад, у меня ничего, серьезно, не болело. Что это, запоздалая реакция? Но ведь так не бывает! И самому смешно… Ахха! «не бывает»… Кто бы говорил! И зачем я вчера столько выпил? Может, отравился?
Стоп! Резко всё закончилось и погрузилось во мрак. Такое ощущение, что я нахожусь глубоко под водой. Сильное давление. Кадр: самолет, мама, молодой я и огонь! Я вижу, как обгорает тело моей матери! Я слышу, как она кричит и завет на помощь! Вспышка.
Я здесь. Резко встаю на ноги. Женский голос сообщает мне о том, что до посадки остался ровно час.
Что это, черт возьми, было?! Что это за ведение, я спрашиваю тебя?!!!
Я быстро выбежал в салон самолета и начал искать глазами свою маму, но здесь всё было по-прежнему.
И снова накатила волна адской боли, я начал задыхаться, перед глазами поплыло. Вроде всё тот же самолет, всё тот же час до Лондона, но другие пассажиры и девятнадцатое мая 1987 года.
Внутри меня сломалось время и вынесло меня в моё прошлое, в мою память. Я снова упал на пол от боли, которая не позволяла мне стоять на ногах. Почему никто даже не отреагировал? Меня не замечают! Меня здесь, как будто, нет!
Вспышка. Кино: Больничная палата, я, с горстью таблеток в руке. Темнота. Звук: ровный гудок отсутствующего пульса. Кадр: Я лежу на больничной койке, вокруг врачи. Кадр: деревянный ящик, задвинутый в печь для кремации.
Я открыл глаза. Ужас поглотил меня. Крик в пустоту, посреди, наполненного людьми, самолета.
Вокруг всё закружилось, кадры начали сменять друг друга. Картины разных жизней, разных людей, разного времени.
5
Скоро всё остановилось, и я оказался в яблочном саду, в саду из своей детской мечты. Цветущие, белым цветом, деревья и тропинка из белого мрамора, уходящая в горизонт. Я огляделся, но, кроме сада и тропинки, ничего не увидел и решил пойти вперед, предполагая, что там, вдалеке, случится разгадка на сложный ребус. Далеко идти не пришлось, разгадка оказалась гораздо ближе.
Вдалеке показался силуэт человека. Я ускорил шаг. Подойдя ближе, я понял, что силуэт движется мне на встречу. Это был мужчина. Когда, наконец, мы преградили друг другу дорогу, я оглядел мужчину с ног до головы.
На вид – лет сорок. Очень высокий и худощавый. Темные, короткие, аккуратно уложенные волосы. Идеальный черный костюм, черная рубашка с расстегнутой верхней пуговицей, под пиджаком, галстук… в правой руке и черные лакированные туфли в левой.
Он смотрел на меня и улыбался во все тридцать два зуба. На секунду показалось, что он почти смеется. Я перевел дыхание и посмотрел ему точно в глаза. Голубые и глубокие, как океан и холодные, как льдина, глаза. Где-то здесь чувствовался подвох…
- Ну, здравствуй! Не узнал?
Мужчина протянул мне руку, и я робко и не уверенно пожал ее.
- Извините, нет. Кажется, не узнал. Кто вы?
Я пожал плечами и непроизвольно улыбнулся. Представляю себе, как глупо я тогда выглядел.
- Меня зовут Эдвард, но ты можешь называть меня Отцом.
- Что?! Да как! Как вы смеете позволять себе такую фривольность?! Я прекрасно помню своего отца! Он умер, когда я был еще совсем маленьким! Откуда ты взялся вообще и где мы находимся?!
- Да, наверное я слишком резок. Ты не волнуйся, попытайся дослушать меня до конца.
Эдвард повернулся ко мне спиной, медленно пошел по тропинке. Я пошел за ним.
- Ну, что скажешь? Тебе здесь нравится?
Только я хотел ответить, но собеседник перебил меня на полуслове.
- Подожди, не отвечай, позволь я скажу за тебя.
Он повернул голову в мою сторону и лукаво улыбнулся.
- Я знаю, что это место из твоей давно забытой мечты. Когда ты был маленьким, твой отец, пусть земля ему будет пухом, научил тебя оставаться наедине с самим собой. Это он научил тебя строить целые миры в своей фантазии. Иногда вы даже вместе придумывали. А когда твой отец уже понял, что ему осталось недолго, он придумал, как облегчить твои страдания, после его смерти. Вы вместе придумали этот яблочный, вечно цветущий сад. Отец говорил тебе, что если ты закроешь глаза и представишь себе Это место, то сможешь увидеть здесь его. Он говорил, что вы будете здесь гулять, много разговаривать и фантазировать, как и раньше.
Когда папа умер, ты какое-то время пытался представить себе этот яблочный сад и отца в нем, но кроме цветущих деревьев ты здесь так и не смог увидеть ничего живого. Время шло, ты всё реже стал приходить сюда. Ты забыл о папе? Как ты мог…
- Но, подожди! Откуда ты это знаешь? Я же никогда и никому этого не рассказывал. Ты знал моего отца?
- Нет, не знал, но за то я знаю тебя. Тебя выбрали. Опыт такой.
- Как это, опыт?! Я что, похож на лабораторную крысу?! Ты знаешь, сколько мне пришлось испытать?! Я вижу смерти людей! Это теперь так называется, опыт?!
- Ну-ну. Не злись.
Эдвард засмеялся, видя моё отчаяние, и продолжил.
- А ты сам выбрал свою участь. Не нужно теперь никого винить. Да, теперь ты лабораторная крыса, моя игрушка. Да называй, как хочешь!
Его улыбка мгновенно исчезла, а в глазах вспыхнули ярость и раздражение.
- Так что теперь заткнись и слушай меня внимательно!
Мне ничего не оставалось, как кивнуть.
- После той авиа катастрофы ты выжил только потому, что твоя мать спасла тебе жизнь. Она любила тебя больше своей жизни! Она дала тебе силы жить. У тебя ведь был шанс. А ты. Эх, как же ты мог так распорядиться своей жизнью…
Помнишь тот день, когда ты наглотался таблеток? Так вот в этот день ты и умер. Умер по настоящему. Тебя сожгли в печи потому, что у тебя не было родственников, и отдать твое тело было некому. И вот по совокупности всех твоих грехов, а самоубийство это самый великий, прошу заметить, грех, ты и был выбран.
- Выбран для чего?
- А ты еще не понял? То время, что ты видел смерти, было проверкой тебя на прочность. Ну, то есть, мы смотрели, не сойдешь ли ты с ума, не сорвешься ли.
И еще, ты никогда не задумывался о том, почему после «неудачного» самоубийства, ты, просто, встал и пошел, почему тебя ни кто не остановил? Или, почему ты никогда не болел, почему тебя почти перестали замечать?
- Никогда об этом не задумывался, а то и правда, сошел бы с ума.
- Тебя видели только те люди, смерть которых ты видел… А точнее, смерть, на которую ты этих людей программировал.
- О чем ты говоришь? Я тебя не понимаю. Ты хочешь сказать, что я не просто видел смерти, а нес их людям? То есть, я Смерть?
- В точку. Наконец то, сам догадался. И больше того, если ты еще не совсем меня понял, ты мертвый, ангел смерти, а точнее демон. Ты будешь вечно бродить по миру, между реальностью и тем, что за гранью существования и нести смерть всему живому…
6
Всё закончилось так же резко, как и началось. Я снова стоял посреди салона самолета и меня никто не замечал. Я закрыл глаза, а когда открыл их, то оказался в сердце Лондона, перед часами Биг Бэн. Шел косой колючий дождь, а я смотрел, как движется секундная стрелка на часах и тихо плакал.
У меня нет прошлого и нет будущего, нет возраста и имя мне, Смерть. Да, это обо мне сложено множество легенд. Меня боятся больше всего на свете. И если сегодня я могу быть где-то очень далеко, то уже завтра я пройду мимо тебя и одарю своим взглядом. Я сам распорядился своей судьбой и уже не смогу никогда ничего исправить. Я хотел бы просто не существовать. Я устал от самого себя и от того, чем приходится заниматься.
А ты пока еще сам можешь распорядиться своей судьбой и жизнью. Так проживи эту жизнь достойно и старайся допускать, как можно меньше ошибок.