Люди часто спрашиваю меня, - зачем нужен мат? Почему в своих произведениях, - а я все же считаю, что это произведения, - я допускаю столь баснословное количество нецензурных выражений? Получая письма от читателей, или от тех кто просто наблюдает за моими записями на форумах или блогах, многие не выдерживают, плюются, шлют тексты вполне оскорбительного характера, ссылаясь на то, что я сам первый оскорбил их деликатный слух. «…прочитала около десяти ваших произведений, это омерзительно», «ваши тексты – это помои», «прекратите писать… в вас нет ничего святого», а дальше шествует что-нибудь о Великом и Могучем Русском Языке, о Пушкине, и прочее-прочее в том же духе. Но позвольте спросить, - неужели только на десятом произведении, - то есть на сотом матерном высказывании вы вдруг оскорбились? Почему это произошло не сразу? Не ежесекундно? Почему вы вообще позволили читать себе рассказ с названием «****ь» или «Мудило и Шкаф»? Разве сами эти слова уже не определяют заведомо заданную категорию?
Я не терпим к оскорблениям в свой адрес, ровно как и все остальные. Ровно как и все, кто хоть раз в жизни взял в руки перо, будет ревнив к своему творчеству, полагая, что это есть самовыражение себя миру. И очень неприятно, когда кто-то, высказывает свое мнение относительно вашего мира плевком в лицо. Ещё и прилюдно. Мат в произведении не доказывает абсолютно ничего; он не говорит о необразованности автора, ни о его видении мира, ни о той культуре к которой он, автор, принадлежит, потому примерно подобные рецензии:
=====
«Алексей, вы считаете что это забавно писать о том что впоследствии разрушит нравы нашего общества ещё сильнее? Зачем? Такие как вы неспособны более чем на гадость, подлость и предательство. Вы не способны на элементарную благодарность и любовь» (не указываю автора, - А.Б.)
====
я комментирую подобными им замечаниями:
отвечаю:
…Я очень благодарен маме за то что она меня родила, я благодарен жизни за то что ещё жив, и благодарен той девушке которая пососала мне *** в общежитии одного ПТУ, - это было очень кстати и мило с её стороны.
Сами по себе разговоры о Великом и Могучем, а тем более о Пушкине, как правозащитнике и представителе нашей культуры, вообще исходят как правило от малограмотных людей, читавших лишь «Евгений Онегин». Вот вам лишь часть четверостиший этого автора, (мои слова очень легко подтвердить):
С утра садимся мы в телегу,
Мы рады голову сломать
И, презирая лень и негу,
Кричим: пошел! ****а мать!
("Телега жизни")
Или вот:
Молчи ж, кума; и ты, как я, грешна,
А всякого словами разобидишь;
В чужой ****е соломинку ты видишь,
А у себя не видишь и бревна!
("От всенощной вечор...")
Или так:
Подойди, Жанета,
А Луиза - поцелуй,
Выбрать, так обидишь;
Так на всех и встанет ***,
Только вас увидишь.
("Сводня грустно за столом")
Далее цитировать не имеет смысла, ибо, Пушкин, это не национальный показатель, а всего лишь поэт, - один из миллионов наших талантливых людей. И слово «***», - а я сознательно пишу его с большой буквы, - всего лишь определяет категорию «нецензурное», но никак не безграмотное, не нужное, «низшее» или не без талантливое.
Многие, кто пишет в формате «вне цензуры» не находя себе места на литературных порталах, склонны говорить о реализме или альтернативе как характере своих произведений. Я не берусь судить никого, я слабо разбираюсь в том, что же такое классика и что же такое реализм, или романтизм, символизм, и в каком случае одно перетекает в другое, и чем же в конечном итоге остается, если дело развивается на протяжении одного произведения. Если взять к примеру словарь Брокгауза и Ефрона, то под словом «реализм» мы получим определение «… направление, ставящее задачей творчески верное воспроизведение действительности, в противоположность идеализму и символизму». Но я не берусь классифицировать и систематизировать то, в чем слабо разбираюсь, за ненадобностью.
Я очень хорошо помню свою историю знакомства с матом. Она началась с Эдички Лимонова, с последней страницы его книги, где автор закончил произведение очень, скажем так, необычно:
=========
«На глаза мои от волнения навертываются слезы, как всегда от волнения, и
я уже не вижу Мэдисон внизу. Она расплывается.
- Я **** вас всех, ебаные в рот суки! -- говорю я и вытираю слезы
кулаком. Может быть, я адресую эти слова билдингам вокруг. Я не знаю.
- Я **** вас всех, ебаные в рот суки! Идите вы все на ***! -- шепчу я. »
Эдуард Лимонов «Это я - Эдичка»
=========
И даже не сам факт мата прочтенного во взрослой книге удивил меня, а сколько та глубина и неподдельная искренность, передающая эмоциональное состояние автора побудила меня впоследствии прочитать эту книгу самостоятельно. Собственно это была вторая или третья книга в моей жизни. На тот период мне было 11 лет. Читал книгу, надо сказать с особым вниманием, от одного эмоционального абзаца к другому. И каждый раз я находил, что мат, - эта форма бранных слов, за которую мне обязательно дадут по губам или отлупят, - очень сильное литературное средство, при помощи которого можно как испортить блюдо, так и наоборот, подчеркнуть его вкус, сделать его изящней.
Тогда я ничего не смыслил в литературных средствах, да и сейчас, кстати тоже. В книге я встречал такие моменты, которые и вовсе оказывались глубоко закрытыми для моего понимания идей автора, - ну, например:
«Я думаю, моя ненависть исходит от зависти, что у меня нет ****ы. Мне почему-то кажется, что ****а более совершенна, чем ***.» (там же)
Зато перечитав книгу, - а главное, не забыв её! – через десять лет, я получил не с чем несравнимое удовольствие связанное с той предельной простотой языка, - столь мне понятного и родно, - окружающего меня на каждом углу нашей родины, начиная со школьных курилок, заканчивая армией, институтом и любой работой, а их было уже не меньше десяти.
Человек «со статусом» например, та же преподавательница логики, или математики, никогда не скажет тебе «Учи ****ные логарифмы пока я тебя не отъебла этим куском мела», - она просто скривит свой рот, пропуская мат, обозначая его присутствие мысленно и паузами, - но это только до той поры, пока вы, скажем, не сядете с ней пить, или не ляжете в её кровать. И только вы окажитесь в её мире, - ровно как и в любом другом мире, любого другого человека, с самыми обычными потребностями, - вы столкнетесь с тем, что принято называть «бытовухой», в том числе и более простой речью, может, скажем и не совсем матершинной (что зависти от ситуации), но не такой изящной, как в студенческой аудитории. И католический архиепископ, и православный поп, и просто самый обычный менеджер из евросети, попади они допустим, в ЧС, угрожающую их жизни или их физике, требующей точных и резких принятий решений не вспомнят про Бога, - эта мысль будет следующей, после того, как рот выкрикнет что-то запретное, или же это запретное пронесётся в виде несказанного слова, - мыслью.
Я не вижу ничего искреннего в том что кто-то, из каких-либо соображений заменяет слово «****ь» на слово «Боже», или «Чёрт», или «Ёппп».
Во Владивостоке был пожар в здании банка. Люди оказались заложниками собственного здания и вытесняемые дымом, выпрыгивали в окна с шестого этажа. Насмерть. И то что они кричали в окна, тем пожарникам что стояли совсем недалеко и бездействовали, за неимением пожарной лестницы и батута, никак не отразилось и не воспринималось окружающими как мат, - всем без исключения было жалко вываливающихся в окна несчастных. Мат был повсюду, но другое, более важное и более эмоциональное событие заглушало все этические побуждения. Не нашлось не одного человека, кто бы запрокинув голову вверх крикнул в ответ «хам!», развернулся и ушел. Мат был, но люди его не слышали; он был оправдан. Он в точности передавал эмоциональность события. И те люди были очень образованными людьми, - они работали в банке, а туда ПТУ-шников не берут. И случаев как в литературе, как в жизни, как в кино или любом другом виде искусства или области жизни, когда требуется мат, когда он необходим, когда он оправдан – тысячи. Мне легче было бы перечислить миллион ситуаций, когда нравственные или «воспитанические» навыки наоборот губили жизнь человека. Почитайте Солженицына или Жигулина, где воспитанные люди, оказавшись в лагерях и принуждаемые к самым отвратительным условиям жизни и труда, понимали всю ущербность своих знаний, этики, морали, бесполезную с точки зрения выживания в мире блатного сленга.
Русский язык действительно Велик и Могуч, и вот именно по этому его не стоит разделять на категории. Вы можете любить только часть этого языка, ровно как можете любить только часть своего ребёнка, например, ту, которая вам больше нравится, но это в конечном итоге только отдалит вас от истинного понимания какого-либо предмета или сути.
Закончу словами Александра Сидорова, филолога, размышляющего на тему Пушкинского мата:
«НЫНЕШНЯЯ ПОБЕДА ЗДРАВОГО СМЫСЛА над ханжеством в русской литературе -
еще одна заслуга пушкинского гения. Именно Пушкину обязаны мы пониманием
того, что по-настоящему культурный человек не может не любить русского мата.
Интеллигент ОБЯЗАН знать творчество родного народа. А если так, как же
возможно, чтобы он не любил сквернословия? Ведь этим пропитан весь фольклор!
Тот, кто подчеркивает свое неприятие русского мата - ущербный человек. Что
вовсе не означает признания уличных похабников "культуртрегерами". Как раз
их брань убога, бездарна и гнусна. Более того: духовное обнищание общества
ведет к обнищанию мата и сквернословия.»
С уважением к Вамъ
Алексей Бездомный