В детстве мы дружили дворами, и не важно, кому было сколько лет. Дома у всех были деревянные, чаще с проходными дворами, что было для нас очень удобно. Вечером мы, дети с ближних домов, выходили на улицу пообщаться и поиграть.
Любимыми нашими играми были такие игры, как: штандер», «кондолы», «вышиба-
балы, «монах в синих штанах», «колечко, колечко, выйди на крылечко»,«глухой телефон»,
«ножички», «классы», «скакалки», «замиралы» и, конечно, «прятки». Мы любили играть во все эти игры.
«Штандер»- это была игра с мячом. Мы вставали в круг, водящий стоял в центре, раскачивал мяч и кричал: «Штандер, штандер, штандер!». Потом подбрасывал мяч очень высоко в воздух изо всей силы, а мы в это время разбегались кто куда. И когда мяч приземлялся, мы должны были остановиться и застыть на этом месте. А водящий из центра должен был сделать три прыжка и попасть в кого-то из нас. Тот, в кого попали мячом, выбывал из игры. Поэтому надо было убежать как можно дальше. Пока мяч летел на землю, мы с визгом и криками разбегались в разные стороны. И это доставляло нам удовольствие, особенно девчонкам, которые уж очень любят повизжать.
В «кондолы» мы делились на две команды и становились друг против друга, крепко сцепившись руками. Первая команда кричала:
-Кондолы!
-Скованы! - отвечала вторая команда.
-Раскуйтесь!- надрывалась первая.
-Кем?
-Другом моим?
-Как звать?
-Славка Блохин, - отвечала первая команда.
И тут начинался второй этап игры. Дети из первой команды должны были сжать руки крепко-крепко, как звенья цепи, как настоящие кандалы, а из второй выбранный «счастливчик» должен был бежать к первой и разбить их цепь. Если ему это удавалось, то он приводил в свою команду любого игрока на его выбор. Если «цепь» не пробивалась, бегущий оставался в этой команде. Таким образом, одна команда усиливалась новым «звеном», а другая ослаблялась. Чаще всего было так, что если бежала девчонка, то чаще всего она оставалась «в стане врага». А уж если бежал пацан, то он приводил с собой «пленного». Мы, девчонки, конечно, боялись, когда бежал мальчишка, потому что он с силой разбивал цепь, и рукам было немного больно. Но всё равно мы любили эту игру.
Игры «глухой телефон» и «колечко» были самым, и начиналась игра. В первой игре водящий загадывал какое-нибудь слово и говорил первому игроку. Но надо было не просто сказать это слово, надо было его шепнуть в ухо так, чтобы его никто не услышал из следующих игроков, да и первый чтобы ничего толком не разобрал. В этом и был весь прикол. Например, ведущий говорил:
-Барабан!
Следующий передавал: «Сарафан»! Далее: таракан, маракан, аркан, канкан, анкан, фан и т.д., и т.п. Когда цепочка заканчивалась, ведущий подходил к последнему игроку и спрашивал, какое он услышал слово. И так доходил до первого игрока. И вот вся эта тарабарщина всплывала, каждый ухитрялся, как мог. А что было делать, если ты услышал обрывок слова или вообще какой-нибудь звук или непонятный шепот. Приходилось включать фантазию да ещё делать это молниеносно. Но было очень смешно, и все мы веселились и хохотали.
А в игре «колечко» надо было взять настоящее колечко или какой-нибудь фант и быстро вложить в подставленные лодочкой наши руки. Потом ведущий говорил:
-Колечко, колечко, выйди на крылечко!
Кому попадал фант, тот должен был выпрыгнуть из наших рядов, задача же остальных локтями удержать счастливца с фантом.
Еще мы очень любили играть в игру «монах в синих штанах». До сих пор не знаю, почему монах был именно в синих штанах. А не в красных, например. Мы были красками разного цвета, а за красками приходил монах. Опять все усаживались в ряд, а «монах» припрыгивал на одной ножке. И начиналась игра:
-Ты кто? – кричали мы все вместе.
- Я монах в синих штанах, - отвечал он.
- Зачем пришёл? – спрашивали мы.
- За краской!
- За какой!
- За серебяной!
Услышав это, «серебряная краска», если такая была, выпрыгивала и бежала, а монах должен был скакать за ней на одной ножке. Если монаху удавалось поймать краску, то она становилась монахом, а он краской. Если же нет, то монах снова бежал за другой краской. Бедный монах – иногда ему приходилось побегать! Хорошо было быть краской и плохо – монахом. Впрочем, мне нравилось быть и краской, и монахом.
Нельзя не рассказать про наши зимние забавы. Моя любимая коллективная зимняя игра – это «Царь горы». Один человек, самый быстрый, забирается на снежную горку и становится царём, а другие должны его скинуть или столкнуть. Это было так весело, когда ты стоишь на вершине горы, а на тебя все бросаются, хватают за руки и за ноги и стаскивают с горки. Это была «игра без правил», когда тебя двое или трое стаскивают, ты летишь с горы вниз головой, а остальные снежками кидают в лицо. Но было очень весело, когда тебе удается отбиться от нападающих, ты на вершине, ты победитель, а внизу валяются «поверженные враги». Когда я после этой игры приходила домой, то снимала шаровары сразу с валенками и вешала их на печку сушиться. Выглядело это прикольно, как сейчас говорят. Ещё мы катались на коньках на Волге. Мы брали лопаты и расчищали от снега место для катания, получался настоящий каток. Катайся сколько хочешь и совершенно бесплатно. Мы, девчонки, даже играли, как пацаны, в хоккей, и не хуже их. Мне даже купили настоящую хоккейную клюшку.
Мы играли и в вышибалы, и в замиралы, и в ножички, и волейбол, и в футбол. Мы приходили из школы, бросали портфели у рушкиного дома и играли в футбол. Помню, как однажды я ударила по мячу и попала в окно цокольного этажа. Что-то там зазвенело, но никто не вышел. Я, конечно, слегка струсила, но всё обошлось. Что ж поделаешь, когда «футболисты» играют на улице, то иногда и в окна попадают.
Но, кажется, больше всего мы любили играть в прятки. Мы делились на две команды, одна была немцами, а другая партизанами. Правда, немцами никто не хотел быть. Так как было противоборство двух сил, надо было придумывать пароль. И все предлагали свой пароль: «звезда», «орел», «сокол», «факел» и много других. Так как в наших рядах было много ребят постарше, то их слово было приоритетным, а с теми, кто помладше, не особенно считались. Я придумала свой пароль «красные снежинки», но его никто не хотел брать. Мне так нравился свой пароль, тем более, думала я, немцы никогда не отгадают его. Но пароль выбирали другой, а я надеялась, что в следующий раз его выберут. И вот наступал другой день, и мы снова играли в прятки. Я снова предлагала свой самый лучший в мире пароль, но опять его отвергали. Мне, конечно, было обидно, но что поделаешь. Приходилось играть не с моим паролем. Партизаны прятались, немцы их находили, ловили, «пытали», но пароль никто не выдавал.
Прекрасная это пора – детство! Когда можно, не задумываясь ни о чём, абсолютно без забот играть на улице в разные игры, пока мама не позовёт тебя домой. Мы играли в эти милые добрые игры, не думая о том, что это самая счастливая пора, которая очень быстро проходит, о том, что взрослым ты будешь, а вот ребёнком - никогда. Когда можно было выйти на улицу с куском хлеба и быстро сказать: «41- ем один!», если не хочешь ни с кем делиться. Если, конечно, успеешь сказать их, эти слова, а тебя кто-нибудь не опередит: «48 – половину просим!» И тогда уж будь добр – половину отдай. И мы делились, и было совершенно не жалко. Это был наш неписаный закон улицы. Вообще мы были очень дружными, я даже не помню никаких драк. Может быть, и были какие-нибудь незначительные, но я их не помню. Наверное, правильно говорят, что хорошее запоминается больше, а плохое забывается.
Вот поэтому я помню все наши детские игры, всех ребят с нашей улицы и пароль «красные снежинки».