Глава восемнадцатая.
«Тест от Роршаха»
"А что видишь ты?"
Вся неделя прошла гладко. У Данте оставалось две ночи после чего она становилась равноправным членом клана Цербера. С самого утра у девушки было чудесное настроение, которое сказывалось на всех окружающих. Допустим, Грейс зашла со свежевыпеченным печеньем к Мистеру Холмсу, который был настолько растроган, что даже слегка пустил слезу. В порыве небывалой вампирской доброты, она скинула Мету сообщение, что все нормально, даже скучает по нему. День буквально полз, и лишь из-за того, что Данте ждала вечера, который по словам Хаоса обещал быть «жарким». Что девушке готовил Майлз, не знал никто, включая самого вампира. Когда пробило девять вечера, он как жданый гость явился из пустоты и опустился на любимый кожаный диван мисс Райд. Парень не представлял собой ничего вопиющего, если бы Грейс не знала, кто он на самом деле, то ни за что бы не подумала, что он вампир. Порядком обесцвеченные волосы по боком, глаза, выдающие противоречивый настрой, но улыбка у него было мягкая и молодая, совсем как у подростка. Вампир вел себя непринужденно, когда так и надо, забрасывал ноги на подлокотники, плевался косточками от винограда, лежавшего в вазе рядом с ним.
- Да, с тобой не заскучаешь, - простонала Грейс, которая представила, сколько потом придется пылесосить. Вампир в ответ пожал плечами.
- Этикет, правила, запреты…Все это придумали мы, пока были живы. Для чего? Конечно для того, чтобы усложнить себе жизнь. Хотя…В этом и виноваты люди. Если бы они умели жить правильно, то и правила были бы не нужны. Знаешь, некоторых людей при жизни не понимают, а после, признают их гениями. Но увы, оттого, что тебя не стало, не стало очевидно, что ты гениален. Некоторые умирают, а мир этого не замечает. Ну, это конечно, смотря что подразумевать под словом мир… Ведь планете никто не нужен.
- Что ты хочешь всем этим сказать?
- Всем есть конец. Даже вечности. Я, Герман Роршах и хочу тебе кое-что показать. Только чур, не закрывать глаза. Правда то, что ты увидишь…ладно, не буду раскрывать секрет.
И снова перемещение. Но не такое, как обычно. Более сильное, мощное, поглощающее. Мир остановился для всех кроме тебя, что довольно мило выглядело.
-Открывай, - вздохнул Майлз, - но ведь я же просил… Грейс поняла почему. Перед ней, возвышался небоскреб, очередная высотка. Как бы не так. Заброшенная, старая, обвитая непонятными растениями, словно лианами. Небо, темное и хмурое, казалось неживым, но словно по щелчку пальцев оно преобразилось и стало светлым и радужным. С ужасом Данте начала оборачиваться, глазеть по сторонам. Раннее гигантская красивейшая и шумная улица стала безлюдной. На домах остались рекламные щиты, которые довольно прогнулись, некоторые упали. Машины ржавели,теряли внешний блекс,словно живые существа,становились бесцветным металлоломом. Девушка прошла дальше, остановилась около перекрестка. Асфальт потрескался, стал «изначальным», как будто не люди создали его, а он туи находился с самого первого дня. Послышался топот. Издали показалась стадо быков, которые неслись по улице, как лидеры, победители. Они даже не обратили внимания на Грейс, которая наверняка стала для черно-белого зрения лишь предметом интерьера. Для Райд всегда было интересно, почему быков раздражает красная тряпка, ведь цветов они не различают?
- Где все? – трепетно спросила Данте.
- На том свете, - безучастно ответил вампир, - что ты видишь?
- кажется именно этот вопрос задают в твоем тесте?
- ага, только когда я делал это последний раз, то носил усы. Ну так что?
- Смерть, отчаяние, боль.
- Пройдем дальше.
Новые виды. Океан, густой и чистый, как небо. Рыба была прелестна, её было много и она была красива и видна невооруженным взглядом. Вдали старый мост, который уже много лет тому назад обвалился. По нему взбирались медведи, которые ловили рыбы вместе с медвежатами. Казалось, семейная идиллия. То, где находились вампиры было не что иное, как мир будущего. Что было бы если люди действительно перемудрили с природой и нещадно погибли, оставив после себя лишь землю. Она бы прожила без них, а они без нее нет.
- жизнь, будущее, надежда.
- не все так плохо. Хотя, если честно, то мало бы и вампиров бы выжило. Ведь не все смогли бы питаться животными.
- Те, кому дорога шкура не брезговали бы.
- смешная ты, Данте.
Грейс увидела многие культурные памятники в будущем. Эйфелева башня, некогда самое романтичное сооружение на свете, развалилась, оставив лишь небольшое основание. Взобравшись на него, можно было увидеть Париж, но увы не тот, какой хотелось бы. Когда-то город мечты, надежды и любви стал ни с чем не сравнимой помойкой, как впрочем и весь мир. Мадрид, Рим, Лондон, Токио, Москва…столицы миры, сборная века. Эти города поражали своим великолепием и уникальностью. В каждом было что-то свое. Колизей окончательно развалился, став единственным в мире, кто пережил два сокрушения, если конечно не вспоминать Пизанскую башню, которая к удивлению Грейс все ещё держалась и не так уж сильно падала. Хотя, она видела её впервые в своей жизни и не могла знать наверняка. Красивое итальянское творение гордо наклонилось, словно не желая принимать ничьей помощи и в одиночестве терпело свою учесть, что заслуживало уважение, ведь так было, когда и люди были. Эверест, гора, которой могли бы присвоить третье, законное название, по имени человека, который не только взобрался, но и спрыгнул с её вершины. Годы не щадили Джомолунгму, она стала намного меньше, чем была, когда Данте там была в последний раз. Выветривание, которым занималась природа и слушать не хотела о величии горы и потихоньку срезала вершки. Но не все было так. Континенты меняли свое положение, и оказалось, что появились новые горы, новые материки, озера, реки. Красная площадь…Её по праву смогли наречь не красной, а зеленой. Всюду пробилась зелень, которой не был страшна брусчатка. Лучшие парки мира стали ни чем иным, как лесами, густыми и темными. Но благодаря этому возродились многие животные, их стало больше, чем когда-либо во времена жизни человека. Можно было бы даже заметить саблезубого тигра, если конечно присмотреться. Но, если внимательно смотреть на это животное, то с легкостью можно стать его завтраком, обедом или ужином. Чего было много в море – так это китов и кашалотов. Фонтанчики были нередкостью в море. Красивые степи, где живут сайгаки ничуть не изменились – что-то, а вот это не изменилось. Полустепи, тайга, пустыня – эти природные зоны остались такими же, как их создала природа. Зловещими, пока не поймешь их суть. Правда, верблюды стали немного дружелюбнее, чем были. С радостью ели из рук тех, кто давал еду, даже если видели его впервые. Слоны перестали бояться мышь, что сказывалось на атмосфере джунглей. Конечно, вражда между зверьми оставалась, но это не была та вражда, которую все привыкли представлять. Простая борьба за выживание, которую опять же создала при рода. Пингвины стали чуть смешнее, точнее смешнее ходить они стали, ещё более косолапее. Все это увидела Грейс, пока осматривала удивительный мир будущего и в то же время отвечала на вопрос Майлза, что она видела. Вместо Эйфелевой башни она увидела разобранный детский стул, который кто-то сломал, даже это мог быть взрослый, который не любит детей. Эверест стал закатом жизни, потому что сначала нарастал, пробыл великим всего ничего, а потом снова начала увядать, словно человек, или цветок. Пизанская башня казалась гордым человеком, который несмотря на все невзгоды судьбы оставался вместе с совестью, чтобы смотря смерти в лицо сказать, что жил он честно и скрывать ему нечего. Красная площадь стала полянкой для последнего пути. Ведь кажется. Что вроде все хорошо, зелень, трава, чистое небо, но если посмотреть по сторонам, то увидишь, что ты, увы, находишься взаперти, откуда выхода нет, а тебе осталось лишь ждать, что же будет дальше. Степи, как бескрайние просторы души, которая ищет своё счастье, но в этих поисках попала сюда, чтобы сразу найти правильную дорогу, а не искать методом проб и ошибок. Взгляды Грейс на вещи порой казались ей самой абсурдом, который, как в плохой комедии, ужасно проработан сценарий, шутки не смешные, а сама идея заставляет не смеяться, а плакать. Но потом до девушки дошло, что отчасти, отвечает на эти вопросы не она, а Данте.
- ну, вроде бы всё! Теперь может домой? - с чувством выполненного долга спросил вампир.
- Я думаю, что это хорошая идея, - вторила ему Грейс.
Спустя секунды они оказались дома.
- Ну как ощущения от увиденного?
- Неоднозначные.
- Так всегда и бывает. И вот, я должен показать тебе ещё рисунок. Смотри.
Майлз протянул лист бумаги с кляксой, которая по внешнему виду была нисколько не примечательна, что казалась просто грязью, не более и не менее.
- Ну? – протянул он в ожидании.
- Маг, а может быть просто какой-то человек. Он чем-то сильно обеспокоен, кажется, у него что-то случилось в жизни. Что-то, что заставляет его каждую ночь просыпаться, одевать очки и выходить на улицу, чтобы подышать свежим воздухом и снова идти домой, пробовать уснуть. Но у него это редко получается. Он пытается избавиться от этого, но увы, все это безуспешно. Вся трагедия глубоко в голове человека, сам он не в состоянии забыть её. И теперь, он гадает, чтобы хоть попытаться найти способ забыть, хотя, знает, что его нет. Но сам поиск успокаивает его, - Данте потупила глаза.
- И все это ты увидела лишь на этой кляксе? – удивился вампир.
- да. А что? Кстати, как тест? Что ты можешь сказать?
- всё зависит от того, что ты хочешь услышать в ответ. Больше я ничего не скажу, - категорично ответил он.
- Ты что, издеваешься? Ради чего тогда ты мне все это показал?
- Ты должна осознать картину мира. Послезавтра ты будешь без опеки. Впереди – долгая самостоятельная жизнь вампира. Готовься. Последние уроки, как и первые, самые тяжелые.
Попрощавшись, Майлз направился к казино Джо, чтобы немного снять напряжение.
- Ты что, таскал Данте в своё воображение? – спросил хозяин казино при встрече.
- Ага, лишь кивнул вампир в ответ.
- Понятно. А я думал, что уже больше никто не ведется, - рассмеялся Джо.
- Знаешь, меня сейчас волнует несколько другое. То, что случиться завтра.
- А что случиться?
- Нет, ничего плохого. Просто я хочу знать все, что произойдет в подробностях.
- Ну хорошо. Если что – я все тебя расскажу.
Майлз улыбнулся и сделал ставку. Вампир так же не стал говорить Данте, что Герман Роршах умер в 1922 году, в Швейцарии, и что психиатр никогда не был вампиром, и он,
Майлз, смыслит в психиатрии не больше, чем таракан в ядерной физики.