Она всегда жаловалась на свои руки, когда делала кого-то красивым.
На пол легко и празднично падали завитки волос, с фартука как с горки скатывались ненужные брови, краска веселыми капельками забрызгивала ее сосредоточенное лицо и зеркало. Потом она брала в руки кисточки и грим. И человек, сидящий в кресле с нежностью закрывал глаза, потому что прикосновение ее рук и невесомой и щекотной кисточки, приятно ласкал ненужные морщинки и уставшие лоб и щеки. Лоб становился умным, светлым, щеки розовыми, морщинки прятались, а ее пальцы синели.
Когда в кресло садился еще один человек, тогда она снова брала в руки ножницы и кисточки, маленькие и большие, жесткие как конская грива и мягкие как тополиный пух. Снова человек улыбался, глядя на себя в зеркало, а ее руки еще больше синели, приобретая фиолетовый оттенок. Потом они становились белыми. Она стыдливо прятала их за фартук и пыталась их согреть, оттягивая рукава свитера. Ножницы со звоном падали на кафель, кисточки издавали глухой звук, похожий на жалобный вздох, некоторые из них разбивались.
И когда заканчивался рабочий день, она не могла взять в руки свой рюкзак с бесчисленными сломанными кисточками, ванночками, рассыпчатыми тенями, тягучим блеском и грустным настроением. Просто выходила на улицу, подставляя подбородок ветру, и прятала руки в карманы, у нас всегда холодно. И кружатся в воздухе песчинки, и листья, и чьи-то сбежавшие мысли. Ее мысли всегда куда-то убегали, и она всегда долго бродила по улицам, собирая их, прежде чем пойти домой.
За рюкзаком всегда приходил он. Брал его и сразу чувствовал грусть. Потом долго блуждал по улицам, некоторые проходил 2 раза и не замечал. Еще не замечал ее мыслей, которые она специально не стала собирать, в надежде, что он их найдет. Не находил только потому, что горячее желание видеть ее в принципе мешало следить за любой мыслью. Он бы улыбался, он бы был счастлив. Просто все-таки надо найти ее мысли, прочитать, понять, а потом открыть ее рюкзак, вытащить грусть и запихать все все что собрал ее и своего. Просто еще не время.
Они всегда встречались на лестничной площадке у двери в их дом. Немного застенчиво улыбались друг другу и пропускали друг друга вперед. Еще в квартире он всегда брал ее ледяные руки в свои, долго держал. Так сильно. Что рукам становилось жарко, и они приобретали свой естественный цвет: капельку розовый. Ну, скажи, я ведь тебя никогда не спрошу, ну, скажи, ты меня еще не любишь? Я всегда буду носить твой рюкзак. Ты меня уже не любишь? И я еще должен тебе кое-что сказать: я его потерял.