СЮЖЕТЫ.
Париж. Бульвар Тьюильри. И в нем идет пара молодых дадаистов - поэт и поэтесса. У них, разумеется, любовь, прекрасная и возвышенная. Из последних трех дней они как минимум два провели в пустыню. Она игралась с его грибом. Когда они пришли на бульвар у него в кармане были два револьвера. Теперь он берет и не прекращая шага приставляет по пистолету к своему виску и виску любимой. Провели в постели эти два дня в пустыню. Из постели они поднялись днем на бульваре Тьюильри и вот когда они вылезли из постели он рассказал ей про синдзю, а она сказала что она именно это и имела ввиду, но не знала как это называется. И тогда они взялись за руки и пошли на бульвар и тогда когда он приставил пистолеты к вискам и одноременно нажал курки ... это крайне оскорбило всею общественность, имевшую место гулять на бульваре Тьюильри в этот час дня. Но следует сказать что общественность была неготова и неспособна наказать дерзкую выходку.
До того как он ее встретил он пил в пустыню и не мог два дня три дня пять дня остановиться потому что у него была целая пустыня души. Она кололась морфином на бульваре тьюильри в полночь, поледнь и на закатах-рассветах. Их встреча разумеется была продопреодоолена. Их смерть тоже. Первая и, для них безусловно единственная, поскольку они прославиться не успели и не могли умереть еще раз или два...И воскреснуть тоже. И вот когда на ульвале Тьюильри он приставил пистолеты к вискам (своему и чужому) плескре плеском крови и испуганным вскфышей мадам и мусью которые имели несчасть в этот час и видеть это. ЧТО_ТО_ТО.
Тогда утром он сказал ей и она сказала два. Тогда они одель и классически выглядели --- красиво. ЧЕРТ возьми. И вот тогда они взяли сь за руку и пошли на бульвар тьюильри. Бульвар выглядел совершенно феерично в это время года видимо раннюю весносеносен как какой-то цезарь весна или осень что то похожее или на то и на то. Видимо было прохладно потому что он был в пальто... или в плаще на выворочку ---кто выпил воду?--- абрикосы не цвели на ветвях.
Абрикосы не цвели на ветвях. Никто вообще и в частность на гульваре Тьюильри не задумывался, не меч же они цвели . Абрикосы или кто? Некто Пыхто, что ходит в пальто как наш герой, а сидит в носках ну итд. У него были проблемы, но рассказать о них он не мог, никому, потому что сам не подозревает об их существовании. А тут вдруг задумался. Ти не один раз. И крепко так задумывался... Но не помогало, не убегало и не оберегало. О, это очень круглая буква!
О, это очень пустая буква!
О, этот молодой человек был похож на красивого рерихов и на каких-то их пейзажей. Тибетские пейзажи содержали тибетских пейзан. Абрикосы выцветают на полях тибета весной или осень и в сени которых продоятся такие вещи как сделали эти два поэта-дадаиста, а точнее поэт и поэитесесса. И! О! .А!... Ногой, но проблема в том что как уже не помню.
Его домашним животным был личный растаящер джима моррисона, хотя тот еще не родился, поскольку жим морисон еще не родился. но потом с котом стал с котом стал скотом. Скотом Джима мориссона личным. У нее были фиолетовые чулки тульки и кульки раскулаченных дворян из купцов первой гильдии. Его прадед был купец третьей гильди у него не было мчуолков рйойой у деда и тогда он внук стал поэтом-дадададаистом.
Он был не похож на джима моррисона, потому что в его время было невозможно быть похожим на джиму моррисона поскольку в то время не было самого жима моррисона мима моррисона и на него нельзя быть похожим как нельзя быть похожим на квадратуру куба..Он лечился у безумного доктора франкенстайна торстена, которы шей был очень опытный врач-психоаниматор кашим тамим а по национальности он был танухид-ушикю. Своих пациентов он хватал взашей и надевал им юбки как и самому студенту-дадаистов хватал взашей концы ушей и издеваются в хлам у доктора франкенстайна жжибожабо и другие авангардисты среди дидаистического движения, кторорые раздавали опуиуиумных калечений и ушей печенье на новый год.
Рююй назывались те прекрасные цветы он которые подарил ей когда они в первый вечер своего знакомства гуляли недалекот от площади шартрез и ***чили вино из горла из длинных пузатых путылок, которые они доставали в лавках и шар авеню где худые греки, живущие в пориже с пеной у рта продающие что кто что то что имеет продолжение. Вообще, относясь к нашему повествованию:
Он был, безусловно прекрасен, как прекрасен он был он не мог быть прекраснее чем дадаистическое дивижение, которые было на весмемьдесят три процента красивее самого красивого театрального движения кторое только могло существовать в стране (то есть во Франции). Вино в космосе.
Це космос це привел тому что космонавиы не могли не пронаблюдать что-либо из их последних трех дней жизни. То есть космоноавты сидели в своих капсулах когда из корабль терпел крушение в космосе це и они смотрели на картины их жизни тех двоих котороые застрелили себя на бульваре тьюильри в первом десятилетии двадцатого века. Эти космонавты потом все поголовно погибли, поскольку космос це не выпускает их себя те предметы, кторые принадлежат к космосу нашему, обычному. Они погибли, но при этом за эти три часа, пока они те умерли от недостатка кислорода который необходим они увидели три последних дня жизни этих крайне неодобряемым респектабельным обществу больвара Тьюильри к которому себя относил и Луи Помойщик, который жил в одной из канав под бульвара Тьюильри и несомненно относил себя на свой конец тех обитателей бульвара-площади тьюильри которые обитали в основном на высших экономических планах бытия и небытия.
Туда ходили респектабельные мисс и фрау и фроляйн и биттешнауцер и херр. Там бывал Маннергей и Флотхер. А также американец Флюхтер и имер-кхмер Дацако Кукуми. Таким образом там собиралось высшее общее ство людей бульвара Тьюильри, который на самом деле является мозгом экономического мира территории Франции а иногда даже всех сил мира здания. Там они ходили с колясками и грустными женами которые в меланхолии вели хозяйство и протирали экраны которые должны бил показать высшему обществу, как хорошо оно живет. Иногда через телевизор им зонили различные граждане, которые хотели с ними пообщаться о чему тео, с барсетками иногда они же не отвечали на стуки в телевизовр поскольку постольку были все это время постени пустыне. Там было белое одеяло и разноцетные белья - такая штука цветами чем-то напоминающая гамму парижа к неярким тонам, которые любят французы.
В понедельник мне нужны враги сказал он, когда у него в двенадцатый раз несложился пасьянс которые алькоголь задавал и решал его иссхошему от опиума мозги в голове. Он был дадаистом, хотя не понимал толком художником или поэтом но определенно он считал это в паузу, поскольку пытался занималься музыкой, но ничего не понял и решил остаться художникопоэтом кроме денег, заузу ходил по льду замерзшей реки.
Что-то происходит в головном постмодернизме. Когда безумные читатели знакомятся с безумными писателями - что же может произойти? Это не нормально - иметь такие впечатления. Когда такое происходит не контролируя хотя бы одной фразы и сталкиваются два безумия - это безумно. Те два поэта-дадаиста (поэт и поэтесса) которые на днях застрелились в Централ-Парк-Вест. Он был писатель-дадаист, а она читательница-дадаистка. Черти что. Он извергал слова в ее глотку, она давилась их жидкостью и усваивала. Через два месяца она оказалась беременна романом.
Их отношения завершились смертью. Несмотря на то, что они провели в пустыню только два дня.