«Воистину, казалось, что это неуместно. Это все не то. За два дня до нашего первого концерта негласное перемирие рухнуло, словно деревянная стена под осадой машин, эльфы атаковали нас и разбили на голову.»
Выдержка из дневника Калика.
Тору всегда можно было застать за книжкой в гостиной на третьем этаже. Была ли в доме мертвая тишина, раздавались ли снизу раскаты бас гитары, сидела ли в соседнем кресле Лили, громко хрустя карандашом, сочиняя тексты песен, приходила ли Риса к ней со своими набросками, кричал ли Клод, пытаясь выдернуть карандаш изо рта Лили, проходил ли мимо Малис или Куму, оставался ли на ночь Калик – Тору всегда можно было застать за книжкой в гостиной на третьем этаже. Книжки все время были разные, то в строгих одноцветных обложках, то в ярких, с рисунками и названиями, написанными большими буквами. Всегда разных жанров – начиная руководствами по механике и пилотированию и кончая мистическими или любовными романами. Каждой книжки хватало ровно на день – какого бы размера она не была – шестьдесят страниц или шестьсот, ровно на день. От заката до восхода. И наоборот. Казалось, Тору никогда не вставал со своего кресла, и ничего более не делал, кроме как сидел и читал. Никто не знал, не помнил или не хотел помнить, когда и как Тору оказался именно в этом доме, именно в этом кресле, хотя раньше, когда-то раньше его здесь все-таки не было.
А вокруг кипела жизнь. Наверное, миллион лет прошло с того момента, как Клод отнял у Лили гаечный ключ и выдал вместо него бумагу и карандаш, но тем не менее, он так и не разгадал до конца, что же хотел сказать ему перед смертью тот человек, гулявший под их окнами смертельно часто.
Вокруг кипела жизнь. Куму поселился в одной из комнат на втором этаже, и так как дверь этой комнаты выходила прямо в гараж, частенько сидел на балконе, свесив вниз ноги, и наблюдал, как Малис с нежностью возится с машиной. Ровно без десяти восемь все откладывали то, чем занимались ранее, все, кроме Тору, и спускались вниз, чтобы в очередной раз наблюдать репетицию.
Каждый раз почти одно и тоже, но, как и свойственно людям увлеченным, никто этого не замечал.
-Ты сбежала от своих родителей, ведь так? – Клод бережно положил гитару на диван и лег поверх, ласково обнимая ее за синий с искорками гриф, упираясь подбородкам в струны.
-Ну да.
-И ничего с собой не прихватила?
-Нет, не прихватила.
-Да, прихватила. – Поправил её пилот-недоучка.
-Пусть будет так. – Широко зевнула Лили. После того как Клод выкинул все нужные ей ключи и был нещадно избит за это Малисом, она лишь сидела в разных уголках дома и сочиняла тексты песен. Но механик не поэт. Всего были готовы только две. Сейчас девица сидела в кресле с ногами, спрятав лицо в коленях.
-Не машину ли?
-У моих родителей – машина? – Засмеялась она. – Да, машину. И что с того?
-А у родителей ли? – Клод вскочил с дивана и схватил Лили за прядь белых волос.
Едва она пошевелилась, он дернул за них, что было силы.
Прядь осталась у него в руке.
Черноволосая Лили смотрела на него снизу вверх по-детски обиженно, словно у неё только что отобрали её любимую игрушку.
-Это чтоб родители не узнали. – Тихо сообщила она.
-Уж не родительского шпиона ты подстрелила? – Клод торжествовал.
-Ммм… Не знаю я, где и когда родилась. Не-зна-ю. Мама очень добрая была, а отца совсем не помню. – «Лили» оперлась подбородком на кулак. – Мама была механиком, поэтому я тоже хотела и стала. Мне удалось сильно модифицировать одну из маминых машин, но она не оправдала мои ожидания – слишком неповоротлива. К тому же долго разогревалась. И я совсем не могла её пилотировать. Да и никто наверное не мог бы. Поскольку моей второй специальностью был стрелок, то я подумала, что может быть развить стрелковую было бы более выгодно.
Пока девчонка говорила тихо и очень быстро, за окном стемнело и вроде бы появились грозовые тучи. Последнее время слишком часто шли дожди, которые наводили уныние даже на самого оптимистичного Калика. Пессимистичный Тору был крайне подавлен. Клод выяснил это, когда наконец решился спросить у того, почему он все время лишь сидит и читает. Тору тогда сказал: «Зачем? Все равно мы рано или поздно умрем.»
-А как же знания, приобретенные пока мы живем? Жизненный опыт?
-Знания? Зачем они тебе тогда, когда тебя закопают в сырую землю? Будешь рассказывать могильным червям механику и электродинамику? Но если на то пошло… для этого я и читаю книги. Видишь ли, я обладаю феноменальными памятью и воображением. Считай, что за то время пока ты проживешь одну жизнь, я проживу - миллионы.
Клод не знал, что ответить.
За окном и тогда вроде бы появились грозовые тучи.
-Но мама умерла. На войне. Её убил эльф. А мне предложили выгодную работу. Мне действительно предоставили стрелковую и полный доступ ко всем запчастям, какие только возможны. Обо мне распространили славу, как о самом легендарном пилоте и механике. Меня совсем-совсем не выпускали из здания.