ВОСКРЕСНОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ
Почему церковь оживает только по воскресеньям, а в другие дни ее не видно? Этот вопрос не может не беспокоить всякого думающего христианина.
* * *
… Вот зародилась маленькая дружная протестантская община. В большинстве случаев довольно легко предсказать ее судьбу: поначалу невинный смущающийся энтузиазм, потом стабильное бытие, наконец, охлаждение, сопровождающее всякое естественное старение.
На моей памяти есть несколько развалившихся общин разного направления, срок жизни которых был совсем крошечным – от года до пяти. Увы, детская общинная смертность у нас все еще высока. Неприкаянные члены почившей общины разбредаются по другим церквам, неся с собой слабые надежды и скепсис одновременно.
* * *
Говорят, что театр живет в среднем 20 лет. Потом еще 3-4 года агонии, разного рода дрязг и расколов – и смерть.
А сколько в среднем живет община?
В самом деле, почему такая печальная закономерность? Вначале все искрятся и зажигают, приходят по несколько раз на неделе, во всяком начинании принимают участие, и на субботник придут, и на вечернюю умную беседу с удовольствием заглянут, в Дом Божий заходят по делу и без дела, спрашивают, интересуются, книжки читают. Потом жизнь общины входит в спокойное заболоченное русло. И куда только девается этот самый энтузиазм?…
Один пастор мне рассказывал, что его община целый год собиралась каждый день! Оцените обстановочку. Потом община распалась. Похоже, так надоели друг другу, что уж глаза ни на кого не глядели…
Почему же у людей пропадает интерес к общинной жизни? Почему они довольно быстро ограничивают свое участие в общинной жизни посещением воскресных собраний? И даже в воскресенье приходят не с той охотой, что прежде. Сколько их, кто после службы мгновенно срывается к двери?…
Вот брат, который еще вчера с удовольствием оставался и дольше всех засиживался, первым устремляется к выходу.
– Куда ты? посиди с нами, – просит пастор.
– Дела.
– Помилуй, какие же дела в воскресенье?
– Ничего не получается… надо идти.
Грустное это зрелище: остывающий христианин. Смотрит пастор – община уже не та… Вроде все по-прежнему, а не то. Вялая община, прохладная, будто подустала от Господа и Его народа.
НАШИ ДЕТИ
Замечаете, как их захватывает мир? Всеми доступными ему способами окружает и опутывает наших податливых подростков.
И что мы можем противопоставить? Всем этим приманкам, призывам, развлечениям и соблазнам? И что противопоставишь целой цивилизации, хотел бы я спросить?
Многие дети (не говорю, что все без исключения), ходившие в собрание чуть не с самого детства, вдруг проявляют полное равнодушие к своей родной общине. Капризничают, препираются по воскресным утрам с родителями. Ждут не дождутся, когда смогут сказать родителям прямо в лицо все, что они думают о церкви. Да это и так известно: для них община – это отстой и полный абзац.
И пусть, и ладно – думаешь иной раз в сердцах, – ну, выйдут они в этом мир, покрутятся, побегают штрафными кругами, обломают себя крылья, порастеряют перья – и вернутся. Годам к сорока…
На это только и остается надеяться.
НЕВОЗБНОВЛЯЕМАЯ ЭНЕРГИЯ
Тут, несомненно, есть твердый закон насчет мобилизации интереса и энергии. Мобилизовать энергию человека нетрудно, да он и сам рад поучаствовать в хорошем деле. Можно даже целый коллектив увлечь. Но – сделаем оговорку – можно увлечь лишь на короткий срок. И один раз. Редко два. Два раза – это уже подвиг, который пастор может смело записывать себе в актив.
К сожалению, энергия, или энтузиазм, не возобновляется. Хотите – называйте это первой любовью или еще каким ласковым словом, но человек горит один раз. Иной раз даже очень ярко горит. Может заявить, что, дескать, хоть сейчас все отдам – мне для родной церкви ничего не жалко. Но погорит некоторое время, и потом его лучше не трогать.
Как сказал поэт: кто сгорел, того не подожжешь.
БЕДНЫЙ ПАСТОР
Бедный пастор все понимает, и думает он о том, как бы извернуться в этой непростой ситуации. Как загнанная лошадь, которую осталось только пристрелить, он из последних сил пытается держать все на плаву, всех дергать за ниточки …
… этому надо позвонить – давно не приходит. Того поздравить с днем рождения, с третьим побеседовать, поинтересоваться о его делах семейных, четвертого выслушать и ободрить, с пятым пошутить и похвалить. Петров подувял, как желтеющий лист на ветке. Раньше активничал, а сейчас – сник. Бегом к нему!
Понимаешь, что носишь воду решетом… и поневоле приходит мысль: неужели только мне все это надо? Иной раз, право, хочется закрыть глаза. Пропади все пропадом! Не могу я нести на руках весь этот народ…
Но каждое утро встаешь и начинаешь все сначала.
* * *
О, эти все-таки ходят по воскресеньям. Духовно осунулись, но держатся. Голова болит о тех, кто и воскресные собрания стал пропускать. Хорошо еще хоть стыдятся, придумывают отговорки.
– Вас не было в воскресенье? Ничего не случилось?
– Уезжал.
– И вас тоже не было…
– Плохо себя чувствовала…
– И вас не было, уже второе воскресенье вас не видим…
– Дела, к сожалению…
Пастор заглядывает в глаза, улыбается, звонит, делая голос поприятнее, в гости напрашивается. А они это понимают… им нравится, когда о них проявляют заботу. Иные давно забыли, для чего христиане ходят по воскресеньям в церковь, но с удовольствием послушают, когда их будут упрашивать придти на собрание…
И обязательно найдется умник, который откроет пастору глаза:
– Давно хочу вам сказать… что-то у нас в последнее время в общине дело обстоит неважно… духовное равнодушие какое-то, многие ходить перестали. Петров уже месяц не появлялся. Что-то надо делать!.. Может, богослужение осовременим? Новые песни разучим, заведем ансамбль вместо нашего электрооргана… надо искать новые средства выражения…
Но пастор-то знает, что перемены в богослужении – путь зыбкий, непредсказуемый, может и вовсе завести в тупик. Перемены в делах религии часто приводят к печальным результатам. Церковь должна быть стабильной, как стабильна сама христианская вера.
* * *
Возможно, есть пасторы, которым все равно, сколько и какого народу приходит в воскресный день. О, я им завидую. Эти служители крепко убеждены, что Господь их не оставит, кого-нибудь да пошлет. Приходит человек пять – и замечательно. Малое стадо большим не бывает. Есть свое маленькое счастье – и будь доволен, пользуйся им аккуратно. Надолго хватит.
ВЕЧНОЕ БАРАХТАНЬЕ
Порой община мне напоминает людей, барахтающихся в морской воде. До берега доплыть можно, но мы никуда не плывем, поскольку не умеем согласовать, в какую сторону плыть. На любое выбранное направление находятся горячие противники, которые тут же отделятся и поплывут к тому местечку, которое им показалось милее. Вот этого отделения мы и боимся. Меж тем, продолжаем барахтаться. Кто-то потерял силы и затонул. Смотри, еще один пошел на дно. Мы успокаиваем себя тем, что это естественный процесс выхода «не наших»… Они вышли от нас, потому что были не наши.
В конце концов, когда же мы решимся на что-то определенное? Неужели дожидаться, пока все не затонут по очереди и без очереди?
** *
Все понимают, что общине надо какое-то хорошее дело. Но что придумать? Все заняты этой думой, но пока сплошь бесплодные старания. Как говорится, мучаются, но напрасно.
Нужна серьезная и достойная цель.
* * *
Недавно меня спросили: какая цель у вашей общины? Какой вы видите общину через 2 года, 5 лет, 10 лет?
Конечно, можно было бы ответить: цель нашей общины (всегда) – проповедь Евангелия, и отстаньте от меня.
Но все же, давайте подумаем, а какая может быть цель у религиозной общины? В сущности, проповедовать Евангелие обязан каждый отдельный христианин. Так, что еще? Делать добро и привносить пользу в этот мир? И это обязанность каждого христианина.
Я думаю, кого ни спроси из служителей, все ответят одно и то же (я и сам так ответил): наша цель – численный рост. Насколько возрасти численно? Хотя бы на пять-десять человек в год.
Как ни старайся, ничего другого на ум не приходит.
Ах да, еще духовный рост повысить. Что-то мне это подозрительно напоминает… Ну, конечно же – наши соцобязательства из прошлой жизни.
* * *
Пессимисты говорят, что община в нынешнем виде обречена. Современный человек утратил вкус к коллективной жизни. Цивилизация освободила его от необходимости принадлежать к какому-либо клану, а потому и лишила смысла держаться за любое сообщество.
* * *
… Нет, конечно, есть средство. Всех наших собрать и упрятать от этого мира. Красноярский край уже занят виссарионовцами, но еще кое-где хорошие места остались. В конце концов, можно в район, в забытую всеми деревню. Устроить там новый Вертоград. Главное, изолироваться от всей этой заразы.
Объявить, или лучше не объявлять, но прочно намекнуть, что близко время… при дверях. Недолго осталось мучиться. Собрать свой избранный кружок и читать им лекции о скором конце света. Глядишь, кто-то и откликнется. Только надо быть готовым к тому, что некоторые не поверят и хлопнут дверью. Скажут, что у нас совсем с ума посходили. Зато выявятся верные. А еще придут радикалы, которым все равно во что верить, лишь бы разрешили кого-нибудь безбоязненно ненавидеть.
Тут один из радикально настроенных мне свою теорию изложил. Вычитал он ее или сам мастерил, я не понял. Говорит, что на христианство имеет право только белая раса. И так серьезно, убежденно глаголит… Думаю, уж не провокация ли какая? Подослали, чтоб убедиться в непорочности нашей веры.
Тема враждебного мира – беспроигрышный вариант. Что-то вроде железного занавеса. Вопрос только в том, как от этого мира безболезненно отделиться? Чтоб без дурных последствий для подрастающих поколений. Если бы кто изобрел такой безболезненный способ, ему смело можно Нобелевскую давать. За это не жалко.
* * *
Не перевелись еще служители, полагающие, будто есть такие безотказные меры, которые смогут повысить и улучшить духовный климат общины.
На это я скажу так: есть время и место, но не мероприятия. В начале 90-х было время, а местом была вся Россия. И были люди, томимые духовной жаждой. С какой радостью эти люди ходили на разного рода евангелизации. И кое-кто из нас полагал, что так и будет всегда. Россия проснулась и будет бодрствовать и молиться.
Знающие люди предостерегали: подождите вы со своим духовным пробуждением. Россия проснулась только для того, чтобы впрыснуть себе очередную дозу патриотической дури – и на боковую.
АНКЕТА
Община, какая бы духовная она ни была, подчиняется определенным законам, обязательным для всякого человеческого сообщества. К примеру, если община мала (10 – 15 членов), то длительное отсутствие новых людей катастрофически сказывается на ее жизнедеятельности. По прошествии десяти лет общине уже психологически трудно раскрыть двери новым людям. Ветераны слишком привыкли друг к другу, чтобы легко впустить в свое общество нового человека.
Но и в тех общинах, которые еще умудряются как-то привлечь новых людей, дело обстоит весьма неважно. Новички с трудом находят себе дело по душе. Редко обретают новых друзей.
* * *
Недавно одна христианская организация распространила анкету среди членов нескольких протестантских общин. Вопросы касались такой тонкой материи как восприятие себя христианином внутри общины. Ответы показали, что в наших церквах дело с единением и гармонией оставляет желать лучшего. Так, треть христиан стремится проводить время не с членами своих общин, а с друзьями из «мира». Иные могут на улице сделать вид, что не заметили собрата по вере. Не все счастливы принять участие в делах общины. Получается, что многие наши общины все еще находятся в стадии созревания.
НАСТОЯЩАЯ ЦЕЛЬ
Так что же? У нас не найдется приличной общей цели? Неужели мы ничего не можем придумать такого, чтобы люди доброй воли сказали: о, наконец-то! давно хотел поучаствовать в таком деле.
Цель должна быть величественной, благородной и полезной для общества. Такой целью может быть только преобразование этого самого общества. Я не говорю о спасении России или создании Пятой империи, о чем сейчас шумят в стане имперодержавников. Я говорю о нашем протестантском проекте, который называется Реформация России. Тут надо бы всем вместе озаботиться созданием той России, в которой хорошо было бы жить всем законопослушным гражданам. В которой чиновники исполняют волю народа. В которой жить безопасно и прилично всякому порядочному человеку.
Конечно, пессимисты и скептики закидают нас миллионами вопросов: а что? а как? давай конкретику!
У нас нет готовых ответов на все их вопросы. Но мы знаем одно: если мы не будем продвигаться вперед, мы так и останемся на месте. Мы потеряем доверие молодых и горячих, и постепенно утратим всякое влияние в обществе, а сами будем лишь думать о том, как бы сохранить то, что еще осталось. Но, как говорится, потеряешь и то, что имеешь…
НАШИ РАЗУМНЫЕ СЛОВА ДЛЯ ГЛУПЫХ ЛЮДЕЙ
Вы скажете: а как же с ними говорить, если они не поймут ничего из наших идей? Разве можно этому миру что-нибудь сказать? Ведь им надо иметь наши (новые) мозги?
Что ж, давайте менять подход к этому миру. Прежде всего постараемся научиться разговаривать на языке окружающих нас людей. Так, в Притчах сказано: «В уши глупого не говори, потому что он презрит разумные слова твои» (Пр.23:9). Глупый (кто-то его так определил, и мы согласились с этой оценкой) не понимает наших слов. Заметьте, разумных слов. Писание милостиво допускает, что мы способны говорить разумные слова.
Почему же глупый не понимает наших слов? Потому что у него своя система ценностей, в которой на роль разумных слов назначено нечто другое. Надо постараться понять, что именно ценно для глупого? Тогда будет ясно, как с ним разговаривать и на каком языке. Очевидно, что мы должны разговаривать с глупыми (то есть с не понимающими наших идей, а таковых вокруг нас немало), переводя наши разумные слова на их язык. И надо потрудиться выучить этот язык – язык зрелищ, рекламы, моды, авторитетов. Не следует думать, что если глупые вас не слушают, они никого не слушают и ничем не интересуются. Напротив, они весьма подвержены влиянию со стороны, и очень многими вещами интересуются. Вопрос в том, как наши умные слова перевести на их язык?
Если мы все же сумеем им объяснить (пусть на языке жестов и собачьего лая) наши идеи и показать наши ценности, то, может быть, они не станут против нас враждовать и займут нейтральную позицию? Наших сознательных идейных противников, которые как раз все очень хорошо понимают, наберется не так уж много. Борьба будет вестись именно за тех, имя которым – обывательский легион. Мне кажется, над этим стоит хорошенько поразмыслить.
Вообще, многое надо переосмыслить. И газеты издавать для этих людей, в которых доступно объяснять, чего мы хотим и что уже делаем. Не любоваться своей святостью, а разъяснять безъязыким массам наши взгляды.
* * *
И тогда про воскресную жизнь общины назидать не будет надобности. Само собой все восстановится и расцветет. Человек, ощутивший себя участником большого дела, с удовольствием придет в собрание народа Божиего – обменяться новостями, поговорить о совместных планах на будущее.
Послушайте, что может быть прекраснее, чем большое и хорошее дело? Это вам не скорбный Марш несогласных. Это радостное движение сотен тысяч людей, объединенных общей идеологией, имеющих четкие планы и понимающих свою задачу – каждого на своем месте и в общем строю.
И с какой радостью эти люди будут приходить на воскресные собрания – славить своего Господа Иисуса и просить у Него совета, что делать дальше, испрашивать благословения на грядущие великие дела!