Посвящается Поздняковой Е.А
Все говорили, что она светится. А точнее – её глаза. В них была бескрайняя, как небо, доброта. И стоило только посмотреть в них, как тут же становилось спокойно. Но ведь она не была молчалива или кротка. Нет же! Но почему-то всё равно после её глаз ощущалась тихая радость и умиротворение. Возможно, ей слагали бы стихи, но её буйный нрав, сродни горной реке, никогда бы не смог лечь в ритм стихотворения, подчинённого каким-то законам.
Светло-русые волосы пахли апрельскими цветами, раскинувшись на её плечах. Но до чего же они были непослушные! Ровные, как струны и звенящие, как тысячи колокольчиков. Её красота была другой, она сама была другая… Все, кому доводилось повстречаться с ней, не могли объяснить, почему шли за ней, пленённые обаянием.
Видела она суть человеческую, хоть и не стремилась к тому. Как взмахами ресниц по щеке, легко касалась миров и уголков души каждого. И беззаботным смехом щекотала настроение, заставляя улыбаться даже сквозь слёзы.
Он увидел её вечером в переходе метро. Она стояла и слушала его саксофон. Осень была тогда сухая и теплая. Но по вечерам хотелось скорее добраться до дома и заварить себе горячий чай с лимоном. И быть убаюканным ветром за окном.
На следующий вечер он снова её заметил. Теперь она стояла подальше, стараясь не задевать мир своим присутствием. Но бурный источник не может быть незаметным. Мир, проплывая рядом, касался её волос, плеч и рук. Будто знал о редком даре этой девушки – приносить покой и ясность мыслей. Потому и тянулся к ней. А она улыбалась, покачивая головой в такт музыке.
Сегодня она подошла походкой уверенной и твердой. Вслед за ней пришла теплая волна весенних цветов и зимних колокольчиков. Достав из кармана несколько монет, она замялась. Ноги музыканта были усеяны деньгами, но на полу не лежало ни шляпы, ни даже картонной коробки. Он перестал играть.
– Мне не нужны деньги, я играю для людей… – сказал он, отодвинув её ладонь от себя. Девушку это рассмешило:
– Разве такое бывает? Зачем тогда стоите на переходе? И откуда тогда столько денег?!
Музыкант пожал плечами. Выбрался из «сугроба» монет и, встав рядом, снова заиграл. Девушка подержала монеты в ладони, но все же опустила их. Немного постояв, она ушла. Музыка, отраженная от стен и колонн перехода была её прекрасной спутницей. Шла, пританцовывая, с улыбкой на лице. «Чокнутый!» – забавлялась она про себя.
Завтра музыкант был на том же месте. И во всем своем великолепии звуков он казался неправдоподобным. Люди проходили, приостанавливаясь послушать; и незримыми тенями проплывали дальше, оставляя лишь горсточки монет у его ног.
Прячась за колоннами, девушка наблюдала за движением его пальцев. Она впитывала в себя его музыку и была поражена, ощущая всё по-новому. Вот теперь слышала её, понимала и читала зашифрованные знаки. А всё, что было до этой музыки, поблекло и пропало в каше разнообразных ощущений. Теперь она не спит и в то же самое время находится в сладостной дрёме.
Музыкант видел каждый вечер, как она пряталась за колоннами. А однажды она пришла с подругой, вот тогда он узнал, что её зовут Катей. Они о чем-то шептались и тихонько хихикали. А потом Катя, пританцовывая, хлопала в ладоши. Спутница же мило улыбалась и качала головой.
И он никогда не видел, как она уходила. Так неожиданно и незаметно исчезал запах и тепло весны. В последнее время начал замечать, что сразу после Кати, уходил и он, переполненный её чистотой. Теперь поет не саксофон музыканта, а его богатая душа.
– Я буду называть тебя Владыкой Мира. – Шептала Катя, выглядывая из-за колонны.
Музыкант не видел ничего, кроме ее глаз. Он играл лишь только для них и не мог себе поверить. Его свобода стала еще более ощутима с пленом этих глаз. Неужели так бывает? Окован, очарован светом души и жаром доброго сердца, но при этом обрел крепкие крылья свободы.
Теперь можно было уйти, но он не мог ничего не сказать на прощанье. Шел навстречу согревающим лучам ее души, позабыв совсем, что еще ни разу не говорил с Катей. Наверное, было слышно тем редким прохожим, как стучат их сердца. Где-то там, в мире незримых и тонких чувств они, соприкоснувшись душами, исполняли танец любви.
– Всё-таки Вам не нужны эти деньги… – В полголоса произнесла она, увидев, что он оставил монеты лежать на земле
– Катюша, мне надо идти. – Прошептал одними губами в ответ он.
– Ты знаешь моё имя? – Удивилась она.
– Да, – спокойно ответил музыкант, а про себя добавил: «И даже большее – душу твою!».
– А ты вернешься завтра? – спросила Катя, а глаза ее твердили: «Если бы ты знал, как дорога мне твоя музыка, и что ты сам значишь для меня».
– Нет. Я не смогу, к сожалению…
«Милая моя, добрая девочка, – добавлял мысленно, – Как мне жаль, что я так спешил жить, боялся пропустить свой поворот и свернул раньше времени. И теперь не смогу рассказать тебе всего…»
– Тебе сделали «выгодное предложение, от которого ты не можешь отказаться»? – шутливо сказала Катя, – ты божественно играешь, я не удивлюсь, что это именно так.
Он готов был рыдать от бессилия: она так близко и безумно далеко, как яркая манящая на небе звезда.
– Можно сказать так, – скрывая свою боль, с улыбкой ответил музыкант.
«Мне не жить без тебя, я это чувствую!» – Шептала горестно её душа.
– Я опоздала, пришла слишком поздно, да? – посмеиваясь, сказала Катя.
– Ну что ты, это я поспешил! Я всегда слишком спешил. Вот и сейчас приходится…
«Ты думаешь, мы могли быть счастливы?» – с надеждой вопрошали ее глаза.
– А теперь я должен спешить к своей будущей жене… – прошептал он как можно тише, в надежде, что Катя не услышит. Он не мог не сказать этого, не мог позволить ей сомневаться в его истинных чувствах. Но его душа никак не желала уходить.
– Ну, надо же! Поздравляю тебя. – восторженно сказала девушка, только крылья не смогли удержать душу, тут же упавшую в пропасть.
– А я все никак не могу найти свою вторую половинку, – продолжала она, звонко смеясь. – Только притягиваю всё самое худшее! Почему так со мной всегда, не знаешь?
«Вот и меня тянет к тебе, милая моя, добрая девочка. Что же я делаю?»
– Перестань! Ты приносишь людям огромное счастье. Катя, а ты не думала, что так всё и должно быть пока? Может не только тот единственный нуждается в твоей любви? А все, кто приходят к тебе, получают часть твоей доброты и светлого праздника? Как ты можешь лишать всех их такой надежды?
«Прошу тебя, обещай мне подарить свою любовь, хотя бы помни меня… Молю, любимая» – с трудом удерживал себя, чтоб не закричать это вслух.
Катин смех подействовал на него как прохлада в жаркий день. Её забавляли слова музыканта.
– Спасибо, ты очень мил. За слова спасибо и за музыку твою. Даю честное слово: подобного никогда не слышала. – Сказала Катя, опуская взгляд.
«И не чувствовала никого так, как тебя… на расстоянии…. Всегда будешь в моем сердце!» – чуть не прошептала она вслух.
« Пообещай, что еще встретимся», – сказало его сердце. «Обещаю, что на этом не может закончиться!» – ответили Катины глаза.
И они разошлись по своим дорогам, неся за собой ощущение прикосновений душ и дыхания жизни. Чтобы когда-нибудь вновь встретиться и уже тогда поведать друг другу всю правду. Взять её за руку и уже никогда не отпускать из своей ладони. А она бы улыбалась и заглядывая в его глаза, все так же восхищаясь тем, что открыл он для нее своей музыкой.
Харьков 30.04.2009