(пока не знаю номер этой главы, просто внял критике, и размещаю главы хотя-бы в хронологическом порядке)
Кузнечный цех работал на славу, грохот и шум, что уши закладывает!
Можно бы и порадоваться, если бы он не разместился в моем черепке.
А во рту – Сахара! И распухший толстый язык.
Если я сейчас не глотну чего-нибудь, сдохну!
«Поднимите мне веки!»
Просьба риторическая. Некому!
Надо самому.
С четвертой попытки разодрал ресницы и попытался сфокусировать взгляд на плывущей куда-то вдаль комнате.
Теперь еще бы встать!
Хорошо еще, что стена бойко рванув ко мне, подставила себя, холодную.
Итак, по стеночке, по стеночке – вот она, долгожданная и ненаглядная кухня.
Чуть не растянулся, запутавшись в батарее пустых бутылок у двери.
Теперь к нему, моему спасителю, тихо вибрирующему белому ящику холодильника.
Вот она, моя радость, вот оно, мое счастье – коробка кефира.
Как дрожат руки.
Ура, пакет надрезан.
Глоток, еще глоток.
Теперь попасть жопой на табурет, прижаться лбом к спасителю и замереть-замереть-замереть.
- Хреново?
Так, и что это за явление в проеме двери?
Абсолютно незнакомый мужик, голый, типа Давид, только с очень рашенмордой сочувственно повторяет свой вопрос.
На глубокий мыслительный процесс я был неспособен, потому спросил в лоб:
- Ты хто?
Точнее, попробовал спросить, хотя и смочил рот, язык еще плохо слушался.
- Ой! Мы уже не признаем?
Тон и манера говорить до боли знакомы, если бы еще кузнецы ушли на обед и кончили бы раскалывать голову хоть на минуту.
Мужик подошел к холодильнику, достал две бутылки пива, ловко открыл, зацепив крышку за крышку, достал из шкафа два стакана, заполнил, присел на корточки и протянул мне один.
- Пей лекарство!
- Не хочу! – заупрямился я и показал пакет кефира.
- Это тоже лекарство, - снисходительно успокоил меня гость, - Мое – более действенное!
Лицо визави излучало сочувствие, и я принялся за пиво.
Тем временем гость развернулся и начал поднимать и устанавливать под раковину раскиданные мной бутылки.
«Эк, меня бросало по кухне.» - отметил я, осушая стакан.
И, действительно, молотобойцы ушли на перекур, осталась только парочка трудоголиков, стучавших по вискам, но это уже был рай!
Я выпрямился на табурете, заложив нога за ногу, и сказал капризно:
- Хочу курить! – почему-то показалось, что я могу требовать от гостя исполнения желаний.
Тот неторопливо направился к кухонному столу, взял пачку, и, вынув сигарету, ткнул её фильтром в мой приоткрытый рот!
Щелкнул зажигалкой, давая мне прикурить, и я сделал первую затяжку.
«Ах, сигарета, сигарета!
Я люблю тебя за это!»
«А жизнь-то налаживается»
Правда вторая затяжка вышла мне боком. Я подавился дымом, закашлялся, а потом рванул на своих заплетающихся в туалетную и рухнул перед унитазом.
Меня долго выворачивало, в конце концов, я чуть не носом клевал в эту буро-зеленую, дурнопахнущую массу.
- Вот и хорошо! Вот и славно! – гость подхватил меня сзади под мышки и потащил к ванной. – Сейчас мы умоемся, и полежим!
Он умыл меня, как ребенка, посадив на край ванны, вытер лицо, а затем повел в комнату.
Здесь он уложил меня на диван и укрыл одеялом.
- Ты кто? – повторил я слабым голосом так мучивший меня вопрос.
- Кто? Кто? А кто кричал: «Марго, вые…и меня! Ну, пожалуйста!»?
- Ты – Марго?
Возможно, в другой ситуации я бы возмутился такой наглой клеветой на меня, но силы покинули, и я провалился в сон.