Что есть несвобода? Что ограничивает - нет, не нас - что ограничивает любое движение в этом мире вполне определёнными рамками? СТРУКТУРА! Структура того пространства, в котором происходит это движение. И не важно, что это за пространство - физически протяжённое, в котором движется стрела Зенона, или фазовое пространство состояний, где происходят невидимые для глаза чудеса: ЧТОБЫ В ПРОСТРАНСТВЕ ПРОИСХОДИЛО ДВИЖЕНИЕ, ОНО ДОЛЖНО ОБЛАДАТЬ СТРУКТУРОЙ. Первым это понял Зенон, когда доказал: в актуально бесконечно делимом пространстве (континууме - по современной терминологии - естественно, не имеющем структуры) невозможно никакое движение. Зенон вовсе не шутил, говоря: "Движенья нет!" Движенье всегда связано со структурированным, а значит, дискретным пространством и неосуществимо в интуитивно понятном нам с рождения (псевдо-априорном, Кантовском) евклидовом континуальном пространстве. Но о континууме, Зеноне, и дикретности любого пространства и, следовательно, ЛЮБОГО движения надо говорить более обстоятельно - это отдельная большая тема.
Вернёмся к структуре - причине ограничений. Понятно, что структура - идеальна, её нельзя пощупать или увидеть. Остановимся на информационной сути идеальной структуры. Она выражается в некотором (вполне определённом) ограничении вариантов движения, развития материи, и ограничения эти грандиозны. Представьте, например, что на оси нанесена шкала натуральных чисел, а все интервалы между ними – область запрета. Ясно, что область запрета неизмеримо больше, чем «область разрешённых точек». Запрещённое множество – это тот самый пресловутый континуум, разрешённое – дискретиум, счётное множество, мощность которого равна мощности натурального ряда. Таковы жёсткие ограничения, накладываемые идеальной структурой на пространство-материю и её движение. (Между прочим, отсюда ещё яснее становится – почему физическое пространство не может быть континуумом).
В процессе эволюции, перехода материи на высшие организационные уровни, степень ограничения возрастает. В частности, растут информационные и энергетические запретные зоны. Другими словами, между эволюцией и ограничением есть диалектическая связь! То, что ограничения заставляют систему усложняться, кажется невероятным, парадоксальным. Разве не абсолютная свобода – синоним быстрого развития? Оказывается, дело обстоит как раз наоборот: почти абсолютная несвобода (жёсткая система нарастающих запретов) является основой усложнения системы, ускорения её эволюции. Более того, оказывается, философия давно уже «в курсе» этого явления, названного С.В. Илларионовым «принципом ограничения».
Его принцип ограничения основан в свою очередь на обобщении нетривиального понимания науки Э.Т. Уиттекером, выразившегося в «принципе невозможности»: Уиттекер вполне обоснованно полагал, что любой физический закон представляет собой запрет – утверждение о невозможности чего-то (например, начала термодинамики могут быть сформулированы, как известно, в виде запрета на существование вечного двигателя 1–го и 2–го рода). Уиттекер считал, что небольшого числа таких запретов достаточно, чтобы из них дедуктивно вывести всю физику.
Расширяя понимание информационной сути ограничений, Илларионов формулирует свою трактовку научной теории как системы ограничений. Далее он убедительно показывает, что переход к новой теории (на новый уровень знания) есть наложение дополнительных ограничений (запретов) на структуру теории (знания). Другими словами, эволюция знания – это история введения в его структуру всё новых и новых ограничений. Чем сложнее знание и ближе к истине, тем более жёстко запретами-ограничениями сформирована структура этого знания.
Это в науке. А что в искусстве? Вы не поверите – то же самое, только в более наглядной, явной форме. Искусственность искусства – сама его суть – в наложении им на себя системы формальных ограничений, что – самым «парадоксальным» способом – приводит к неожиданному результату: резкому, скачкообразному росту степени его выразительности (если хотите по-научному – плотности эмоциональной информации).
Классические примеры:
- переход от прозы к поэзии сопряжён с рядом фонетических и ритмических ограничений, попросту – с введением рифмы, ритма и размера строки; объём произведения при этом, как правило, резко снижается – при той же эмоциональной ценности: выразительность поэзии несоизмерима с выразительностью прозы;
- балет также отличается от обычного танца рядом формальных ограничений-запретов, что также приводит к возрастанию «накала», его эмоциональной выразительности;
- внутри отдельного вида искусства эволюция идёт по пути усложнения его «языка», введения дополнительных запретов, что выражается в его явной склонности к формализации, порой саморазрушительной – если формализация произвольна, не сопровождается адекватным усложнением содержания. Однако смысловые, содержательные возможности языка искусства всегда сдерживают степень формализации в процессе его эволюции, усложнения (Пушкин - Лермонтов - Тютчев - Блок - Цветаева - Пастернак - Вознесенский - Бродский – это, если брать только «пушкинскую» линию).
То же самое наблюдается и в спорте. Наибольшие ограничения на действия спортсмена накладывают игровые виды спорта: никакого произвола, полное подчинение «игровой воле» команды, что – парадоксально – увеличивает возможности для импровизации. Заметим, что все игровые виды спорта – в современном виде – возникли недавно: в 20-м или в конце 19-го века – и это не случайно: усложнение спорта происходит у нас на глазах. Не случайно и то, что самым привлекательным зрелищем остаётся футбол: в связи с большим количеством игроков, а также с достаточно суровым запретом (на игру руками, которые значительно более приспособлены к игре с мячом, чем ноги), его информативность, сложность, непредсказуемость намного превышает выразительные возможности других игровых видов спорта.
И всё это вытекает из принципа ограничения (запрета), который, в свою очередь, является отражением идеального бытия – понятого нами как идеальная иерархически организованная структура пространства-материи, по сути, идеальная информационная матрица запретов на произвольные формы движения, информационное поле – информационное пространство, если хотите, «информационный эфир», в котором только и возможно движение–эволюция-самоорганизация.
( продолжение: http://www.proza.ru/2009/04/30/67 )