ПРИОБЩЕНИЕ К ДРЕВНЕЙ ЗЕМЛЕ АРИЕВ
Родина-мать вразумляет сына:
«...Радости нет от тебя, ты не мой сын,
Ты лишь врагов усугубляешь радость.
Пока ты жив, безнадёжный,
Носи торжествующих иго!..
Не унижай себя, пусть у тебя перед ними
Ни малейшего страха не будет.
Полностью ободри сердце,
Робости не поддавайся!
Вставай, негодный, полно лежать, побеждённый,
На радость всем недругам,
Бесславный, родным несущий горе!
Что ты лежишь, как мышь, сложившая лапки!
Проснись, простофиля, что ничтожно-малым доволен!
Почему ты валяешься, как труп, сраженный громом?
Встань, негодяй, не спи, пока врага не повергнешь!
Не пяться назад, ты, жалкий, прославь себя делами!
Не стой в середине иль позади с подлыми, как ничтожный!
Пылай, как зажжённое дерево, хотя бы мгновенье!
Из-за желания жить не прячься,
Как огонь в дыму не светящий.
Отвагу в себе возбуди,
Иль в вечный путь отправляйся,
Свой долг выполняя;
Иначе и жить тебе незачем, сын мой.
Да не родит ни одна из женщин подобного сына!
Не копти, возгорись, наконец, врагов победи отважно!
Кто терпелив и безгневен, тот не мужчина,
Тот не женщина даже,
Ведь, малым довольный, убивает счастье.
И кто не борется и кто в борьбе беспечен,
Не достигают величия оба;
Освободи себя сам от этих пороков!
Сделав железным сердце, вернуть своё добивайся;
«Горожанином» человека зовут за то,
Что он охраняет город.
Человек, силой рук живущий,
В этом мире получает славу
И сияющий путь в ином мире.
Из Древне-ведических песен Махабхараты, «Путешествие Бхагавана», гл. 132 (в сокращении).
Николай Белоножкин пришёл в себя от забытья после всех потрясений при кораблекрушении в Индийском океане. Он почувствовал себя так, будто только что вновь на свет народился. И грёзы, посетившие его на берегу у костра, оставили в его сердце печать благих воспоминаний. Он даже не решался высказать самому себе о тех неведомых ранее новых чувствах, посетивших его душу. Что-то неведомое, как благоухающая грёза носилось над ним, в прозрачных образах волновало и манило его. От этих воспоминаний он впал в мечтательную апатию, не чувствуя внешних признаков жизни. В глубине всего его существа шевельнулось что-то неведомое и причиняло ему блаженную, но печальную мысль о том, что невозможно вернуть того другого высшего бытия, которое коснулось его своим волшебным крылом и словно испарилось. Он невольно только и повторял: потерял, потерял... что-то настоящее потерял безвозвратно... А как бы хотелось вновь обрести это состояние души и бродить с этим чувством по лугам и рощам, оторвавшись ото всего, что привязывало его к этой жалкой привычке, называемой жизнью. Только в том утерянном состоянии можно было ощущать, что нашёл себя в созерцании образов вечности, поднимавшихся из самых глубин души. Он почувствовал удивительное влечение к этому местечку под цветущими душистыми кустами, где ему виделось, слышалось и чувствовалось там много чудесного. И, боже мой! какое чудо! Он чувствовал, что вновь зарождается где-то в глубине и накатывается, словно волна к сердцу, так что на глазах навернулись счастливые слёзы и всё его тело трепещет от невыразимого счастья. И всё окружающее его, кажется таким бесконечно дорогим, родным и близким: и эта зелёная трава, на которой он сидел, все многоцветные краски и звуки. Он обнимал цветущие кусты и шептал в духовном упоении: только не исче-зайте, не уходите, побудьте, побудьте подольше со мной... Я погибну от печали, если вы покинете меня... Я дальше жить не смогу, если потеряю вас...
Читателю наверняка знакомо состояние души в минуты, когда появлялось мучительное неудовольствие собой, когда всё то, что раньше он считал очень важным и стоящим для своих чувств и мыслей, вдруг начало казаться пустяковым, никчемным, глупым. Что существует на свете что-то действительно достойное восхи-щения и оно где-то очень близко, но только это выразить невозможно. Но как можно выразить истинное благоухание грёзы? Вот оно, кажется, витает вокруг, но ни понять, ни выразить его словами невозможно. Оно словно расплывается в образах, и ты остаёшься нем и глух ко всему, что окружат, но именно в такие минуты и ощущаешь полноту настоящей жизни... Ясно одно, что только из борьбы возникает настоящее счастье в высшей жизни. Враждебные внешние вихри нападают и только внутренняя, противостоящая им сила может спасти от гибели и позора. Храня эту силу в душе, веря ей, будешь счастлив. Всякая нужда, мелкие заботы и жалкое существование опадут под ливнем блаженства, как весенние отцветшие цветы...
Неожиданно Николай увидел, что перед ним стоит мальчик; он держал в своих худеньких руках горшочек с молоком и приветливо ему улыбался. Грёзы Николая исчезли, как исчезают сновиденья после пробуждения. Мальчик поставил горшочек перед незнакомцем, морским пришельцем и заговорил с Николаем на ломанном английском языке: «Я принёс тебе молока, выпей!.. много раз я подходил к тебе, но ты не отзывался на мои слова...»
- Кто ты? Где живёшь? Кто твои родители? – словно очнувшись от оцепенения, произнёс Николай.
- О, господин, - ответил мальчик, - я пастушок из деревни одного из многих островов Навадвипы. У нас никто не голодает. В каждом доме можно попросить что-нибудь попить и поесть. Если путешественники, потерпевшие кораблекрушение, не заходят к нам в деревню, то я приношу им еду. Такая у нас в деревне традиция: не интересоваться: кто, да откуда, но помочь людям, попавшим в беду. Здесь тебя заметила моя мама, ходившая на берег моря собирать сухой хворост для растопки печи. Она дала мне этот горшочек с молоком и просила отнести тебе... Пей молоко, а позже я принесу тебе другую еду, вегетарианскую, вкусную и питательную. А сейчас мне уже пора идти к стаду коров, чтобы забрать у мамы молоко, которое она надоила, и отнести домой. Но я скоро вернусь за этим горшочком. Пастушок быстро ушёл, а перед Николаем остался горшочек с молоком...
Изумлённый мореплаватель взял в руки это угощение, и медленно выпил сладкое на вкус молоко. Отставив в сторону пустой горшочек, он стал вглядываться в даль океана и ожидать мальчика, который вскоре появился перед ним. Добродушно улыбаясь, он сказал: «Вон там я живу...» Он показал рукой на густые заросли, усыпанные цветами. Если ты можешь сам идти, то, пожалуйста, пойдём к нам в гости. Отец вернулся домой с промысла. Он искатель морского жемчуга. Отец приглашает тебя к нам в жилище. Мой отец добрый человек, он прямой потомок Чайтаньи, а мы, всё наше семейство - Чайтаниты...
- Как называется это место, где мы находимся? – тихо спросил Николай.
- Это небольшая деревня Джхаматапура на одном из островов Навадвипы в Бенгальском заливе. Это святое место в Индии, где родился святой Чайтанья более пятисот лет тому назад...
Николаю было странно слышать всё это. «Эти милые люди живут здесь, как в раю, - подумал он, - во всём мире лилась и продолжает течь кровь реками, они даже не подозревают об этом. Господи, как счастливы эти люди, живущие в этой сказочной стране, которая с севера защищена от безумного мира самыми высокими Гималайскими горами, а с трёх других сторон она омывается океанами и морями. Я буду, счастлив, узнать, как можно больше о жизни этих людей. Рассуждая про себя об этом удивительном, сказочном мире Николай и не заметил, как оказался на пороге небольшой простой крестьянской хижине, крытой тростником. Хозяин дома Ананга встретил русского гостя-путешественника необыкновенно приветливо с большим чувством. Он плохо говорил по-английски, но его можно было понять. Ананга сказал, что когда приходит гость в дом, то это равносильно тому, что это жилище посетил никто иной, как сам Господь и встречать его следует, как самого Всевышнего Бога.
Встретить гостя из далёкой России собралась вся небольшая деревенька. Хозяин дома Ананга и его жена Анандини оделись по-праздничному, и все гости были также в нарядных одеждах, все они пришли с дарами. Гости понимали, что русский путешественник мореплаватель, очень ослабленный и истощённый; они видели, что одежды на нем висели лохмотьями. Нищета в этих местах высоко ценилась и путники в ветхих одеждах почитались, как святые люди. Сцена встречи с нищим незнакомцем была настолько трогательной, что не было ни одного из присутствующих, по щекам которого не текли бы слёзы возвышенного счастья. С Николая Белоножкина сняли все ветхие одежды, его омыли пахучими водами, молоком, растёрли всё его тело сандаловыми маслами, одели в нарядные индийские одежды, надели ему на шею гирлянды из цветов и стали громко воспевать святые имена, почитаемые в Индии:
Джая, Джаганат! Джая, Джаганат!
Джая, Джаганат! Джая, Джаганат!
Джая, Баладев! Джая, Субадра!
Джая, джая, джая, Джаганат!..
Все жители этой маленькой деревни пели и плясали с таким вос-торгом, щедро осыпая гостя лепестками цветов, что во всё время такого необыкновенного, чудесного гостеприимства Николай не верил, что это происходит наяву. Ему казалось, что это удивительный сон, и ему хотелось только одного, чтобы эта необыкновенная, сказка никогда не кончалась...
Жители гостю подробно рассказали о своей живописной небольшой деревне Джхаматапуре на западе Бенгали, в провинции Катвы, где более пятисот лет тому назад – восемнадцатого марта 1486 года в семье доктора Кавираджа родился великий святой Индии Чайтанья Кавирадж. Он рано отрёкся от мира, ходил по Индии и проповедовал о любви к Богу. Место, где родился Чайтанья удивительно и полно очарования. В Бенгальском заливе восемь малых островов вокруг большого центрального острова Антардвин (Шри Маяпур) удивительным образом напоминают лепестки лотоса Навадвипы. Во всей Индии люди уверены, что во время Вселенкого потопа, этот вечный лотос становится прибежищем мудрецов. Здесь всё неописуемо красиво: и улицы, и ручьи, и рощи – ни с чем несравнимы. Навадвипа раскинулась на слиянии двух священных рек – Ганги и Джаланги. Навадвипа омывается со всех сторон Гангой, впадаемой в Бенгальский залив Индийского океана, и занимает площадь в тридцать две квадратных мили. Издревле Навадвипа была столицей Бенгали. Она состояла из множества малых деревень, теснившихся на её островах и связанных между собой узами соседства и родства. На всю Индию гремела слава Навадвипы, как центра образования и мудрости.
Позднее Николай Белоножкин узнал, что жители этой деревни гарантированы от эпидемий, неведомы им болезни и печали.
Узнав от северного гостя о цели его прибытия в Индию, Ананга очень удивился, что мир страдает от войн и тяжёлых заболеваний больших городов. Население этого острова словно живёт совсем в другом мире, навсегда освободившемся от болезней. Поражает великолепное здоровье жителей и старых и малых, доживать до глубокой старости здесь стало качеством наследственности. Они достаточно активны и в свои девяносто лет. Ключ к долголетию можно отчасти найти в том, что каждый грудной ребёнок вскармливается молоком матери нередко до шестнадцати месяцев. Поражает великолепие телосложение мужчин, женщин и детей. Мужчины довольно высокие, мускулистые и крепкие. Почти у всех женщин до конца жизни хорошая фигура и изящная походка. Здесь очень приятно жить, вся земля засажена фруктовыми деревьями и полезными растениями. Весь остров, словно большой ухоженный сад. Длинными рядами тянуться деревья с лимонами, апельсинами, гранатами, финиками и манго; одни деревья утопают в цветенье, на других висят зеленые плоды, третьи увешаны зрелыми фруктами.
Жители Навадвипы удивлялись рассказам Николая Белоножкина о том, столько пролито крови за последние десятилетия в России и в Европе, столько жестокости сосредоточено в сердцах людей. «Люди созданы для любви и счастья, - говорил они, - зачем же они убивают друг друга? Какая вера учит этому безумию неразумных людей мучить и убивать друг друга?..»
Ананга сообщил Николаю Белоножкину, что в Индии есть православные общины, которые были созданы ещё с давних времён. Путешественники-землепроходцы оставались в Индии после её посещения Афанасием Никитиным со своими спутниками. Обживались в Индии и донские казаки целыми общинами, открывая свои небольшие ашрамы (храмы). «Один из таких храмов,- сказал Ананга, - действует и теперь, в родной деревне моего отца в Шри-хатте. Эту деревню мне давно хотелось навестить, там живут мои близкие родственники. Теперь вот самое время навестить эти места, проводить туда нашего северного гостя, а заодно сбыть свой товар – жемчуг, и заработать для нужд семьи немного денег. Я отведу нашего гостя к своим соотечественникам и побуду-погощу там несколько дней...»
Жена Анандини забеспокоилась. – Так неожиданно пришло к тебе это решение, - проговорила она взволнованно, - мы останемся без тебя, как рыба без воды. Я даже ничего не приготовила тебе в дорогу...
- Не беспокойся, дорогая, - я скоро вернусь, - сказал Ананга и, обращаясь к своему сынишке, добавил, - береги нашу матушку, слушайся её беспрекословно и во всём помогай ей...
Через три дня Ананга стал собираться в дорогу. Соседи пришли проводить их. Ананга и Николай Белоножкин сели в лодку и отплыли со своего острова на «большую землю» Индии. Они уже скрылись из виду, а провожатые односельчане долго не двигались с места, пристально смотрели в даль. Соседи говорили: «Как повезло Анандини, что у неё такой замечательный муж. А этот чужестранец тоже хороший человек. По всему это видно. Он настоящий герой, поборол наш Индийский океан...»
Ананга и Николай оставили свою лодку у знакомых на берегу и неторопливо пошли по дороге, пока не достигли берегов реки Падмовати. Река была красивой: южный ветерок гнал по всей глади лёгкие волны, которые напоминали Николаю волны тихого Дона, он не сдержался и запел:
А у нас, на Дону - ветер гонит волну
Из глубин голубых в вышину,
И, срываясь с высот, он над степью плывёт,
И тогда степь, как лира поёт...
Ананга, хоть и не понимал слов этой песни, но очень внимательно слушал и на припеве с большим удовольствием:
Полыхают в ночи, отзвенели мечи,
Замутились донские ключи...
Пахнуло речной прохладой, и Ананга повёл Николая освежиться в чистой речной воде.
- Я слышал, что у вас на Руси, посвящённых в таинство креще-ния, окропляют водой, - сказал Ананга, - а у нас принято освещать огнём, этот обряд называется Агни Ятра. Но у вас в Православии и у нас в Ведической вере принято поклонение Святому Духу...
Николой ощутил духовное блаженство от омовения в водах святой реки Падмовати. - Поистине чудесная святая река, - произ-нёс Николай, глядя на плещущиеся её волны. Мягкое течение этой реки успокаивали его сердце. В прибрежье реки вода была удивительно тёплой, как парное молоко, как приятно было плескаться в воде – истинное блаженство, которое Николай никогда прежде не испытывал. Величественные леса по берегам так понравились Николаю, что он готов был остаться здесь на несколько дней. Ананга, словно угадал мысли своего попутчика, и предложил побыть здесь несколько дней.
Рыбки в реке были такими непугливыми, что, играя в воде, касались тел спутников. Весть о том, что в окрестности Падмовати появились гости, разнеслась повсюду с быстротой ветра. Жители местных деревень пришли к берегу поприветствовать путников и угостить их. Радости Николая не было предела. К реке подходили стада коров, и было удивительно видеть, как они входили в воду и плавали так, что только головы мелькали в воде. Коровы здесь были совершенно необыкновенные, рога, словно большие арфы возвышались у них над головами. У коров были горбы, словно у верблюдов и они были такими упитанными и ухоженными, что невозможно было ими налюбоваться. У всех коров были колокольчики не только на шее, но и на ногах. Рога их были украшены венками и гирляндами из живых цветов. Многое из коров были украшены красочными рисунками или живописными накидками...
Неужели мне все эти картины не сняться? – спрашивал и спрашивал постоянно себя Николай. В довершении радости, их пригласили на свадьбу в деревне. Друзья приняли это приглашение с большим удовольствием...
Все женщины деревни Надии нарядились в дорогие красочные сари. Свои прекрасные густые тёмные волосы убрали золотом и жемчугами. У некоторых из них волосы были украшены цветами лотоса, а у иных головы были украшены пёстрыми венками.
Начинало смеркаться, когда свадебная процессия подошла к берегу реки Падмавати. В небе стояла полная луна. Горели сотни светильников, приятно играла музыка. Весёлые шутки развлекали гостей. Множество танцоров исполняли различные танцы под аккомпанемент многочисленных видов музыкальных инструмен-тов. Танцевали дети, зажигая своей радостью взрослых, так что все забывали о своей сдержанности и тоже начинали танцевать.
Предложив цветы и зажжённые свечи, установленные на дощечках, плывущих по реки Падмовати, свадебная, праздничная процессия вернулась в деревню. Пройдя по всей деревне, процессия подошла к дому невесты, где свадьбу встречали радостным пением и громкими возгласами: Харибол! Харибол!.. Жениха Нимая в доме невесты принимали родственники и священнослужитель. Они вышли вперёд, держа в руках красивые одежды, драгоценности и другие многочисленные подарки. В это время появилась невеста Вишнуприя, одетая в исключительно красивый наряд и села на своё место. Согласно свадебному обычаю, родственники суженого дружно подняли жениха Нимая на высокое сиденье и накрыли его покрывалом, а невеста обошла его семь раз. Затем она стала перед ним со сложенными руками и выразила ему своё почтение. Родственники стали осыпать новобрачных цветами под музыку и пение. Вишнуприя положила цветочную гирлянду к ногам Нимая. Нимай поднял эту гирлянду и, нежно улыбаясь, надел её своей невесте на шею. И снова молодую чету осыпали обильным дождём из цветочных лепестков.
Повсюду горели сотни светильников. Громкое и радостное пение и музыка заполняли всё пространство до самых небес. Невеста снова обошла жениха семь раз и поклонилась ему, сложив почтительно руки. Молодожёны обменялись цветочными гирляндами под радостные возгласы гостей: «Джая! Джая! Харибол!..» Отец невесты отдал с молитвой жениху руку своей дочери. Гости стали дарить жениху коров и многочисленную домашнюю утварь.
Молодожёнам предложили вкусить прасад (угощение, которое прежде было предложенное Господу). Старшие женщины предла-гали им камфору и орехи бетеля, прежде чем проводить их в спальную комнату. Чтобы прикоснуться к жениху, женщины подавали ему цветочные гирлянда и сандал.
Люди наслаждались пиром. Радости и веселью не было конца. Молодожёны проводили первую ночь в доме невесты, а праздник продолжался...
На следующее утро жених Нимай поднялся рано и совершил свадебную церемонию кузандику, а в полдень пришло время прощаться молодожёнам с домом невесты. Родители невесты благословили новобрачных, предлагая им листья бетеля, сандаловую пасту и цветочную гирлянду. Возложили на голову жениха траву дурба и рис пэдди. Отец невесты сказал: « Дорогой Нимай, ты возвышенная личность и так добр, что принял в дар мою дочь. Какой ещё подарок, если не моя дочь, достоин был тебя? Став моим зятем, ты благословил меня и мой дом. Моя дочь тоже обрела благословение, получив милость служить тебе...» Он соединил руки четы и простился с ними, непрестанно плача.
Жених выразил почтение старшим членам семьи своего тестя, и, поднявшись вместе с молодой женой на паланкин, отправился в дом своих родителей. Все кто видели их по дороге, благословляли и поздравляли молодых супругов...
Родители жениха вышли молодожёнам навстречу, и усадили их в своём доме на почётное место под радостные возгласы и музыку. Жених щедро раздавал подарки и одежду актёрам, танцорам и нищим, которые пришли в дом жениха, а также он вознаграждал подарками брахманов, родственников и друзей.