Ангел в белоснежных одеждах, таких белоснежных, какие носят только ангелы, сидел на кончике иглы и острием крыла, такого же белоснежного, как и его одежды, писал что-то в воздухе... Над ним уже час кружил черный ворон, такой черный, какими могут быть только черные вОроны. И наконец, он решился заговорить с ангелом. Он уселся рядом с ангелом на краешек иглы...
- Что перепись населения ведешь? – ехидно спросил ворон.
- Нет, ворон считаю. – Не менее ехидно ответит ангел.
После двухминутного молчания ворон продолжил.
- Я тут песню одну вспомнил. Попробую напеть: «Сколько ангелов танцует на конце одной иглы, только черный ворон знает ответ, знает ответ, а я – нет...»
- Глупая песня, - перебил его ангел, - нисколько их тут не танцует... Здесь вообще никто никогда не танцует. Это вообще единственное спокойное место, где можно отдохнуть от этого тошнотворного никогда непрекращающегося торжества Рая. Устал я... Хочу уйти...
В воздухе повисла тревога... Точнее она повесилась... Неожиданно запахло спиртом и стало очень жарко.
Казалось, само пламя ада коснулось ангельских крыльев. А игла начала свое движение.
Как потом выяснилось, адово пламя оказалось всего лишь огоньком горелки, нагревающей ложку с героином. И спиртом запахло не случайно.
Наркоман Женя всадил в себя дозу... дозу с ангелом на кончике иглы.
Ангел ушел, ушел по венам, несущим зараженную кровь к сердцу... Ангел ни о чем не жалел. Он нашел себе пристанище... Ангел, с опаленными крыльями, теперь уже не такими белоснежными, какие есть только у ангелов, поселился в сердце законченного наркомана и жил там до тех пор, пока оно не перестало биться... он жил там еще 12 часов...
27.04.2009