*
Это не дождь, это шалые вихри
Носят вокруг водянистую шаль...
Как мои губы к твоим – привыкли!
Как им с твоими – расстаться жаль!
Снег? Или свет?!!
Сквозь прикрытые веки
Мне не понять, что так слепит глаза!
Будто сшибаются горные реки!
Словно – бьёт молниями гроза!
Боже! Как трудно остановиться!!
Кажется, будто бы год прошёл!
...Прячем друг в друга мокрые лица.
Тихо вокруг...
И так хорошо...
Танцующие под звёздами.
(завершение)
– От тебя не оторвёшься, – говорю я срывающимся голосом, с сожалением отстраняясь.
– Да ну тебя, Витька, – шепчет она, прерывисто дыша. – У меня, между прочим, голова кружится.
– Что ты говоришь!
– Да.
– Отойдём от края.
– Лучше проводи меня до квартиры.
– Я так понимаю, мой визит завершён?
– А ты собирался до утра тут мокнуть?
– Нет, конечно. Но вот целоваться с тобой могу и до утра. Хотя бы в подъезде.
– Ценное признание. А ты не находишь, что это романтика времён молодости наших родителей?
– Какие жестокие слова... Может, стоит приобщиться к их романтике?
– Глупый. Я бы с тобой, возможно, и на острове Врангеля целовалась, полярную ночь напролёт. Но послушай, как я шмыгаю носом. Слышишь?
– Слышу, к моему глубокому огорчению.
– Если кто-то из нас простудится за три дня до соревнований, этот факт не пойдёт нам на пользу.
– Ты снова права. Что ж, в таком случае, permettez de vous faire jusqu' а votre appartement, ma reine.
– Что означает...
– Что означает «разрешите проводить вас до ваших покоев, моя королева».
– Grand merci, mon capitaine.
– А почему всего лишь капитан? Почему не mon general?
– Как это почему? Капитан королевских мушкетёров!
– Действительно, это меняет дело...
– Витька, какой же ты всё-таки тщеславный, – она восхищённо чмокает меня на прощание. – До вечера.