Чтобы любить кого-то,
нужно сначала полюбить себя.
Но ты так любишь себя,
что больше тебя
ни на кого не хватает,
вот в чем твоя проблема!
Фредерик Бегбедер
- Почему ты так не любишь себя?
- А за что мне себя любить?
- Как за что? За то, что ты такая замечательная!
- Смешно!
- Да и вообще, почему себя нужно любить именно за что-то? Ты – это ты, и уже поэтому ты должна себя любить!
- Какая глупость!
…Да, разговаривать с ней было бесполезно. Она умела любить всё и всех, но не себя. Она умела прощать всех, находить объяснения даже тому, что в принципе нельзя объяснить, но никогда не могла простить себе собственных ошибок и поэтому постоянно себя изводила …
Ее было невозможно застать дома, никто никогда не видел, чтобы она отдыхала, она, казалось, работала, как вечный двигатель, словно ей была неведома усталость… Но это было совсем не так…
Никто не видел, чтобы она плакала, о ее хорошем или плохом настроении могли только догадываться, с улыбкой или спокойным выражением лица она оставалась одинаково невозмутимой и, как считали многие, холодной, но никто не знал, как она справлялась со всем, что творилось ее жизни…
Она мало говорила и много слушала, много писала и много читала, и всё это отчасти составляло далеко не самую малую часть ее жизни…
У нее была подруга, одна единственная подруга, которая имела, пусть и весьма приблизительное, но хоть какое-то представление о том, как она жила, чем занималась, о чем грустила и чему иногда радовалась… и этой подругой была я.
Казалось, что она никогда не ценила моего участия в своей жизни, как ни печально мне это сейчас признавать. Она могла при всех нагрубить мне, демонстративно выходить из помещения, как только я входила, она неделями не разговаривала со мной, не отвечала ни на звонки, ни на сообщения…
Другая на моем месте уже давно бы прекратила всякие с ней отношения, другая, не знавшая, какая она на самом деле, но не я…
Я прекрасно понимала, что за маской холодности, высокомерия и цинизма скрывалась просто обиженная маленькая девочка, которая всю свою жизнь считала, что она должна кому-то что-то доказывать, и доказывала, но, прежде всего, себе.
Иногда я звонила ей по вечерам, и она даже снимала трубку:
- Как твои дела?
- Всё отлично! – всякий раз отвечала она, но в ее голосе слышался неприкрытый сарказм.
- Что на этот раз?
- Ничего. Всё замечательно.
- Ты снова пьешь?
- Так, балуюсь…
- Хватит уже! Сколько можно? Ты же сама себя убиваешь!
- Только вот жизни меня учить не надо! Я делаю то, что я хочу и когда хочу! Если я хочу пить, я буду пить!
- Дело твое…
Я знала, что вмешиваться было бесполезно. И даже еще более губительно для нее. Я отлично знала, чем закончится этот вечер для нее. Пару бокалов вина или виски (это зависело от сложности терзающей ее проблемы) в компании ее любимого плюшевого медвежонка и где-нибудь за полночь она заснет с улыбкой на лице, обнимая свою любимую игрушку, которая заменяла ей собаку, которую она просто не могла позволить себе завести.
Некоторые считали ее странной, некоторые взбалмошной, а для меня она была лучшей подругой, которая, несмотря на ее молчание, игнорирование меня, даже некоторое презрение, была очень близким мне человеком. И во времена «оттепели», когда она выходила из состояния постоянной нервозности и напряжения, она, как никто, понимала меня, она, как никто, умела меня выслушать и высказать свое мнение. Да, оно иногда было жестким, иногда обескураживающим, но всегда правдивым и только ее!
Как-то утром она разбудила меня внезапным звонком:
- Да…, - невнятно проговорила я сонным голосом…
- Я люблю тебя! – протараторила она и положила трубку, оставив меня в полной растерянности! «Всё-таки странная она», - подумала я и посмотрела на часы. Семь часов утра! Нет, она всё-таки сумасшедшая!
Весь следующий день она была сама не своя. Нет, она была великолепна! Она улыбалась, шутила, разговаривала даже с теми, с кем никогда не здоровалась и вообще вела себя совершенно не так, как обычно. Все переглядывались между собой, но ничего не говорили, видимо, думали, что это ее очередное шоу, когда она из плохой девочки вдруг решила превратиться в хорошую. Поэтому никто не отнесся серьезно к этому ее новому образу, никто, кроме меня. Зная ее не первый день, я была уверена, что что-то произошло, иначе она бы себя так не вела, такой игры не было в ее правилах.
В конце дня я подошла к ней и спросила:
- С тобой всё в порядке?
- Всё замечательно! Лучше и быть не может! (Сам факт замены «отлично» на «замечательно» очень красноречиво свидетельствовал о том, что с ней что-то творится, причем что-то серьезное…)
- Рада за тебя.
- Спасибо тебе. Спасибо за всё!
- Да мне-то за что?
- Просто за то, что ты есть.
- Ты ничего не хочешь мне сказать?
- А разве я не достаточно сказала?
Я только многозначительно улыбнулась…
- Знаешь, если бы я не знала тебя, то решила бы, что ты влюбилась.
Она сделала большие глаза и засмеялась.
- Как хорошо, что ты всё-таки меня знаешь. Но ты не так далека от истины, как тебе кажется…
Теперь уже мои глаза оказались полными удивления. И в них читался немой вопрос. Она уже собиралась уходить, а потом посмотрела на меня, слегка улыбнувшись, и сказала:
- Я просто люблю себя…и это взаимно…