Девушка старалась не плакать.
Теплое одеяло и мягкие подушки должны были давать ей чувство защищенности, или, по крайней мере, расслабленности и тепла. Но она, напротив, ощущала себя напряженной и боролась со слезами, рвущимися из глубин ее израненной горем души.
Долгое время ей не удавалось успокоиться. Поэтому она наглоталась успокоительного – приняла всю упаковку концентрированного экстракта мелиссы, но это лишь усугубило ее состояние. Накаченное таблетками тело уснуло, но разум отказался последовать этому примеру, и она много часов лежала не в состоянии пошевелиться, но в ясном сознании. Неспособная погрузиться в сон, она продолжала думать, и это было для нее сущей пыткой, потому что она оставалась на грани жестокой реальности и сна. Застряла между явью и сном. На этой тонкой черте, где разумное оказывается лицом к лицу с безумием, ее терзали кошмары, наполненные болью, которая охватила все ее существо. И она ничего не могла поделать с этим, хотя ужасно хотелось кричать и биться о стену, в жалкой попытке избавиться от этих тяжелых ощущений.
Такого и врагу не пожелаешь… Застрять в слезах и грезах одновременно. Зависнуть на тонкой грани, разделяющей разум и сновидения. Оказаться во тьме собственной печали. Между слезами горя и грезами сновидений…