Помню, там был столик. Возле кондиционера. В самом углу. Обычно, в половину девятого она уезжала в банк, а я, приняв душ, и облачившись во все белое, словно пряча под этой оболочкой душевную грязь, отправлялся в это кафе.
Обычно на завтрак я выпивал бутылку мартини и делал хорошую «дорогу» «хмурого». После этого паранойя отступала, и мне казалось, что я ничего не боюсь. Я шел туда. Твердым, уверенным шагом.
Конечно, я обманывал себя.
Мы тогда решили, что назовем эту улицу Белкиной аллеей. Там и, вправду, жили настоящие белки. Как-то в понедельник утром, одна из них поселилась на дереве, возле моего окна. Я тогда подумал, что сошел с ума.
Реальность меня пугала.
И вот, полтора года спустя, я снова сижу за этим столиком. Давлюсь содовой (спиртное тут не продают) и никотином.
Нервничаю.
Опаздывает.
Впрочем, это в ее стиле. Таким женщинам, как она нельзя не задерживаться. Ах! Как я ее понимаю!
Всего какой-то миг, будто кадр из фильма, и официант роняет поднос. Чашки звонко разбиваются вдребезги!
Бах!
Я думаю: «На счастье!»
Все вокруг жеманно охают и ахают. Мудаки.
Опаздывает.
- Ладно, парень, успокойся, - говорю я тут же сам себе.
Закуриваю.
Руки все еще дрожат, а тело бросает в жар.
Идет. Поднимается по лестнице. Прячет глаза. Подходит. Разрешает помочь ей снять норковую шубку.
Первые пять минут рассматриваю ее. Вкусная блузка, развратная банковская строгая юбка. Безупречный маникюр. Ледяной, равнодушный взгляд. Воплощение невинности и скромности. Настоящий дьявол. Рок.
Вижу, что тоже волнуется. Просит много не курить. На все вопросы только и отвечает: «Нормально».
Я пью ее глазами. Через трубочку. Как содовую с жидким и ароматным сиропом. Сжираю ее, словно я какое-нибудь чудовище. И прошу официанта повторить.
Мне хочется сказать, что я скучал. Что каждую минуту только и думал, что о ней. Ревновал. Занимался самоедством. Проверял себя на прочность.
Но я молчу. Сижу и любуюсь ей. Словно она - произведение искусства. И думаю: «Перед тобой женщина, за которую ты отдашь все. Это, конечно, глупо. Но ты вряд ли что-то изменишь».
Официант приносит чистую пепельницу. Замечает, что мы держимся за руки. И вообще ведем себя, как любовники, которые переспали только вчера. По нам не скажешь, что мы исследуем друг друга больше двух лет. И не можем понять. Для нас каждый день – открытие. Вспышка. Эмоция. Чувства.
Конечно, мы убиваем себя. Мучаем. Бывает, я начинаю скулить от боли.
- Хочешь чая?
-Нет.
- Может, кофе?
- Нет.
- А как насчет содовой?
- Нет. Спасибо.
- Ну как скажешь…
И опять пауза. И эти ледяные глаза. Давно совсем чужие. Не мои. Равнодушные, беззащитные, готовые напасть в любую секунду, способные защищаться до конца.
Какая-то девица за соседним столиком говорит подруге: «Помнишь, у меня был Паша? Ну, тот, с вонючими ногами? Так вот, он звонил мне на прошлой неделе… »
Мне становится грустно и беспокойно. Отчаяние засасывает меня. Я вновь за тем же столиком. Возле кондиционера. В самом углу.
***
Мы сидели в небольшом уютном кафе в центре. Он пил кофе, а я любовался своими новыми итальянскими туфлями и курил тонкие дамские сигареты.
- Старик, пресс-конференцию нужно сорвать. Понимаешь? Не дать ему возможности ответить ни на один приличный вопрос.
Я посмотрел ему прямо в глаза, но в самый ответственный момент – отвернулся.
Эту вводную фразу мне пришлось повторить уже третьему журналисту за сегодняшнее утро, но энтузиазм мой был неиссякаем. Я, верно, в ударе. Крупная рыба попала в мои сети.
- Что ты предлагаешь? До начала мероприятия осталось два часа.
- Вот твой список вопросов. Попробуй задать хотя бы три, - я протянул ему лист бумаги.
- Но… - он начал было сопротивляться, - тут же…
- Ты про вопросы? Как говорил мой бывший шеф: «Бесплатно - только правда!» Не кори себя. Просто сделай эту работу.
Когда я зашел в пресс-центр «Интерфакса», журналисты только рассаживались. Шумно, с гамом, обсуждая последние новости. А потом появился Он. В стильном, дорогом безупречном костюме. Загорелое лицо его лоснилось, а лукавая улыбка щедро источала хитрость и благополучие. Среднестатистический российский олигарх. Владелец заводов, газет, пароходов.
Я устроился на заднем ряду. Поближе к его пиарщикам. Они были худые и нервные. Испуганно озирались и теребили новенькие блокноты в руках.
А потом началось.
Вопрос. Еще один. Третий.
Объект нервничает. Еще бы! Все пошло не по сценарию.
Добивал его я.
Вдруг олигарх не выдержал и скатился до прямых оскорблений в адрес своих конкурентов.
На мой последний, уточняющий вопрос, он грустно заметил, показав пальцем в мою сторону:
- А вот этот молодой человек к нашей пресс-конференции подготовился лучше всех!
«Знал бы ты, сколько я за тобой наблюдаю, - подумал я, - год уже глаз не свожу…»
В этот же день, вечером, мы встретились вновь.
- Спасибо. Молодец. Вот, как обещал, - я протянул ему несколько купюр.
- Бывай. Звони.
Эту прощальную фразу я уже слышал от третьего журналиста за сегодняшний вечер, но энтузиазм мой был неиссякаем. Я, верно, в ударе. Крупная рыба попала в мои сети.