Север есть Север!
19 марта, воскресенье. Позднее утро. После завтрака взялся за уборку территории своего двора. Участок еще полностью в снегу, а в тени забора виднеются большие сугробы. Вилами собрал в кучу для сжигания мусор с пола в сарае (так называемая бывшая «музыкальная комната» - когда-то там стояло пианино, на котором баловались дети), скоро его зальет половодьем. В основном, все убрал вчера. Поднял листок с пола, заинтересовал знакомый уже крупный почерк. Так и есть, оказалось письмо друга моей сестры Тани, ее юных лет. Поэтически настроенный юноша, чистый и мечтательный. Жаль, что так получилось: не удалось его узнать. Не сочту за труд и перепишу это письмо, которое должно было пропасть. Остальные его письма сейчас находятся на крыльце в ящике – отправлю сестре в очередной посылке. Итак, начало этого письма, видимо, пропало. Ничего не исправляю. Переписав письмо, понимаю, что ничего не терялось – так оригинально было начато письмо.
А теперь эти письма я решил показать вам, дорогие читатели – решил, что они будут интересны не только мне, не только моей сестре, но и всем читающим. Если у вас появилось желание прочесть старинные письма, как назвала их младшая дочь, то учтите, что мои примечания имеют больший междустрочный интервал. Понятно, что не я – автор писем, но я стряхнул с них пыль и грязь, уселся за свой компьютер, скрытый за шторкой, чтобы письма смогли прочесть и другие. Срок давности прошел. Читать чужие письма грешно, это все равно что залезть в чужую душу. Однако прошло более тридцати лет, и этому Сашке, как себя называет автор писем, самому будет интересно даже не вспомнить, а узнать заново свои мысли, настроение, печали и радости. Где Сашка, мне не известно, но есть сестра Таня, которой предназначаются письма.
Пусть вспомнит молодость, получив такой подарок.
Один ноль в твою пользу! Знай, я злопамятный и обязательно отомщу, хотя не знаю когда и чем. А вообще то огромнейшее спасибо за бандероль, и не только как за отличный подарок, но и за отличную, на первый взгляд, подборку вещей. Почему на первый взгляд? Да потому что я успел прочитать лишь Вознесенского и Шкляревского. Отличные вещи!!!!!!!! Чем они понравились? Сейчас я попробую ответить, хотя и не мастак свои чувства впихивать в слова, но все же попробую: авось и влезут.
Ну, что же, трепещи и читай (ведь отчасти ты и сама напросилась). Начнем с «Теней звука» Андрея Вознесенского. Чтобы выразить мое отношение к сему поэту не хватит и сотни восклицательных знаков. Это просто здорово: впихнуть себя, свои мысли и чувства в стихи, притом впихнуть так, чтобы и до других они дошли, не изломавшись в дебрях типографских знаков и артистических приемов, дошли так же, как доходит (вернее даже, не дошли, а переместились, переместилась кровь донора к жаждущему жизни, как студеная вода из ключа жизни передает силу земли путнику). Это то общее ощущение, которое осталось после чтения этих стихов. А как поражает каждое стихотворение и баллада при чтении, и уже вместе с Вознесенским радуешься найденному слову, метафоре, радуешься и не замечаешь, что это произведение уже частица тебя, хотя при так называемом «трезвом» рассуждении читать их трудно и попахивает не нашим и пишет часто белыми стихами. Не знаю, как другим, а мне понравился, точнее, я поражен им…
(РИСУНОК: в тексте нарисован цветок, вокруг которого снизу и сверху название книги).
А теперь о другом поэте, об авторе «Фортуны» Игоре Шкляревском. Это уже совсем другой поэт, и быть может при одновременном чтении В-го и Ш-го, он, то есть, Игорь, быть может, и проиграет. Ведь он не взрывает мещанскую толпу злой метафорой. И он не пытается оригинальничать (хотя и Андрей не оригинальничает, а остается самим собой). Игорь протягивает к миру свои трудовые ладони, берет его в горсть и протягивает людям: смотрите, любуйтесь, это – ваше, можете даже потрогать, но только не хватайте сальными «грязными» лапами, и берегите его. Шкляревский более понятен тем, у кого на руках мозоли, он слову учился у труда и будней, а потом брал его и превращал в праздник:
Никогда не забывайте детства
Потому что детство никогда
Не простит вам сытого блаженства
После равнодушного труда
и еще:
нас думать учат города
но чувство времени живое
нам дарит звездная вода
и одиночество лесное.
По-моему, добавлять больше ничего не надо, так подходит это к моим мыслям (которые я, быть может, не сумел изложить). Вот мои впечатления о первых двух сборниках, которые я успел прочесть. Об остальных, если захочешь, то напишу. Ну а сейчас… стремительна жизнь и лишь перо может зафиксировать ее оттенок, точнее, отпечаток, а у меня в руках не гусиное перо, а обычная современная шариковая авторучка. Поэтому не будет шедевров, а будет обычное мямлющее (компьютер дает разъяснение: мямлящее) письмо человека, который не в ладах с языком.
С чего начинать распутывать этот клубок жизни, логичнее всего начать, вероятно, с конца, то есть, с сегодня. Почему логичнее? Да потому что любой клубок начинают разматывать с конца, ведь начало где-то в середине. Я опять на праздничной вахте (так сказать, облечен доверием и охраняю мирный сон страны). Вот я и начну с рассказа о вахте, а там посмотрим. Сегодня праздник 1 Мая. Настроение отличное, в этом есть и твоя вина (не знаешь?) – а стихи, ведь я их читал сегодня и вчера.
Жарит весеннее солнышко и относительно тепло. На сопках все же лежит снег (и не местами, а покрыто все). Правда, в городе на дорогах уже снега нет, а там где нет тропинок, он лежит, лишь чуть потемнел. Но настроение все равно весеннее. Несмотря на то, что ночью и мерз, ежась от южного (ну и шутки природы) ветра, согреваясь лишь думами о юге и средней полосе и стихами Вознесенского. Потом выдавался сон и лишь затем начались первомайские торжества.
Сначала праздничный завтрак, затем торжественный подъем флага ВМФ, гюйса СССР и флагов расцвечивания. После подъема флага к нам на лодку пришел командир п/л поздравить нас с праздником (нас – это вахту).
А затем стихи на уме Игоря Шкляревского и снова вахта, снова ветер и солнце. Ветер постепенно затих и море, лениво колыхаясь у ног и играя солнечной дорожкой (перебрасывая через нее зайчиков), создавало впечатление теплого и звало искупаться (но я не завидую тем, кто поверит этому лжецу). Кончилась и вахта (вернее, я стал подвахтенным), я пошел на ПКЗ (плавказарма), а там изо всех вентиляционных люков неслись мелодии и реплики из фильмов. Это было странно, я бы даже сказал, необычно для непосвященного, ведь фильмы самые разные: от «Бриллиантовой руки» до «Аршин мал алан». Это все только усиливало праздничное настроение, и я, чтобы не расплескать это настроение, решил сразу же сесть и написать тебе (что и сделал). Сейчас пишу и вспоминаю, как прошла последняя неделя. 22 апреля первый раз на флоте я встал на лыжи, а 23-го сразу после вахты, проспав всего 3 часа, пошел на соревнования попытать счастья, тем более, что дистанция всего 5 км. Итак, 23 апреля с утра подморозило чуть-чуть и мы пошли. Сначала скользили лыжи отлично, и мы более или менее резво рванули вперед. Дальше, км 2,5, скольжения нет, жарко, но мы пытаемся бежать, на лыжах липнет снег, они стали тяжелыми. Трасса уходит вперед, не заворачивая. 3.5 км. Трасса идет вперед, слегка сворачивая, но не назад, а все вперед, удлиняя путь. 5 км. Уже ясно, что вышли не на ту лыжню, но еще надеялись на то, что это всего лишь 10-километровая дистанция. Идти все трудней, а дистанция еще не поворачивает назад. 7,5 км. Уже ясно, что это не десятка, а, наверное, 15-километровый круг. Пропало настроение, зато подул ветерок и появилось скольжение, иду легко. Но неохотно. 8 км. Уф, добрался до старта 15-километровой дистанции, а теперь, вероятно, скоро и поворот. Помнишь последние лыжные соревнования Союза в Долине уюта? Впоследствии я понял, что попал именно на эту трассу.
12 км. Все удаляюсь от старта, идти тяжелей и прохладно, уже не думаю о скорости, только бы дойти.
15 км. Прошел полкруга новой дистанции, чувствую, кончается пот, ем снег, не хватает воды, холодно… Лыжня заворачивает назад. 20-километровый финиш вижу, до него около 10 км, чувствую, что сильно устал. Хочется лечь, чувствую, что хмелею или пьянею от усталости, но пока иду.
24.5 (примерно). До финиша около пяти километров, непрерывно ем снег, становится веселей и какое-то безразличие. Я не выспался, сейчас лягу, вздремну (и это на снегу в мороз). Лег. Мимо идут лыжники. Усилием какой-то капли сознания поднялся: «Дойду хоть до отметки 25 км». Дошел, отдохнул, выпил стакан чаю, стало легче, пошел напрямую.
Финиш… дошел… уфф. Теперь в команду и – спать. И все-таки я доволен, что пошел на трассу, проверил себя (еще слаб, потерял форму), но приключение есть. А без них неинтересно жить. А 26-28, 29-го шел снег, заряд за зарядом и все – сильные, скорее зимние, крупные, чем весенние. Север есть Север! Нет, нет, я не сошел с ума. Снег здесь шел, хотя у вас давно светит солнце и начала зеленеть трава.
Хватит грустного
Давай веселое
Долой трудное
Весна идет
И настроение должно
Быть всегда на 5.
А теперь изоп собственного производства (дурной пример заразителен).
Из строчек сложена голова в профиль – есть все: нос, глаз, подбородок, ухо.
А это перевод:
А это моя голова
она быть может
чуть-чуть глупа
но не грустит
хоть и болит
это уши
они большие
и слышат душу
мой нос и грустен
и смешон
но мой он
в глазах мы
а в зрачке я
на грубой коже
губы
зубы тоже
а подбородок
переходит в шею
все
я больше не умею.
PS. С днем Победы тебя!
Сегодня страна отмечает День подводника. Я тоже причастен к этому празднику, потому что отработал на строительстве атомных подлодок 2,5 года, спускался на подлодках на 300 метров в глубину Японского моря, ходил в нейтральные воды. Поэтому через много лет поздравляю этого парня с праздником!
У некоторых писем нет дат, но по смыслу можно догадаться, в какое время они написаны: время года, время суток.
Здравствуй, Таня!
Привет тебе из Мурманска!
Таня, большое спасибо за поздравление и, конечно, за пожелание. Знаешь, Таня, решил я тебе написать и задумался, а о чем же писать-то буду?
Ведь сейчас я даже не знаю, много у меня событий или мало, так закрутился. В общем, на большое письмо, прошу тебя, не рассчитывай.
Начнем свою писанину, вероятно, с самого, пожалуй, интересного для меня, с занятий по специальности. Сначала меня и моего товарища посадили изучать секретные документы по связи. Их целая гора. И там одни таблицы. И вот эти таблицы надо запомнить, как ими пользуются, при этом нельзя вести записи и нельзя будет обратиться к этим таблицам и книгам еще раз, то есть, до следующего занятия, а оно через месяц. (РИСУНОК 1, где все это изображено: из сплетения проводов торчат руки и ноги).
Вот она муть-то где! У-у!
А еще я начал ремонтировать один из приемников, это выглядело, вероятно, довольно смешно. Я так укопался в этом приемнике, что даже не заметил, как прошли чай и отбой, т.е. возился до 11 часов вечера, и все равно все сделать не успел, лишь подключил приемник к сети и проверил питание.
(РИСУНОК 2). Рисунки приводить я не стал, хотя выполнены они со вкусом, старательно, некоторые расцвечены красками: сине-зелено-красным или черным, по наличию стержней в ручках.
Вот так я примерно выглядел вместе с приемником. Ну, а насчет погоды и красот, то я только сейчас готовлюсь встречать рассвет (и это в 11 часов утра).
Ну, вот, о себе и все!
Пиши, жду ответа!
Пиши о Саратове, о работе, о себе, в общем, обо всем.
До свидания!
Твой друг Сашка!
(Следующее письмо отпечатано на пишущей машинке).
Здравствуй, Таня!
Привет тебе из летнего Заполярья!
Таня, получил я от тебя вчера письмо, а сегодня решил ответить. Благо сегодня воскресение и у меня есть свободное время.
Слушай, Таня, неужели ты всерьез думаешь, что я м в самом деле буду поднимать вопрос о преимуществе одной из половин рода человеческого?
Это я о том, что ты писала, мол, я склонен считать недостатки «слабой половины».
Нет, я далек от мысли считать и сравнивать достоинства и недостатки каждой из половин, а, тем более, начинать «дискуссию» о том, кто виноват в том, что это – редкая случайность: свадьба парня, пришедшего из армии или флота, с девушкой, которая все-таки дождалась его.
Ведь жизнь куда сложнее слащавеньких романов, в которых уже виден конец, приторно-слащавый уже в самом начале чтения.
Я, знаешь, Таня, больше поверю сказкам, которые кончаются свадьбой, да и то потому, что после свадьбы начинается уже скорее басня, чем сказка.
Ну ладно, хватит об этом.
Да, задается вопрос: читала ли ты 3-й том Альфонса Додэ?
Если да, то ты читала первый роман, я, правда, не помню его названия. Точнее. Не помню имен, входящих в название, то есть, он называется примерно так: «Имярек старший и Имярек младший». Вот в нем и показана одна из представительниц вашего пола «во всей красе». Нет, нет, я не считаю вас всех такими, иначе среди кого я бы стал искать свой идеал? Да и тебе я бы не стал доверять так много своих дум. Так что можешь гордиться: ты «реабилитируешь» свой пол!!!
Вот, кажется, я ответил на ваш вопрос, конечно, невысказанный. А теперь немного своей «военно-морской» жизни. Дела идут, как и срок службы, на убыль. Правда, их не стало меньше, зато они стали интересней. Почему? Да потому, что меня теперь меньше заставляют делать чужой работы, а больше стал делать своих дел, а эти почему-то всегда интересней. Да, теперь я отслужил уже 1,5 года, т.е. половину срока.
Мне осталось прослужить день, ночь, день и начало следующей ночи (конечно, полярных) и я поеду на гражданку «создавать материальные ценности».
Ну, а теперь:
Я Север не видел таким:
Удивительно прекрасен,
Он, оправившийся от зим,
Вероятно, очень счастлив.
Он дарит свет и тепло.
А солнце, забыв про сон,
Круглосуточно потекло,
Светя со всех сторон.
Сопки покрылись ковром –
Зеленых деревьев и трав.
Лишь вершин серебро
Украшает снегом ландшафт.
И море плещется тихо,
Уставшее после штормов,
И чаек, счастливых, шумиха
Встречает после дорог.
И снова
гул
дорог зовет
Туда,
где
море поет,
Где
на
много
миль
вокруг
Остались
лишь ты
да друг.
Ну вот, пока и все. До свидания! Пиши! Жду!
Сашка!.
1971 год, 20 июня.
Почитаешь такое письмо, и тоже хочется писать стихи. К сожалению, в воде створки следующей открытки слиплись, и, разделяя их, я потерял часть текста. Понятно, что это тоже были стихи, пусть без рифмы, но наполненные поэтическим дыханием автора.
Открытка.
Таня, поздравляю тебя с праздником Великого Октября!
В этот день, быть может…
Погляди в свое окно н…
Видишь, как море огней о…
И каждый из них кому-то…
Хочу, чтоб и ты, как эти ог…
Всегда другим была нужн…
И пусть наполненные дни
Сменяют чудесные вечера.
Пусть жизнь твоя будет, как песня,
Что вечно живет в чьей-то душе,
… будет всегда интересна,
… она интересна уже!
… бе прибавлю шутку
… ты в темноте,
… мся на минутку,
ских сетях уже!
Сашка!
Я не ставлю письма в хронологическом порядке: порядок произвольный, в каком они оказались, пожелтевшие, в разводах и налетах грязи, передо мной. Насчет следующего письма хочу вставить пару слов: Сашка упоминает о своей «арийской» крови, находясь на службе в советском Флоте, который еще недавно сражался с фашистами, четверть века назад. Это, разумеется, детская шутка. Вспоминаю, как дети играли в войну: кто-то был русским, а кому-то пришлось быть немцем.
Тишина. Хотя уже давно был и подъем, и завтрак, в кубриках тишина, ведь сегодня воскресенье, и все либо пишут письма, либо спят. Я выбрал первое.
Сейчас сижу и думаю: а о чем же писать.
Собственно говоря, сейчас кругом такая обыденность, что, порой, кажется, что время движется по замкнутому кругу, лишь иногда делая отклонения для того, чтобы не заплесневеть.
Начну, пожалуй, с самого интересного для себя события, с того, что я сдал очередные 250 мл собственной арийской 1 группы крови, имел два свободных дня, один из них сегодняшний.
Было много мнений, из-за чего я пошел сдавать кровь: и то, что я решил сачкануть от службы и мнение о том, что я захотел пообедать и т. д. и т. п.
Но у меня были две причины, толкнувшие меня на это. Первая: это то, что я хотел доказать себе и другим, мол, я не совсем еще слабый человек, и второе: это то, что мне хотелось быть хоть чуть-чуть нужным на этом свете, а другим способом я пока не могу доказать это. (А, может, это бред, мои фантазии, аллах его знает!).
Недавно я читал 3-й номер «Юности», там есть повесть «Во время прощания Жуана». Это повесть о таких же, как и я буду после ДМБ, ребятах (только они не из флота), повесть отличная, и там есть одна очень важная мысль: «Нельзя успокаиваться на достигнутом. И нельзя жить только вполовину ни в труде, ни в любви». Иначе, если привыкнешь, будет очень плохо вначале, а потом все будет серо и неинтересно.
А потом я просмотрел свой дневник, он очень короток, но, знаешь, и в нем есть кусочек моей жизни. И, почему-то, в прошлом все хорошо или более-менее сравнительно терпимо, и, кажется, так просто и непонятно, отчего я так волновался и грустил, а, порой, даже злился на все и на вся, и на себя в том числе. Как все просто в том, что прошло, почему же порой сложно в настоящем? А, может, это и к лучшему, пусть сложно, зато интересно или трудно и грустно, но зато есть эмоции, я не существую, а живу, и, следовательно, я еще не превратился в автомат или роботоподобное существо. А одно это уже прекрасно. Так что все идет почти нормально.
Да, Таня, ты пишешь, что я напрашиваюсь на комплимент, пытаясь придать большое значение своей внешности. Но, поверь, я терпеть не могу комплиментов (далее – другими чернилами) и, если и написал об этом, то лишь потому, что собралось все один к одному, все неудачи, но это все почти в прошлом. А сейчас пока идет все отлично, не считая мелких неудач, о которых не стоит и говорить, ничего, кроме того, что они разнообразят жизнь. Ты, конечно, уже заметила, что письма я пишу в два приема.
Сегодня уже понедельник, и я только что отстоял свою вахту на КПП, замерз изрядно (и это 5 апреля). Но зато прибавилось впечатлений. Ты знаешь, у нас было несколько теплых дней, и снег в городе почернел. А потом опять начала наступать зима, вернее, пытаясь отвоевать свое и снежной пылью замаскировать следы своего отступления, и все это так явно видно на сугробах.
А сейчас бушует ветер, бросая крупными хлопьями снег на все, что встречается на пути, и морозец градусов 10-15. Север есть Север, и весна сюда не торопится. Ну, что ж, подождем, тем более, время еще есть.
В общем, жизнь идет круговертью…
5 апреля 1971 года.
Guten Abend, libe Freulin!
Worum guten Abend?
Да потому, что сейчас у вас ночь, у вас уже половина первого ночи, а я, лежа в кровати, решил написать тебе письмо, благо, свет из иллюминатора вполне достаточен, чтобы писать без дополнительного освещения.
Почему я решил тебе написать? Конечно, потому, что получил от тебя письмо и решил с тобой поспорить, а мысли у меня обычно собираются к вечеру. Днем я могу просто что-либо отметить или в голове промелькнет что-либо очень яркое из каких-то глубин памяти или мышления и сразу же заслоняется действительностью, а ведь она (действительность) не всегда поэтична. А вечерами перед сном мне удается помечтать, собраться с мыслями или просто мысленно поспорить с самим собой – довольно интересное занятие, между прочим. Ведь сам себя обычно знаешь лучше других (правда, я готов подозревать, что ты знаешь меня лучше, чем я сам, впрочем, как и мать, но вас нет рядом). Ответ тебе я отложил на более спокойное вечернее время. Вот это вступление, так я, судя по вступлению, письмо напишу только к подъему, ну, ничего, зато тогда и тебе придется читать до утра. Шучу, конечно.
Но серьезно, я намерен написать многое (если, конечно, получится). Я уже отвык писать тебе обычные письма: то получается исповедь, то монолог, а то вдруг целая «поэма», так что и это будет необычное письмо; скорее всего, это будет диалог.
Диалог меня с кем-то более рациональным (быть может, в этом «некто» будет что-то и от тебя и немного от меня другого).
Я: Ну, здравствуй, мой вечный противник! Опять будешь меня обвинять в том, что я не умею жить, что для меня скорее подошла бы эпоха раннего рыцарства?
Некто: Здравствуй! Я доволен, ты уже делаешь вполне логичные выводы из наших ночных разговоров, так, глядишь, когда-нибудь станешь разумным человеком, настоящим Homo sapiens.
Я: Ого, ты начинаешь меня уважать?!! Странно, что ты такой, кажется, умный, сплошной расчет, а не ум, и неправильно меня понял. Я сколько раз говорил и еще раз повторю тебе: эмоции я ставил, ставлю и буду ставить выше разума.
Некто: «Эмоции выше разума». А ты знаешь, что сделало человека из обезьяны? Надеюсь, что ты не будешь протестовать против того, что человек отличается от животных именно разумом.
Я: Не стоит путать инстинкт с эмоциями. Эмоции, это, по-моему, производные разума.
Некто: Конечно, эмоции – это производные разума. Эмоции – это осмысленные инстинкты. Заметь, инстинкты, хоть и осмысленные.
Я: Ну и ну. Этим ты еще раз подтверждаешь то мое мнение, что избыток разума приближает человека к счетно-вычислительным машинам, к роботам. Но ты попробуй свести к обычной информации, к формулам и цифрам такие эмоции, как наслаждение музыкой, хорошей книгой, пейзажем, наконец, опиши, дай конкретную формулировку любви, самой обычной любви. Хотя любовь – это самое необычное из того, что может быть у человека.
Некто: Пожалуйста, вот тебе объяснения: наслаждения человек может испытывать не только от чувства, вызванного инстинктом продолжения рода (то есть, то, что ты называешь любовью), но и от пополнения интеллекта, от объема полученной информации, а, как ты знаешь, объем усвоенной информации измеряется в битах. Чем больше информации, тем больше наслаждение, то есть, естественная реакция живого человека на удовлетворенное желание.
Я: Слушай, ты, ходячая ЭВМ, а как ты будешь классифицировать любовь к матери, к Родине?
Некто: Очень просто. Любовь к Родине это любовь к тому месту, где ты лучше себя чувствуешь, это и простая благодарность к месту, где ты появился на свет белый. Ну, а любовь к родителям – это старый инстинкт стадных животных, впрочем, и первое чувство довольно часто встречается у животных, как и дружба. Ну, как, доволен?
Я: Слушай, я лучше объяснюсь в любви собаке, чем роботу, хотя здесь нет речи ни о каких инстинктах.
Некто: Согласен. Ведь ты не сможешь сформулировать свои чувства в точную информацию, а все остальное машины не примут, ведь это нелогично.
Я: Фу-у, наконец-то ты нашел хоть один недостаток в своей любимой и незыблемой логике. Боюсь, как бы в одно прекрасное время ты не оказался в роли «Буриданова осла». Ты, конечно, знаешь эту задачу, в которой осел сдох бы с голоду, если бы был логичен. И еще. Если ты так прекрасно сформулировал все эмоции, то почему же их не смоделируют твои единомышленники?
Некто: Как это не смоделируют? Как ты считаешь, чего в стихах больше: разума или чувств?
Я: В хороших? Да хороших стихов без чувств, без эмоций не бывает, как и музыки, и картин.
Некто: А машины уже и стихи пишут и делают картины, и картины рисуют.
Я: О, аллах, спаси меня от такого. Эти электронные стихи, они ничего не выражают, эти рифмованные фразы. Таких стихоплетов и среди людей хоть пруд пруди, незачем еще создавать электронного. А гениев, настоящих поэтов со времен оных можно пересчитать и их число не выйдет из тысячи, и это из миллиардов живших и живущих людей.
Некто: Ну, а музыка? Картина?
Я: Пока я знаю лишь одно, что ЭВМ может обрабатывать музыку (замечу, чужую). Или писать «шедевры» типа какофонии (что, конечно, подойдет для поп-арта, но ничего не даст ни уму, ни сердцу). А картины. Тут сказать нечего: чертежи и фотографии против эмоциональных полотен, да над этим и муравьи смеяться будут, хотя у них нет твоего интеллекта (ого, уже пол второго, спокойной ночи, Таня, утром я надеюсь доспорить).
С добрым утром, Таня, надеюсь, оно действительно будет у тебя доброе.
Некто: Ну, ладно, уговорил, будем считать, что эмоции выше разума. Но почему даже ты не живешь одними эмоциями, почему ты применяешь расчет, хотя и во вспомогательных случаях, но довольно точный.
Я: Что же делать, мир стремителен и, чтобы успевать повсюду, нужно вместить себя в графики движения, ведь у меня нет ни Росинанта, ни даже самой обычной «Волги», не говоря уж о крыльях. Но что толкает меня на расчет? Опять эмоции. Ведь куда «надежней» сидеть дома и поглощать максимум информации из книг, радио и телевизора. Но ведь мне нужны острые ощущения и живые люди, а не кинотени. Я не желаю жить по расписанию (этот распорядок мне и на службе порядочно надоел). Нет, я хочу Свободы. Конечно, не абсолютной, ведь ее нет и быть не может.
Некто: Но Свобода это осознанная необходимость, ведь ты учил это.
Я: А я и не говорю, что я буду лезть через все законы и границы. Зачем? Ведь интересного и вокруг нас хватает. А эмоции. Эмоции без человека не бывают. Так что, где я, там и эмоции. А, тем более, если я еще сумею сохранить в себе то важное, чем интересна юность.
Некто: Тебе, кажется, Таня уже говорила, что так можно оказаться «взрослым в коротких штанишках».
Я: Хм, а шорты – вполне удобная вещь, ты, надеюсь, не против. Ну, а стала бы она меня уважать, если бы я был обычным, если бы мои суждения были стандартны, а, следовательно, и банальны?
Некто: Не знаю, но, скорее всего, да, ведь если ms станешь логичней, то станешь и умней, а, следовательно, у тебя станет шире кругозор, а это не всегда, точнее, вообще не банально.
Я: Ты что, издеваешься? Я – кладезь цифр, фактов и биографий? Сухой статистический справочник? Извини, но тогда я сам себя перестану уважать. Я не против цифр, они порой красноречивее слов, но тогда исчезну я теперешний со всеми своими увлечениями и странностями (порой переходящими в недостатки), а иногда и просто смешными выходками. Быть может, я очень много теряю, но это ради того, чтобы стать богаче, а богаче меня сделает только обилие впечатлений (это тоже, в конечном счете, зависит от эмоций), и пусть мне будет трудно, но интересно, чем легко и сухо. Безрадостный и хорошо оплачиваемый труд я вполне могу сменить на интересную бесплатную работу.
Некто: Вот выискался бессребреник. А жить, на что будешь? А потом, возможно, и семья будет, тогда как?
Я: Прожить можно и на 60 р. А потом, есть товарные станции, где деньги выплачивают сразу. Ну, а семья? Это для меня сейчас слишком отдаленное будущее (как минимум 6-7 лет). И если вы, логики, легко его программируете, то я.… Ведь для меня будущее тем и прекрасно, что оно неизвестно (заметь, не неопределенно, а неизвестно).
Некто: С тобой очень трудно спорить, мы слишком далеко друг от друга, ведь две параллельных прямых никогда не пересекутся.
Я: Так говорит логика геометрии Эвклида, но не Лобачевского. Вот как вреден недостаток воображения и фантазии, а ведь это все эмоции…
Некто: Ну, все. Я закругляюсь!
Я: Пока! До следующего свидания. Жди, когда позову (пора кончать спор, он, видимо, тебе надоел, ведь тебе все ясно, не то, что мне, в котором эмоции побеждают разум и управляют мной, а я поддаюсь им, если позволяют обстоятельства, без всякого сопротивления).
Ну, а теперь немного о себе и о Севере.
Сейчас я на камбузе, но не работаю, а стою дежурным, то есть, руковожу работой камбуза. Руководить, конечно, легче, чем работать самому, да оно так и спокойнее, а на службе спокойствие – незаменимая вещь.
На улице сейчас дождь, да такой, что в море как будто трава растет, давно такого не видал, а, тем более. Грозы. Так хочется побродить по лужам, подставить под косые струи свою непутевую голову, пусть отмоет ее от дурных, грустных и печальных мыслей.
Чтоб было все хорошо и ясно, и чтоб обязательно побранилась мать, ведь так станет легче, когда мать беззлобно отругает тебя за какую-нибудь шалость.
Ну. Да ладно, потерпим еще 1,5 года.
Понимаешь, Таня, у моих писем есть один недостаток (конечно, он, быть может, не один, но заметил я только его). Какой? Я пишу письмо и хочу сразу же получить ответ, как при разговоре, а письма приходится ждать дней 10, а то и дольше (…).
Увы, Таня, мне почему-то очень трудно начать писать тебе письмо. Нет-нет, я не в обиде на тебя. Просто я не могу настроиться на письмо к тебе. Все время ускользает что-то очень важное, что я хотел бы, а, быть может, просто обязан написать тебе.
Получается все, как в важном разговоре: сколь долго бы не готовился к нему, все равно самая важная мысль «приходит опосля».
Ну, что ж, если отложить разговор на более поздний день, то это будет просто нехорошо, да и, вероятно, бесполезно для меня, и поэтому я начну. А если «мысля и придет», то бумагу найду, а она все стерпит. И начну, пожалуй, стихами из поэмы Роберта Рождественского «До твоего прихода» (я, как обычно, начинаю с того, что в данный момент наиболее важно для меня).
Теперь я знаю:
Ты
Идешь по лестнице.
Вошла в подъезд.
Все остальное – ложь.
Идешь,
Как по рассыпанной
поленнице.
Как по горячим угольям
Идешь…
… (пропуск)
Зачем идешь?
Прощать?
Просить прощения?
Сама еще не знаешь.
Но идешь.
Я не знаю, чем привлекла меня эта поэма.
Быть может, своей чистотой и напряжением, а, быть может, она в чем-то перекликается со мной, с моими мыслями и мечтами.
А, быть может, ты захочешь прочитать всю поэму – тогда попробуй достать подшивку «Юности» за 1968 год, и в ней ты найдешь эту поэму. Или же напиши и я перепишу сразу, сейчас не хочется много писать, да и времени нет. Пишу на политзанятиях. Ну, что еще написать? Я даже не знаю. Вроде и событий много. Нет, не пишется письмо, чего-то во мне не хватает.
Мне сейчас необходима или хорошая встряска или просто перемена места….
Сказывается студенческая привычка: привык ездить на каникулы, на практику. Да и приключений хватало. Можешь меня поздравить, я уже старшина 2-й статьи.
Кончаю! Пора на вахту. Заступаю вновь дежурным по Камбузу.
До свидания!
Пиши, жду (очень жду!).
Сашка!
Растерянное письмо: хочется написать, а настроения нет. Видимо, Таня сообщила, что собирается замуж за другого. Но, в любом случае, моряк нашел минутку на скучных политзанятиях и написал любимой девушке письмецо, оттого, что не писать невозможно.
Продолжение: http://proza.ru/2009/04/25/868