Убийца поневоле

               
Есть в каждой грануле разбитого стекла,
рассыпанной по полосе дорожной,
частица той беды, что к горю привела
любителей езды не осторожной.

Так и с людьми. В сознании у нас
хранится горький след от той вселенской жути,
что отравляя ум, вбивалась всякий час,
как гвозди в души нам, беспомощным, по сути.

Мой юный друг, хочу доходчивым стихом,
тебе отдать на суд, как требует наитье,
признанье об одном, давнишнем и плохом,
имевшим место быть в моей судьбе, событье.

Прибыв на Волго-Дон  я, техник и атлет
считал, что власть ведёт страну к счастливой доле.
Где б не пришлось бывать, всегда при мне билет,
был около груди, знак членства в Комсомоле.

Не понимали мы десятки лет назад,
судьбы своей страны, в одну шестую света.
В неполных двадцать лет я, сельский  депутат
повестку получил на сессию Совета.

Попутный самосвал меня вёз не спеша.
При форме, при пайке, женат, ну чем не счастье?
Витая в облаках, наивная душа
готовилась принять в больших делах участье.

Суровей смутных грёз действительности лик.
Ютился Сельсовет в заплёванной конторке.
Среди казённых лиц подъём мой быстро сник.
Но сессию открыл партиец в гимнастёрке.

Он, как предрешено, распределил бразды.
Убогую цифирь провозгласил, как благо.
И подошёл ко мне, по-дружески, на ты.
Израненной рукой стал мять сукно обшлага.

Прищурившись  в лицо, сказал: «Тебе, наказ.
и принимай его без рассуждений томных.
Мы, знаем, ты стрелок, и значит, от зараз
убережешь детей.  Побьешь собак бездомных».

Он гневом воспылал на скорый мой отказ.
"Стоп хлюпик! Не буди в моей душе рубаку.
В стране один закон - дан Партией приказ,
стреляем мы в людей, не только что, в собаку".

Хочу тут пояснить. На борт судов народ,
чтоб скрасить тесный быт в каютах плавсостава,
собачек и котов из деревень берёт,
с собой на весь сезон, с весны, до ледостава.

Но псам любых пород "матросить" не резон.
Их нюх и слух дразнят от берегов приманки.
Приблизится земля, они из трюма вон.
Попробуй их  найди за краткий час стоянки.

Суда не станут ждать, плывут своей волной.
А дезертиры те, объединившись в стаи,
чтобы добыть еду, к посёлкам с темнотой
её идут искать в помойки и сараи.

Приказ всегда приказ. Тогда был трижды свят.
Хоть в горле ком стоял, я исполнял свой пай.
С насильем души. В то время у ребят,
 детсадников, ходил по головам лишай.

Посёлок - не велик. Шлюзы, за ними степь
видна по горизонт.  От репрессивных мер,
Недели через две смог, чудом, уцелеть
последний, ловкий пёс, пронырливый терьер.

Сложись ему судьба. Его отменный нос,
что запахи ловил мгновенно через даль,
на выставках собак, хозяину б принёс,
бесспорно, не одну почётную медаль.

К концу тянулся срок. Но длилася дуэль
убийцы с беглецом. Меня кляла молва.
Как не старался я, не приближалась цель
на расстояние прицельности ствола.

Средь жителей села, рабочий контингент
заданью помогал. Терьер их  доконал.
Однажды телефон определил момент
и место встречи, где и наступил финал.
 
Сразил не наповал пса прогремевший гром.
В свинцовых башмаках, едва ли не в слезах,
кляня себя и свет, бандитом на погром,
я на собаку шёл и видел боль в глазах.

Вот так глаза в глаза, собрав остаток сил,
нажал я на курок, что бы в упор убить.
Там, где сажали сад, я пса похоронил.
И молодость свою и жажду мир любить.

Безвинная душа! Прости мне грех терьер.
Но с тех далёких лет, власть вовсе не кляня,
ни должностных постов, ни связей для карьер,
я больше не искал, чурался, как огня.
                * * *