- Ну почему, - думал Антон, - почему птицам можно петь на разные голоса, а люди, как сойдутся в компанию, так начинают правила устанавливать?
Он сидел на выбеленном водой и солнцем бревне у самой воды. На высоком берегу был разбит лагерь. Сейчас там потрескивал костёр, булькал в котелке рассольник, шли неспешные разговоры.
Отец стал брать Антона в походы с младенчества – на плечах сынишку носил, пока тот не начал хорошо ходить. Так что друзей отца – дядю Виталия, заядлого натуралиста, дядю Костю – отличного кашевара, дядю Валеру – главного рыбака в компании - Антон считал почти что родственниками: знал наизусть разные истории из их жизни, пел вместе с ними их любимые песни. Но вот сейчас почувствовал, что должен петь своё. И написал песню. Даже не песню – балладу о старинных днях, родовом проклятье, юноше-музыканте, которого пригласили играть на празднике у герцога. В полночь юношу позвала за собой птица, он шёл до рассвета, а утром увидел, что на месте замка – озеро, а по волнам плывёт его лютня.
Спел новую песню у костра, а над ним стали смеяться, объяснять, что сказки слушать никто не захочет, что надо учиться у классиков… Тогда Антон забрал гитару и спустился к озеру. «Пусть идёт, - сказал отец, - на сердитых воду возят». И это было обиднее всего.
Тихо плескалась вода, тенькала синица в ветвях плакучей ивы. Почти посреди озера раскинулся остров. Видно было, что там живут люди небедные – дом был издали похож на дворец и сверкал на закатном солнце всеми стёклами, так что казался позолоченным. Антон ласково погладил гитару и тихонько запел свою песню. Из-под склонившихся к воде ветвей ивы вылетела синица. Она села мальчику на плечо и, казалось, внимательно слушала. Когда песня кончилась, она, склонив головку, заглянула Антону в лицо, потом стала клювом гладить его длинные волосы. Он улыбался от удовольствия и не замечал ничего вокруг, а между тем к берегу причалила лодка, из неё выпрыгнули трое мужчин.
- Ого, гитарист, - сказал один.
- Шеф гитару любит, - подхватил второй, - доставим на закуску!
Они дружно захохотали.
- Слушай, у нас праздник там, на острове. Видишь крыши? – сказал третий, похожий на шкаф. – Садись в лодку, у нас гитару любят, попразднуешь и заработаешь.
Всё произошло так быстро, что Антон растерялся и опомнился только, когда взревел мотор и лодка помчалась к острову. Синица тихонько сидела на плече, её никто не замечал, потому что она была укрыта волосами. На острове она вспорхнула и спряталась в ветвях такой же густой плакучей ивы.
Антона провели в дом. Гости уже хорошенько выпили и закусили, и появление гитариста вызвало одобрительные, даже радостные возгласы.
- Где вы его взяли? – спросил человек, сидевший во главе стола, вероятно, тот самый «шеф». Он сверлил Антона маленькими злыми глазками так, что даже больно было.
- На берегу сидел, - отозвался один из охранников. Может обратно отвезти?
- Да нет, пускай споёт. Что умеешь? – обратился он к Антону. – Дворовые наши – можешь?
- Нет, - сказал Антон. – Авторские и баллады.
- Баллады? Никогда не слыхал. Ну-ка, спой!
Антон взял гитару и запел свою новую песню. Когда он дошёл до припева,
«Жестокий герцог, проклят твой род,
Час расплаты пришёл.
Сегодня твой остров вода заберёт,
И рухнет кровавый престол.
Больше тебя не увидят нигде –
Следов не останется на воде…»
глазки шефа сузились, как щёлочки. Он сжал зубы и мрачно посмотрел на охранников. Те напряглись. Антон продолжал петь. В конце, где «по глади озера лютня плыла», шеф не выдержал.
- Прекрасно, - сказал он, - развлёк на полную катушку! Вышвырните его на берег, и пусть на своей гитаре плывёт на ту сторону. Если на рассвете будет ещё здесь, утоплю своими руками, как котёнка!
Охранники грубо схватили парнишку и потащили на берег. Они с размаху швырнули его на камни. Антон сильно ушибся, но гитара осталась цела.
- Так подвёл нас, щенок! Теперь достанется нам на орехи!
- Не мог нормальные песни разучить! Зачем таким гитару в руки дают!
Ругаясь, охранники ушли, а Антон, потирая разбитые колени, сидел на камне и думал. Берег далеко, вплавь не доберёшься. До утра здесь оставаться нельзя – эти обещание выполнят.
В ветвях плакучей ивы зашелестел ветер и, раздвигая поникшие ветки, появилась девушка. Черноглазая, черноволосая, в зелёном платьице, босая, она подошла к Антону.
- Кто ты? – спросил он.
- Зина, – ответила девушка. - Не горюй. Я слышала, как ты пел, всё правда. Они знают, что сегодня – час расплаты. Умирают от страха, но стараются делать вид, что не верят в проклятья. Оставаться здесь нельзя не потому, что утром они с тобой расправятся. Утром острова уже не будет. Но ты не бойся. Скоро взойдёт Луна, и мы уйдём отсюда.
- Уйдём?
- А ты никогда не ходил по лунной дорожке?
- Нет. Как можно ходить по ней? Она же – отражение лунного света в воде!
- Идти надо очень быстро. Тогда всё получится. Вот, луна взошла. Побежали! – она протянула Антону руку, но он медлил. Страшно было ступить на воду.
- Быстрее. Скоро полночь, эти негодяи собираются устроить фейерверк, тогда по воде пойдёт рябь, и дорожка нас не удержит. Бежим!
Она схватила Антона за руку, и они побежали! Быстро-быстро! Одной рукой он крепко держал Зину за руку, а другой старался поднять повыше гитару, чтобы она не намокла. До берега было уже недалеко, когда раздался грохот мощных петард. Небо осветилось огнями, по воде пошла рябь, нога Антона ушли под воду. На мгновение он выпустил Зинину руку, тут же спохватился, стал звать её, нырять, искать…
Всё было бесполезно. Как на зло, спряталась за тучу луна, налетел ветер, поднялись волны. Уже светало, когда парнишка, совершенно обессиленный, выбрался на берег.
- Вот он! Вот он! – послышался голос отца. Все друзья бежали к Антону.
- Случайно увидели, что тебя в лодке увезли. Весь берег обегали, не смогли найти никого, кто переправил бы нас на остров. Эти бандиты страху на всю округу нагнали…
Отец стащил с Антона мокрую одежду, снял свою куртку и завернул его.
- Пойдём скорее, тебе надо согреться!
Но Антон не двигался с места. Он смотрел на озёрную гладь и повторял:
- Она утонула! Она утонула!..
- Гитара, что ли? – спросил отец. – Да наплевать на неё, новую купим! Главное, сам жив остался!
Над горизонтом показались первые лучи, и солнечная дорожка побежала по воде. Тут все увидели, что по этой дорожке к берегу плывёт гитара, а на ней сидит синица.
- Смотри, - сказал отец, входя в воду - вот и гитара твоя.
- А остров где? – спросил вдруг дядя Костя.
Все замерли и долго смотрели на гладкую поверхность озера.
- Наверное, в карстовую воронку провалился, - произнёс, наконец, дядя Виталий, значительно поднимая палец. Он всё мог объяснить научно.
- Может оно так, - сказал отец. – Да, насочинял сынок, дальше некуда, - продолжал он ворчать потихоньку, доставая гитару из воды и вытирая её рукавом рубахи.
Птичка вспорхнула и села к Антону на плечо.
- Это надо, - удивился дядя Виталий, - не боится! А ведь зинёхи пугливые!
Синичка тем временем повернула головку и заглянула Антону в глаза. От этого взгляда у него стало тепло и спокойно на душе. Потом она погладила ему клювом волосы, взлетела и скрылась в ветвях ивы.