Отъезд

Ольга Савельевна
Она стояла на веранде, подставив лицо пронизывающему ветру. Шторм уже почти стих и море лениво выбрасывало волны на уставший песок, явно готовясь ко сну. В воздухе витал еле уловимый морозный запах и Она вспомнила, что через неделю Новый Год, пора ехать в город за елкой и продуктами, а машина что-то барахлит и как бы не пришлось, благодаря этому, оказаться в заточении на все праздники. Бытовуха пугала еще больше шторма, и Она поспешила отогнать навязчивые мысли. Он ведь еще не уехал, завтра покопается в моторе. Она в последний раз глубоко вдохнула пропитанный йодом воздух и зашла в дом.

Он сидел у камина в старинном кожаном кресле и неотрывно смотрел на огонь.

- Соскучился? – Она неслышно подошла сзади и нежно обняла Его за шею. – А я замерзла, ужас как!

- Говорил же тебе, не выходи из дома, опять простудишься, - ласково бурча, Он принялся согревать дыханием Ее руки.

- А, может, я хочу простудиться и заболеть. – Она тихо засмеялась. – И тогда ты просто не посмеешь уехать - не бросишь же умирающего человека на произвол судьбы!

- Ты снова об этом? – В Его голосе послышалось напряжение. – Мы же договаривались!

- Все, молчу, молчу. Хочешь чаю?

- Ничего я не хочу, - фыркнул Он, отпуская ЕЕ руки. – Неужели хоть один вечер нельзя провести спокойно?!

Она виновато вздохнула и присела на стул, стоявший у края письменного стола. Жуткий беспорядок, царивший на его поверхности,  непрозрачно намекал на аналогичное состояние души, и Она, в который раз, подумала, что если завтра же не разложит все эти бумаги, то собрать повесть воедино будет практически невозможно.

- Машина что-то плохо заводиться стала. Не посмотришь? – произнесла Она почти шепотом. - А то, боюсь, до города не доеду.

- Завтра гляну, поздно уже. – Его голос заметно смягчился. – Ну не расстраивайся ты так, малыш!

- Я не расстраиваюсь, - голос Ее дрогнул, - но встречать Новый Год одной просто невыносимо!

- Обещаю тебе, что это в последний раз. Следующий обязательно встретим вместе.

- Ты каждый раз говоришь одно и то же, – Она больше не могла сдерживать слезы, - но потом все равно уезжаешь. И я остаюсь одна, всегда одна!

- Послушай, милая, - Он выбрался из кожаного уюта  и присел у Ее ног, - это последняя поездка, поверь. Потерпи совсем немного, я скоро вернусь и мы всегда будем рядом.

- Вспомни, сколько раз ты говорил мне это, - Она беспорядочно нажимала пальцами на клавиши старенькой пишущей машинки, не зная, чем занять руки, - но до сих пор ничего не изменилось. Да и не изменится, я уже смирилась с этим. Но можно хотя бы  Новый Год проводить вместе?!

- Да разве я против? – Он нежно обхватил Ее колени. – Ты же прекрасно знаешь, что дату отъезда устанавливаю не я!

- Все я знаю, только мне от этого не легче! – Она рыдала уже в голос. – Конечно, ты лицо подневольное, ни в чем не виноват. Не виноват в том, что работа такая досталась, не виноват, что я тебя люблю, не виноват, в конце концов, что я не переношу одиночества и вынуждена придумывать себе непонятно кого, только чтобы не сидеть, как перст, в пустом доме на праздники!

- И чем же ты недовольна? – в Его голосе сквозило недоумение. – Неужели было бы лучше проводить время в компании людей, которые тебя раздражают? А так ты сама себе режиссер: кого выдумала – с тем и развлеклась. Никакого морального насилия.

- Думаешь, все так просто? – Она возмущенно вскочила со стула. – Вот на прошлое Рождество, например, я придумала бал. И что? Гусары напились, как свиньи, и затеяли по мишеням стрелять. Хорошо хоть, что не по живым – вся посуда вдребезги!

- Мы же купили  новую, - Он засмеялся.

- Купили, но сколько я потратила нервов? Это не в счет? А волшебницы на 8 марта? Дернуло меня, черт! – Она завелась не на шутку. – Кто мог подумать, что им взбредет в голову играть в карты на желания?! Попревращали друг друга неизвестно в кого, до сих пор боюсь, что унитаз заговорит! Так это еще цветочки. Гномы на майские обкурились какой-то дури и решили, что я - Белоснежка! Сутки в сауне прятаться пришлось!

- Ну не волнуйся ты так, - Он старался говорить спокойно, - придумай тогда кого-то попроще. Художника, кутюрье или, на худой конец, политического деятеля.

- Ага, спасибо огромное! Художник напьется и приставать начнет, кутюрье задолбает самолюбованием, а политик тостами и речами. Тоска смертная!

- Ты такая переборчивая, что даже не знаю, что еще предложить. – Он поймал Ее  руку и притянул к себе. – Можно было бы собачку, но она кусается. Кошечка царапается, а хомяки дурно пахнут. О, придумал – рыбки точно подойдут! Молчат, не пристают, алкоголь не употребляют – идеальный вариант!

- Дурачок, - Она улыбнулась и прижалась к Нему, - когда ты рядом, мне никто не нужен. Не уезжай, пожалуйста, я так тебя люблю.

Он крепко обнимал Ее, ощущая такой родной, только Ее, запах, гладил хрупкие, как у подростка, плечи и думал, что завтра вечером самолет, а вещи еще не собраны. И дверной замок заедает, нужно обязательно смазать, а тут  эта чертова машина со своим зажиганием. И когда он все успеет?
Словно услышав эти мысли, Она мягко отстранилась и стала пристально рассматривать Его лицо, пытаясь запомнить каждую, даже самую мелкую, черточку.

- Не пугай меня, дорогая, - Он легко поцеловал Ее губы, - ты так смотришь, будто провожаешь навсегда. Время быстро пролетит, каких-то несколько месяцев.

- Ну что ты, не волнуйся, со мной все в порядке. – Ее глаза улыбались. – Тебе пора собираться, завтра можешь не успеть – дел по горло. Начинай складывать вещи, а я пойду приготовлю что-нибудь вкусненькое, хорошо?

- Какая же ты у меня умница, - Он сгрёб Ее в охапку и закружил по комнате, - обожаю тебя, ты самая лучшая!

- Все-все, отпускай, а то останешься без ужина!

Она поправила прическу и легким, почти порхающим шагом направилась на кухню.

Новый Год пройдет «на ура», без сомнений. Ведь теперь Она точно знала, КОГО придумает себе к празднику.