Наземные боги ч2

Окончание
***
Почему Тед сделал это? Почему он позвонил? У Лори не было времени что-то придумывать насчет этого. Она так обрадовалась его голосу, так, …что та самая фамильная гордая стойкость, к которой её …недолго призывал взгляд отца, улетучилась с быстротой молнии.
Первые несколько минут Теду было даже неловко слышать всё то, что она щебетала (тоном ласки и нежности, то есть, тоном самой ближайшей родни): «…О, Тед, как это мило. Ты позвонил мне, как это, …а как ты чувствуешь себя, было трудно менять обстановку? Как там клиника? Как палата, Тед? …Удобная? Ой, как замечательно. А вообще, а вокруг, Тед, как? Ой, …Сербия. Наверное, там ещё пахнет гарью и порохом. Нет? Солнце, …весна, …свежий ветерок? … Как здорово. Как люди? Как они к тебе относятся? … Это прекрасно. О, дай бог. …А почему Сербия, Тед? Ведь это ж так далеко. Господи, я бы на твоем месте просто умерла от страха. Чужая страна, чужой язык. Нет, Тед, я всё понимаю, ты просто не можешь говорить об этом. Но я знаю, люди подозрительны к тем, кто вот только что делил их  землю на паутину границ. Нет, Тед, нет. Мне кажется, ты это от доброты. Не все расположены, …что? Границы всё ещё в колючей проволоке. Вот видишь! …Господи, поправлять здоровье в чужой стране. Тед, ты герой. Нет, да! Ты, Тед, ты  просто герой. Я бы ни за что не согласилась лететь туда. Ну, может, лет через десять. Когда всё успокоится и забудется. …И как среди всего этого? …Тед, ты даже не понимаешь, как ты добр. Ты легкий человек, Тед. Ты просто многого не замечаешь, вот тебе и кажется, … что Сербия пахнет сакурой. …Твой отец улетел? …Боже, и ты один?! Тед, я понимаю, это не остров, но это же, …что? Всё нормально? Какой ты, …Тед, ты молодец, ты, … всё получится. Все эти операции, и остальное, Тед, ты поправишься.  Ты там не залежишься. Точно, Тед. О, Тед, …милый, ты позвонил… ». -  И всё в таком духе.
Он смотрел в потолок, разговаривая с ней. Скорее, слушая её. Почему же он слушал? Почему он, желавший пару дней, чтоб эта девушка «отстала» от него, почему он вдруг обрадовался, как только появился повод, позвонить ей? Именно! потому, что вокруг чужбина. Весенняя, пахнущая цветущей вишней, но… не своё.
После звонка Дороти Тед позвонил в дом Саммеров. В его руках был хороший повод, Лори опять приезжала в клинику, она снова хотела увидеться с ним. Его, находящегося за тысячи миль от дома, эта настойчивость проняла, наконец, она приобрела истинный вес и вкус. Ему было сложно, но он вступил в малоприятные дебаты с папашей Лори. Но ни разу во время разговора с ним, ему не захотелось кинуть телефон, отключить его. Он именно ДОБИВАЛСЯ, Тед добивался того, чтоб человек, назвавшийся Джоном Саммером, передал номер его телефона своей дочери.
Задыхающаяся девчонка на той стороне Земли, на родине – это его тронуло. Теперь он  с превеликой радостью вслушивался в переливы её голоса. Теперь, прикрывая глаза, он пытался вспомнить её лицо в деталях, чтоб придать общению лик. Визуализацию.
Здесь, как бы ни восторгало поверхностное,  и страна, и люди, и язык – всё чужое. Его здесь не зовут по имени. Только по «национальной принадлежности», которой в родной стране он не придавал никакого значения. «Американский парень» - вот как его зовут в клинике Оберхайма.  Он менее десяти часов в стенах «платной палаты» (кстати, это словосочетание он тоже услышал здесь впервые), какие-то часы, а он уже нестерпимо хочет назад, домой.
Лоренс действительно чуть не расплакался, когда уходил его отец. Его пожелание сыну не было коротким. Но Теду показалось, отец сказал лишь пару слов. Сказал их… и ушел. А дальше …пошел корявый английский, дальше он – Тед Лоренс превратился в обычного (вовсе не самый интересный для врачей случай) «пациента клиники».
Он стал «американским парнем». …«Вам это противопоказано. Звонить с нашего телефона  – нельзя. Нет, пока передвижения по клинике не возможны. Нет, окна здесь не открываются. Нет, гостиницы для гостей пациентов у нас нет».
«Всё зависит от того, как ты будешь поправляться, Тед. На сегодняшний день, это - лучшая ортопедическая клиника мира. Немцы, русские, китайцы – всё лучшее – здесь. Здесь подняли на ноги дядю Макса. Ты помнишь, каким он отсюда вернулся? Жалко было смотреть на боевого офицера. Вот тут он воевал, рядом.  В Боснии. Он стал калекой,  когда ему …вот, в каком-то из таких вот домов (взмах руки в сторону окна) свернули шею? И ни рукой, ни ногой. Он вернулся сюда, вот сюда, в эту сербскую клинику, и что? Теперь он здоров и крепок наш Макси. Снова утренними пробежками в трусах женщин привлекает. …Но я не о том.  То есть, я о том, но, …в общем, да, о том. Ты, сын, ты -  в лучшем положении. Сидя, ты можешь работать на ноутбуке, переписываться с друзьями, с коллегами по работе. Кстати, я рад, я искренне рад, что ты не уволен, что тебе дали отпуск для поправки. Вот видишь, в тебя верю не только я. Давай, давай, сын, не залеживайся. Ты смог встать на ноги в первый раз, тебе легче сделать это во второй раз. И… вот только не дай бог, Тед, тебе снова забыть о себе и своем здоровье! … Я тебя умоляю, подумай, пожалей …мать. У неё итак кризис. …Творческий…пока. Потом, дальше – хуже. Начнется разбалтываться физиология. Лиза, твоя мать, она очень впечатлительна. А из-за тебя она просто на нервах. Ты добавляешь ей свинца в ноги, Тед. Все эти твои…. Нет, правда! лучше бы ты стал саксофонистом. Водила она тебя за ручку в музыкальную и … водила бы дальше. (Возглас Теда: «Отец…») Хорошо, хорошо. Я не буду. Теперь уж что, ты стал тем, кем должен был стать. И вот, вот и встань…ради матери. Ради себя. Ради нас, …всех нас. В первый раз – получилось. Получится и теперь. Если будешь слушаться врачей. Тед, пожалуйста, снисходительнее к чувствам. Жизнь – она коротка. Поверь мне, девушки – пирушки-побрякушки – не заметишь, как задохнешься во всем этом. А здоровье уходит. Давай, силы есть, доктора тебя осмотрели, они уверены, у тебя есть и второй шанс. Не упусти. Всё… я в тебя верю».
И уже у двери, едва сдерживая слезы: «Ты – мой сын. Ты сильный. Тед, ты – лучший, ты…»
Старший Лоренс подождал реакции. Сын промолчал, он прикрыл глаза (вот тогда Теду и показалось, что он заплакал).
- Ты – самый лучший парень на свете. – Артур выставил палец, указав им на сына, -  ты! И помни об этом всегда. Я поцелую за тебя маму и  всех. Пока!
Но он вернулся к кровати сына. Чтоб снова встретится с ним взглядом. Наклонился. Коснулся лба сына губами. – Это от Лизы. Она просила, я забыл.
Ощутив влажность лба сына, Артур быстро выпрямился и, больше не оглядываясь, вышел из палаты.
Самолет, вылетевший из Белграда через два часа, разделил сына и отца на долгие месяцы.   
Здесь ему быть месяц, в другом месте, …в третьем  - долечиваться. …Прошло только девять часов с четвертью, Тед уже знал несколько слов по-сербски, и всё равно еле справлялся с захлестнувшим его одиночеством. После ухода отца каждой клеточкой нерва он ощутил вакуум, абсолют одиночества. Можно даже расплакаться – не стыдно. Никто не обратит на это внимание.
Голос, энергетика своенравной девчонки Лоренсу были важны, были даже полезны. Услышать тихое: «Ты так мил, Тед. …Позвонил мне. Честное слово, Тед, я будто лечу сейчас. Лечу   выше облаков. Я…на уровне звезд, Тед. Ты позвонил», - услышать такое и не почувствовать себя счастливым, ни воспарить духом, ни похвалить себя, что так легко удалось внушить старику Саммеру  о важности разговора – такого просто не могло не случиться. Ощущение одиночества улетучилось. В легких стало больше воздуха, стены палаты будто раздвинулись. Узкое пространство перестало морально теснить. Указывать на единственное назначение человека здесь – «неподвижно больного».
Его осмотрели, ему назначили курс лечения, его уже свозили на трехмерный рентген. Под него уже где-то тут же монтируется кресло-коляска, ему помогли с туалетом, умыванием и приемом пищи. И оставили в покое. На хрен ему тот «покой»! да только кому здесь до этого дело?! Заплачено за лечение, за развлечение – нет.
Тед протянул руку к столику. Открыл ноутбук. Скосил глаза и увидел «родную …американскую» картинку рабочего стола (титькастая блондинка на фоне американского флага). Он закрыл ноутбук… и долго, смешно после выл, прикрыв глаза: «Ву…у…у».
Час назад ему позвонил брат. Потом сразу Марго. Потом мать, потом Мерфи (узнавший-таки номер его телефона от хитрой лисы – Марго).  Остальные пока не знали номера его новой сим-карты.
Глория Саммер – была первой, кто узнал номер от него самого. И Тед очень надеялся на её «активность». …На активность девушки Сфинкса.  Ведь он подумал, что она поделится известием и с Жаклин, и с Чарли Хаопкинсом. А уж от тех… узнает его номер всякий.
Когда чарующие причмокивания чуть приутихли, Тед включился в диалог: «Лори, я тут твоего отца заверил, что ты не поверила бы ему,  если бы он сказал, что меня в клинике на Секвой уже нет. Я самонадеян? Нет, подожди! Не отвечай. Я сказал твоему отцу, что ты и завтра бы приехала ко мне туда. Дороти позвонила, сказала, ты воспользовалась пожарной лестницей и добежала аж до седьмого этажа. Это так? …Нет! Не отвечай! …Это не важно. Теперь уже – нет. Спасибо, Лори. Спасибо, что ты позвонила. …Честно, ты порадовала меня, ты меня поддержала».  (А вот дома он, пожалуй, сказал бы ей иное, может даже,  назвал бы «дикостью» её странную выходку в клинике).
-Да. Этажика не хватило. Меня остановила охрана клиники. Пришлось обратиться за помощью к Дороти. Она выпустила меня из сестринской. Меня там заперли.
-Вот. Вот так. …Значит, я не солгал твоему отцу. … Это хорошо. …Ло, …ты смеешься?
-Нет. (Но она солгала, она улыбалась и была очень всем довольна). Хотя мне понравилось, что ты отругал его, когда он попытался навесить на тебя слово «домогательство».
- Что?! Я …отругал… его? …Ты что, …то есть, если он ТАК понял, если он так сказал, то значит, я что-то не так ему объяснил. Я вообще даже слова такого не произносил.
-Ай, ну не произносил и ладно! Лучше расскажи, как там, Сербия? Как выглядят сербы, они  бородаты?
- Э…почему бородаты? - Тед не знал, что ответить. Он видел здесь разных людей. Но ему подсказали, что всё это – не сербы. Что это «сборная солянка» из специалистов, прибывших в Белград, в клинику Оберхайма для консилиума. Здесь обследовался какой-то «взорванный политик». Какого политика обездвижило взрывной волной  - Теду, разумеется, не сказали. Но о возможном слете специалистов каким-то чудом узнал его отец. И тут же лечащий Теда врач «изменил маршрут» (Лоренсу сначала назначили операцию в другой клинике).
 – Если честно, Ло, я пока мало кого видел здесь… из сербов. А почему они должны быть бородаты?
-Не знаю. Но мне так казалось. - Лори веселилась. Она готова была болтать всякие глупости, болтать долго, …насколько хватит денег, выложенных на телефон.
И они кончились. Вдруг оборвался разговор.
Лори была похожа на ребенка, которому дали на секундочку подержать ниточку яркого надувного шара. И тут же отобрали его. Она заскулила, она отбросила телефон в сторону и… тут же решилась на воровство. «Эви звонит редко. На телефоне у неё денег всегда вагон. …Только бы добраться до него».
То, что за окном ночь – Глорию не беспокоило. У Теда – день, значит, можно разговаривать, …были бы деньги. И она пробралась в бабушкину комнату, на цыпочках подошла к кровати…
- Что это ты тут растанцевалась, миленькая? Не спится?
-А…тебе? – Лори изобразила радость, оттого, что видит бабушку не спящей. – Вижу - нет. – Лори присела на диван, - что ж давай, не спать вместе.
Эвелин включила ночник. - А что же тебе одной не спится? Что стряслось? – Пожилая дама, поправила на голове растрепавшиеся седые волосы. Присела на диванчике, с которого днем смотрела телевизор, а ночью  - на звезды, в расшторенном окно.
- Да. Не спится. Эви, …я хочу уехать. Думаю, устроиться в Пасадене. Ты всегда говорила, там красиво. Домики лепятся прямо к горам. У каждого дома свой цветник и грядки с редисом.
Эвелин усмехнулась и принялась одергивать на себе кружево ночной сорочки. – Редиса тебе здесь не хватает.
-Не хватает. – Как эхо вторила Лори.
Потом они посмотрели друг другу в глаза.
-Ну, что на этот раз случилось? Родители ходят, каждый свой секрет в кармане носит, теперь ты обзавелась.
- А что родители? Какие секреты?
Эвелин улыбнулась. Принялась заправлять волосы, чуть окрашенные в благородную голубизну, за большие оттопыренные уши (аналогичные достались «в наследство»  и внучке). – Ой! будто не знаешь! Каждый поругался из-за тебя с кем-то по телефону, мне – ни слова.  Теперь вот ты …растанцевалась. Не дом, а шпионское ведомство какое-то. – Пригладив волосы, Эви успокоила руки на своем животе. - Ну, что стряслось.
-Вообще-то, я только за твоим мобильником зашла.
-А свой что же, потеряла?
-Деньги кончились.
Старуха потянулась к журнальному столику. Надела очки, минут пять возилась со своим телефоном. Потом, откинув его назад, на столик, будто фыркнув, вздохнула. – Ну! Если только из-за денег зашла, … иди, через полчаса будут тебе деньги. Я сделала перевод.
Лори радостно кинулась обнимать бабушку, а потом тихо прошептала на ей ухо: «Но мне прямо сейчас позвонить нужно».
Эви хмыкнула и, снова вздохнув, кивнула на свой мобильник. – Смотри, чтоб мои секреты – тоже не читать!
Глория быстро дотянулась до телефона, чмокнула бабушку в щеку и быстро выпорхнула из каминной комнаты. – Обещаю!
Дойдя до своей спальни, Лори уже была на линии с Лоренсом. – Нас прервали. Не удивляйся другому номеру. Я позаимствовала… чужой мобильник.
Тед был удивлен, что она перезвонила. Но, посчитав, что «уж слишком долго он привыкает к сумасшествию одного человека», не стал как-то возражать против возобновления разговора. Как-то выражать Лори своё удивление. Позвонила – ну и хорошо. Он свободен, его собеседники – как раз спят. А здесь новых приятелей – он пока не завел.
- Чем ты был занят это время?
-Это? - Он задумался, а потом рассказал, как к нему в палату зашла «случайная девочка». – Я только что разговаривал с ребенком. С девочкой лет шести. Раньше казалось шесть лет – кроха, нет, эта малышка уже достаточно сообразительная. Уже что-то там воображает. Занятная. Совсем не помню себя таким. Мне кажется, я и не был таким…сообразительным.  И лицо я своё тогдашнее забыл. Кажется, волосы мои были тогда светлыми. … У девочка тоже светлые волосы. Наверное, став взрослой совершенно…
Тед замолчал. Потом потянулся к своим волосам. Дернул. В клочке с чуба два  из пяти – седые.  «Вот почему  мать впала в истерику, когда увидела меня в первый день с клинике на Секвой. Черт, … так я действительно посерел».
-А откуда она?
- Что? …А, девочка. Это внучка тутошнего врача. Мать её уехала в Германию. На заработки. Кинула проблему на бабушку.  Той приходится брать её в клинику. Но ребенку трудно сидеть весь день в кабинете. Девочка гуляет по клинике. Знакомится с пациентами. Если кто-то не против поболтать, заходит в гости, в палату. С удовольствием берет из рук угощение. Она показала мне горсть сегодняшних «подарков»:браслет из бисера, леденец на палочке и значок. Если её приглашают войти, начинает доставать из пластикового кулька своих кукол. И ещё фотографии. Знакомит с семьей. Совсем без комплексов ребенок. Наши б дети, …мне так кажется, ни за что б не решились пройтись по палатам…с концертами.
-С концертами? …Забавно. И что же она спела тебе про свою кукольную семью? – Лори раздевалась, ухаживая за собой одной рукой. Ею же стелила постель. Потом легла в постель.
Тед рассказывал о «представлении». Лори смотрела на стену, на пляшущие блики, которые оставляли ветви деревьев, качающихся на ветру при свете фонаря. Она улыбалась и слушала голос Теда. Лори готова была слушать его бесконечно. И радость эта была неподдельна.  –  И что, …и волк нашелся?
-Нет. Но в копилке её игрушек нашелся тигр. Он и играл роль того волка, который съел бабушку – Барби и её внучку  - красную мышь с глазками из блесток.
-Как странно мышь - Красная Шапочка.
- А для ребенка ничего такого. У неё свои ассоциации. Красная, с глазками. А ещё у мыши, у игрушки хвост рукотворный. Девочка вплела в хвост мыши цветную ленту. Получилась коса. …Смешно. Она мне целую сказку рассказала. Теперь я тоже поверил, что она делает это не в первый раз. …Хорошо получается.
-И что, чем закончилась сказка о Красной мыши?
-А…всё как в классике: вызвали полицейского. Медведя. Тот строго сказал Тигру: «Р…р…р», - полосатый от испуга расстегнул свой живот на молнии и отдал Барби - бабушку и Красную мышку в мои руки. Я, по-видимому, был мировой общественностью. А сам Тигр сдался в лапы правосудия. Лапами Медведя малышка обхватила его и вынесла в мою туалетную комнату. Как оказалось, там была тюрьма. …Ло, …думаю, тебе пора вернуть чужой мобильник хозяину. Верни, пока он ещё спит.
- Тед, я… подожди.
Разговор прервался.
Но Тед не удивился, когда он снова возобновился. Уже со знакомым номером.
-Это снова я. Я вернула телефон. …Бабушке Барби. То есть, моей бабушке. Она действительно спит. Тед, скажи, а ты зачем рассказал мне всю сказку?
-Сказку? Нет, я рассказал тебе о встрече с внучкой тутошнего врача. Как ты просила.
-А…. А я уже подумала, ты рассказал её, чтобы я уснула. Спасибо. За сказку. А где теперь девочка, у тебя?
-Нет. Её увели. Чуть-чуть поругали и увели.
Лори задумалась, сохраняя улыбку на лице. Она решила, Тед всё-таки сам сочинил для неё сказку.  - Тед, …но ведь ты не знаешь сербского. Ты не мог разговаривать с девочкой. – Лори прикрыла глаза, в предвкушении оправданий Лоренса. – Признайся, ты сам придумал сказку. И рассказал её мне, …так?
На той стороне, в далёкой Сербии помолчали. Лоренс удивленно дернул бровями. «Ну вот, ничего нельзя сказать. Сразу какие-то выводы». – Лори, девочка посещает воскресную школу. Она достаточно внятно растолковала мне историю Красной мыши на английском языке. Показала на фотографиях бабушку, папу, маму и… себя. Было занятно, но…понятно. Мне, по крайней мере, это скрасило время. Правда, немного не по себе стало, когда ребенок сказал, что папы нет.  Что его убили американцы…на войне. 
Лори прикрыла смеющийся рот рукой. – Грустно. …Но всё равно, спасибо за сказку. Она замечательная. А… про папу девочки – не бери в голову. Дети часто повторяют ложь, услышанную от взрослых. Она вырастет… и разберется, кто кем был.
-Надеюсь.
-Точно разберется! Я, когда была маленькой, часто интересовалась, отчего у меня такие большие уши?..
Лоренс попытался вспомнить уши своей собеседницы, решил, что те всё-таки, наверно, не совсем «выдающиеся». Он их не помнил.
-…И мой папа сказал, что я – не просто девочка с ушами, что я марсианка. Что вместо ушей у меня мини- локаторы. Как у бабушки. Которая, разумеется, самая настоящая марсианка.  Я на полном серьёзе сообщила обо всем этом своим болтливым подружкам. И …как-то вечером к нам приехала парочка репортеров. Из журнала «Всё о неопознанном». В общем, не печалься, Тед.  В мире много подравшихся, которые, уже  после драки, с радостью кивают на разнявшее их «зло». Ага, на марсианина.
-Да, да. – Тед не хотел развивать тему. – Но на счет сказки -  я тут не при чем. Я пересказал, что мне показывали. …Лори, я думаю, теперь, когда ты знаешь, где я, знаешь номер моего телефона, тебе не нужно …никого ни о чем спрашивать.
Ап! Лори примолкла. Тед как будто давал ей понять, что уже в курсе её попыток, выяснить его координаты.
-…И звонить я буду сам, хорошо. А то неудобно как-то, ты тратишь столько денег. Я сам тебе в другой раз позвоню, ладно? Событий пока – никаких. В общем, давай, спокойной ночи.
Лори уже не любовалась бликами на потолке. Она сидела на кровати, тупо глядя в угол. Уже не улыбалась, а будто ждала от прощаний Лоренса каких-то осложнений для себя. Но тот неожиданно закончил разговор вполне обнадеживающим предложением: «Впрочем, если тебе очень захочется, я буду только рад, звони. Ну, …спокойной ночи?»
-Тед, я обязательно позвоню. Я поняла, я не буду сильно напрягать тебя болтовней, я…
-Лори, да какой напряг, что ты.… Спасибо… тебе. Сегодня первый день. Мне было страшно одиноко. Парочка звонков из дома, …ты, потом случайный приход этого ребенка – всё вы так помогли мне. Честно, …просто жить захотелось.   
- Да?! Ой, Тед, …тогда …до завтра. Тед, я люблю тебя.
-Да брось ты, …впрочем, как хочешь. Приятных снов… - Гудки.
Лори даже показалось, он не принял её последнюю фразу всерьез. Но всё равно, она была счастлива, она была успокоена. «Я сказала. Он это услышал.  Я счастлива. Ой, как же я счастлива…».
А он в это время тоже радовался. Как будто мелочи. Вошла санитарка и …открыла окно для проветривания. И тут же в палату ворвался свежий ветерок.
Весна. Каштаны украсили себя бело-розовыми свечами, вишневые деревья цвели розовым, а груши – белым. Трава мохрилась зеленым, а на клумбе, что устроена прямо под окном палаты Лоренса, цвели красные тюльпаны и желтые нарциссы. Тед не мог их видеть, но ветер, разносивший ароматы сезона, помог ему догадаться об этом.  «Хорошо, что я позвонил ей. …Нет, она, правда, марсианка. …Глория…Саммер». - Лоренс улыбался.
Санитарка, зашедшая после, чтоб закрыть окно, решила, что «американцу» на новом месте нравится. – Всё о’кей?
- О’кей!
***
Лори училась, искала работу, желательно близкую к специальности. Но, поскольку последнего пока не находилось, а деньги, как и всем, очень были нужны, она решилась идти работать в службу строительного сервиса. Училась делать строительные сметы…в пользу заказчика.
В городе существовала социальная служба защиты прав потребителей, и Лори работала там экспертом по строительным сметам. Её целью на работе было экономить деньги заказчика. Работа, лишь на первый взгляд, понятная. Однако, где находить материалы, служащих и строителей, согласных делать свою работу за меньшую сумму, чем значилась в смете, предлагаемой строительной компанией – было вопрос - вопросов для двадцатитрехлетней девушки.
Но время шло, опыт приходил. 
О чем Тед говорил с ней во время их телефонных разговоров? Обо всем. Но только не о своем здоровье. Не о лечении. Разве он мог рассказать ей о своих переживаниях в то время, когда, беспомощно лежа в кровати, переживал, например, легкое (но увы, после смены проживания частое) несварение желудка;  или, например, боль после ослабления действия наркоза?
-…Как я выгляжу теперь? …Я будто жук, перевернувшийся на свои сложенные жесткие крылья. Болтаю руками, ногами. Нет, я каждый день бреюсь. Раз в неделю ко мне приходит тутошний цирюльник, постригает мне волосы, ногти. …Нет, в туалет я не хожу. …А зачем?…У меня всё с собой.
Она спрашивала о таком, как будто пустяке часто. И вот,  это был уже конец июня, она услышала: «…Я езжу туда. В кресле. … Да, удобно. А… я пересаживаюсь. Ну, ладно, зачем тебе эти подробности? (Ей всё было важно!) Почему, читать мне всегда есть что. Я много читаю. Нет, лета я не пропускаю. Моё кресло помогает покидать палату и любоваться окрестностями…. Здесь красиво».
Чтобы начать замечать красоту вокруг, Теду пришлось перенести сразу несколько сложнейших операций. И ещё выдержать тяготы серьезного психологического срыва.
Это был стресс, после первой же операции на позвоночнике, вдруг потеряла чувствительность его правая нога. Теда успокаивали окружавшие его врачи, говоря, что  «это не навсегда». Но на парня, который рвался к выздоровлению, а не к ухудшениям, нежелание его ноги повиноваться действовало удручающе. К нему вдруг вернулось «детское» заикание. Три дня он видел жизнь в серых тонах. То есть реально всё видел только серым. Он перестал различать яркий спектр жизни.  Ночью он не мог заснуть. Страх, что перестанет повиноваться и вторая нога, не давал ему на то сил.
Находясь в депрессивном состоянии, Тед, разумеется, не отвечал на звонки. Всё, что происходило, родные узнавали от его лечащего врача.
Полторы недели Лори не знала, что происходит в «родной» Сербии (совсем недавно, она говорила «далёкой»). Эта страна вдруг перестала быть некой геополитической абстракцией для лос-анджелесской девушки. Не зная, что с Тедом, ей важно было знать, «что там с Сербией». И не дай бог, если там было что-то не так. Смутьяны тотчас объявлялись Глорией как личные враги. Услышав как-то, что в сосновых борах Сербии поубавилось поголовье белок,  Глория тут же отправила на счет фонда «Зеленая Сербия» треть своей зарплаты (тысяча долларов) с предписанием: «Охотники Сербии! Не мельчайте настолько! Прочь прицелы от сербских белок!»
А ещё она заигрывала с Бобом, по дружески «трясла» Мерфи, не гнушалась звоном к Жаклин и даже к Чарли Хопкинсу, чтобы хоть что-то узнать о своем мистере Счастье.
Чарли Хопкинс как раз знал о Теде больше всех.
Его отец, продвигая в славянских странах свою новую репер-звезду, по просьбе избалованного сына попытался, будучи в Белграде, найти клинику, где лечили Теда Лоренса. Врачи Теда, исходя из его состояния здоровья, отказали во встрече своего пациента с отцом его приятеля. Тот тыкал во врачей указательными пальцами, заявлял о своих заслугах и даже громко потрясал цепями на шее, запястьях и на ремне, сверкающем бриллиантами. Ничего у продюсера, известного в «какой-то там Америке», не вышло. Он не показался сербским медикам важной (оздоровительной) деталью интерьера палаты их пациента. Но бывший черный репер (а ныне действительно замечательный раскрутчик юношеских талантов черной Америки), решил использовать ход конём. Он свою звездочку заставил благотворительно спеть для жителей пригорода Белграда. Фактически – для пациентов клиники Оберхайма, так как он выбрал место для выступления как раз возле больницы. От такого «презента» главврач отказаться не мог.
Тед слушал выступление, лежа в своей палате. Та находилась на другой стороне здания, потому он слышал эхо концерта. Он слышал эхо аплодисментов и благодарного свиста многочисленных зрителей. Слушал и приходил в себя. Знакомые ритмы, манера исполнения, родной язык и даже акцент – всё это очень на него подействовали. (Ему даже показалось, что и не управляемая нога, так же как здоровая дергается в такт ритму песен репера).
Возможно, впервые Лоренс понял великую правоту слов исповедальника матери. Молодой парень, священник, придя в клинику на Секвой по приглашению Элизы, «порекомендовал» её сыну «для успокоения совести простить своего обидчика». Тед тогда ответил, что Бизон – ему не обидчик, потому ни о каком прощении быть не может. Сказал, что он его просто презирает, «как ничтожество». Молодой священник  напомнил Лоренсу, что «все мы как мизерны в глазах Господа, так и велики».  – Если вы не хотите стать ничтожеством в глазах Господа, вам следует показать пример великой терпимости. Протяните столь же покалеченному противнику вашему руку, и вы сами почувствуете, что вашей душе легче находить путь к выздоровлению.
После окончания концерта, Тед через медсестру передал Хопкинсу куртку от своей больничной пижамы (прямо сняв её с плеч). – Отдайте её человеку, организовавшему этот концерт. Скажите, в уплату за хлопоты.
Чарли Хопкинс не был бы Чарли Хопкинсом, если бы он не взял с Лори денег за передачу предмета больничного гардероба. Но в отношении девчонки,  так «стойко преследующей свою блажь», он всё-таки поступил как джентльмен. Куртка Теда выдержала аукцион (по телефону). Папа Теда предложил за неё пятьдесят долларов; мама – двести; Боб – пять сотен; Жаклин Мопс - пятьсот и поцелуй, а Мерфи – «дать по рогам и закопать как гада  при первой же встрече». С Лори естественно Чарли запросил «больше». Когда девушка вытряхнула содержимое кошелька и вынула из ушей золотые серьги, Чарли, криво усмехнувшись при взгляде на свою подружку (Джу), вечно «трясущую с него бабло», кинул в лицо Глории пахнущий больницей и потом «привет… от такого же сумасшедшего».
Приболевшая нога Теда ещё только начала отвечать на усиленные команды его мозга, глаза только-только начали улавливать краски сменяющихся дней, а тут пришла пора второй операции. С пациентом  долго работал психиатр.  Лишь перед самой операцией Тед согласился с ним и позвонил матери. А потом тут же Глории Саммер. Последней он сказал: «Никуда я не пропадал. На рыбалку ездил. Тут в местной речке форель водится. Полутораметровая. (О рыбалке и форели ему рассказывал психиатр, пытавшийся настроить пациента на жизнь). Что? Конечно, поймал. Я - удачливый рыбак. Кстати, знаешь, каким бы увидел кот то самое платье, в котором ты была у Мопс? Не верно. То синее платье поблескивало. Кот УВИДЕЛ его светящимся. …Да, придется поверить. Пока, Ло. Завтра …дождись моего звонка. Я позвоню тебе сам».
Операция прошла успешно. Без неприятных последствий.
На столике Лоренса поставили вазу. Привлекательный американский парень, уже четырежды попадавшийся на том, что срывал цветок с клумбы, теперь всегда имел свежесрезанный цветок в вазе. Заслуга медсестер. Те устроили соревнование на «первенство цветка». Врачи рады. Девушки перестали опаздывать на работу. Главврач требовал соблюдения правила: цветок в палате американца должен быть только один: «Клумбами пусть на улице любуется!» Вот симпатичные сестрички и спешили воткнуть в вазу американского парня свой личный цветочек.
 После операции, сразу, как стал отходить наркоз, первыми произнесенными словами Теда были: «Сирень. Сиреневая. …Жив». А потом к Теду прилетели Боб и Элиза. Они передали ему  специально сконструированный и сшитый для него жесткий корсет. Врач, когда-то помогавший Теду встать на ноги после травмы на соревнованиях, уже по новым меркам соорудил нужную для Теда вещь. Именно корсет помог Лоренсу легко пересесть в кресло. Он ещё не мог напрягать позвоночник в полную силу, ноги «работали», но вставать на них Теду ещё запрещалось.
Он так и не уехал в другое место для продолжения лечения. Его отец стал посредником в какой-то серьезной сделке с местными властями, и те позволили его сыну ещё ненадолго задержаться  и продолжить лечение в лучшей ортопедической клинике страны (даже так - Европы).
Потом Теду было объявлено: «Для нас вы – вполне здоровый человек», - и он «переселился» на территорию соседнего курорта. Уже для реабилитации.
То есть, Лоренс так и оставался в Сербии. И состояние его здоровья значительно улучшилось.
На курорте всё его время занимали процедуры и лечебная реабилитационная физкультура. Он занимался в специализированных спортивных залах, купался в лечебных водах и грязях; его тело разминали  дипломированные мануалисты и массажисты. Там же, в залах и бассейнах он заводил новые знакомства.
Лето дышало зенитом. Каштаны шумели листвой, цвели кусты роз. Акации устилали пешеходные дорожки белыми как снег лепестками. Местная речка, родившись где-то в горах, удивляла «американского парня»  своей хрустальной прозрачностью. Он даже пробовал воду на вкус, зачерпнув ладонью. И та показалась ему, уже значительно окрепшему, вкусной …необычайно.
Форели в реках Тед не заметил, зато успокоил Лори насчет белок. – Их тут полно! Радуйся. Да, тысяча баксов принесла удачу… сербским грызунам.
По небу, яркому до ослепления, как пена со сливок, плыли облака. Может, где-то ещё и были видны следы войны, Тед уже не замечал их. Зато он успел отметить красоту невысоких гор, густоту цветущих лугов, изящество архитектуры старинных мостов, строений. А ещё он немного затосковал, заглядывая в светлые глаза стариков, и на белозубые улыбки сербских девушек. Мерфи впервые услышал от друга: «Нет, Френк, ты счастливчик. Через пять часов тебе снова на работу…».
Тед уже знал сербский и настолько, что мог сочинять на нём коротенькие стишки. Учителем его была всё та же шестилетняя «учительница», да сменяющие друг друга молодые горничные.
Смышленая девочка взаимно изучала с ним английский. Её приводила к Лоренсу бабушка - врач ортопед. – Вы не против, она немного погуляет с вами. У меня обход. Потом она сама перейдет через калитку в ограде и вернется в клинику. Не волнуйтесь за неё, Тед. Она тут каждому дереву – сестра. Не потеряется». (Тед только головой качал на такую беспечность, но от общества разговорчивого ребенка не отказывался).
Он рассказал Глории об ещё одном визите своей шестилетней подружки (Елена - имя сербской девочки), она  принесла ему маленького щенка.
-Он привит?
-Какое смешное слово.
-Слово «прививка», знаешь?
-Нет.
-Ну, тебе же ставят прививки от болезней. И ты здорова. А твоему щенку их ставили?
-Зачем? – девчонка тискала щенка, не давая ему кусать себя за пальцы. – Это большие собаки болеют. Им ставят уколы. А этот … он из лужи воду пьет, и… не болеет.
Тед погладил девочку по голове, щенка же  - так и не коснулся. И тогда Елена положила ему щенка на колени. – Он будет кататься на твоей коляске вместе с тобой.
Только щенку катания всё равно надоели. Он убежал.
Тед долго мучался, сделать заявление охране курорта или нет. Но решил, что здоровье отдыхающих - дороже, и всё-таки предупредил дежурного. Сказал, что по территории  бегает не привитый щенок. Одетый в хаки парень с долей презрения (по-видимому, к трусости сообщавшего о происшествии) ответил вопросом: «А вы что, собак боитесь?»
Тед больше не делал никаких заявлений по поводу качества сервиса. 
Лори переживала с ним случай. Успокаивала: «Тед, брось! Мы просто не понимаем европейского сервиса. У нас свой, а у них, …ну, в общем, бог с ним со щенком. Мало ли их бегает…не привитых.
-А девочка? Она его любит. А тот  может её укусить.
-Тед, …и девочки сербские – не те, что по нашим курортам гуляют. Думаю, им  - не привитые щенки не опасны. 
-Всё ты знаешь! А я все равно поймаю его. Ветклиника тут, неподалеку. Я его туда отвезу. Больной - его усыпят. А если здоровый, так на много ли дороже укол для усыпления тех прививок? …Да не дороже сеансов моего массажа. Я от них всё равно отказываться хотел.  Засыпают они меня.
-Как это, Тед?
-Ха! да сплю я. Засыпаю!
Кроме историй о девочке, он рассказывал своей ежедневной собеседнице о молодом докторе, стажирующимся в клинике, где Теду делали операции.
Англичанин Генри Крафт работал в ординатуре, набирался опыту в практике, но в свободное от работы время немного скучал по общению на родном языке. С Лоренсом они «заруливали» в Интернет - кафе, расположенном неподалеку от границ курорта. И там часа два - три вечерком они общались. Когда за кружкой безалкогольного пива, когда за партией в шахматы.
Тед так привык к таким встречам, что когда Генри однажды не появился у дверей кафе, был несколько озадачен. В руках его был ненужный пенал с шахматами. И вдруг   его окликнули: «Лоренс?!» Одна из пациенток клиники, где лечился Тед, итальянка, лечившая ногу, как оказалось, тоже отдыхала теперь на этом курорте. Она заметила Лоренса и пригласила его к себе за столик. – Я не сильна в шахматах, - улыбнулась она Теду, - но вечер скоротать - могу вам помочь.
У неё были синие глаза и блестящие длинные черные волосы. По-английски она говорила с сильным акцентом, но они с Тедом  вполне друг друга понимали. Особенно, когда от весенней тоски, смеясь от «диковенности» поз, встречались для  тайных любовных встречв одноместном люксе Лоренса.
Эти встречи не были основой для каких-то иных чувств, кроме желания «потереться» о человеческую теплоту вдали от любимых людей на родине. Смешливые были встречи. Капелька так необходимого адреналина. Ведь им приходилось быть осторожными, правила на территории курорта были очень строги.  Джулии приходилось изощряться в хитрости и даже ловкости, чтобы прошмыгнуть мимо строгой охраны и горничных, дежуривших на этажах.
Однажды она пришла к Теду босой. - Бежала от дежурного третьего  этажа, потеряла туфлю. Вот, теперь вся в каком-то дерьме. Возле твоей двери наступила в собачьи какашки.
Тед вздохнул. – Да. Это моё.
Он рассказал ей о щенке, который с некоторых пор сильно к нему привязался.
Джулия мыла ноги в ванной, а Тед посмеивался, уверяя её, что она «зря бегает от дежурных».
-Тебя прекрасно видели камеры слежения.
-Ура, значит, они заметят, что я наступила в какашку.
-Ой, да перестань ты о пустяках! Птички переносят семена деревьев и цветов, а человеку - судьба  таскать на подошве собачье дерьмо. К тому же оно проверено. Щенок привит.
-На подошве – перенести можно. А мне приходится на ступне! Тед, я завтра же пожалуюсь регистратору.
-Забудь. Это мой знакомый щенок. Я сейчас сам всё уберу.
-Что?! Ты с ума сошел! Тут же Сербия, Тед. Тут тебе не Лос-Анджелес.  По здешним улицам этого добра знаешь сколько…
-Да. А ты всё равно, просто будь повнимательнее. А я, …я в твою честь назову эту мохнатую какашку  Джул.
-Ты противный, как и твой знакомый!
-Да ладно! Ничего личного, элементарная мужская солидарность. …Надеюсь, ты сегодня без трусов зашла.
-Мужская солидарность… ой-ой! Специально надела! На гимнастике ты сегодня довольно-таки успешно приседал. Вот! Присядь и …стяни.
-Ты не против?
-Могу и подарить.
-Давай. А то у меня презенты для здешней обслуги закончились.
-Какашка!
- Джул. Гав-гав!
Вот так они отдыхали, когда играли их гормоны.
А тут и англичанин появился. Снова предложил Теду встречаться за партией в шахматы. Скрывать, что у него появилась женщина – Тед от знакомого не стал. Посчитал, такого «шила» не утаишь, сказал, что время от времени «прямо на дому» его посещает ещё один партнер по шахматам.  – Чемпионка Италии. Баскетболистка. Джулия Пазини.
Англичанин отнесся к «шутке» спокойно. Потом  Тед представил своего знакомого Джулии. В тот же вечер, после того, как шахматная партия состоялась и завершилась в пользу её любовника, проводив Крафта до коттеджа, где он проживал, Джулия, тихонько похихикивая, рассказала Лоренсу о слухах по поводу «внезапного исчезновения англичанина».
- У него заблудила жена.
Лоренс не понял слова. – Заблу… что?
-Загуляла. Он летал домой, улаживать свои семейные дела. Но, как будто не особо у него получилось. Сейчас он перед выбором: квалификация или любовь женщины.
- Откуда такие детали?
Джулия катила кресло Лоренса, совсем забыв про свою собственную болячку в ноге. Её трость держал в руках Тед.  На ходу Джу сорвала ветку белой сирени и, пошлепав ею Лоренса по голове, кинула её ему на колени. – Ты ничего не понимаешь в любви, маленький…
Она называла его так. Теда это не возмущало, ведь он вовсе не был мал ростом. А вот Джулия была «долговязой». Её профессиональная деятельность – баскетбол.  Ей «маленькой»  и быть не должно.
Тед не касался темы болезни Пазини. Травма ноги могла оказаться для спортсменки роковой. Джулия, как и он, здесь уже с весны, а значит, спортивная  карьера её может быть под вопросом. Общение их шло на уровне кровати, а ещё разговоров о погоде, процедурах и обсуждений врачебных привычек  - это всё. Двое от одиночества цеплялись за человеческое в друг друге.
Джу уже готовилась лететь домой. Может, именно это и повлияло на то, что она заговорила с тедом о личном, пусть хоть и в чужой жизни. – Загуляла миссис Крафт по-черному, вот  твой дружок и взбесился…
По той наигранной холодности, с которой Джу говорила о проблеме Крафта, Тед понял, личная жизнь «его спортивной подружки» не особо удачна. – Джу, я всё-таки не понимаю, откуда…
-Я время от времени заглядываю к нашему профессору. Он сказал, что Крафт просил дать ему отпуск. А какой тут отпуск? Летний наплыв курортников. Сюда едут со всего мира. Ему отказали. И тогда твой друг раскричался. Такой невозмутимый, такой весь из собственного достоинства…англичанин …расплакался. Сказал врачу, что застрелится, если жена его оставит. …Вот глупец!
Но после, когда имя Крафта снова всплывало в разговоре, Джулия слышно вздохнула. - Надо же. А я думала, люди бегают только для здоровья. Оказывается, кто-то за любовью.
Тед задумался. Сильных чувств у него ни к кому не было. Он вообще поругал про себя Генри. Посчитал, «усугубляет» его партнер по шахматам. И мысленно пожелал ему «переболеть» недугом. Он так и сказал при Джулии: «А! Поправится как все».
Джу как будто его не услышала. - Представляешь, есть люди, которые никак не хотят разучиться любить.
Лоренс задрал голову, посмотрел на ту, что легко катила его кресло по ровной дорожке, едва освещенной уличными фонарями. Потом он взял кисть сирени с коленей и, задрав руку, изловчился и сунул цветок в разрез кофточки Джулии. – Не хандри, баскетболистка. К выходным – домой. Да и разве это важно, уметь любить? Это дело разрешается делать и без квалификации.
Джулия наклонилась и поцеловала лоб «маленького». – Неумелых много. Хотелось бы … хоть один разок … - она посмотрела Теду в глаза и …выпрямилась. Больше ничего не сказала. Будто и в нём ничего «квалифицированного» она не заметила.
В эту ночь их секс был тихим. Не смешливым. Будто они просто принимали пищу. Конец их свидания Тед вообще испортил. Ни с того ни с сего, он вдруг достал из тумбы ювелирную коробку. И протянул её Джулии. – Это тебе. Ты как-то сказала: «Не платит, значит, не понравилось». Не хочу, чтоб ты решила, что мне не понравилось.
Джулия открыла коробку. Там была золотая зажигалка. Она покрутила ею в руке.
Так покрутила, что у Теда возникло чувство, что она сейчас ею в него кинет.
Но в выборе веселой подружки он, видно, не ошибся. Покрутив зажигалку в пальцах, Джулия тихонько хохотнула. – Это что, намек, кончать с одноразовыми?
Тед был в недоумении. Потом сам внимательнее взглянул на подарок в женских руках. И тоже улыбнулся.  – Да ладно! Считай, у меня под рукой ничего другого не было. Без намеков. Ты же любишь иногда… закурить.
-Только когда есть причины погрустить. На сегодня – они кончились. …Ладно, пока, маленький! За подарок – спасибо. …Понравилось, говоришь? …Чуткий какой.  Нет, ты, правда,  занятный. Буду вспоминать тебя. – Она помахала зажигалкой. – Пока! 
Когда их разделила дверь, оба поняли, это была их последняя «частная» встреча.
Джулия ушла. Тед, повозившись в кровати, с которой уже легко и сам взбирался на коляску (и назад), а потом включил ночник и стал читать журнал. Но что-то чтение сегодня на ум не шло. Он открыл ноутбук и проверил почту. Его ответные записки были короче, чем всегда. Ответив на письма, Тед снова не почувствовал в себе желания спать. Взглянув на часы, и позвонил  Мерфи.
Долгий разговор принес радость общения. Но что-то он там, в Лоренсе не удовлетворил. Совершенно неожиданно, Тед спросил Мерфи, хорошая ли Глория любовница?
-Что? С чего ты решил, что мы любовники?
-Разве вы не встречались… для секса?
Мерфи уловил нотки интереса в вопросе приятеля. Не любопытства, а именно тон томительного интереса. Хорошо зная Лоренса, Мерфи понял, что тот изменил своё отношение к Глории. «А что, на таком расстоянии странности заметны меньше. А так, так эта Глория Саммер – не плохой, в общем-то, парень. Странно, что он о сексе спросил. С чего бы вдруг?»
Нет, приятели и раньше болтали про такое. Выясняли, у кого успешнее  дела со «списком». Но такой грусти по теме - Френк в голосе Теда не слышал никогда. Решив, что всё упирается исключительно в болезнь приятеля (какой у него теперь секс, думал Френк), Мерфи ответил, не опуская подробности: «Да какой там секс, …не было ничего. Она так, голову морочит. Боб тут на днях позвонил. Сказал, чтобы я ни в коем случае не говорил ей твоего пасаденовского адреса. Я всё понял. Я его понял, Тед. Он уже не тебя выгораживает, а её отгораживает от тебя. У него свой интерес вырос. Она даже не играет с ним, попросту использует. Он ей на фиг не нужен. Пообещает ему прийти – не приходит, требует от него что-то за любую малость о тебе, а потом – в сторону. …Я слышал, она искала твоё фото, почему-то шестилетним мальчиком. В общем, не знаю как, но такая фотография у неё появилась. Я сам видел. Она её теперь в бумажнике носит. Всем говорит: «Сын кузины. Любимый племянник». Но я-то тебя сразу узнал. А Боба она видно опять провела. Злой звонил: «Не говори ей, не говори! Достала своими домогательствами».
Мерфи помолчал. Потом тихо, будто ворча, произнес, - Слово-то какое-то подобрал, «домогательствами». …Нет, Тед. Я, наверное, вырос из тех штанов. Уже за количеством не гоняюсь. Чем так, …лучше дома, один на один с телевизором.
-Тебе, значит, она вопросов больше не задает?
-Она звонит. Иногда. Нет, Тед, тут всё не так, как ты думаешь. Мы так, по-приятельски. Наши разговоры просты и никого кроме меня и её не касаются.
Мерфи помолчал. Потом, будто вспомнив о первоначальном вопросе Теда, ответил: «Какой секс?  Она же сразу не скрывала, что ни я, ни кто-то другой кроме,… в общем, у неё конкретный интерес. И зря Боб упирается с адресочком. Она все равно его узнает. …А  почему ты спросил? Тед, что молчишь, она что, перестала тебе звонить? …Хочешь, я позвоню ей, и всё выясню? …Эй, куда пропал?
Лоренс долго молчал. Обдумывал, что услышал, что понял, о чем догадался.
И соврал: «Звонит. Ежедневно. Сегодня… звонила». – Он замолчал. Припомнил случай, когда  Лори как-то уже заговаривала с ним о Пасадене. Тогда он вспылил.  Теперь – задумался. Задумался о своем отношении к  девушке и для него переставшей быть чужой.
-Алло? Тед, куда пропал? У вас там ночь?
-Ночь, да.
-Не спится?
-Да.
-Проблемы? …Там что, не с кем оттянуться?
-Есть. Нет, Френк, с этим – всё нормально. …Если увидишь Глорию, скажи ей мой адрес.
-Не понял, так она что, не звонит тебе? …Она тебя кинула?!
-Френк, …извини, у меня тут …урок гимнастики. …Боюсь опоздать к пытке.
-Ты чё, у вас же ночь…
-А я … сверхурочно…
***
После разговора с приятелем Тед долго не мог уснуть. А утром, разбуженный словами медсестры: «Вот! Вот это я понимаю, здоровый сон», - он понял, что уже опоздал на процедуру и вот-вот закончится время его гимнастики.
-Я проспал. – Он улыбнулся медсестре.
Девушка немного знала английский.  Но разговаривала с пациентом по-сербски. Тед сам просил об этом. Для навыка.  - Хорошо спят те, у кого совесть чиста и нервы в норме. Молодец. Я говорю, молодец, «американский парень». Так и надо спать. Скорее поправишься.
-Меня Тед зовут.
-Я помню. Но сегодня ты проспал большее.
Он хотел привычно пересесть на коляску, чтоб ехать в ванную. Но… вдруг двери его палаты резко открылись, и вошел тот самый врач, который когда-то помог ему встать на ноги.
-Прогулки  с девушкой под луной расслабляют, да, Тед? Добрый день.  Пора подниматься.
Врач представил Теда своему коллеге. Тот пришел в палату Лоренса не с пустыми руками. Для пациента был сшит новый корсет. Лоренс, почувствовавший его легкость (однако он был более жестким) даже разволновался. – Когда? Когда, я смогу встать?
-Вот, раз уж вы проспали время занятий в зале, будем вставать здесь.
Теду пришлось сделать упор на руках, опершись на петли ремней, чтобы встать  в центр «ходулей» - приспособления, помогающее ему держаться вертикально, опираясь о высокие стальные скобы, скрепленные между собой светлой плотной тканью с дырами для ног. Примерно такие «четырех опорные штанишки» используют для малышей, пытающихся вставать и делать первые шаги.
-Тед, смотрите на себя в зеркало.
-Здорово.
Хотя вообще-то со стороны положение крепкого молодого мужчины казалось скорее забавным.
Лоренс опирался на металлические скобы обеими руками. Его, будто ватные ноги, подчинялись мозгу, но, как опора были пока несколько слабы. В ступни будто впились тысячи игл.
С зеркальной глади принесенного в палату зеркала на него смотрел взволнованный, будто испуганный человек. Тед жалел ноги, всей массой отяжелевшего тела, напрягал руки. Руки ему всегда были опорой, теперь же, когда он стоял – особенно.
Лоренс сделал шаг. Второй…
Фридман был не доволен. - Тед, на руках шагать – любой бы смог. Давай ногами. Не бойся, корсет не даст тебе смять спину, приступай на полную ступню. Давай, … раз, два…хорошо. Отдохни. Сядь. Да не бойся ты. Это парашютный шелк.  Опоры и колеса выдержат вес….
Всё было неожиданным для Теда. Никто не объявлял ему о том, что корсет «для вертикального положения  его спины» будет готов именно сегодня. Что сюда, в Белград прилетит доктор Фридман – ортопед из военного госпиталя, расположенного под Лос-Анджелесом.
Пять лет назад этот человек заново учил Лоренса ходить «вертикально». Врач отозвался на его просьбу о помощи, прозвучавшей по телевиденью. Было объявлено, что к молодому спортсмену дзюдоисту, защищавшему своё мастерство (борьба обладателей черного пояса), был применен не спортивный прием. И ему была серьезно покалечена спина. Тогда Фридман проявил щедрую чуткость к  пострадавшему спортсмену. Теперь же Тед сам обратился за помощью к Фридману. И, разумеется, теперь он знал полную цену той помощи. Но её должны были оказать ему по приезде домой. Однако занятость специалиста, имеющего мировую известность среди коллег, определила иное время и иное место их встречи. Профессор Фридман приехал в Белград  на семинар.   
Только, как оказалось, это были ещё не все новости. Третьей, ошеломившей Теда «новостью» было то, что в Белград вместе с американским доктором прибыла и Глория.  «Давай, не ленись, - запросто сказал ему Фридман, улыбаясь и подбадривая, - твоя девушка такого натерпелась, добиваясь визита к тебе, что заслуживает, чтобы ты встретил её на ногах».
Вот так он и встретил Глорию, …в ходулях - штанишках.   
Фридман не Лоренсу, а именно Лори (поняв за время пути, что имеет дело с очень ответственным человеком), сказал: «Никаких отклонений от распорядка. Напрягать спину больше пятнадцати минут кряду – ему нельзя. После четверти часа, полчаса – отдых. Пусть присядет. Да, прямо в «штанишки» ходуль. Это на три дня - его персональная скамейка. – К Лоренсу. – Тед, будешь снимать это только на время сна и тренировок в зале. Днем, если захочется подремать, спи прямо в них. Сидя. «Штанишки» из прочного материала. Выдержат и такой груз.
Оглядев Лоренса, врач добавил: «Натуральная не сбалансированная пища дурно влияет на тебя, Тед. Сколько лишних килограмм ты уже набрал?»
Тед покраснел от натуги и главное, от смущения. Глория, так неожиданно появившаяся, показалась ему необычайно хорошенькой. Настолько «хорошенькой» (родной, типичной американкой), что румянец смущения просто не сходил с лица серьезно растолстевшего парня. Он промолчал на замечание доктора, но про себя решил, что вот с этой минуты – садится на строжайшую диету. Тем более что Глория в сравнении даже с самыми стройными тутошними красавицами казалась ему  просто-таки прозрачной, легкой, даже будто невесомой… девушкой из мечты.
Подтянутая, высокая блондинка. На лице элегантный макияж. В стильном ярком брючном костюме. Она была укором Лоренсу. Тот казался дикостью, жирным потным переростком в детских ходулинах. Пусть хоть и назывались они  «реабилитационной скамейкой».
Он встретил Ло непричесанным, небритым, даже зубы не почистив. Легкость прощаний с девушкой – «Время!»; долгий разговор с Мерфи, умывший взгляд Теда на отношения его приятеля с Лори – всё это стало основанием для глубокого, но легкого сна. Теду казалось, он никогда так отлично не спал. А тут, с утра – сразу столько адреналина! Он будто с шампанским вместо мозгов ходил. Он бы точно нарушил сегодня какой-нибудь пункт распорядка!
Уже через два часа, он просто «летал» в своих неуклюжих ходунках. Он будто в них родился! Тед был счастлив. Ему разрешили встать. И теперь появиться в таком нелепом виде  (он так и «колесил» не причесанным) на улице, да ещё и в обществе красавицы – это было для него делом как бы обычным. Чудо, праздник самоуважения придал его настроению подъема. Он был выше пустяковой предвзятости. В нем уже не ощущалось никакого смущения, ни какого румянца на щеках! Лори была катализатором его дополнительной энергии. Время от времени, подхватывая ходунки на руки, то есть, нормально шагая рядом, он ощущал себя рядом с ней Человеком.  Когда Глория вовсю щебетала, кружа вокруг него, такого неловкого и потешного в своих «ходунках-штанишках», ему уже и море было по колено. Он забыл о завтраке и  обеде, (Лори была сильно удивлена столь раннему обеду в Сербии), он пренебрег парочкой часов дневного сна, он «ходил бы и ходил», рядом со  славной девушкой, весело рассказывающей ему, о  «кошмаре»  - об ошибке в фамилии в выданной ей въездной визе.
Для Лоренса её кошмар был перепрыгиваемым пустячком. …Он парил над всеми проблемами мира.
Но Лори за временем следила. Сегодня она была для Лоренса девушкой Время. Она прогоняла его в столовую, напоминая о диете, останавливала его шаг на каждой шестнадцатой минуте и требовала: «Тед, пора отдохнуть».
-Лори! Да не будь же ты четверть-часовой кукушкой! Я хожу, ты понимаешь?! Пусть теперь я похож на паука, но я же хожу! О, радость! Нет, ты просто не можешь меня понять!
Он хватал её за руку и, помахивая ею, ускорял шаг.
-Стоп, Тед! Стоп!
Он шутливо выл и … слушался её. Присаживался в своих смешных штанишках и затихал. Задрав голову, щурясь, смотрел на небо. – И всё-таки не понятно, как тебе удалось привезти сюда Фридмана.
-Тед! Ты не поверишь, но нас свела Марго. Она подслушала какой-то разговор отца, узнала о поездке Фридмана и тут же позвонила мне. Отыскать такую известную личность – мне не составило трудов. Деньги у меня были. …Если бы не ошибка в визе, наша поездка с ним была гладкой, как прогулка загород.
Тед оглядывал Лори, недоверчиво щурился, кивал. – Да, да, … не составило трудов. …Ло – ты точно из города ангелов.
Потом они «разбежались». Тед не мог пропустить занятий в спортзале, сейчас его гимнастикой руководил Фридман. Тед выполнял все его указания под наблюдением работающей камеры. О Фридмане записывался фильм. Он должен был стать документальным свидетельством опыта и таланта врача.
Лори ожидала Теда, сидя на стульчике в зале у окна. То, что она видит, как неуклюже он поднимается из положения сидя и лежа (без приспособлений) – ему было как бы по фиг. По-видимому, спортивная былая жизнь позволяла ему не замечать такие мелочи, как громкий «пук» при абсолютном напряге человеческих сил.
***
Вечером, когда личного времени стало чуть больше, Тед, не смотря на усталость, повел Лори в кафе. Получилось, почти в то время, когда ходил туда поиграть в шахматы с Крафтом. Потому Генри, как только заметил его, тут же запросто подошел к столику с коробкой шахмат. – Привет! Играем?
Генри улыбнулся Теду, …его соседке. Но  за столик не сел.
Лоренс лишь через минуту осознал, что перед ним АНГЛИЧАНИН. Он тут же привстал в своих ходунках и представил Глорию. – Это мой друг – Глория Саммер. Прилетела поддержать меня. …Глория, это мой тутошний приятель – Генри Крафт. Хирург. Он из Лондона.
Крафт поправил: «Из пригорода Лондона. – Присаживаясь за стол, чисто из любезности, он закончил, - очень приятно. Крафт. Можно Генри».
Тед объяснил наличие шахмат в руках приятеля. - Мы играем здесь в шахматы. …Пожалуйста, без церемоний, Генри. Мы зашли отдохнуть.
Лори опустила глаза. Для выражения «друг» в свой адрес она нашла оправдание: «Зато ничего не нужно объяснять тупому англичанину». А Генри почти не обратил внимания на внешность девушки (типичной американки). Зато он отметил про себя элегантность в одежде Лоренса (Тед для прогулки с девушкой в кафе серьезно привел себя в порядок) и тут же восхищенно произнес: «Ты стоишь, Тед! Поздравляю, ты снова растешь по вертикали!»
- Тут как сказать, - Тед не смутился. Он снова присел. Это было сделать легко, он просто согнул ноги и присел в шелк между стальными стойками. – Доктор Фридман, например, считает, что я больше вширь раздаюсь.
Генри присел за столик, положив коробку с шахматами перед собой. – Фридман? А! Это военврач из Калифорнии. Так он из-за тебя здесь? …Это очень серьезный специалист. Тед, тебе очень повезло. – Он быстро посмотрел в сторону крашеной блондинки. - Значит, на сегодня шахматы откладываются.
Лоренс тоже посмотрел на Глорию, с улыбкой произнес: «Да. В шахматы мы сегодня играть не будем. …Предлагаю бег на перегонки».
Крафт кивнул, понятно. Потом вдруг снова посмотрел на Лори. Теперь  придирчиво. «Как все американки, она хочет выглядеть бабочкой. Но она более похожа на стрекозу. Красивые немигающие глаза. …Может, она действительно хороший друг? Ну да, да, конечно же, хороший.  Диана за полгода ни разу не пожелала приехать ко мне. «Там пахнет войной.  Ни за что!» Дурочка. Разве я приглашаю её на войну? Разве наш брак, это ничто?»
Генри как будто был расстроен. Но остался. Заказал для себя легкий ужин.
Он первым заметил в дверях кафе Джулию. Та кого-то выглядывала. – Тед… - Крафт кивком указал в сторону входа, - ещё один друг. Пригласим?
Лоренс осторожно развернул шею. Заметил Джулию. Улыбнулся. – Да! Это Джулия. - Он выкрикнул имя.  Джулия тут же присоединилась к компании, откровенно разглядывая девушку, поправляющую салфетку на колене элегантного костюма Лоренса.
Но Джулия умела сходиться с людьми, если того желала. Через полчасика компания уже весело над чем-то смеялась, не замечая ничего вокруг. Потом мужчины под смешные подсказки дам, сыграли в шахматы… на быстрый проигрыш. В качестве приза  Генри получил от Теда «утку по-пекински».
Джулия похлопала победителя по плечу.  – Ну вот, теперь скучать не придется. – Она указала пальцем на блюдо. - Партнерша на ночь.
Генри оглядел огромную порцию мяса и тихо усмехнулся. – Да, сытная… партнерша.
В течение всего вечера он поглядывал в сторону Глории. Вовсе не потому, что она показалась ему привлекательной. Но её терпение, её такт в отношении Лоренса, по-видимому, действительно ничего кроме дружеских симпатий к ней не испытывающего, придал девушке очков. То есть относительно Джулии, которая вела себя так, будто оба мужчины за столом – это многим обязанные ей любовники,  Глория понравилась Генри больше.
Когда Тед представлял Глорию Джулии, Крафт, поджав губы, следил за выражением его лица.  Слова в этот раз прозвучали иные: «Джулия, познакомься, это моя лучшая подружка. Она из Лос-Анджелеса. Приехала поддержать меня в последние три дня пребывания здесь».
Лоренс будто похвастался сюрпризом. Генри почувствовал подтекст: смысл слова «лучшая» скрылось за другими словами. «Они -  не любовники.  А вот к Джулии он чуток».
Джулия при знакомстве протянула руку девушке, на её взгляд, чем-то напоминавшей кошку (худа, проворна, славная притворщица, уши торчком и блестящие глаза на хитром лице). Не сказав по поводу знакомства и сказанных Тедом слов, она тут же сообщила новость о себе: «Теду повезло. Моя нога моего врача чем-то не устраивает. Этот садист  жаждет её снова сломать». – Известие было произнесено с улыбкой.
Но потом Лори услышала, как, наклонившись к уху Теда ближе, Джу произнесла (по-видимому, считая, что только он может её понять) тихо и грустно: «Меня оставляют ещё на неделю. Сдохнуть можно!».
-Италия плачет.
 Джулия улыбнулась на шутку Генри. Хотя сказанное на ушко больше никому здесь не предназначалось. Джулия вздохнула. Ей больше понравилось долгое молчание Лоренса.
Побыв подольше в обществе Глории, поглядев на неё повнимательнее, Джулия согласилась со словами Теда   «Такая подружка … не может не быть «лучшей».  Она здесь, но это не значит, что она - лучшая. Но он слушается её, … а вот это уже знак. Интересно, они любовники?»
Ужин Лоренса не был долгим. Тед, оставив Глорию с приятелями, «отъехал» по своим делам в корпус санатория. Теперь Фридман с удовольствием отметил, что «рыхлости» в Лоренсе уже за день поубавилось. Что тот по-прежнему готов выкладываться на тренировках  по полной. То есть, забыв о девушках и гуляниях под луной.
Однако Лоренс вернулся в кафе. На сегодня «занятия и массажи» закончились. Тед был свободен.
А вот Джулия  нарушила режим, она всерьез решила «утешить» Крафта. Тот же, будто не замечая её стараний, держался «с достоинством». То есть, будто не замечал того, что УЖЕ ест клубничку с рук долговязой итальянки.
Всю ночь они вчетвером провели на квартире Крафта. Болтали за картами, слушали музыку, даже танцевали. Конечно, танцевал Крафт с обеими девушками, Тед любовался танцующими. Правда, когда Глория, вдруг обнаружив  на диске финскую польку, спетую «по-русски», разошлась в одиночном танце, Лоренс не удержался. Поднялся и, чуть не отдавив партнерше ноги колесами, слегка тоже «подвигал задом».
В общем, Тед даже не заметил, что за сутки напряг всего себя до смертного переутомления.  Когда все-таки решили расходиться, его серьезно покачивало. Руки дрожали от напряжения. Но радость, что встречает солнышко в вертикальном положении, что на ногах, да ещё и с парочкой подружек в руках – она  пациента Фридмана держала.
Тед и Джулия проводили Глорию до гостиницы. Та располагалась  неподалеку. Доктор Фридман – большой любитель утренних пробежек, увидев Лоренса вне постели, только покачал головой. Ничего не сказав при девушках про свое отношение к этому, он пробежал мимо.
Тед, разумеется, в холл гостиницы не поднимался. Держась за поручни своей «тележки», он дружески поцеловал Глорию в щеку и на том, как бы простился. Только у Лори кое-что было в голове. Она каким-то шестым чувством почувствовала, что за отношения были между Джулией и Тедом. ЕЁ Тедом.
Джулия стояла чуть в сторонке. Но она слышала разговор.
Взяв Лоренса за обе руки, Глория спросила его, чего он больше всего хотел весь их карточно – танцевальный вечер? Не зная, как свести ответ к шутке и желательно короткой, Тед, улыбнувшись, сказал: «Секса… по телефону».
Обе девушки и услышали, и …поняли его тихий ответ. Глория, поблагодарив, поцеловала Теда в губы, взглянула в сторону Джулии и легко произнесла: «Тогда жди!».
И Джулия всё поняла. Догадалась, что после их встреч Лоренса «догонял секс» с его подружкой. Что та «доводила» его настроение до нужных высот лаской по телефону. Криво усмехнувшись, она кивнула, простившись с Лори. Потом, опустив голову, пошла рядом с Тедом до клиники.
Тед обратил внимание, что Джу тоже устала. Она опиралась на свою трость больше обычного. – Устала?
Девушка качнула головой – нет.
А когда прощались на лестничной клетке её этажа, Джулия ударила едва стоящего на ногах любовника в плечо. Ударила от души,  кулаком. – Козёл! – Потом развернулась и пошла к себе.
Тед стоял, молча смотрел ей в след. Он не совсем понял жеста.
Прежде чем исчезнуть в дверях палаты, Джулия оглянулась. Не то улыбнулась, не то усмехнулась, поглядев на него. Темновато было, Тед не понял. Но тон её ответа был вполне дружеским.  – Да ладно! Я за тебя замуж и не собиралась».
Тед улыбнулся. – Ну и правильно. - Он развернул ходунки в сторону лифта.
Едва доковылял до палаты, из последних сил подтянулся на руках на резиновых ремнях, свисавших петлями с потолка, и … пересел в кресло. Дальше  - туалет и … долгий крепкий сон.
Корсет бы не дал ему так быстро уснуть. Тугая шнуровка немного затрудняла дыхание. Но усталость сделала своё дело. Тед скоро  пропал в отключке. Самый крепкий сон. Челюсти расцепились, рот открылся, сначала он захрапел, а потом и эти звуки стихли. Он будто умер. 
Но потом ему приснился сон. Обычный сон. Он взял сознание Лоренса для собственных чудес.
Теду снилась увеличившаяся до размеров спортзала его палата… со свисающими резиновыми петлями над его кроватью. Тед будто поймался за одну из них, подтянулся и в овале другой петли увидел  Глорию. Та стояла у снаряда «брусья» … в синих атласных трусах.
Неделю назад Глории вдруг захотелось насладиться ещё небывалым в их с Тедом отношениях. Рудимент юношества, иногда подводящий не только женщин, но  мужчин. Ей захотелось взволновать его сомнениями и даже возможно тревогой ревности. Она не позвонила за день ни разу.  Лоренс промолчал. Она не позвонила на другой день. Он - молчок. На третий день заволновалась она сама. А ведь ей показалось, она уже приручила Теда к ежедневным отчетам о проведенном дне. То он ей звонил, могла несколько дней к ряду звонить она. Но он отзывался тот час, отзывался радостью. А тут  - просто молчание. Лори стало обидно. «Разве ему не хочется услышать мой голос? Узнать новости о знакомых, о событиях в городе и вообще, на родине?» Выходило, что ему вовсе не обязательно узнавать всё это именно от неё. Ему будто было всё равно, позвонит она или нет.
Это была мука. Не желая губить бессонницей и фантазиями очередную ночь, Глория позвонила ему сама. Днем позвонила. - Привет.
-Привет.
Она не поняла тона. - Тед?
-Да.
- Как прошел вчерашний день? Я… была занята, что-то закрутилась…
-Ло, не нужно оправданий. Не позвонила – и ладно. Как жизнь?
Она расслышала его вздох. – Жизнь? Э…нормально. Немного устаю последнее время. Прихожу домой и сразу… засыпаю. А ты? Как твои дела?
-Никаких. Но, считай, я тоже… закрутился. Как там погода?
Она снова расслышала вздох. Плавность, неразрывность, которая была свойственна предыдущим разговорам по телефону, исчезла. Будто Теда что-то отвлекало. И повторяющиеся его вздохи  - её настораживали. – Тед? Чем ты занят? …Тебя интересует погода? Она … классная. Всё в цветах.
Откуда ей было знать, что он сильно расстроен. Из его палаты только что вышла украдкой женщина. Вышла, не удовлетворенной, а он…. Упаковав себя в кровати, прислушиваясь к напрягу, так и не ушедшему из тела, он глотал стыдные соленые слезы, чтоб те даже не смели выкатываться. Не зная уже кому, на каких богов молится, он терся затылком о подушку и требовал от себя: «Встать! …Надо встать, Тед, …надо! …Один из десяти, …этот шанс должен быть моим».
– Тут …тоже… лето, – начал он свой ответ Лори, - бескрайнее синее небо. Зелень трав. Наливающиеся плоды. Первые горсти земляники… Ло, если ты не хочешь мне звонить – не звони. Я  всё…
В ту ночь у него с Джулией ничего не вышло. Он был неуклюж, она в своих попытках помочь ему, сделала себе больно. Испугавшись, что, возможно, навредила больной ноге, она быстро собралась и ушла. Скорее поковыляла, боясь пользоваться слишком «шумным» костылем. А Теду было стыдно, стыдно, что он ничем не может ей помочь. Он понимал, ничего страшного не произошло, она просто ударилась коленом об угол его кровати – и всё. Но он понимал и другое, когда уже не знаешь, что поможет тебе, а что - навредит, даже такой пустяк может после стать блокадой для полного выздоровления. Вызвать врача, чтоб утешил, успокоил Джулию – это, значит, быть обоим выгнанными из санатория. Здесь правила были более чем жесткими. Отнести любовницу на её этаж – ему нельзя. То есть, он мог бы, сила в руках имеется, но как его позвоночник? Как после будет чувствовать себя он сам – уже никто б ему не ответил.  …Ему – кто  легко способен подкинуть на руках даже такую …Громоздину, пришлось затыкать в себе слезы стыда и обиды. Он просто …отпустил её и прикрыл двери.
А тут ещё Глория. Её звонок. «Ещё эта… считающая меня «идеалом», какой-то …супер - мешаниной из шелка и чугуна. …Идиотка!» - Ему вовсе было не до романтических разговоров о цветущем лете.
Он уже готов был кинуть разговор, он так и сказал: «Не хочешь – не звони»,  - но она оборвала его: «Хочу! Хочу! Но я … ждала звонка от тебя. Прости, прости за самонадеянность. Это, наверное, от каприза критических дней. …Извини. Я, …я… так сильно… хочу тебя, Тед. …Вторую ночь  без сна. А днем хожу злая, как …изнемогающая сука. Кидаюсь на родителей, накричала на босса».
Ответ её показался ему странным. И уж точно – необычным. Не стандартным.
- А…а…а,… а я то думаю, как назвать то состояние, которое и мне не дает расслабиться. Критические дни. … Буду знать.
Почувствовав, что он не собирается кидать разговор, Лори, как ручек зажурчала, сообщая о новостях: «…А ещё я видела Жаклин. Тебе интересно узнать новенькое о мопсах?»
Тед не понял, что это женская уловка. Он даже не пытался вникнуть в суть вопроса. Ответил ту правду, которая СЕЙЧАС грела его душу. – Ло, ты готовилась отдыхать?
-Да, думала поспать, …но я вовсе не хочу… делать этого сейчас. …Тед?
-Нет, подожди. Скажи, …скажи, как ты сейчас одета? То есть, …ну, ты уже разделась?
-Тед, я вовсе не, … не собиралась спать. … Ещё рано. Но это не важно. Наш разговор, это…ты ждешь от меня виртуального секса? - Она услышала его шумный выдох.
-Любого.  Мне чего-то не хватает второй день. Чего – не пойму. Как будто всё как всегда…
Глория тихо порадовалась победой над Жаклин. Та рассказала ей, что Тед закончил свой последний с ней разговор словами: «Целую».
Устроившись на кровати удобнее, она начала одной рукой касаться своего тела, как будто поглаживать его, и одновременно описывать свои ощущения. – Я только что из душа. Кожа ещё чуть влажная. Ды…шит. – Она шумно вдохнула воздух, понюхав свою руку в сгибе локтя. - Тело пахнет, …ах, обожаю такие запахи. Экзотические травы. Кора деревьев. Так пахнут молодые листья тропических деревьев. Цветочные ароматы люблю меньше. Я …немножечко одета. Я в трусах. Топ лес.  Не стала надевать верх своей пижамы. Не люблю, когда бретели майки спадают с плеч. Лежу в трусах. Они обтягивают мои ягодицы. Но у ног - свободны. У меня выпирающие, плотные ягодицы. Но сейчас их не видно. Я лежу на спине. Поглаживаю свои трусы. Ярко синий атлас. Прохладный, …гладкий. …Гладкий, как, …рука с него легко соскальзывает на бедро. – Лори погладила себя по ноге. Потом пробежалась пальцами по животу.  - Или – на живот. Резинка трусов мягкая, не оставляет следа на животе. Вот я оттягиваю резинку и смотрю в трусы. …Тебе интересно?
-Про трусы? Что ж, валяй… -  Тед усмехнулся и повозился в кровати.
Настроение его изменилось. Синие атласные трусы неожиданно зацепили фантазию.
-А хочешь, я втяну живот?
-Ну, пробуй.
-Тед, …у меня очень красивый живот. Сейчас он – эротическая впадина. Можно катать по ней что-нибудь. Крупную бусину, например. Представил? …Эй, представил, спрашиваю?
-Ну,… допустим. – Он хохотнул, потому что вовсе не бусину он себе представлял.
-Тогда дальше. Мне про бусину понравилось. Я разовью, можно?
Тед прочистил горло. - Валяй. – Он потянулся к бутылочке с минеральной водой.
-Вот и поваляем. Допустим …жемчуг. Крупную настоящую жемчужину. Жемчуг всегда остается холодным. Покатаем её по моему животику. По впадине. Но! я надула живот, и, …возбуждая меня прохладой, бусина покатилась. …Ах! покатилась… по лобку и …затерялась где-то между распахнутыми бедрами.
Молчание. Вообще-то Тед в это время пил воду и немного пропустил. Про распахнутые бедра.
Лори продолжила. - …Гладенький мой животик. …Сейчас он  цвета загорелого персика. Не люблю соляриев. У меня нет проблем с кожей. Как только лучи становятся теплыми, я предпочитаю поваляться под солнцем. На крыше дома. Так что мой персик… уже поджарист. Только вот, …а на груди, возле сосков кожа ещё светлая. Сейчас солнце и по утрам активно, я прикрываю соски кружочками свежего огурца. Хочешь, расскажу, какие у меня соски? О, они чудесны. (Смешок) Но об этом чуть позже. У меня есть ещё парочка беленьких мест сзади. – Лори повернулась на бок, и шлепнула себя по трусам. - Я коснусь этих мест …ТВОЕЙ волшебной рукой. Вот! Я шлепнула себя ЕЮ по ягодицам. Звучный шлепок. Раз!  …У меня округлые плотные ягодицы. А ТЫ – раз! И ущипнул меня.…Не слышу одобрений?
Пресно: «Вау». Но тут же он улыбнулся: «Дальше».
Глория зажмурилась. Улыбнулась сытой кошкой. Ничего у неё теперь не болит, не дымит. Критика дней закинута ею …к чертям.
Не открывая глаз, она рассказывает дальше: «Хочу похвастаться моими ногами. Нет, правда, у меня  красивые ноги. …Роскошные. Нет, сначала лучше о позе. Я лежу на кровати, …ноги согнуты в коленях и чуть раздвинуты. Я опираюсь на локоть правой руки, в которой телефон, а другой рукой глажу себя. У меня длинные ноги. Без малейших признаков чего там…лишнего. Эпиляция – закон. Кожа ног гладкая, после ванны – она чуть поблескивает. Я люблю побаловать себя ароматическим маслом перед ванной. Вот сейчас я глажу мою …правую ногу, …левую.…Идеальная гладкость. Кожа стала блестящей, …чёрт! никак не могу дотянуться до мизинца. …Вот, дотянулась. …Ой, Тед, видел бы ты теперь мою позу. Всегда мечтаю коснуться пальцами ноги носа, не выходит. Ноги слишком …не короткие. Щиколотки узкие. Ступни гладкие. Пальцы, ах, нет, ногти на пальцах -  блестят от перламутра. Люблю красить ногти на ногах сама. Вот…сейчас я подняла одну ногу и … шевелю пальцами. Любуюсь блеском лака. …Тебе понравились мои ноги? Эй, Чудище с длинной волшебной рукой? Хочешь их погладить?
-Чудовище, скорее. Но если ты всё-таки обо мне, то у меня, слава богу, две руки. Ладно, пусть будут волшебными. Так за что я там ущипнул?  - Тед вытянул вперед одну ногу. Покрутил ею осторожно, оглядывая  темную густую волосатость. «А мы вот… без эпиляций сегодня. Кхе,…кхе». Он почесался и успокоил ногу на кровати.  - Ладно, считай, я погладил твои ноги. Роскошные… кхе, кхе. Давай дальше.
-Хорошо, мой господин. А теперь я касаюсь моей шеи. Глажу рукой свою шею. …Коснись меня, погладь. …Моя рука сейчас – твоя рука. Тед, я же сказала, в одной руке у меня телефон. Ты что, в блю туз спишь? …Нет? Ну тогда «волшебная» у тебя только одна рука. Раз ты правша, значит, правая.
-Я правша? – Тед хмыкнул, рассмотрев свой левый кулачище. – Ну, надейся.
-Правша, правша. Я знаю. И вот ты касаешься ею моей груди….
Лоренс прикрыл глаза и, смешно скосив рот, улыбнулся. – Да?
-Да. Вот раз, - Лори тронула одну грудь, затем погладила другую, - …вот – два. Два холма. На моих памирах не бывает снега. Полезай, Рука! Сделай мне удовольствие…. Небольшие, конечно. …Могу описать размер. Растопырь пальцы на одной руке…
-Зачем?
-Слушайся меня
Он растопырил пальцы. – Ну…
-Теперь сверни ладонь горсткой. Это …второй размер.
Лоренс покрутил рукой («фонарики-фонарики»), сморщил нос (он явно был недоволен размерчиком). – Размер… понятен. – Он тихо хмыкнул.  – Ладно, пойдет.
-Да. Мне очень даже идёт. Сосок …вау, сосок темно-розовый. …Тверденький. Ты ведь разрешил, я глажу его ТВОЕЙ ладонью. …Вот один холм, потом через желобок … поднимаюсь на другой. Чувствуешь? А вот, никакой синтетики. Упругость - моё, личное достояние. Я упражнение одно знаю…
- Про упражнения - знаем. Боди билдинг – мне нравится. Можешь продолжать качаться. Дальше.
Лори открыла глаза. «Откуда он знает про мой размер? Чего он там …знает?» - Мысль промелькнула быстро. Припомнились «лапы пахнущие соляркой». Ло решила, Мерфи чего-то там разболтал.
Она помолчала. Тед же, «прогулявшись волшебной рукой по холмам», почувствовал легкий жар в теле. Он начал торопить события. – Ну, ну, что там…про «достояние»? Чем всё кончилось?
-Ага, …понравилось? О, мои груди, …наслаждаюсь сама. …Ну-ка, скажи, у тебя влажные ладони?»
-Не зна….нет. – Та, что держалась за телефон – была влажной. Свободная его рука была сухой. - Сухая. Как будто. Не задавай вопрос, дальше!
Она слышит, он шумно сглотнул. Помолчал. Потом снова произнес: «Ну, сухая, сказал же…» (типа - дальше давай).
Тед потер ладонь о простыню. Ему хотелось коснуться прохлады атласа…. Он даже глаза прикрыл, воображая,… что такое «атласные трусы на женщине»? Как они вообще могут выглядеть…синие атласные трусы на «упругих, округлых» …и вообще.
Лори снова зажмурилась. - Теперь я вожу рукой между ног и …удивляюсь. …Удивляюсь, какой всё-таки прохладный атлас. Какой он …гладкий. Какой.….Я тянусь пальцами к широкой, не стягивающей ногу  кайме трусов, …лезу пальцами внутрь. Под трусы.
Он прикрыл глаза, губы расплылись в улыбке. «Цель. Приплыли».
-…Нет, всё-таки какая занятная ткань! Я буквально…сварилась от поглаживаний, а он, …атлас этот, …он такой, …такой прохладный, …он такой…
Тед потянулся рукой к трусам на себе. Оттянул резинку и, немного приподняв голову, заглянул… «Такой,… такой…атласный». Он хохотнул.  – Эй, Ло, подари мне свои трусы. Хочу их …примерить.
Он веселился. Как будто в диалоге именно трусы взволновали его более всего.
Он слышит ответ Глории. Никаких придыханий, жеманства. Констатация: «Волосы стали влажными. Я брею лобок, оставляя лишь узкую полосу волос. …Горячо. … Влажно, …пора… входи,…хочешь? Хочешь дальше?»
Тед щелкнул резинкой трусов. Потерся рукой о простыню. - Не знаю. А ты, …ты хочешь?
-Я другого хочу, …милый.
-Спать?
-Хоть слово, … я тебе понравилась?
-Трусы …клёвые.
-И всё?!
Он не знал, что сказать. Так, начал мямлить …всячину: «Ты ничего не сказала о лице. Тебе не нравится твоё лицо? Мне нравится. Я его помню. Остального - я не видел. Спасибо, рассказала».
-А что тебе нравится в моём лице? – Она была уверена, он скажет: «Глаза».
«Подловила, …ну, держись!» - Подумал он. И вдруг ему что-то припомнилось. Маленькая деталь. Совсем, казалось бы, не главная на женском лице. На таком ОСОБЕННОМ лице. Но, как оказалось, деталь существенная для его восприятия. -  Рот!  Шрам я заметил у тебя. Над верхней губой. Вот, например, я протягиваю два пальца моей …волшебной руки….
-И…
-Я касаюсь твоих губ. Этого шрама. Наверху слева. У тебя что, заячья губа?
Молчание.
-У одного  моего приятеля, ну, у того, кто рубанул мне по спине пяткой, у него тоже был такой шрам. Одно время он мне снился.
Тед действительно после травмы часто видел сон, как бьет пяткой в лицо своего противника. Но сон так и остался не сбывшимся. После жуткой, судьбоносной встречи, не дожидаясь конца соревнований, соперник Лоренса бесследно исчез из города. Но лицо с маленьким шрамом над губой Теду нет-нет, да и приснится. Никакой психотерапией не удалось стереть такого воспоминания из его мозгов.
Лори была смущена. – Мой рот закрыт, Тед. Уже закрыт. Вот…уже.
Лоренс улыбнулся. Он припомнил упрямство, какое видел однажды (во время потасовки с Бизоном) на лице своей ночной собеседницы. – Я знаю. Но  рука ж волшебная. И я касаюсь ею твоих губ. Я глажу их пальцами. Потом смелею и сую пальцы в закрытый рот. Но! чувствую, ты сжимаешь зубы.
-Нет…
-Нет? Тогда так: Ты снимаешь осаду. Разжимаешь свои зубы, и я…касаюсь пальцами твоего языка. Начинаю чувствовать влажность твоего языка, его подвижность, а потом…
Она сглотнула. Потом прикрыла глаза и быстро  облизала губы. – И?.. Тед, что ты молчишь?
-А я всё сказал. Можешь открыть глаза. Спокойной ночи».
Разговор тот закончился его весёлым смехом. Как не пыталась Лори перезвонить ему, слышала одно и тоже.…Впрочем, то же самое услышали чуть позже и Мерфи, и какая-то девушка по имени Сара (коллега Теда по работе): «Абонент временно не доступен или находится…». 
…И вот сейчас, после глубокого сна, он видит светлый, легкий сон: через петлю кожаного ремня, он видит Глорию в её небесных трусах. И она говорит ему …голосом доктора Фридмана: «Бесполезно! Он всю ночь не спал. Ладно, пусть. Я поговорю с ним, как проснется и придет ко мне сам».
-Я уже не сплю. – Тед открыл глаза.
На него смотрело сразу три доктора. Замечание ему сделал Фридман. Профессор был настолько сердит, что обращался к Лоренсу на «вы». – Тед, я не думаю, что вы настолько богаты, чтобы оплатить моё многодневное пребывание здесь. Послезавтра мы должны вылететь в Нью-Йорк вместе. Кстати, ваша подружка – тоже. У неё виза со сроком вылета. Так что давайте не нарушать тутошнего распорядка. Мои же занятия с вами – дополнительные к ним. Так что, делайте поскорее свой выбор. А мы …с профессором Оберхаймом и доктором Градовым уходим. Пятнадцать минут визита у нас ушли на попытку разбудить вас. – Вежливый наклон головы Фридмана и … больше никаких голов на фоне белого потолка Лоренс не увидел.
Чуть в стороне болтались, свисая с потолка две резиновые петли. «Да, детка, порезвились мы славно. …Неужели это всё?». - Тед посмотрел на часы. Он проспал многое. – Черт!
Он потянулся к пульту управления потолочным краном.
Петли дернулись, …поплыли, затихнув прямо над головой лежавшего в кровати. Потом опустились ниже. Тед потянулся обеими руками, ухватился за них и подтянулся.
Вот пока только так он может присесть из положения лежа, находясь в корсете от бедер до центра груди.  Такие опорные «петли» ему придется сооружать у себя дома. А может быть даже, на рабочем месте. Фридман, посмотрев на него в зале, ещё вчера, сказал,  что ещё не время «для естественных приседаний». С месяц, Лоренс будет цепляться за опору. «Как минимум», - уточнил доктор.
Присев на кровати, Тед оглядел себя. Свои волосатые ноги. Взгляд остановился на белых трикотажных трусах с декоративным  замочком посредине.  - С добрым утром, …мистер Выбор. – И тут ему припомнились синие атласные трусы и полуголая девчонка у брусьев. Тед улыбнулся. Улыбнулся  и вздохнул. Но уже не тяжело, уже не чертыхаясь. – Ладно! Что нам профессора, детка. Свой выбор мы уже сделали. …Вперед!
Как барон - хвастун он снова ухватился за петли и, приподняв свой вес на руках, перенес себя  в кресло. Дальше ванна, …туалет, обед (только свежий йогурт), а потом…
Весь день до самого позднего вечера телефон Лоренса не отвечал.
Джулия, встретив его в зале для реабилитации, передала ему привет от Лори и новость: «Ты знаешь, Крафт кинул-таки  практику здесь. Как-то не так его расслабила наша вчерашняя вечеринка. Он уехал. Насовсем. Оберхайм сказал, что подписал ему справку за три месяца работы в ординатуре. Он обозвал его идиотом. …Как думаешь, наш док не ошибся с диагнозом?
«Ну вот, один уже свой выбор сделал». – Ну, уехал и уехал. За привет – спасибо. Извини, Джулия, у меня тоже…диагноз. Я проспал сегодня.
-Знаю. Слышала. …Что ж, трудись. - Она вздохнула.  - А у меня завтра утром операция.
Тед только нахмурился, выслушав новость. Так ничего и не сказал в слух. Но Джулия, уходя из зала, обернулась ещё раз, и прочла в его взгляде напутствие: «Трудись и ты. Надо!»
Тед вытер полотенцем пот со лба и перешел с одного снаряда на другой.
Худенький врач – инструктор, поддерживающий тяжелое тело Лоренса при ходьбе (Тед шел без всяких приспособлений),  улыбнулся в след итальянке. – Чао, бамбина!
Тед тормознул его шутку по-английски: «Не напряги грыжу, - и как-то сильнее обычного надавил инструктору на плечо,  - …бамбино».
Фридман, контролировавший тренинг натянуто улыбнулся крепкой длинноногой итальянке и тут же отвернул лицо. Дал понять, чтоб не мешала работать.  – Тед, стоп! Не нужно делать усилие. Это шаг, а не марш. – Он жестом показал своему ассистенту приблизиться.
Тед изменил направление. То есть он пошел, не опираясь на врача-инструктора. Сам по себе.
Фридман оценил «самодеятельность» своего пациента. Промолчал. Но про себя обругал «баб», мешающих работать. – Доктор Пыльник, проводите пациента в душ. Потом в массажный зал. – Лоренсу. - Молодец. Только ты слишком напрягаешься. Не сорвись. Нам только психологического срыва не хватало.
Фридман вздохнул. Поднялся со стульчика. Двинулся навстречу Теду. Тихо, без признаков превосходства, а именно одобряя, хлопнул его по плечу. Улыбнулся. Кивнул. – Хорошо. Но не забудь, через три часа – ты снова мой. Буду ждать в бассейне. Тоже хочу поплавать. Говорят, здесь отличная вода. Из каких-то своих источников. …Ладно, иди. Хорошо потрудился. Молодец».
Тед переместился в ходунки. Медленно двинулся вперед, за ассистентом. Опираться на «бамбино» - ему не хотелось.
Сегодня Лоренс не лихачил. Хоть Фридман и упрекал его в этом в бассейне, этого не было. Тед чувствовал, потенциал его сил большой. …Но он берег силы.
Лежа на массажном столе, он ожидал звонка от Глории. Десятого звонка. Чтобы поздравить её с «круглым звоночком» придуманными за время зарядки стихами.
Лори позвонила ему семь раз. Потом, решив, что Тед потерял телефон (это же понятно, в каких только местах он не бывает!), больше его номер она не беспокоила.
Потому стихи он прочел ей за так. Но уже ближе к полуночи. Когда она влезла в окно какой-то бытовки, потом, пренебрегая красными глазками камер, развешенных, как гирлянды по всем коридорам клиники, пробралась к нему на четвертый этаж и постучала в палату.
«Белая роза завяла, синяя – не расцвела,
Розовая – не дождавшись, тихо меня предала,
Но я загадал желанье, нелегкое для судьбы,
Розу чтоб ветры сдули с обратной стороны Луны.
Однажды слепые боги, потешившись надо мной,
Розу нарисовали моею ж нетвердой рукой.
Теперь, не жалея красного, ведь лучшего цвета нет,
Раскрашиваю и  раскрашиваю похожий на лунный след.
Я имя розе придумал, на радость, а может на горе.
Ты - будешь красной розой. Ты, моя милая…».

Только это и успел он сказать. Ни слова больше. Охрана и парочка из дежурного персонала толкнула незакрытую  дверь от себя и… - Что здесь происходит?!
Лоренса - пациента клиники – не в чем было обвинить. Ничего криминального. Он не нарушал строго режима клиники. Лежал в кровати, закрыв глаза, бормотал что-то там. Рядом с кроватью стояло инвалидное кресло. В нём, болтая ногами, сидела …Роза. То есть, его гостья - Лори. И не красная она была, а лишь чуточку смущенная от стихов, впервые в жизни ей посвященных. 
Платному пациенту, которому и осталось – то быть тут лишь пару дней,  позволили проводить «ночную бабочку» до двери клиники. Поцеловав Ло, Тед остудил её горячий лоб своим – холодным.
– Ладно, детка, завтра к ночи улетаем вместе. А сейчас … «американский парень» на военном положении. Прости.
-Спасибо за стихи. Они милые. И ты.
Охранник, по-видимому, немного знакомый с английским, разобрал, наконец, что похожая на кошку девушка – вовсе не проститутка. Уже вежливо, уже не хамя, он выпроводил Лори за ворота  санатория. – Завтра, дамочка, …до завтра.
***
Подросшего  щенка и подарок для шестилетней подружки Тед передал через Джулию. Подарком были книги на английском, которые Тед привез из дома, но решил оставить девочке. Для изучения языка. Томик Шекспира, «избранное» у Маркеса и Кинга. А ещё (до кучи) – книжку о воспитании четвероного друга и философский опус Э. Канетти «Масса и власть».
С Джулией Тед с удовольствием  обменялся номером телефона. – Будешь у нас на берегу, заезжай обязательно.
-Я привезу тебе твоего партнера по шахматам. Он мне понравился. Такой тихий… англичанин. …Уверена, он не вернет свою принцессу. – Она подмигнула. – Я его утешу. Он, мне кажется, склонен к тому.
-Так он же ещё ниже ростом, чем я.
-Ой, маленький, …чтоб ты понимал в возвышенной любви.
-Да. Тут ты права. Мне б до просто любви дошагать.  – Так,  с улыбкой они и попрощались.
И вот …комфортабельный салон самолета. Глория пошла освежиться.
Фридман, заметив, что Тед в своем кресле заскучал, тут же подсел к нему. – Как себя чувствуешь? 
-Скажите, док, сербы - люди хорошие?
Фридман был несколько удивлен. – Разве ты сам не убедился в этом?
Тед повозился в кресле. Оглянулся на окно, увидел синь неба. Как раз таким оно было в Сербии, когда его вместе с креслом поднимали на подъемнике в самолет американских авиалиний.
Путь домой Лоренс преодолевал в инвалидном кресле. Фридман решил, что так проще и скорее будет проходить регистрация. Вообще-то Тед мог уже двигаться самостоятельно. Другое дело  - менять положение (сидя на стоя и наоборот) -  с этим пока были трудности. Но Фридман уверил его, что всё- дело времени и терпения. «Месяц реабилитации в походных условиях – вам необходим. Объявите на вашей работе, что в случае, если вы почувствуете усталость, то предупредите их звонком, и не появитесь на службе».
-Кто ж меня будет держать на работе в таком варианте? Нет, я, если что, и на своих ходунках туда дойду. Пересесть в кресло – смогу. Двигаться по лабораториям – тоже. Отдохнуть я и в кресле смогу. …Док, если б вы знали, как невыносимо трудно не приносить пользу себе и другим, когда имеешь на то силы.
-Да нет, Тед, вот как раз это  - я прекрасно понимаю. Что ж, тогда так, тогда …не переусердствуй.  Будет жаль и твоих трудов и … всех трудов, Тед. Не превращай собственное здоровье в потерю. В остальном, …как бывалая гадалка, обещаю светлое и надежное будущее.
Тед посмотрел на доктора. Кивнул. – Спасибо.
Они помолчали. Потом Тед сказал: «Я так мало видел там улыбающихся лиц. Почему так? Некоторых там как будто даже раздражала моя улыбка».
Фридман был озадачен. - Это было в клинике?
-Нет. Как раз там - все было в порядке. То есть, так, как я привык. А вот в санатории. …Оказывается, он вот только недавно был открыт. После восстановления. Некоторые корпуса так и стоят полу разрушенными. Или в лесах.  Не восстановленными. Говорят, нет средств.
Доктор улыбнулся. – Может, всё дело в том, что этих людей сразу после одной войны, тут же накрыло другой… волной. Они переживают европеизацию. Наверное, это не безболезненно. В другом - как будто там всё уже успокоилось. Кто хотел, отгородился. Теперь будут учиться заново жить вместе. Ну, или рядом. Соседями. Кстати, будь готов к тому, что и у нас, дома – не всё как прежде. Ты был болен, за тобой был обязательный хороший уход. Ты ощущал вокруг себя исключительно добрые, активизирующие тебя  настроения. За три месяца кое-что изменилось. Изменилось и у нас. Вот, например, как дела у тебя дома, на предприятии, где ты начинал работать? Ты ведь улетел в Сербию прямо из клиники, так?
-Я понял, - Тед кивнул. - Вы про безработицу, про кризис. Да, да. Друзья мне писали, что это немного стало давить и на них. Но у нашей семьи – как будто все не так плохо. Мы не владеем какими-то особыми капиталами в бумагах. Недвижимостью – да. Отец – коммерсант в пятом поколении. Он не особо верит в игры с бумажками, зато всегда верил в магию спроса. Он считает, в магазины люди ходили, и  будут ходить. В маленькие, в большие, у себя дома, в других местах – не важно. Он совладелец трех магазинов в Черногории. Совсем недавно инвестировал строительство супер-маркета в Белграде. Всегда будет, и что продавать, и будут те, кто пожелает что-то купить. Брат мой – тоже торгаш. А я...- Тед улыбнулся, - в семье не без умного. Но пока я не чувствую в себе тяги к счётам. …Если только дело семьи призовет. Скорее всего, если со здоровьем всё будет нормально, я останусь в промышленной сфере. Отец смеется, называет это «зависимостью от дяди». Только я теперь знаю, все мы от Дяди зависим. От того дяди, от другого. – Тед посерьезнел. - Меня захватили исследования в металлургии. Процесс старения металла. Коррозия. Преодоление этого - это во время любых типов войн востребовано. Это не только для себя лично. И это мне интересно. Да, да, я помню про магазины Эйнштейна в Штатах. Отец часто тычет меня носом в его поступок. Ладно! Я не отрекаюсь от прочности своих корней. Я – тоже за относительность времени и успеха. Но пока тянет не к прилавку, нет. Предприятия Харви Говарда  - это наполовину национализированные структуры. Исследовательские институты, опытные заводы не потеряли главного своего заказчика – государство. – Тед улыбнулся. Посмотрел на небо за окном. – Америка не умрёт. Как бы того некоторые не желали. А сильному государству нужна сильная промышленность. – Тед оглянулся на Фридмана. – Вы улыбаетесь? Вы тоже считаете меня маленьким?
Фридман покивал головой. Но сказал другое. – Да, я слышал от твоего отца, ты занимаешься проблемой коррозии металла. Твоя идея стала основой работы, субсидируемой государством.
- Секретность - это не навсегда. Придет время, идея станет открытой. Патент опубликован. Уверен, над идеей стали работать китайцы. Может и русские.
Фридман смерил соседа долгим взглядом. Он мало что понимал в старении металла, но и ему хотелось бы «иметь в руках вечный металл». И ещё, он поверил Артуру Лоренсу, тихо сказавшему ему о том, что его сын «нащупал что-то действительно серьезное в теме». А человеку, умеющему с выгодой продать любой товар – Фридман верил. – Тед, это действительно серьезное дело?
-Серьезное. И интересное. Да. Но я только начал работать. – Тед вздохнул, - только начал.
-Ты вернешься именно к этой работе?
-Да. Я получил подтверждение, что моя должность за мной сохранена. У меня своя группа подчиненных, своя лаборатория. Три с половиной месяца работы там не останавливались. Я возвращаюсь не к исходной точке. И у меня есть, с чем вернуться к моим исследованиям.
Фридман кивнул. Потом улыбнулся, хваля, ну, хотя бы за потенциал желаний. – Рад. Рад, правда. От души желаю тебе и личного счастья. - Увидев Глорию, он поднялся с места. – Простите, мы тут немного поболтали.
- Спасибо, что не дали ему заснуть. – Лори улыбнулась, присела в освобожденное кресло. Тут же повернулась к Теду. – Как ты? У меня заложило уши.
-Пожуй жвачку. Помогает. – Тед кивнул Фридману, поблагодарив его за заботу.
Это человек стал для младшего Лоренса ангелом-спасителем, последней надеждой. Второй раз в жизни он научил его вставать с инвалидного кресла. Заставил поверить в такое чудо – как собственные силы. 
После разговора с ним, Тед не мог снова отдаться во власть Глории, её легкой полупустой болтовни.  Он спросил: «Ты улетала из дома четыре дня назад. Как там? Как там вообще?»
-Тебя что, доктор чем-то напугал?
Лори улыбалась. Она сходила в туалет и поярче обозначила свою внешность. Подкрасилась. В последние часы в Белграде она так забегалась в поисках сербских презентов для близких, что совсем упустила, что сейчас ей нужно соответствовать ещё одному статусу – «подружке молодого Лоренса». 
Тед вдохнул воздух. Он пытался угадать основу духов Глории. Пахло листьями фруктового дерева. Он чуть щурился, разглядывая «новое лицо», присевшее рядом. – И всё же, Ло, как там дела? Мерфи сказал, на нашей улице появились пустующие дома. Никогда на Прибрежной дома не пустовали.
-Ну и что? – Глория отнеслась к известию без трагедий. – Раньше – нет, теперь – да. И что? Будто люди отвыкли от перемен. Удивляются. Нечему удивляться. Я, например, жду - не дождусь защиты дипломного проекта. Мне надоело учиться. Зато нравится работа. Не будет этой, найдется другая. Я не боюсь перемен. – Она поправила на Теде ворот рубашки. Она вообще с удовольствием ухаживала за ним.
А он вот только теперь вдруг почувствовал наступление новых перемен в их с Лори отношениях.
«Вдвоем – труднее. Хотелось бы взять её с собой, но, скорее всего, придется сказать ей то, что я думаю. Мне пока не до романтических волнений. Встать на ноги – это для меня не просто фраза. Встану - там увидим».
***
Подлетая к Лос-Анджелесу, Тед получил сообщение от отца. Артуру срочно требовалось уехать в Сан-Франциско для какого-то отчета, но он хотел увидеться с сыном: «Если ты будешь в Лос-Анджелесе до 16:00, обязательно загляни ко мне. Хочу увидеться. Фридман звонил, как будто обо всем сказал, но хочется всё увидеть самому. Жду». Тед сказал об этом Лори, как бы полагая, что она, прибыв в родной город, найдет, куда пойти. Но та сказала, что у неё и на сегодня – выходной, что она «целиком в его распоряжении».
-Лори, мне нужно увидеться с отцом, я буду некоторое время занят.
-Всегда хотела рассмотреть твоего отца поближе. – Лори отвела глаза. – Думаю, и ему пора убедиться, что не из-за меня подрались два парня, чуть не разделившие Лос-Анджелес на черный и белый.   
Лоренс усмехнулся. Но про себя «проблему» обдумал. «Она что, решила стать мне медсестрой? Нет, в этой роли я её не вижу».
Фридман простился с Тедом после схода с трапа. Глорию  - даже машущий Теду Роберт не спугнул. - Привет, Роберт!
-Здравствуй. – Роберт тепло обнялся с братом, а после, будто исполняя малоприятную обязанность, поприветствовал Глорию. – Привет.
Он тут же отвернулся от неё. И далее вел себя так, будто рядом только брат. Тед, удивленный на его реакцию, вынужден был уделять Глории внимания больше, чем рассчитывал ранее. Он интересовался её удобством в салоне  машины, спросил, куда бы она хотела заехать перекусить. Он не хотел этого по началу, но так получилось, что ему пришлось быть теплее в отношении девушки, которую его брат счел за приложение к его инвалидной коляске. Лори её везла, когда Тед, опираясь на ещё одно придуманное Фридманом приспособление, шел с ним рядом.
Лоренсу младшему пришлось указать брату, что Глория Саммер – не санитарка при нём. А для этого, ему пришлось ещё более напрячься, он шел до машины брата самостоятельно.
Лори катила перед собой пустую коляску. Она боялась укладывать её на тележку грузчика, помогавшего с чемоданами. Боялась, что там сломают сложную, тонкую, но полезную  конструкцию. (Она ж сама испытала её возможности, пока каталась по палате, слушая стихи о розе в исполнении Лоренса). Вот и получалось, Роберт подделывался под шаг брата, а тому приходилось выравнивать его по Лори, катившей его коляску. – Ло, ты не устала, а то, давай я сам.
-Нет, всё в порядке. Ты как?
Роберт, слышал в вопросах брата трогательную заботу. Однако он вел себя так, будто он всего этого «взаимо участия»  не замечал.
И вот они в салоне машины. Тед взглянул на часы. Было без четверти шестнадцать.
-Не знаю, успеем ли мы застать в магазине отца. Он сказал, что будет там до шестнадцати.
-Можно попробовать. – Роберт попросил водителя ехать скорее. - Сверните к супермаркету.
Тед решил показаться отцу без своего «коня». Но, покинув салон с большим трудом (ему труднее всего удавалось встать), он решил всё-таки взять с собой две скобы. Две стальных дуги. На всякий случай. Он нес их в руках, шагая к магазину самостоятельно. Шел медленно, держался прямо. Со стороны было заметно, что он не совсем здоров. Что движение – это труд для него. Однако как стал подниматься по лестнице, он скобами все-таки воспользовался.
Он был взволнован предстоящей встречей. А ещё ему приходилось обдумывать причину присутствия Глории. Тед знал, что его отец был не совсем вежлив с отцом Глории во время судебного процесса. Он обвинил Саммера в «смехотворно малом воспитании», тогда как Саммер назвал свою «девочку воспитанной».
Глория, уже решив про себя, что встреча произойдет без её участия, что она скромненько подождет Теда в сторонке, а может даже, в одном из залов магазина, поднималась на персональном лифте спокойно. И вышла из него уверенно.
Если бы  Лоренсы вошли в магазин обычным ходом, как покупатели, они бы не почувствовали ничего подозрительного, но тут…Роберт не узнал охранника, прогуливавшегося по коридору возле приемной отца. Он поприветствовал его, но после оглянулся, и тихо заметил Теду: «Отец как будто нового охранника взял».
-Возможно, это всего лишь сопровождающий его в дороге. Впрочем, тебе виднее. Я здесь сто лет не был.  - Тед, кивнул человеку у двери приемной.
Возможно, именно эта «странность» (что у приемной толкутся «новенькие») заставила Теда остановить Глорию, когда та решилась одна пройти через служебный коридор и спуститься через парочку этажей в торговый зал. – Зайдем.
-Тед, но мне неудобно.
-Раз уж приехала, - Тед взял обе дуги в одну руку, другой - обнял Лори за плечи и подтолкнул её  к двери. - Давай, вперед.
Роберту пришлось пропустить вперед себя не только брата, но и его подружку.  Вышло как-то неловко. Какая-то толкотня в дверях приемной. Теду, чтоб смягчить неловкость, которую наверняка почувствовала и Глория, улыбнулся последней и тихо произнес. – Не укусят, заходи.
В приемной вместо секретарши, обычно сидевшей за своим столом справа от двери, оказался мужчина. В черном костюме (пиджак расстегнут), в белой сорочке, в туго повязанном на шее галстуке.
Ни от Боба, ни от Теда не скрылась деталь – кобура с торчащей рукояткой пистолета под мышкой парня. Но Тед, например, не нашел в этом ничего подозрительного: отец едет по делам. Возможно, денежным. Ему требуется усиленная охрана. Боб подозрительно оглядел охранника. – Вы кто?!
Мужчина привстал со стула и довольно приветливо улыбнулся всем. – Я – Боб Кросби. Охранник вашего отца, мистер Лоренс.
Тед и Роберт переглянулись. При этом последний чуть заметно пожал плечами. Потом почти одновременно, они задали вопрос, обратившись к незнакомцу. – А Мэри? …- Роберт закончил, - она, что,  куда-то вышла?
Мужчина, оглядев троицу, улыбнулся шире и …кивнул на дверь кабинета управляющего магазином.
Тед и  Боб решили, что секретарша вошла в кабинет их отца. – Понятно…
Роберт открыл первую тамбурную дверь и, уже никого не пропуская вперед, на правах старшего, зашел в кабинет первым.
Лори попыталась шире открыть двери, чтобы Тед прошел в них свободно. Но! Открыв дверь чуть шире, она тут же, по реакции попятившегося назад Роберта, поняла, что в кабинете, что-то не так.
И ТОГДА ДЕВУШКА СДЕЛАЛА БЫСТРЫЙ ШАГ ВПЕРЕД, и, поняв, что Тед берет дуги в одну руку (бряканье железок), чтобы следовать за ней, она приперла кабинетную дверь спиной. Она захлопнула её за собой. Тед едва успел убрать руку, она чуть не прищемила ему пальцы.
Мэри – молодая женщина, предпочитающая моду шестидесятых, сидела на одном из стульев в кабинете. Была связана, на рту – липкая лента. Трое трудились у кабинетного сейфа, обычно прикрытого каким-то нелепым натюрмортом. Четвертый  - прогуливался кругами по ковру кабинета.
И вот тут всё стало ясно. Всем вошедшим в кабинет.
Роберт замер у двери, машинально не только прикрыв собою Глорию, но и ухватив её за руку. И будто даже как бы со смешком произнеся: «Аллё, господа, нас грабят», -  попятился назад.
Тед только успел заметить снятый со стены натюрморт и чужих возле сейфа. И ещё услышать слова брата. Дверь перед ним захлопнулась. Он тут же сделал шаг назад, будто замешкался возле первых дверей. Тех, что выходили в приемную.
Прогуливающийся по кабинету человек - коротышка, тут же шагнул двум гостям на встречу и с улыбкой на лице предложил «чувствовать себя как дома». – Ду-ду-ду. Не психуйте, парни, всё под контролем. – Всё это он говорил, переводя взгляд с Роберта на девушку за его спиной. – Проходим, проходим. …Девушка, вперед, …пожалуйста, вот сюда. Будьте как дома.
Лори спиной почувствовала, что Теда за ней нет. Что их разделили тамбурные двери.
Её глаза были широко раскрыты. Она прерывисто дышала. Это был испуг. Ведь человек водил не только взглядом выпуклых темных глаз, но и тяжеловесным пистолетом.
Роберт будто не замечал пистолета. Молча оглядывал кабинет. Поочередно  - лица находившихся там людей.
С виду это были обычные люди. Выражение лиц отнюдь не тупое.  Деловые люди. Скорее так, спешившие люди. Что-то пошло не так в их планах. Боб понял, проблема в сейфе. Не угадан его маленький секрет. Один из замков открывается на тембр голоса Артура Лоренса. (Любит старик поговорить с денежками, любит). Очень капризный замок. Но, учитывая то, что взрывать стену нельзя (шум могут услышать на других этажах магазина), вынос неоткрытого сейфа невозможен. А марка его стали такова, что кроме мощного лазера иные средства  бесполезны. В общем, проблема возникла. Её решали. Как умели.
Тед, услышав, как поприветствовали вошедших, тут же двинулся спиной назад.  К его виску тут же было прижато дуло пистолета. Тед зажмурился. «Вот черт!»
То, что сейф отца обнаружен, но  вскрыть его грабителям пока не удалось, это он понял.  Открыв глаза, скосив их, он посмотрел на оружие, угрожавшее ему. Он не только узнал используемую полицией Лос-Анджелеса – «неопалимую беретту», но и засек выбитый на стали табельный номер. «Добытая штучка. Впрочем, грохнуть по виску можно и  ворованным».
Повинуясь, он сделал легкое движение, будто шаг назад, от двери. Приподнял обе руки и…оперся ими о дверь, придавив её ладонями. – Всё нормально. Я всё понял и не причиню вам хлопот.
Между тем, прижимая вторую дверь, Тед успел расслышать вопрос грабителя, заданный, по-видимому, Роберту: «Вас…грабят? А, простите, кто вы?»
Всё. Обе двери были закрыты. Тед расплылся в улыбке и снова осторожно покосился на того, кто стоял за его левым плечом. – Всё нормально, я подчиняюсь.
А вот за дверями – подчиняться не хотели.
Человек оглядел Роберта, стоявшего к нему чуть ближе. – А… понял. Вы – продавец перчаток. …Лоренс – сын Лоренса. …Замечательно!
Потом улыбчивый грабитель приблизился к Глории. Заметив, что Роберт держит её за руку, он осклабился. – А вы кто, …простите?
Роберт был слишком возбужден внезапностью ситуации. – Дайте нам уйти! …Занимаетесь тут …и занимайтесь. Дайте нам уйти!  - Он не выпустил руку Глории из своей, хоть та и скользила от пота.
Человек  прижали оружие к голове Роберта. – Здесь решаю я.
Двое, отойдя от сейфа приблизились и тоже направили оружие на Роберта. У того от ощущения холода стали на шее, перехватило дыхание. – Что, что вам нужно?
Их с Лори «разделили». Коротышка суетился возле девушки. - Вот и прекрасно. Вот и кстати. В другой раз, - мужчина прижал к животу Глории пистолет и, пихнув, усадил её на стул, - в другой раз я не был бы так рад вашему визиту, миленькая.
Он оглянулся к Роберту. Чуть отвел пистолет от Глории. – А вот теперь, теперь вы как никогда к стати. У нас тут трудности. Помогите. И я обещаю, - он вернул оружие к голове Глории, - что и у вас трудностей не будет. – Человек широко улыбнулся.  - Кроме того, что лежит в сейфе, нам ничего здесь не нужно.
Роберт, немного больше зная о том, что может лежать в сейфе отца, ожидавшего на днях  управляющего ювелирного салона (для приобретения нескольких эксклюзивных украшений, с целью вложения денег), сделал шаг вперед. – Вы что, сумасшедшие? – его губы дергались в улыбке, но та так и не проявилась на лице. А потом он резко оглянулся и указал пальцем на камеру, огонек которой вполне живо светил, указывая на то, что она включена. – Вы ж  на ладони у полиции, …господа идиоты! 
Тед не мог разобрать слова брата. Но он узнал его голос. Скорее это был крик. Но разобрать слова из-за тамбурных дверей всё равно было не возможно.
Тед прижался лбом к прохладной двери. Едва шевеля губами, произнес: «Молчи, молчи, …Боби, молчи». Но Роберт не мог его слышать. Он был сам по себе. Хотя взгляд Глории в его сторону как бы требовал и именно от него  разрешения ситуации.
Боб понимал, она волнуется не из-за него. «За Теда волнуется. Тот едва стоит на ногах. Черт! Всё на мне! И надо же было соваться сюда, …черт! А эта, - взгляд в сторону Глории, - эта ждет геройства. Все они… дуры. Дуры!! А мы с Тедди… два идиота. Сунулись, черт…». – Послушайте, не будьте глупыми. Управляющий, будь он хоть нам папа, хоть нам всем тут …Папа – никогда не поделится кодом замка сейфа своего предприятия. …Нет, …вы точно сумасшедшие. А скорее -  дилетанты.
Человек, на шее которого в отличие от остальных красовался не просто галстук, а галстук-бабочка, улыбнулся. – Мистер Лоренс, не нужно так волноваться. Просто вспомните, как ваш папа открывает этот сейф. И это всё. - Отойдя от Лори, он приблизился к другой женщине, сидевшей на стуле. – Взгляните, какие стойкие у вас женщины. А вы… волнуетесь.  И ещё оскорбляете.
Бабочка (как окрестил его про себя Роберт), подошел к Мэри Оул. Та уже три года работала на интересы Лоренса старшего. Глядя в лицо Боба, кривя губами, грабитель сказал: «Слово «дилетанты» - я предлагаю обсудить. – И, привинтив глушитель к дулу пистолета, полу обернувшись к женщине, он выстрел. Прямо  в голову, в светлую челку на лбу Мэри Оул.
Глория вскрикнула и тут же отвернулась от жертвы, зажав свой рот руками. Её стул стоял вблизи стула Мэри. Потому, всё, что вылетело из головы,  развороченной выстрелом крупнокалиберной пулей, брызнуло прямо Лори в лицо. И ту стошнило.
Но это и успокоило Лори. Сильно побледнев, она выпрямилась, и вся как бы сжалась. Будто пружина…сжалась. Была напряжена её спина. Она сжала колени. Руками скрестила себя и, глядя перед собой, сжала губы. 
И больше не вскрика, ни слез. Взгляд перед собой.  Она даже не закрывала глаз, хотя текущая с ресниц краска жгла их.
Роберту в этот момент она казалась не Сфинксом. Доблестной шпионкой, знающей многое, но ничего не желающей сказать. Смешно она выглядела. Особенно было забавным её решительное лицо. «Дурочка. Всё бесполезно.…Господи, …за что?» - Он прикрыл глаза и сглотнул тошноту. Потом открыл глаза. И вздохнул. Было не до смеха. Он смотрел на ту, что лежала теперь на полу, у ног Глории.
Однако трезвости страх прибавил. Истерия в нём поутихла. Голос Боба окреп. – Вы заблуждаетесь. Я не знаю кода замка. Его никто не знает.
Тед, услышав шорох упавшего на пол тела, монолитную, но не понятую им фразу брата, прерывисто вздохнул. Лоб его покрылся испариной. Он медленно опустил одну из рук и обхватил ею прижатые к боку дуги. – Мне трудно стоять, подняв руки. Я …
-Стоять!
Тед оставил одну из рук поднятой и прижатой к двери. Вторую, не смотря на вдавленное в его шею дуло, с дуг  не убрал. Он жестче  обхватил пальцами обе дуги и чуть оперся на них. Это позволило ему немного ослабить мышцы спины.
Тед сожалел, что отказал Лори. Что не проникся её предчувствием. «Она же ещё перед дверью предложила мне подождать нас в торговом зале. А я оставил её при себе, …идиот. Жалкий идиот. …Лори…». –  Он покосился на того, кто не ослаблял силы, давил ему в сонную артерию сталью беретты. – Я спокоен. Всё нормально.
Между тем за дверями мизансцены сменялись быстрее.
«Бабочка» подошел к другому стулу.  – Итак, господа. Или мы …с божьей помощью открываем сейф, или … продолжим уменьшать количество бесполезных для нас гостей. Я так понял, в приемной есть кто-то ещё? …Том…
Он кивнул парню, державшему под прицелом Боба.  Тот вышел за двери кабинета. Потом вернулся, полу прикрыв обе двери. – Всё под контролем. Инвалид какой-то. Он с этими…с палками.
-Инвалид?
-У него дуги такие, …ну, для ходьбы. Для опоры. Да, ты видел. Старики на такие опираются.
Бабочка улыбнулся Роберту. – Так вы с кучей гостей к папе пришли. …А зачем? Разве вы не знали, что его в магазине уже нет?
Роберт, разглядывая отвратительную ухмылку грабителя,  уже в сотый раз пожалел, что приказал свернуть к отцу. Хрипло произнес: «Это знакомый. Он …действительно инвалид».
Бабочка открыл одну дверь. Оставив её открытой, открыл вторую. Он держал пистолет перед собой.
Тед, сразу, как услышал движение, осторожно, не провоцируя свою охрану, переместил руку на опору. Он обеими руками оперся о дуги. Стоял с видом полной покорности. 
Из-за двери показался человек в галстуке - бабочка. – Вы кто? – Он улыбнулся Теду, - вы…
Бандиту было трудно избавиться от ощущения похожести между двумя мужчинами. Между тем, который стоял в кабинете и тем, что болезненно прямо держал спину, смешно согнувшись в корпусе и опираясь на металлические дуги – ходулины.
-Что, простите? – Тед улыбнулся. Говорил громко и медленно, как больной. – Говорите громче! Я только что из клиники. Четыре месяца …лечился.
Понимая, что срыть родство – не удастся, он ещё веселее улыбнулся грабителю, кося под полного инвалида. – Я плохо…слышу вас. Пло-хо слы-шу!  Громче! Пожалуйста, громче!
Человек в бабочке кривил лицо в улыбке, пристально вглядываясь в лицо ЕЩЁ одного Лоренса. Молчал.
Тед играл роль с той долей таланта, что наверняка передался ему от матери – актрисы. Сказал тише, уже не напрягая голос. -  Я  к…контужен. И мне трудно всё время… - Тед закончил фразу ещё тише, и уже  глядя в закрытую перед ним дверь, - стоять…
Это было жутко видеть. И унизительно ощущать.
Унизительно видеть растерянное лицо старшего брата за спиной чужого человека,  следить за тем, как медленно поплыл от тебя пистолет его. Как перед твоим носом закрылась дверь, и вдруг стало темно. … Действительно потемнело в глазах. …Как унизительно ощущение, когда сзади кто-то полушутя, вдавил дуло между твоих ягодиц и почти ласково, дыша в затылок,  произнес: «А теперь заткнись, сука».
Дверь плотно прикрыли. Тед выждал несколько секунд.  Время достаточное, чтобы прикрыть и вторую дверь тамбура. А потом, когда «шутник», сделав шаг в сторону, начал переводить пистолет назад к его шее, Тед ударом стальной дуги снизу вверх выбил оружие. …Пистолет подлетел и, сделав дугу, упал на пол.
Всё произошло в полной тишине. Противники следили друг за другом, за пистолетом стиснув зубы. К счастью, удар дугой пришелся по локтю бандита, а тяжелый пистолет упал не на  ламинат, а на ковер. Из-за двух дверей шума  услышать не могли. 
Тед оставался стоять у двери. Смотрел на парня. Одной рукой он придерживал дверь, чтоб препятствовать быстрому её открытию. Другой рукой он опирался на дугу.
Его противник уже понял, что оружие это грозное. Казалось, он следил за каждым всполохом энергии руки, сжимающей стальной согнутый прут.
Но бандит понял и другое. Понял, что «инвалиду» действительно трудно делать резкие движения. Он понял, что человек, держащийся за дверь, действительно больной. Что ему трудно наклоняться, делать повороты корпусом. Ожидая, что он так и будет стоймя стоять у стеночки, он решил достать валяющийся у стола пистолет. – Ну подожди, гад.
 Держа «инвалида» в поле зрения, вытянув здоровую руку вперед (вторая была переломана сталью дуги), он чуть наклонился в сторону стола. Решил  ухватиться ею за пистолет.
Тот лежал рядом, прямо у угла стола, казалось рядом, только руку протяни…
Тед посчитал неустойчивость положения противника – отличным выходом для себя. Переместив центр тяжести, опершись на дугу, он вскинул ногу. И тут же, развернувшись на носке другой, резким ударом пятки, ткнул парня. Тот ударился головой об угол дубового кабинетного  стола.
Тупой звук удара: «Бум». Уже по звуку Тед понял: «Трещина». 
Контуженный парень был в шоке. Из головы его из рассеченной раны текла кровь. Но парень оказался сильным. Он стал подниматься. И сил хватило, чтоб попытаться бороться дальше. Он будто забыл о валявшемся под ногами пистолете и пошел на Лоренса, держа здоровую руку чуть вперед.
Уже по глазам своего противника Тед понял, тот невменяем. Испугавшись, что он может закричать (от боли, гнева или для распаления духа), Тед отлепил руку от двери и захватом, резко развернул парня и спиной прижал к своей груди. Зажал рот. – Тс…с…
 Парень был зажат, но руки и ноги его были свободны. Он обхватил Теда здоровой рукой и тут же лягнул, ударил пяткой ботинка по ноге. Он всё ещё понимал, что главное -  это завались, столкнуть стоявшего у двери человека.
Тед вынужден был быть точным в расчете последнего рывка. Парень был тяжелее его,  малейшим выпадом в сторону, или просто оседая, он мог свалить его, а тогда ему б уже не подняться.
Освободив от хаотичных хватаний руку с дугой, резким движением вверх, Тед ударил парня сталью по горлу. Удар оказался смертельным.  Но, для Лоренса главное – тихим.
Минутку Тед стоял у двери, туго вжавшись в неё спиной. Шнуровка корсета была ощущаема каждым позвонком спины. Тед держал умирающего парня в руках, не давая ему свалиться прямо у двери. Из разрезанного ударом стали горла, клокотала кровь. Весом парня Теда тащило книзу. Но жесткий корсет «держал спину», не давая ей согнуться.
Тогда Тед стал потихоньку выпускать тело из рук
Он делал это, всем корпусом продолжая «держать» дверь.  «Только бы не вошли, только бы…». – Взгляд его был прикован к валяющемуся пистолету. Тот в данной ситуации очень бы помог, … если бы оказался в руке.
Покосившись на дверь, за которой были слышны голоса и движения, Тед осторожно двинулся к столу. Опираясь на дугу, как это делают балерины, не сгибая спины, он присел возле угла стола. Взял в руку пистолет. И, снова опершись на дугу, осторожно поднялся на ноги. Чуть отдышался. Прислушался к колоссальному напряжению в собственном теле и, конечно же,  к тому, что твориться за обеими дверями.
Потом, зажав дугу подмышкой, Тед проверил положение предохранителя на оружии, есть ли патроны. «Хоть так.… - Вздох. - Кого, …кого же? …Лори, …Ло, нет, …никогда себе не прощу».
Но минута прошла, другая, третья…. Из-за двери никто не выходил. Ворваться туда даже с заряженным пистолетом – это означало бы смерть для кого-то ещё. Тед полагал, что и те, кто стоял у сейфа – тоже были вооружены. Могла открыться пальба, и тогда мог быть убит не только он, входящий в двери. Но и те, кто стоял с другой её стороны.
Лоренс огляделся. Голова гудела от идей, но пока не одна не приводила мышцы его рук в движение. Он оглядывал стол, пол, валявшееся под ногами тело. …И тут одна мысль показалась Теду вполне действенной.
То, чем занимался он – показалось бы наблюдателю сомнамбулическим бредом.
Снова осторожно присев, Тед сначала сорвал с руки парня часы. Сорвал их с ремешка и, взяв со стола острые ножницы (Мэри умудрялась делать ими и маникюр), отделил стекло корпуса часов. Механизм продолжал работать. Тед положил часы на стол. Дальше он начал «работать» с телефонным аппаратом. Он снял с базы телефона крышку. Потом вырвал  телефонный провод из розетки и, разбив пластик вилки в крошку, стал разделять провод, оголяя концы его до меди.
Руки его хаотично двигались по груди и животу. Тед обматывал себя цветным телефонным проводом, потом принялся впихивать за ослабленную шнуровку корсета цветные брикеты листов настольного календаря, туго завернутые им в обычную офисную бумагу. Затем он сцепил провод с открытой базой телефона, сунув её за провод на груди, а оголенные концы вставил в ушки открытых часов. Механизм ручных часов  действительно стал походить на взрыватель.
Тед прислушался к звукам за дверью. Отчетливо разобрал выкрик Боба – Вы ответите, сволочи!
Поняв, что дверь пока открывать не собираются, Тед произнес: «Порядок», - и с какой-то бесовской улыбкой на лице, принялся крушить настольные электронные часы. Сковырнул ножницами лицевой пластик. Снял корпус и осторожно сунул содержимое работающих от батарейки часов за провода на пояснице. «Только бы прокатило. Хотя б для начала. А потом, войдя,  можно и выстелить».
Увлекшись работой, он чуть было не споткнулся о тело, лежащее под ногами. Уперся стальной ходулей в руку парня, и чуть было не полетел через него лбом в дверь. 
Эта неуклюжесть испугала его. Тед трижды обозвал себя «идиотом». Тело его стало липким от пота. Улыбка пропала.  Лицо лоснилось. Выражало злость. Но более  - упрямство. – Прокатит. Должно!
Тед сунул пистолет за пояс брюк. Надул живот, …втянул, проверяя, не выпадет ли пистолет. «Не настолько я похудел, чтоб свалились собственные штаны».
Потом, расправив на себе футболку, одернув куртку - ветровку, схватившись за ходулину одной рукой, другой, он громко стукнул костяшками окровавленных пальцев по двери. – Аллё! Я извинясь, Боб, но как насчет…- Говоря это, он широко открывал одну тамбурную дверь,  - что ж так долго, я уж в уборную захотел.  - Это он произнес, открывая другую дверь.  Входя в кабинет отца.
Улыбаясь собранию, прикрывая за собой двери свободной от дуги рукой, он кивнул собравшимся. – Да вас тут … много. (Громко) Здравствуйте!
Отдельно он улыбнулся тому, кто был украшен галстуком - бабочкой. Улыбнулся, как уже знакомому ему. – Я извиняюсь…
То, что на стуле сидит Лори, а на полу лежит – Мэри – это Тед, не разглядывая деталей, заметил. Заметил и то, что Боба держат на мушке. Что двое – всё ещё колдуют над «звуковым» замком сейфа, пытаясь по щелчкам угадать шифр.
- Здравствуйте! Здравствуйте, наш больной друг. – Бабочка качал головой, заглядывая в лицо инвалида. – Тед, …Тед Лоренс? Ну да, да. Решили помочь вашему брату спасти подружку? …А я уже думал, мы обойдемся без вас.
-Что вы сказали? …Без нас? – Улыбка Теда была стопроцентно идиотской.  - Да как же, …без нас…
Бабочка  приложил дуло к виску Глории. Та вздрогнула. Потом, когда холодным дулом повели в сторону шеи, по спине её побежали мурашки. Лори сжалась. «Только б не сорваться, только бы…».
Много, много сил ей потребовалось, чтобы не посмотреть на Теда. Нет, она не хотела умирать. Но раз уж так всё вышло, она хотела бы посмотреть на того, с кем готова разделить и это. Но Тед мог посчитать её взгляд укором. «А вдруг он останется жив. Жить, помня прощальный взгляд вовсе не постороннего ему человека….Господи, сколько раз я говорила ему о любви. Он ни разу не солгал мне. Не сказал мне того же. …Жаль. Жаль, что всё так. Мне виделся сон: длинная, длинная дорога. Я думала это про долгую жизнь. Жаль. …Прости, любимый, что я не повторила своих слов перед тем, как войти сюда. Ты запомнил бы их покрепче. …Я люблю тебя, Тед». – И всё это про себя. Даже не повернув головы в сторону своего мистера Счастье.
А Тед, шумно стуча своей ходулиной, прошел чуть ближе к сейфу. Да, будто желая помочь преступникам. – Что? Что-то не так?
Он приблизился к Бабочке. Проковылял мимо Глории, буквально скользнув по ней бесстрастным взглядом. …И мимо бандита. Встал так, будто ему вовсе плевать, что он подставил ему свою спину.
Вообще-то Тед встал так, чтоб не видеть Лори. Особенно пульсирую солнечную артерию на её шее, к которой был приставлен пистолет грабителя.
Бабочка немного удивился, что инвалид встал, отгородив его и женщину на стуле от всех остальных. И он … пнул по железке, на которую опирался Тед.  - Оп-ля!  …А теперь, живей к сейфу! (Громко, потому что Тед стоял, не двигаясь) К сейфу, я сказал!!
Крикнув, он с силой ткнул пистолетом в бок Теда и …получил отдачу. Во-первых, Тед с места не двинулся, а во-вторых, дуло стукнулось о пакет «псевдо - тротила» (короче – блок из листочков календаря).
Пистолет ударился в нечто жесткое. Весьма жесткое. Бабочка это понял. Остальное из своего приказа, он произнес, будто обдумывая странное ощущение. - И ты, …ты, урод, тоже давай! – Он указал дулом пистолета на Роберта, – живо! Я даю минуту. Время пошло!
Тед вовсе не нарочно качнулся, когда из его рук вышибли опору. Он испугался, что после этого последует тычок в спину. Он даже двинул руку к поясу, чтоб, падая, успеть выхватить пистолет. Но его не толкнули. И он остался стоять между сейфом и кабинетным столом, просматриваемый  всеми во весь рост.
Он стоял прямо. Прямо повернувшись к Бабочке. Его тычок в бок он воспринял, как комариный укус. По-прежнему идиотски улыбаясь. - Что вы, зачем же так-то? Я же слышу. Слышу вас. Только не понял. - Он поднял одну руку  виску. Будто указывая на своё слабоумие.
И тут двоим, стоявшим у сейфа кое-что открылось. Со стороны спины Лоренса. 
Руки Тед поднял, его куртка и  футболка чуть задрались. И торс оголился. А там, на пояснице …красные цифры: две минуты семнадцать секунд, …две минуты шестнадцать секунд, …две минуты пятнадцать секунд…
Время действительно пошло. Только его отмерял не босс. И грабители всполошились.  - Чек! …Чек, сука, …взгляни на это!
Парнишка лет двадцати, до того угрожавший Роберту, опустил пистолет и тоже указал рукой в сторону «идиота». – Мать твою, …эта сука вся в тротиле. …Эй, Чек, ты ж сказал, здесь никого. Какого хрена, Чек, мать твою?!
-Тише! Растявкались… - Бабочка был удивлен.
А Лоренсу обидно было слышать с каждого угла: «Сука, сука». Он перестал притворяться. – Какая я тебе сука, урод? – И вот теперь, когда все всё увидели, он спокойно достал из-за пояса пистолет и потряс им. – Кто тут сука, я спрашиваю? Кто?
Удивление на лицах остававшихся у сейфа подсказало Бабочке, что надо бы взглянуть инвалиду за пазуху. Он уперся дулом в голову Глории и свободной рукой поманил «инвалида» пальцем. – Эй ты, … глухой – хромой, …как тебя там, а ну, … иди сюда. … (Громко) Сюда, говорю, идиот!
Может, Бабочка и теперь считал, что Лоренс контуженный. Но он как-то уж слишком спокойно отнесся к пистолету в его будто трясущейся руке. – А ну, …что у тебя там? Тед, …ты ж Тед? А ну, покажи, …ну, что у тебя там? – Он рукой показал, мол, задери футболку.
И Тед задрал. И подыграл лопуху.  – Только не понимаю, чего к сейфу-то ходить. Открыть мы его всё равно не сможем. …Давайте взорвем?
-Да?…Почему не сможем?
Тед оглянулся к спросившему, к тому, что колдовал с замком сейфа. – А он только на голос папы открывается. Циферки бесполезно угадывать.
К паре тех, кто торчал у сейфа подошел третий.
Тед быстро соображал, когда лучше начать по ним пальбу. Расположение грабителей было «располагающим» к нападению на них.  Но Теду, разумеется, мешал пристальный взгляд Бабочки. И пистолет его, приложенный к голове Лори.
Троица у сейфа смотрела на его идиотскую улыбку и …красные точки в цифрах часов. – Минута сорок две, минута сорок одна, …Чек, …уходим на хрен!
Третий, подошедший к сейфу, смотрел на Лоренса. откровенно задравшего на себе футболку. Мол, скрывать нечего. – Точно! – Он оглянулся на Бабочку и медленно двинулся спиной к двери. - На этом идиоте взрывчатка, Чек…
Бабочка делая шаг к Теду, быстро соображал: «А не привел ли один брат другого, чтоб избавиться и от уродца-конкурента, и завладеть содержимым взорванного сейфа?…Вот кретины! Вот ведь так мне и сказали,… не сыновья у Лоренса, а кретины! Один – бабник, второй – психованный каратист. Уроды! Уроды!!». - Мыслишка быстро родилась и …тут же умерла в мозгах.
Трое не решились выстрелить в «идиота» сразу. И Тед этим воспользовался.
Пока Бабочка делал пару шагов, чтоб получше разглядеть, что там за конструкция, Тед ударом локтя поднял дуло его пистолета  верх, а сам с левой - открыл пальбу по тем, кто стоял у сейфа.
При этом выстрелы велись хаотично. Тед зацепил пулей и люстру, и окно, и стекло шкафа с папками квартальных отчетов. Много что зацепил. Он головы не давал поднять тем, кто прилег у сейфа.
Пальба была услышана на соседних этажах здания магазина и даже снаружи. С улицы. А поскольку звуки раздались из кабинета босса, который, как всем было известно, улетел в Сан-Франциско для отчета перед Советом директоров торговой компании, люди, перестраховавшись, обратились за разъяснениями к охране. Это было серьезным сигналом для службы безопасности.
Бабочка был сбит с ног прыгнувшим на него Робертом. Вес у того был значительно меньшим, чем у Теда, но в прыжке сила удвоилась. Он накрыл коротыша с бумажным именем (Чек).
Но выстрел из пистолета Бабочки всё же прозвучал.
А поскольку на пистолете грабителя был надет глушитель, Роберт не сразу понял, что произошло.
У виска Лори вдруг заалела полоска, и будто из уха потекла кровь. Сразу ручьем. Она как сидела, вцепившись пальцами в сиденье стула, так с ним набок и упала. И  как раз на барахтающихся на полу Роберта и Бабочку.
И Боб всё понял. И закричал жутким криком: «Убил?! … Убийца!!! Ты, …ты заплатишь, ты…». – Ужас не отнял, он прибавил ему силы.
Тед крикнул Бобу, чтоб он собирал пистолеты у лежащих у сейфа, но брат его даже не услышал. Он был  зациклен за кризисной ситуации. Он столь резво кинулся вырывать у Бабочки пистолет, что трижды пальнул из него, а потом и вовсе стукнулся с грабителем лбом. Но это подсказало ему, как выиграть борьбу за пистолет. Не жалея носа, скорее повторяя жест, увиденный им в кино, Боб снова двинул лбом по лицу негодяя. …Он выбил себе пару передних зубов, но… завладел пистолетом.
Теду оставалось смотреть за происходящим на полу. Всё было на полу. Он один остался стоять посреди кабинета. Одной рукой, в которой был пистолет, он следил за лежавшими у сейфа, ведь при них оставались их пистолеты; а ещё он контролировал дверь, не забывая, что сообщник грабителей где-то прогуливался по коридору. И ещё успевал смотреть на драку у двери.  Боб бил рукоятью пистолета по лицу грабителя. – Вот тебе! Получай! Полу…чай!»
Тед не смотрел на Глорию. Страшно было. То есть, он видел её, лежащей, скрючившись на полу, заметил кровь, текущую с виска, ну и всё. Будто ему было пока не до анализа её состояния. Пока он больше за брата, за его состояние переживал: «Боб, да оставь ты его. Слышишь, Бобби, отойди, отойди от него. Ты его убьешь, Боб, прекрати же!»
Боб его не слышал. Тед,  передвигая свой пистолет туда-сюда, не отставал от брата: «Боб, Боб, оставь его. Я присмотрю за ним. …Боб, что с Лори? (Это, скорее всего, также была забота о брате; Теду будто было страшно самому присмотреться к лежащей девушке).  Посмотри на неё. Слышишь, Бобби?! Да отстань ты от него! Слышишь шум? …Наверняка охрана проснулась, ...оставь его, Боб!»
Роберта просьба брата дошла. Он посмотрел на Лори.
И на него подействовало больше даже не её мертвецки белое лицо и красная, густая кровь, растекающаяся лужицей вокруг головы, а вдруг резко широко раскрывшиеся глаза. Её конвульсивное движение всем телом (вообще-то это была попытка определиться, что с ней, после перенесенного обморока). И от страха Бобби,… наконец, правильно развернул свой пистолет, и …открыл пальбу. - Пук, пук, …пук…
Он так «распукался» «тихим» пистолетом, что за секунды превратил голову мерзавца в изуродованное кровавое решето.
Лори, придя в сознание, определившись со своим положением, медленно стала отползать от лежащего рядом почти обезглавленного трупа. Просто чудом пули не попали в неё.
Она отползла к двери, по-видимому, хотела открыть её, но рука лишь скользила по ней, не имея сил зацепиться за торец.
Тед стоял. Он видел всё: вот Лори – она отползает к двери; вот один из тех, кто был ранен им у сейфа,  тянется к валяющемуся у окна пистолету.  А вот  - его брат. Брат – это было важнее.  - Боб, что ты,…Бобби? Я тут, Боб, обернись же ко мне…
Выстрелом Теду задело плечо. Он обернулся, второй выстрел прошел выше его головы. Будто вслепую, он выстрелил в ту сторону, откуда прозвучал второй выстрел. Раз выстрелил, другой. У окна стихло. Он снова отвернулся от грабителей, лежавших возле сейфа.
Снова он смотрел на Роберта. Картина завораживала. Стена за Бобом уже сплошь была забрызгана кровью и мозгами. «Вот тебе! Вот! падаль, фарш, …мерзость!» - Боб был вне разумности.  Он не мог слышать слов Теда. Он уничтожал ПРИЗНАКИ мерзавца, напугавшего его до безумия.
И тут Тед заметил, дернулась первая дверь. Дверь кабинета. А это значит, кто-то резко распахнул двери приемной.  И он испугался, что охрана может спутать брата, стреляющего в труп, с преступниками. – Бобби! От двери! Уйди от двери! Лори убери! Отодвинь её…
Но дверь так и не открылась.
«Ну где ж эта чертова охрана?» -  Боб, отойди, уходи ты от двери, уходи, Бобби, Ло…ри, от двери! Лори! Уйдите все от двери!
В Теда снова выстрелили. Попали буквально в ту же рану, скользнув по правому плечу.
И тогда он развернулся к сейфу и начал палить в тела лежащих там людей. – Лежать! Вот, вот вам!
А потом он двинулся к двери. Он был уверен, за ней кто-то есть. – Эй?! Эй, кто там, да заходите же вы! Это мы, мы с Бобом. Мы Лоренсы. Эй, …где вы?!
Наклониться к Лори, лежащей у двери,  чтоб перенести её от двери подальше - он не смог бы. Тогда он решил просто отодвинуть её от двери к стене. За ограничитель двери. Чтоб, если ту резко открыли, она не достала девушку.
Тед стал цепляться руками за стоящего на ногах брата, цепляться за его одежду, чтоб присесть рядом. Но тут же понял, что они оба сейчас свалятся на пол. Он испугался, что беспорядочными выстрелами Боб зацепит или Лори, или его. А может, и себя.  И Тед рефлекторно выпрямил ноги. Снова встал. 
Серое нечеловеческое остервенение дергало за мышцы лица Боба, глаза выворачивало из орбит. Он палил, всаживая обойму в кровавый фарш на полу, а когда закончились патроны, он принялся молотить по костям дулом пистолета. – Вот! Вот!
Тед потянул брата к себе …за ремень.  Его слова прозвучали скорее тихо, чем слезно: «Бобби, я хочу домой. Где папа?»
Дуло пистолета сделало круг, и, наконец, руки повисли вдоль тела. Боб услышал брата.
И тут дверь открылась. Резко. Ею ударило по телу Лори. Она сжалась, прижав колени к животу, и затихла между дверью и стеной.
Тед моментально поднял руки, расставив их чуть в стороны. – Не стреляйте! Не стреляйте, это … это…всё…- Он не знал, что сказать, просипел, будто выдавливая остатки испуга, - это всё. Больше …ничего не будет. – Он испугался, что его кинут на пол, как Боба.  «Ничего…не будет».
Он походил на изваяние в этот момент. Фигура человека в момент прощания.
 Охрана командовала: «Оружие на пол! Лечь на пол! Всем на пол! Руки за голову!!!»
 Боб - ладно, он откинул игрушку в сторону, и прилег, расставив ноги пошире. Лори лежала, трое у сейфа – были на полу. Бабочка – был превращен в то, чем и был  - в ничто. А Тед…
Он откинул пистолет, он поднял руки вверх, но всё равно … только осложнил ситуацию.
Увидев на нём «взрывное устройство», боец из службы безопасности моментально скомандовал : «Стоять!! Не шевелиться!», - а потом заговорил с кем-то по рации: «Алло, босс? Тут у одного из бандитов на теле взрывное устройство. …Осталось?… Двадцать семь секунд. …Есть полная эвакуация!».
Кто услышал Теда, когда он, осторожно указывая пальцем на пол, тихо произнес: «Эй, вы. …Вы что не видите, у вас между ног женщина раненая ползает. …Нагнитесь же вы…». – Никто его не услышал. Ему не дали сорвать с себя муляж, ему нельзя было шевельнуться, чтоб унять напряжение в спине. В его голову прицелилось сразу трое.
Нет, он говорил им, что это «просто часы». Что сейчас время остановится. Что всё придет к нулю. Что он не грабитель. Что он -  младший сын Артура Лоренса.
Ничему не поверили. Стоило ему шевельнуть рукой, как три дула тут же вдавливались в его тело. Давили ему на горло, в висок и в затылок. Ему не давали сорвать с себя «смертоносную игрушку». 
Разумеется, ему отказали в том, чтобы он «лег на пол сам». – Дайте мне вон ту штуку. Это моя опора. Я инвалид. У меня травмирован позвоночник.
-Стоять, гад! – Дуло вдавили ему в спину.
Дважды удачно кинутый через плечо дзюдоист, помянул судьбу недобрым словом, и прикусил свои пожелания. Он не хотел третьего броска. Ему хотелось жить. Жить человеком. …Тед заплакал. – Можно, я опущу руки, мне нельзя, мне больно…
 И тут в кабинет быстро вошел какой-то маленький человек. По форме военный. Увидев «тикающие часы», он тут же скомандовал: «Всем покинуть помещение! Все вон отсюда! Быстро вон!» – И сам первым дернулся к выходу.
Двое команду поняли и выполнили. А третий -  заметил движение Боба.
Боб, всё ещё находившийся в состоянии шока, не выдержал напряжения. Он приподнялся, отлепившись от пола, и потянулся рукой к животу брата. К остаткам от часов. – Да скинь ты это всё, Тед, скинь сам!
Только он протянул руку,  как тут же ударом локтя лицо его было разбито. Сначала сильной рукой, а после  -  ногой голова его была вжата в пропитанный кровью ковер. – Лежать!
Глория, рана которой так и сочилась кровью, оказавшись за тамбурными дверями, у ног … срочно покидавшего кабинет главы группы безопасности, изловчилась и дернула бегущего «босса» за штаны. Из последних сил закричала: «Куда же вы уходите?! Спасайте нас!! Вы же спасать сюда пришли! Испугались продавцов галстуков, …трусы!».
Ло испугалась, что крик не подействует, и тогда она …вцепилась в руку военного зубами.
Только это странное действо со стороны как бы «ЖЕРТВЫ» чуть отрезвило военного человека. Тем более что взрыва так и не последовало. За тамбурными дверями сохранялась тишина.
Мужчина приказал кому-то, мявшемуся у двери приемной: «Что стоишь?! Помоги женщине!»  - и моментально вернулся назад. В кабинет.
Там продолжал оставаться один из охранников магазина. Его гипнотизировала странность: часы на взрывном устройстве показывали… четыре нуля и играли мелодию – Чайковский/ «Лебединое озеро»/ «Танец Феи Драже». -  Это что за…хрень, босс?
Прослушав пару тактов, командир скомандовал: «Всем отбой! Всем отбой, я сказал! Паркиенс, немедленно отзвонитесь…этим.… Передайте, отбой для группы быстрого реагирования. Скажите, …бандиты обезврежены. (И тихо) …Пусть люди не давятся там, …в дверях магазина. …Бомбы в здании  нет.
Потом он шагнул к Теду и …с ненавистью сорвал с него «брикеты».
Белая бумага распалась, и цветные листочки календаря полетели вниз, укрывая числами пол.
Не в силах сдержать чувств, военный ударил Лоренса по лицу наотмашь. Потом, видно осознав, что сорвался, прошипел: «Херня какая-то. Полная… - он поднял один из листков с пола и поднес его к лицу Лоренса, – ты что, мать твою, рехнулся?!»
Тед посмотрел на цифру – это была семерка. Он счел, цифра счастливая и осторожно опустил отекшие руки. Принялся массировать область сердца. Скручивать с себя телефонный провод. – Зато все живы.
-Кто все-то?! …Кто все?!
- Девушка где, …вышла?
-Какая девушка, …ты…идиот что ли? Что здесь за игры были? Я спрашиваю, мать вашу!
Босс службы безопасности был близок к прострации. На визг у него сил не было. Он сипел, переведя свой гнев на окровавленного Роберта, всё ещё прижимавшегося лицом к полу: «А этот что разлегся?! – Он пнул, приняв за бандита продавца магазина, который охранял. - В наручники всех и - в мой кабинет! Всех - ко мне!»
Тед тихо попросил быть «аккуратнее». – Возможно, вы только что пнули будущего владельца этого магазина.
 И голос у военного тут же прорезался. – Всех, мать вашу,  я сказал!! Всех ко мне!
***
Глории выбрили волосы с виска, наложили швы и оставили в клинике до утра. Утром обещали отпустить. Рядом с ней была бабушка. Она утешала внучку, уверяя, что «она всё равно красавица».
-Вот когда ты на свет появилась, вот тогда ты страшненькой была. А сейчас, … подумаешь, лысая с виска.
Мать Лори зачитывала новости с бегущей строки. Она споткнулась лишь разок. В остальном  - новость была озвучена ею на «ура!».
Отец  Лори - у него была срочная работа. Следственному отделу при прокуратуре нужно было разобраться в случившемся. В перестрелке в супермаркете на Песочной.
Был вызван из Сан-Франциско управляющий магазина, и даже доктору Фридману пришлось давать показания. Разумеется, за братьев Лоренсов отвечали их адвокаты. «По показаниям трех  выживших преступников и раненной ими женщины, фамилию которой следствие уточняет, братьями Лоренсами была предупреждена попытка вскрыть сейф в кабинете их отца - управляющего супермаркетом. Пока это всё, господа. Остальное - ещё секрет следствия». 
Откуда на младшем Лоренсе появилось взрывное устройство, о котором тут же пронесся слух на весь Лос-Анджелес, никто внятно не объяснял. Службе безопасности было стыдно рассказывать про «обознатушки», а сами Лоренсы, натворив такого, что на срок отсидки -  хватит, помалкивали.
Глория тоже дала показания. Отец предупредил дочь: «Помнишь легенду о дырявом платье Лжи? Лори, детка, малейшая твоя попытка что-то скрыть от протокола, накрутит срок твоим двум дружкам».
-Почему двум? Бандитов же осталось трое. А, да. Четверо. Нет, трое. Точно – трое!
-Глория! … Только правду! Никаких фантазий!
Лори подумала и … пересчитала на пальцах: «Двое у сейфа в кабинете, один – из коридора. Папа – трое!»
Она описала ситуацию, какой видела её через призму страха. Страха за себя и Теда. Роберта было по-человечески жаль. Но - он герой не её романа.
Выписавшись из клиники, она взяла недельный отпуск и была где-то укрыта папашей Саммером от прессы до самого суда. С Тедом она связывалась только по телефону. Он не «прятался» и его никто не «прятал». Он действительно был занят. 
Разговоры их были тихими. Без шуточек про синие трусы.
А однажды, когда от вопросов - допросов Теду стало совершенно невыносимо, а тут ещё Лори с нетелефонным вопросом: «Ты, правда, не хотел в них попасть? Отец сказал, на следственном эксперименте ты «убил» все мишени», - он в сердцах закричал на неё: «Лори! Зачем, зачем ты звонишь?! Да раскрой же ты, наконец, глаза! Неужели ты всё ещё слепа, я что, похож на супер-мажора?! Ло, мне светит срок. В случае осуждения, меня выгонят с должности, а могут, вообще с работы. …Да меня теперь, …меня тогда…только в отдел пуговиц возьмут! И то… по блату! Ты что, ты что,  не видишь, с кем связалась?!»
-Слово - то какое. Тед, я люблю тебя.
-Лори?! …Да  вглядись же! Я слабый, я издерганный нелепостями человек!  В конце концов, - (чуть тише) -…у меня спина,… как лицо Дартвейдера - искусственные хрящи и связки.  Я ин… - (тихо и невнятно) - … В конце концов, я – не тот, кто может затмить небо.
-Это точно!
Ей уже то утешение, что он не выкрикнул в довершении: «В конце концов, я не люблю тебя, Глория Саммер!». - Кто, какой дурак указал на концы, Тед? …Взбодрись. Оставим  небо – небу. У нас с тобой только-только всё начинается.
-О…о…о…
Он кинул разговор. Но Ло проняла его. Она снова заставила его сменить тон мыслей.  Вот с того самого их телефонного разговора – больше истерик у Теда не было. Он верил и сам, но Ло – она как бы подтвердила его правоту – всё случившееся вчера – сегодня – уже не важно. Сегодня – даже если это крутые перемены - снова начало.
Суд был трудным. Ещё многодневным. С довыяснениями.
Выяснилось, что в сейфе в тот момент, когда его вскрывали грабители, ничего ценного не было. Многие заметили разную реакцию братьев на услышанное. Боб, например, с вызовом парировал: «Они всё равно бы нас в живых не оставили! Зачем им свидетели?»
Когда судья остановила Боба словами: «Ваши домыслы – суд не интересуют», Тед выразил сожаление: «Жаль. Жаль, что суду нет дела до смерти Мэри Оул. Если бы я сразу знал, как она была застрелена (Боб рассказал, что женщину Бабочка застрелил «как бы между прочим»), я бы стрелял поточнее».
Артур Лоренс, успел вынуть из сейфа ценности ещё до контрольной проверки службы прокурора. Коммерсант скрыл свои не учтенные доходы. Посчитал, что нет в этом ничего аморального. «Мальчики живы. Всё на месте. Будем считать, просто пошумели. А за пальбу, … я уверен, не накажут. Они защищали свою жизнь, жизнь женщины, которая была с ними. А полмиллиона евро и драгоценности – это «лишнее» только с точки зрения налоговой службы. Для нас – это как раз не лишнее». После слов младшего: «Я бы стрелял поточнее», -  Артур еле слышно простонал. Что за слова скрылись за стоном – никто и не узнал. Но Элиза почувствовала укор. Она с мужем  делила сыновей как игрушки. В раннем детстве ему принадлежал Боби, она – воспитывала Тедди. 
Адвокаты братьев нашли  нужные факты и слова, государство и суд не встали на сторону убитых преступников. Суд наказал всех.  И тех, кто остался не задетым оружием, оказавшимся в руках братьев Лоренсов и самих братьев. Последнее  - несколько порадовало первых. Двое безработных - тех, кого лишь слегка зацепили шальные пули Теда Лоренса, отправили сначала в санитарный корпус при  окружной тюрьме. Потом их ждет Канзас. Их переправят туда в самое время песчаных бурь. …Пески и холод – это за то, что по глупости нарвались на «неадекватного идиота».  Адвокат грабителей слегка поправил клиентов: «Скорее всего, господа, благодаря именно «неадекватности» того, кого вы называете «идиотом», вы не сразу попали на северное кладбище города».
После дела Роберт с трудом вошел в ритм дособытийной жизни. Для него рассматриваемая в отношении его статья о «превышение самообороны» - это было слишком тяжелым испытанием. Он вообще не мог воспринимать себя как убийцу. Несколько раз на дню он вдруг звонил младшему братцу и тихо спрашивал: «Тед, они что, действительно считают меня убийцей?»
Тед, видевший брата в те страшные минуты спокойно отвечал правду: «Ты мужчина и обязан был защищаться всеми, имевшимися тогда у тебя средствами. Окажись пистолет у Бабочки – был бы убит ты. Успокойся. Ты не убийца. А чтоб и дальше не слышать дурацкий шепоток, привычно смени окружение». Роберт попросил отца назначить его управляющим в другой магазин. На Песочной …временно он работать не мог.
Тед, более переживавший за свою спину (то есть, даже не за нервы!), приговор выслушал спокойно. По двум статьям он мог бы понести и более серьезное наказание. «Убийство по неосторожности» - это  в отношении человека, убитого им руками в приемной и «превышение  самообороны» при использовании чужого оружия против трёх людей, замешкавшихся со стрельбой по нему. Один из них, с тремя выстрелами в живот  умер по пути в клинику.
Даже Артур переживал за ситуацию. Особенно за положение «младшего»: «Одного человека он застрелил, второго – убил руками; двух - ранил.  …Лиза, мы что, растили варвара?»
Актрису, великолепно сыгравшую леди Макбет такой пустяк, как самооборона - не беспокоил. Роли Лизы мельчали. Она тревожилась, что самолюбие сыграет над ней злую шутку, что она начнет относиться к новым ролям несерьезно. И сыграет плохо. Потому она умело заставляла себя «не отвлекалась на мелочи». Она доводила себя до нервного изнеможения, разыгрывая какую-нибудь пустячную сцену. Ролюшку с парой фраз. На тревогу мужа супруга – мать троих детей - ответила довольно-таки холодно: «Мальчики сделали, как было нужно. Жаль только что эта девушка, видела всё это.  Бр-р, видеть не могу её лица-маски. …Надо ж так наказать женщину».
Теда серьезно поддержал результат следственного эксперимента: с трёх контрольных расстояний он попадал в цель «на убой». Саммер, читавший заключение инструктора по стрельбе, был удивлен: «Как же вы там, в кабинете  сумели промахнуться?»
Ответ Лоренса оставил работника  прокуратуры без сомнений: Лоренс не хотел убивать.
Так отец Глории и записал в следственном протоколе. И это не было «подыгрыванием» тому шалопаю, который как-то вечером посмел прервать чтение его любимого журнала.   
И всё Тед получил свои условные полтора года. А это значило, он мог вылететь с работы. Из компании, строго следившей за биографиями своих сотрудников.
Глория сильно переживала за любимого. Когда Тед уехал в Пасадену, она звонила ему каждые четыре часа. – Ну как?! Ты был на собеседовании?
-Да. После получаса моих ритуальных танцев, меня всё-таки выслушали до конца. …До конца.
Глория поняла, что дело плохо. Она уже знала, если Тед говорит «про концы», значит, он очень огорчен. - И что?
-Ты о чем, милая?
Ах, как согрело её душу легкое слово, с легкостью им произнесенное – «милая».  – Тед, …что ты собираешься делать дальше?
-А что мне ещё остается? Поеду в Сан-Франциско, в авиакомпанию Ханта. Потом к нефтяникам в Сакраменто. Потом к газовикам Стоктона. Кому-то же должна быть безразлична запись в личном деле исследователя – коррозионщика. И я найду, кому.
- Да! Тед, … всё так и будет. …А мы можем увидеться?
- И не пытайся. Не время. Но, если тебя это утешит, я часто думаю о тебе, о себе, … о нас с тобой.
-Тед, но в данный момент, (когда я так волнуюсь за тебя), мне этого мало.
-Детка, теперь  и у меня есть твоё фото в шестилетнем возрасте.
Известие ошеломило. - Что?!
-Вот тебе второе утешение. Так что, давай, звони.
-Э…я позвоню, …я ещё позвоню. Значит, ты сейчас отправляешься в Сан-Франциско? – Она лихорадочно вспоминала своё лицо в шестилетнем возрасте. Но более всего мозги работали в направлении: « Откуда у него это фото?»
-Угу. Я уже туда еду. Пока, Ло.
-Пока, …милый.
Через четыре часа она была в доме своих клиентов. Те жаловались, что их «обирают» строители, предложившие свой проект реконструкции их кухни за триста тысяч долларов. – Они с ума сошли! Видно они решили, мы хотим вызолотить её.
Глория с помощником делала замеры просторной кухни. Потом предложила варианты своего видения реконструкции их кухни. Та была стандартно прямоугольной формы. Лори позволила клиентам рассматривать картинки проектов на своем ноутбуке, а сама вышла за задний дворик и стала звонить Теду.
-Как ты? Где ты?
- Всё ещё в Сан-Франциско. Кто-то отсюда позвонил моим бывшем боссам из Пасадены, и те снова заставляют меня пуститься в пляс. Требуют, чтобы я хотя бы попытался снять с себя судимость. Тогда они согласны взять меня назад …и даже на ту же должность. Я ответил, что никакого пересуда не будет. Я согласился с условной мерой, считаю, что всё в отношении меня справедливо.
- Да? Но Тед, …и что тогда делать?
-Лори!
Он выкрикнул её имя. И Ло соображала, не ей ли знак? - Тед, я скоро заканчиваю работу. Если ты хочешь, если ты … хочешь, я приеду. И мы вместе можем съездить в Пасадену.  Я могу сыграть роль твоего адвоката. В конце концов, эти типы воспользовались твоей юной беззубостью и теперь качают из твоего открытия прибыль.
-Именно! Юный и беззубый именно так и подумал. Они ещё ждут меня. Их условие – спасательный круг мне. Именно меня ждут. А их правила по кадрам – не имеют фактов исключения. Я осужденный. Они не имеют право взять меня на работу. Тут в Сан-Франциско как будто готовы. Я сказал, что уже на другой день после своего устройства, готов поговорить о своих наработках и технических решениях проблемы. Кто-то позвонил туда, и там… задергали за ниточки, которые, разумеется, меня всё ещё держат. Мне было не просто комфортно жить в Пасадене, Ло, главное – устраивала работа. У меня своя лаборатория …была. Свой, уже сложившийся коллектив. Кстати, люди выразили руководству собственное мнение. Они пока не видят иной кандидатуры руководителя под ту тематику, которой занималась лаборатория.
Лори задергали за «её ниточки». Заказчик выбрал стиль, готов немного изменить картинку, и согласен подписать договор на указанную на ней цифру. 
Лори, очаровательно улыбаясь, «разрешила» клиенту внести коррективы в картинку проекта реставрации. И тут же вернулась к разговору с Тедом. - Я поняла. Так ты хочешь, чтобы я приехала? – Она кивнула клиенту и приблизилась, посмотрела на картинку. На другую. Затем обе разгруппировала и показала, как работать мышью, чтобы легко перемещать предметы с места на место. С одной картинки на другую.
Клиенту игра понравилась. Но, к сожалению, он не оказался лохом и всё на «своей кухне» сделал быстро. Лори же, выслушав Теда, не поняла главного. – Так ты хочешь, чтобы я приехала? Мы могли бы поехать в Пасадену вместе.
Тед молчал. Он не знал, как она отнесется его категорическому: «Нет!»
А Лори нельзя было затягивать разговор. Её ждал клиент, при этом «поспевший». – Тед?
Он придумал ответ.  – Спасибо, Лори. Кажется, я вышел на решение. Я тебе перезвоню. Пока!
Её не обижало, что он снова заговорил с ней, как с другом. Но она ощутила неудовлетворение от концовки разговора. Она хотела, чтоб он её позвал. Или позволил приехать.
-Так что вы говорите, у вас получилось? – Лори взглянула на суррогат стилей, почувствовала конфликт идей, цветов, уровней и …с превеликими трудами не скислив лицо, похвалила клиента: «Превосходный вкус! У вас действительно всё получилось. Думаю, мы так и сделаем. Раз вы согласны, давайте,  подпишем контракт!»
По дороге в Пасадену, проезжая родной город, и именно потому, чтобы Глория, не почувствовала себя «его дневной подружкой» (другом, как решила она), Лоренс свернул в Лос-Анджелес. И … по сербскому обычаю, перед окнами дома Глории украсил молодое деревцо бантиками из шелковых цветных лент.
Первым всегда просыпался Саммер. Этим утром, сварив себе кофе, он завтракал и вместо обычного кроссворда отгадывал загадку «жениха» своей дочери. А когда появилась Глория, он рассказал ей, как мыслит отгадку: «Судя по тому, что красных ленточек на нём больше, нас ждут некоторые перемены в жизни. Я угадал?» - И он указал дочери на окно.
Глория посмотрела в окно. Увидев дерево в бантиках она ахнула и торопливо стала открывать окно. Открыла … и с легкой конструкции над крышей, на её руки полетели лепестки роз. Все красного цвета.  – Те…ед. Спасибо. – Она оглянулась на отца. В лице её была радость. – А может, это означает, что у него всё получилось?
Саммер пожал плечами. – Тебе виднее.
В свете последних событий, он даже не знал, всегда ли хорошо и радостно, когда у Лоренсов «всё получается?» «У папаши-ловкача получилось обчистить собственный сейф. Как бы узнать, кто из прокуратуры указал ему на время прихода следователя? У его старшего сына большая удача. Столько защитниц нашлось: «Честный, добрый, справедливый, человечный». Я бы такое даже про своего босса не сказал. Младший. …К зданию суда пришли друзья, представители компании, где работал. Фридман предоставил фильм. «Разве человек, так горячо жаждущий встать на ноги, возьмется за оружие, чтобы убивать?» …Не риторическим оказался вопрос. Суд учел материалы врача.  Хоть обвиняемый и оплачивал его услуги, к словам известного профессора прислушались. Отзывы и характеристики с работы написаны так, будто их писали исключительно квалифицированные юристы: «не наблюдался, не участвовал, не привлекался, допущен к секретам государства». Как будто среди последних не бывает подлецов и убийц. Ах, да! Ещё был этот, …бандитствующий репер с улицы Секвой. Я думал, он вообще двух слов не свяжет. Оказалось, …произнёс целую речь. Откуда понабрался слов, …чувак: «Он встряхнул моё сознание. Теперь я - не человек, как все, я – человек с сознанием!» …Не смешно. Бывший тренер по дзюдо сказал, что Тед был готов для того, чтобы стать Мастером хорошего класса. Сказал, что сожалеет о случившемся. О том, что спортсмену не оставили выбора, ему пришлось принимать крутые решения. …Да, именно. Он мог бы, как подобает спортсмену, толкнуть Джонсона на  угол стола …и  убежать. Первое правило дзюдоиста. Но он применил к нему не спортивный прием. Он знал, что убивает его.  …И за это полтора года условно?! …А потом ещё: суд долго выяснял, зачем он перешел тамбур. Вот тут не знаю. Если бы там были мои близкие – я бы тоже перешел. …Значит, я тоже неважный спортсмен. …Сказать ей, где он? Глупышка, по-видимому, не догадывается, что, колеся из города в город, в каждом из них он обязан теперь сделать отметку в полицейском участке. При этом, имея на руках вескую причину, почему он меняет два города за день»
Джон посмотрел в окно. И снова подумал о Лоренсе. О младшем Лоренсе. «Красивая вишня, …но пусть    остается в неведении. Кто знает, может он этими бантиками даёт ей знать не о том, чтоб ждала его, а чтоб успевала любить, пока не облетели украшения. Кто знает. … Я понял одно, он не убийца. Но это всё, что я про него понял. – Вздох. - В этом он вылитый отец. Все свои тайны хранит за тридевятью печатей. …Как она смотрит в окно, …как надеется. …Детка, так ведь и ты его тайн знать не будешь.  Думаю, да, не станет он делиться с тобой своими тайнами. Сочинила себе «Теда Лоренса, которого хочу». Я бы тоже так хотел, только … нельзя. Нельзя всем обманываться. При всей относительности мира и мироощущений, видеть угрозу – кому-то нужно. Остается верить, что моя дочь и этот парень, не зря дают друг другу шанс на серьезное чувство».   
Ло попыталась дозвониться до Теда тут же, но ей и утром, и в обед, и вечером ответили: «Абонент не отвечает или временно не доступен».
***
Лори казалось, что она понимает его. Понимает так, как понимает свои действия он. И она считает, она бы – вот она бы - обязательно позвонила.
Но Тед не звонил. Не звонил и другим, кого знал, кем дорожил и любил. И чтобы не терять связи, Ло начала думать ещё и за него. «Жизнь – не поезд, с неё по желанию не сходят. Есть много чего, что толкает к этому. Так просто человек не сворачивает ни направо, ни налево. Пятеро безработных связались с преступником, теперь они там, где пожелали быть. Роберт всегда мечтал быть первым. Успешным помощником отца, первым среди успешных друзей, лучшим мужчиной в глазах женщин, имевших успех. Теперь он может быть кем угодно, хоть коммерсантом, хоть клоуном, он умрет с установкой на успех. Тед шел от победы к победе в спорте, не  жизнь переломила ему хребет. Желание применить случай. Но к нему применили не тот прием. Тед не стал большим мастером. Зато теперь никогда не станет мастером тот, кто перешел черту спортивной честности. И что потом? …Сидел бы тихо, держался портфеля отца, в тени славы матери, на подхвате успешного братца. Но его чертенок всё равно лезет куда-то! С какой такой бани человек, подготавливаемый к тому, чтобы учиться делать деньги, делать деньги в полном смысле этого слова (Тед – инженер - химик по древесно-массному производству, его готовили для управленческой должности в компании, делающей бумагу для купюр). И вдруг он решил заняться проблемами металлургии? Это ж всего столько заново изучать! Уверена, случай в домашнем гараже, толкнул его к этому. И вот - он получил первый лавровый листок с венка успеха на вдруг открывшемся ему поприще. И …снова – бац! Его мать точно не умна. Она винит в случае меня, но ведь это не так. Он не мог оставить всё так, как вышло. Просто посочувствовать двум девчонкам, неудачно стукнувшимся лбами по желанию обкурившегося на халяву пацана. Как сделали все, …все другие – так делать он не захотел.  Он что, в том виноват, что не сделал, как все? Все отошли в сторону. Что кинуло Теда, за кого он боролся до кровавой пены? Его никто не толкал. И я не толкала. Чарли – придурок, конечно, но он прав, кому-то надо было надирать ему задницу. Драть так, чтоб  в его сознании проснулся человек. Тед сделал то, что хотел сделать. Есть люди, просто не умеющие переждать случай. Он желают воспользоваться даже малейшим. Он шел наказать наглеца, а что в результате? Этот чертов Бизон умер  и,  да здравствует Чарли Хопкинс!  Дошло до него, что, если и дальше топать-хлопать в том же духе, то случиться худшее - он никогда не станет тем, кем хотел быть. Так бы и затих где-нибудь в пивной, при титуле уличного Тайсона. Не стал бы, как его отец, звездных дел Мастером.  Тед нашел в себе мужество простить его. Кто бы доверил талант сына или дочери человеку, который способен руками превратить юность в инвалидность?  Рули себе уррок где-нибудь в Новом Орлеане. Записывай безголосых, бесталанных. Майклы Джексоны тебе себя не доверят. Как  Джу – лучшая черная топ-модель Калифорнии, Тед поверил в него. Он пошел и остановил Бизона. Вот что он решил сделать. И он это сделал. …И я. Сколько лет он проходил мимо. Сколько лет он давал мне подрасти, разобраться, надо ли мне эта сказка? И вот, …вот уже мы  - не чужие друг другу люди. Он считает меня другом. Пусть так. Для нашего начала – неплохо. Если бы мой отец считал мою мать только женщиной в доме, он бы, уверена, кинул её. Скольких кидают – тысячи, сотни тысяч. Я ему друг. А дальше, … наши дни завтрашние никем ещё не пересчитаны …».
Лори долго разглядывала себя в зеркале. «Я могла бы стать дизайнером … комнатным. Возможно, я могла бы стать женой сына окружного прокурора. Эту гору мяса я запросто бы взяла измором. Думаю, я бы сумела. Но мне этого не нужно. Вернее, мне  - этого мало. Я столкнулась лбом с Лоренсом. Чем могло всё кончится? А тут много вариантов.  А: я могла бы обозвать его слоном, в вежливости которого я не нуждаюсь. Б: я могла бы отметить его вежливость,  и забыть о случившемся. В. Да что там В не В! Я точно что-то в себе стрясла, столкнувшись лбом именно с Лоренсом. …Кстати, именно с младшим Лоренсом. Тед не мог не поднять мой шарфик. Ему обязательно нужно было это сделать. А после ему обязательно нужно было проходить и проходить… мимо меня. Мимо моей исключительности. Все – сами по себе исключительны, я - не исключение. И он примечательно долго проходил мимо моей исключительности. А я всё равно стучалась и стучалась о его лоб. Украшенная на славянский манер  вишня – символ признания моих стараний. …Решено! Я сделаю ему предложение сама. Сразу, как представится случай. Нам лучше быть вместе. Лучше тереться рядом, чем сталкиваться лбами при случайных встречах. Я чувствую, я – его оберег. Он не дал мне стать домохозяйкой, несчастной женой сына  прокурора, я  не позволю третий раз и напрочь кому-либо сломать ему хребет. Я отменяю этот … «третий» раз!»
Глория решительно поднялась с дивана, достала из сумочки мобильник и позвонила отцу на работу.
Дочь следователя из прокуратуры вовсе не забывала о том, что условно наказанные обязаны объяснять и объявлять о своих перемещениях из города прописки. Лори долбила Саммера своим вопросом до тех самых пор, пока тот не сделал для своей дочери того, что другие «спортсмены» посчитали бы «неспортивным». Джон выяснил, где находится в данный момент Лоренс, адрес его прописки в Пасадене и, … умыв руки, предупредил жену о том, что их дочь «бросает работу и уезжает из города». 
***
Ей не потребовалось бала, получив вожделенный диплом, лицензию на самостоятельную деятельность, а так же рекомендации со своей прошлой работы, Лори, вовсе не переставая любить своих близких, свой город, своих милых друзей - подружек, тут же собрала вещи и уехала.
Ло посчитала, раз прописка у Теда пасаденовская, значит, ей будет, где остановиться, чтоб оглянуться и обдумать, правильность своего решения. Последний договор с заказчиком, хоть и не прибавил ей чести, как дизайнеру (по мнению Лори, получилось «не вкусно»), зато он принес ей деньги на первое время их с Тедом существования. Она ж не знала, каково будет его благополучие на момент их встречи.  Лори рассчитывала на себя, принимая во внимание так характерный для жизни «случай».
С дипломом в руках, с деньгами только на время устройства, без благословения близких, а лишь с их сочувствием она поехала в Пасадену.
Она отыскала Лоренса в кафе. Был обеденный перерыв, Тед сидел за столиком с девушкой, ел и кивал, слушая быструю болтовню своей коллеги.
Лори немного иначе представляла их встречу. Но на звонок в дверь ей никто не открыл, зато соседка по дому (Тед владел половинкой дома, с отдельным входом), сказала ей, что в это время «сосед на работе».
-Что-то передать ему?
- Я хотела бы увидеться лично. Вы не подскажите, в каком направлении мне двигаться, чтобы попасть к офису, где он работает?
Женщина смерила Ло долгим взглядом, и, решив, что такой скромной внешности девушка не будет искать её соседа по пустякам, сказала, где искать офис металлургической компании.
Время было к обеду, и Лори, поставив машину на стоянку, решила зайти в кафе. А тут – Тед.
Она увидела его и девушку рядом с ним. Увидела сразу, только вошла в зал кафе. Да, будто то кафе было полупустым. Но сюда, в уют, любили зайти на обед многие. Свободных столиков на самом деле в кафе не было.
Долгий взгляд незнакомки в сторону их столика удивил собеседницу Теда. А тот, заметив замешательство соседки, тут же перевел взгляд на входную дверь.
Если б Лори решилась остаться на обед, ей пришлось бы присаживаться к кому-нибудь. А тут такая удача, столик «мог оказаться родным». Тед улыбнулся, она помахала ему: «Привет, милый!» (Словом, сказанным во весь голос и зал, она быстро и многих ввела в дискуссию: «Кто такая, и почему вот так?»
Он тут же, опираясь на дугу (теперь он брал с собой одну, считая, что и с одной он вполне может справиться со многими  трудностями), медленно, поднялся с места. Извинился перед коллегой и двинулся в сторону Глории.
И раньше ему казалось, что нет в ней обычной, классически блестящей женской красоты. Он и раньше считал её «необыкновенно привлекательной девушкой». Сейчас, после долгой поездки по летним пыльным дорогам она, возможно, была  далека и от такого эпитета. Но тут уже другое имело значение: её лицо, её узкое, тонкое тело уже было родным, то есть не обсуждаемым Лоренсом.
Чуточку усталая, в обычной одежде, разумеется, без вычурности в косметике, худая, долговязая она улыбалась во всю ширь радости …и обратила на себя внимание многих в кафе. (Кто-то спросил: «Это что за чучело?», а другой отметил: «Не, попка у неё ничего»).
Хорошо, ни Лори не обратила на высказывания внимания, ни Тед их  не услышал.
Обратив внимание на его ходьбу, ещё не совсем раскованную, Лори сама пошла ему навстречу. Они встретились почти посреди зала.
-Прости, я без звонка. Здравствуй. – Она сама обозначила своё положение рядом с Тедом – обняла и поцеловала его.
- Привет. Я ждал. – Он отозвался на её поцелуй. Правда, тут же предупредив, что времени у него – только поесть. – А ты? Хочешь есть?
-Вообще-то я думала, что пока буду ждать тебя здесь, пообедаю.
-Вот и пошли. Место есть.
Чуть приобняв, он привел Ло за столик. Представил молодой женщине по имени Оливия. Последнюю он назвал «сотрудницей офиса».  И, не касаясь своих дел и словом, стал спрашивать Лори о дороге из Лос-Анджелеса. – Устала? – Он оглядел её запыленное лицо. Понял, что она ехала без отдыха в мотелях.
-Почти нет. Хотелось поскорее доехать. …До тебя.
Тед улыбнулся. Опустил глаза и покачал головой, будто смущаясь (или журя) за уточнение. Потом снова посмотрел на Лори. – Здесь готовят хорошо. Что будешь, мясо, рыбу?
- Рыбу.
Оли была немного огорченна тем, что фильм, так сильно на неё подействовавший вчера, останется недорассказанным. Ей тоже пришлось слушать Лори.  И было странным, что девушка устраивает автопробеги от «нечего делать». Лори именно так и произнесла: «Я подумала, делать нечего, и поехала к тебе. Ты, правда, рад мне? Я… решила, так будет лучше. Ты,…правда, рад?»
Он промолчал. Но улыбнулся так, будто одобрил. А ещё он коснулся её руки и, вздохнув, сообщил, что, к сожалению, его перерыв на обед закончился. - Ты поешь хорошо. Не помню, кажется, в холодильнике у меня совсем пусто.  – Он достал ключи и положил их возле руки Глории. – Адрес знаешь?
Она кивнула.
-Я буду дома около девяти. Сходим куда-нибудь поужинать.
Лори ничуть не смутилась, задавая очередной блок вопросов: «А почему так поздно? Почему только около девяти? У тебя ещё какие-то дела?»
Оливия опустила глаза и смяла губы, не дав проявиться на лице усмешке и удивлению. Лоренс, появившийся на работе после многомесячного перерыва, ничего не говорил о переменах в личной жизни. «А тут, судя по всему новость. Девушка имеет какие-то права на него, …судя по всему, хорошие права». Оли перевела взгляд на Лоренса. Тот ответил на претензию своей гостьи спокойно, будто действительно был обязан объясниться: «Если хочешь, могу позвонить немного раньше. У меня тут небольшое обязательство. Два часа после работы я работаю на другой работе. На основной. – Тед улыбнулся. - Но ты можешь поучаствовать. Я позвоню тебе, захочешь - приедешь. Сюда же, к офису». – Тед быстро посмотрел на Оливию, - я пошел. Спасибо за рассказ, Оли. Интересный фильм. Надо бы сходить посмотреть. – Он перевел взгляд на Глорию. – Не скучай. И… отдохни хорошо. – Он выложил на столик деньги, с учетом того, что уже заказала Лори. Потом медленно поднялся со стула, сделал шаг от столика, но …обернулся. – Я не понял, так ты на своей машине?
-Да.  – Глория готова была остановиться на съеденном первом блюде, лишь бы поговорить с Тедом ещё, проводив его до офиса. Она даже приподнялась с места. Но Тед усадил её назад. - Ключ с брелком - это от гаража. Поставь машину так, чтоб и моя вошла. И ешь. Поешь, как следует. Не торопись. Время здесь идет быстрее, чем дома. …Ну, про это я тебе вечером расскажу. Сейчас у меня – времени нет совсем. - Он рукой надавил Лори на плечо, усадил её на стул. Сам же развернулся, пошел к выходу.
Он шел медленно, неся дугу в руке. Ходьба не приносила ему боль. Как всегда – только перемена положения. Он шел и думал о гостье. «Знал я, знал, что приедет, …а вот увидел, и теперь не смогу сказать, чтоб уезжала. …Ещё больше похудела. На лице  - светящиеся глаза и белые зубы. …Чем я буду её кормить? Ладно, разберемся и с этим. Приехала – ладно. Всё равно бы приехала».
Оливия осталась за столом ещё на пару минуточек исключительно, чтобы унять свое женское любопытство. Она допила остатки кофе. Потом, незаметно вынимая изо рта крошки молотого кофе, поинтересовалась: «Вы давно знакомы с Тедом?»
-Тысячу лет. – Глория уже не хотела есть. Желание прошло. Но тут вдруг она взялась за второе заказанное блюдо. Принялась за еду. Ей захотелось не просто рассказать о себе и Теде, ей страшно захотелось наврать, накрутить и побольше! чтоб походило на роман. «Фильмами, впечатлениями делишься? Молодец!…Молодец, …что рассказываешь. – Ло тихо вздохнула, - значит, с тобой он в кино не ходит. Уже приятно».
Она уплетала кусочки рыбы, будто кости скелета ей вовсе не угрожали. -  Мы обручены. Уже  полгода. Всё вместе. Он приехал сюда, устроиться. Не знал, как будут дела с работой, потому не взял меня сюда сразу. – Она улыбнулась. - Мы обручены.
Оли, проглотила остатки кофейных крошек и быстро поднялась со стула. – Лори, простите, мне тоже пора. К сожалению, у меня … работа.
«Это намек на то, что я без дела болтаюсь?» Лори приятельски улыбнулась в ответ. – Да, конечно. Всего доброго, Оли. Заходите к нам …как-нибудь вечерочком. Думаю, я соберу вечеринку знакомств. С соседями по улице, … по работе. Надо же познакомиться.
-Да. – Оли тоже держала вежливость на лице. Вообще-то приглашение было для неё неожиданностью. – Да, конечно, …раз вы собираетесь здесь жить…
-Да, а как же?! – Ло развела руки (приборы) в стороны. – На новом месте – новые знакомства.
Оливия, держа улыбку, кивнула ей ещё раз. Снова извинилась и пошла к выходу. «Вот тебе и … выходные! А я хотела пригласить Теда на пикник…. Как хорошо, что я не сунулась с этим раньше. Было б неловко»
Осторожно Оли посмотрела в окно кафе. Ей снова пришлось улыбнуться. Ей улыбнулась Лори, по-видимому, заметившая её. «Странная девушка. Впрочем, молчуну нашему – подстать. Ладно, посмотрим, чем всё это окажется в самом деле. …Помолвлены, сказала, …а кольца на пальце …не было. …Может, сняла, отправляясь в дальний путь? Ладно, увидим, что будет дальше. Если кольцо появится, тогда…».
***
Разумеется, как только Тед позвонил, сказав, что с одной работой он на сегодня закончил, Лори тут же к нему приехала. На трамвае.
Пересев к Теду в машину, после поцелуя в щеку, Лори защебетала, рассказывая о своих впечатлениях о его доме.
Ей понравилось там многое. Маленькая перестановка полагалась, но на сегодняшний день она совершалась Лори только в мечтах. Кое-где кое-что она представила себе иначе. В паре мест  - ей виделись иные обои на стенах, иная мебель. Она желала бы видеть иной тип плитки и сантехники в какой-то из трёх ванных комнат. Но так,…в общем, она была вкусом своего любимого мужчины довольна. Остальное – она решилась бы поменять, изменить и даже кое с чем распрощаться вовсе, но, обговорив всё это с Тедом. То есть мнения Лоренса по поводу ею придуманного дизайна – это, Лори, разумеется, обсуждать не хотела, но в принципе, она хотела бы понять, нужны ли те изменения? «А может, Тед намерен скоро снова поменять место жительства. Надо бы обсудить. А то я начну всё… и придется срочно всё возвращать на место». Лори очень многое хотелось бы обсудить.
- Ой, как мне понравилась твоя ванная в спальне! Я лежала в ней с час – не меньше. И вовсе не потому что припылилась в дороге. Это было такое наслаждение: … игра света, умиротворенние энергетикой. Ой, Тед, а какая здесь чудесная вода….
Они приблизились к двери какого-то заведения. Тед спросил, неожиданно прервав её щебетание: «Ты ко мне приехала?»
Она моментально ответила: «Да».
-Надолго?
-Насовсем. – Кошки вдруг заскребли в душе, но она выдержала взгляд Лоренса. Даже улыбнулась. – Тед, я уехала из дома совсем. К тебе. И… пока ты не скажешь мне, уходи.
-А если скажу: «Сейчас», что ты будешь делать?
Тед отвлекся. Потому что открыл дверь, и первым прошел внутрь помещения.
Это было ярко освещенное фойе открытого совсем недавно фитнес - клуба на базе металлургической компании.
Первым залом оказался бассейн с тремя длинными дорожками. Лори и Тед прошли мимо. Потом они прошли по залу для «качков». Это  помещение с большой группой снаряжения для занятий физикой тела.  Именно там Лори и ответила: «Не скажешь».
Тед, быстро поглядев в её сторону, продолжал двигаться чуть впереди. -  Тогда к чему предположения, Ло? Приехала – живи. Я не против попробовать. Мне никогда не приходилось раньше делить кров с женщиной.
Лори рукой ухватила Теда за руку. Остановила: «Не врёшь?» - Она будто сверяла ответ с тем, что говорили его глаза. Сегодня светлые и совсем не скучающие.
Теду проверка его совести - показалась делом забавным. Он осторожно усмехнулся, отцепил руку Лори от своей,  и пошел дальше. – Ну вот, - он показал на пустой зал с пятью татами на деревянном полу, - это теперь моя основная работа. – Он подошел к углу зала, дернул за ручку рубильника, и всё осветилось теплым дневным светом.
-Как хорошо.
-Мне тоже нравится. Присаживайся.  - Тед показал на единственное кресло в зале. – Пока есть время, я тебе всё объясню.
Лори, оглядев зал, спросила, нет ли ещё одного место для сидения. Теда развел руки в стороны. Жест можно было понять по-разному. Можно так: «Увы!». Или он сказал ей: «Садись, где хочешь».  А может: «Считай, как хочешь». Лори улыбнулась и выбрала лучшее. Она уселась на угол ближайшего к креслу татами. Развернувшись лицом к Теду. – Рассказывай.
Она была в джинсах с низкой посадкой пояса. В полу расстегнутой  рубашке по пояс. Между черным блестящим ремнём и белоснежной кофточкой – загорелый живот (Тед припомнил «поджаристый персик»). Выглядела она значительно свежее, чем днем. Теду показалось, от неё пахнет духами. Хотя вообще косметика на лице сегодня была приглушенной, почти не заметной. Никаких бело-перламутровых губ и розовых теней. Дуги бровей чуть-чуть определены карандашом в тон волос. А те Лори сегодня уложила в свою обычную гладкую прическу. Но Теду эта прическа нравилась. Особенно он обратил внимание на убранную челку, на открытый высокий лоб. И ещё на свободные пряди волос на висках. Тед вспомнил о шраме. Решил, что Лори, возможно, прикрывала его этими «штучками». И ещё, глядя на неё сейчас он решил, что девушка - Сфинкс стала женственнее. «Раскрась её под Хатшепсут, будет похоже. Есть в общем образе и достоинство, и царственная порода. – Тед усмехнулся, отведя взгляд. – Её отец вполне мог бы быть в те времена главным прислужником у главного жреца. – И снова взгляд на Лори. – Впрочем, не важно, кто есть или могли быть наши отцы. Мы… сами с усами.  Вот, приехала же. …А ведь я ждал её.  Как-то иначе, правда, представлял всё это. – Он улыбнулся. – Я бы ещё долго всё это … «представлял».
Вообще-то он вспоминал о Лори в течение дня. Это не заботило его, не мешало работе. Даже под час будто веселило. Думая о совместном житье-бытье, он даже чуточку похихикал. «Забавно. Забавно – одно. Любопытно, что думает о решении дочери её папа – стрелок? Ладно,   если умеет не докучать и готовить – будет нескучно….А не умеет, …ха-ха,  - придется, учить».
И вот она сидит перед ним, смотрит снизу вверх. По виду, проглотит всё, что ни скажешь. Но Тед уже немного знал эту девушку.  «Такая – всё подряд глотать не станет. Боба ж не захотела».
К сожалению, присесть рядом – он пока не мог. Корсет всё ещё теснил его тело. Как говорил доктор Фридман, «походные условия» требовали подстраховки.  Тед сел в кресло. Приставил к нему дугу, которую всё это время носил в руке. – Так вот…
И тут вошел в зал парнишка лет двадцати. Вихрастый с огромной сумкой на плече. – Здравствуйте. Что, я первый?
- Это ж хорошо. – Тед улыбнулся парню.  - Проходите, Джек. Переодевайтесь.
Лори поняла, что Тед здесь не охранник, как она решила по началу. – Ты …тренер?
Тед кивнул. – Как бы. Точнее - я инструктор. Мои условные полтора года я числюсь инструктором по дзюдо. Десять часов в день – я в лаборатории. Как и прежде, руковожу процессом развития плановой тематики. Участвую в разработке базовых технологий. Разумеется, ничего за то не получаю. Должность завлаба вакантна.  А здесь, - он обвел рукой зал, - здесь я  при должности инструктора. Но …на зарплате и при премиальных заведующего научной лабораторией.
Глория следила за разминкой – согревом молодого парня, к которому должны были присоединиться ещё трое разновозрастных мужчин переодевавшихся в раздевалке.
– Это законно, Тед? А налоговая?
- Внутри компании никому нет дела, почему инструктор по дзюдо получает зарплату бОльшую, чем у старшего научного сотрудника со стажем.  Но договор со мною заключили. Полтора года я действую по протоколу.
- Но ведь копится усталость.
Тед кивнул собравшимся. – Начнем!  - Лори он ответил, легко махнув рукой. – Нормально.
Глория наблюдала за тем, как работает Тед. Он показывал, как делаются захваты, как должны стоять ноги, как держат спину и голову. Он объяснял про центр тяжести. Показывал прием, двигаясь, сам по себе.
Описание бросков было словесным. Но как будто его понимали. Лори нравилось, как «летали» через плечо крепкие, чуть распоясавшиеся мужские тела. А ещё она отметила про себя, что Тед наблюдал за борьбой других без зависти и грусти. Ей показалось, должности инструктора по борьбе – ему вполне хватает. Тоска по высоким достижениям, по-видимому, ушла насовсем. Он будто с удовольствием делился знаниями. Учил мужчин, скорее, не стремлению к победам, а к умению защищаться.
Тед брал в руки дугу, осторожно приседал на татами, ложился и, задирая руки и ноги показывал, как нужно падать, чтоб не получить увечья.  А Лори, глядя на него, думала: «Господи, ты же всё знаешь, ты всё знал, так как же так получилось, что в первый раз ты не подстраховал собственное здоровье?!» Позже она сама ответит на этот вопрос: «Всё дело в доверии к партнеру. Ведь это ж не драка, не убийство недруга. Это спорт. Потому оба: и Чарли Хопкинс, и Тедди Лоренс… живы и друг от друга не бегают».
Два часа спустя, сидя в кафе за легким ужином (Тед держал вес в соответствии с ростом), Он ответил ей и на этот вопроси ещё на многие, на которые раньше она сама придумывала ответ.
- В том значении, в котором видит бога моя мать, нет.  Скорее, я верю в существовании Создателя всего. А так, что толку верить в бога, который всё равно сделает так, как сочтет нужным. Глупо задабривать молитвами того, кто не разбирает, что есть Зло, а что Добро в понимании обычного человека.  Когда мне страшно, я, скорее, машинально, вспоминаю о боге. Когда мне хорошо – аналогично. А когда у меня просто день как день, нет, просто за индейку на столе  - я бога не благодарю. И не потому, что страдаю высокомерием или неблагодарен. Нет. Как будто, нет. Я предпочитаю постулат о том, что в суе  Такое – не поминается. Когда я понял, что ударом мне сломали спину, что после такого мне не оправиться, я вспомнил о боге. Я молил его прийти мне на помощь. Как умел,… молил. Только нашелся более конкретный бог, который откликнулся. И уже не какое-то Общее Благо, а его мне приходилось молить о пощаде, просить о помощи. Ради жизни, ради себя  и … вообще, ради осознания, что человеческое в человеке никогда не умирает. Ни в даже самом последнем, который для кого-то тоже может быть БОГОМ. Мать говорит о путях, которые неисповедимы. Фантастическая иллюзия! Что ж тогда Он не поможет тем, кто молит о тех «путях», умирая от СПИДа и рака? Я считаю, утопия. Доктор Фридман  - конкретный Бог. Он нашел те неисповедимые пути, он сделал их исповедимыми. Он отыскал средство и создал методику. Вполне земную реальность – методику восстановления здоровья тех, кому оставалось  только наблюдать за настоящей жизнью. Он сделал со мной Первый шаг после моей трагедии. Он стал мне ближе, даже важнее для меня, чем моя мать. Я ему так и сказал, что он – мой Бог. Он - мой Спаситель. И этот Бог подтвердил своё назначение только со мной  - уже дважды. – Тед улыбнулся. – Так что я верю в бога, но… благодарен ему за наличие на земле конкретных богов.
Тед вдруг протянул руку и погладил Лори по щеке. Снова улыбнулся. – Я за наземных богов.  На них -  готов молиться не при случае, всегда.  В них – верю до самой последней клеточки. Потому что я их вижу собственными глазами. Потому что они не требуют от меня жертвенности, не оставляют меня в страдании. Бог ДОЛЖЕН БЫТЬ РЯДОМ.  Иначе… - Тед махнул рукой, мол, что тогда это за бог?
Ужин был закончен. Тед сел за руль, показал Глории полуночный город. Потом они сходили в кино, но больше развлекались, купив билеты на последний ряд. А поскольку Теду пока нельзя развернуть тело по поясу, чтоб обнять и согреть партнершу, Лори… смотрела большую часть фильма через плечо. Она сидела на коленях Теда, развернувшись к нему лицом, а к экрану, разумеется, спиной.
Назавтра не только Оли Старк, многие, многие  из офиса металлургической компании знали о том, что у завлаба Лоренса есть «бойкая невеста». Подружка не просто  с лицом, схожим с мордой  египетской кошки, но и с её повадками». Такой  - действительно не нужны золотые оковы, не требуется и цепь. У неё свои пути. Признания высоких прав, она добивается иными, особенными способами.

6 апреля 2009 Пермь
mel5@yandex.ru