Когда за спиной Лори послышались шаги и чьи-то, томные от хмеля голоса, она тут же схватилась за ручку ближайшей двери и дернула её на себя. К счастью та тут же открылась. Лори моментально прошмыгнула внутрь темной комнаты.
Прикрыв дверь, она придавила её спиной и как можно скорее, но с величайшей осторожностью повернула поворотный замок.
И вовремя. Парочка, молодой мужчина и хмельная девица, хихикая и переговариваясь про свои желания «немедленно начать процесс», попыталась открыть именно эту дверь. Сердце Лори застучало сильнее. Она всем телом вжалась в дверь, будто помогала замку не выдать своего укрытия.
- Не понятно. …Эй?! – Судя по удару, возмущалась женщина. Она хлопнула по двери ладонью раз, …другой. – Эй, какого черта, …эй, кто там?!
Мужской голос прекратил старания женщины разбудить чью-то совесть. – Ладно, не шуми. Пошли в другое место. Это ж твой дом. Вот, что это за дверь. …Заходим?
Шаги по коридору. Потом снова Лори слышит мужской голос: «Вот, кажется, тут ещё не занято».
Лори слышит тычок в дверь. – Эй?! …Нет, нормально, а? В собственном доме… - женский голос стал удаляться от двери, за которой пряталась Лори, - в собственный день рождения я не могу, …Тед, Тед, …ой, сколько нежности. Ладно уж, заходим сюда. Ты об этом подарке говорил, да? Нет, скажи, ты о каком подарке говорил, об этом, …о, да, давай начнем прямо отсюда. Прямо с порога…
После шума от шараханий у соседней двери, Ло снова услышала. - А что это за комната? Пахнет чем-то,… нет, нормально. Понятный запах.
-Это кабинет отца.
- А папа на нас не, …эй, папа, ау?..
-Не. …Захо…ди. – Уже не разборчиво. – Ту… есть …о… диванчик. …Тед, Те…о,…ты куда, …я не…
Соседняя дверь шумно захлопнулась. Голоса стихли.
Лори, отклеиваясь от двери, почувствовала вкус соли во рту. И легкое головокружение. Качаясь, будто действительно сильно пьяна, она отошла от двери и, немного пройдясь по чужой комнате, решилась включить ночник.
Она оглядела комнату. «Кукольный домик!» Ей ужасно захотелось, чтобы её вырвало. Вырвало прямо на пушистый белоснежный ковер. «Сучка. … Дерьмо!»
Но тошноты не было. Сердечко Ло билось как у испуганной дичи. У такой, что к клеткам не приучена.
Свет ночника как будто небольшого, проникал в каждый уголочек комнаты. Та осветилась нежным розовым светом. Это была спальня. Женская спальня. И, судя по фото на прикроватном столике, Лори поняла, она попала в спальню Жаклин. Той самой «сучки», что не попала в свою спальню.
Лори присела на кровать, на расшитое атласными цветами покрывало, как будто тоже розового цвета. Стала оглядывать комнату. На прикроватном столике кроме фото в рамке и часов - будильника лежало немного косметики.
Устало Лори потянулась к тюбику с губной помадой. Услышав за стеной первые прерывистые вздохи, она будто даже без всяких чувств, будто равнодушно, вывернула весь ствол помады и …вдавила его в столешницу, будто гасит сигарету. «Вот тебе! Вот тебе…». Звучало хрипло, шершаво. Будто кошка загребает.
За стеной смешки, кувыркания, затем снова прерывистые стоны.
Лори взяла в руки пудреницу и принялась крошить её содержимое на расшитое покрывало. Потом, равнодушно глядя на темный прямоугольник стены с овалами света, отраженного от светильника, она разломила перламутровую раковинку пудреницы пополам. Кинула её на середину кровати. «Вот, …пудрись!»
Вздохи за стеной продолжались. Они перемежались шепотом и смешками. Лори не хотела прислушиваться к ним, но ночь и тишина на втором этаже дома не давали ей шанса. Она слышала всё. Она будто даже видела всё то, что творилось за стеной.
Только, судя по той злости, что отражалась на её лице, слышать, представлять что-то там - этого Лори не хотелось. Сначала она слышала шараханье по скрипучему дивану. Но тот, по-видимому, оказался для постоянно двигающейся парочки узким. Потом двое принялись кататься по полу, куда, судя по глухому удару, свалились с дивана. При этом послышался отчетливый стон. Голос мужчины произнес: «Тише, детка, тише, я как бы не совсем готов…». Потом послышался топот. Будто кто-то за кем-то гонялся, роняя мебель и снова, хохоча, будто от щекотки.
Лори морщилась, слушая смешки и тихие вскрики от удовольствия. Судя по всему, любвеобильная парочка взобралась на папочкин кабинетный стол. Было слышно, как падает стаканчик с карандашами, как, падая, хлопают об пол одна за другой папки (или это были какие-то толстые журналы). Затем Лори услышала, как упало что-то тяжелое. Возможно, это была настольная лампа. Или какая-то тяжелая статуэтка. Жаклин громко принялась уверять своего гостя, что «она с секретом». – Она небьющаяся. Вот, можешь снова её уронить.
По-видимому, гость её по имени Тед был в превосходном настроении. Он кинул таки вещицу об пол.
-Ой, Тед! Мамочки,…она …разбилась….
Сухая констатация: «Да, милая. Она… разбилась. …Вынужден подтвердить».
-А и черт с ней!
-Да я тоже так думаю. Иди сюда, мне папин диванчик понравился.
Посыпались канцелярские принадлежности с «папочкиного» кабинетного стола. Снова смех. Снова: «О, Тед, … осторожнее, мы кажется, …кажется, мы… о, да, лучше снова на диван….Зачем ты выключил свет?»
– Поищи меня, детка.
-Ой, а если я найду….
-Что это было? – Слышит Ло почти трезвый голос мужчины.
-Что было, …вообще-то отцов ноутбук. Надеюсь, мы его в смерть не разгрохали. …Подожди…
-Надейся. …Эй, куда? Потом проверишь технику.
-Тед…
-Потом. Мы ведь не в экран смотреть сюда зашли.
-Как будто нет, …верно, не за этим,… ой, ой, не щекочи, …это моя нога, Тед.
-Твоя? А если я сделаю так, отдашь мне её?
-Тед, …не смотри…так, …это моя нога.
-Как всё интересно…
-Извращенец. …Похотливый пёс. …Я хочу тебя. …Тронь ещё, …о…ещё, …нет, не тут. Пошли на диван, мне на полу холодно.
-Здесь выбираю я. На полу – мне удобно.
И снова шараханья по комнате.
Ло с ненавистью смотрит на стену, которая не в силах скрыть голоса, не то, что её воображение. Разводы света кажутся ей теперь изысканными инструментами пыток - тенями продукции сексшопа. Для гигантов.
Она, не глядя на столик, берет в руки будильник и … с силой всей ненависти скопившейся в ней, кидает его в стену.
Грохот. Крошки от пластика ударяют ей по лицу. Но боли Ло не чувствует. Только силу ненависти. Пальцы её хватают покрывало, сжимают его в кулаках. Она скидывает покрывало на пол. Вытирает о него ноги. «Вот, вот так…».
Потом она возвращается к столику. Рука её тянется за фото. Быстрый брезгливый взгляд на вещицу. На фото парочка: Тед Лоренс и Жаклин Мопс. Они показно целуются. Как куклы. Лори кидает в стену фотографией. Стеклянная рамка разбивается вдребезги, стальной стержень, используемый ранее как опора, со звоном отскакивает от стены и ударяется о дерево спинки кровати. Потом падает на сваленное на ковер покрывало.
Лори подходит к разбитой рамке. Приседает рядом, выгребает из стекла фотографию. Смотрит на неё. Потом берет в руки стержень и, будто нож, с размаху втыкает в фото. И снова смотрит на него. Улыбается, будто любуясь. Произносит вслух. С тихой ехидцей. – Так лучше.
Это произносится тихо. Разумно. Будто это истина: фотография с дырой – самое то. Как констатация истины: «Так лучше».
Потом Лори поднимается на ноги и оглядывает помещение, будто желая найти что-то ещё, что можно разбить.
В комнате стало тихо. Потому что стало тихо в соседней. Теперь там начали прислушиваться к тому, что твориться тут, в этой комнате.
Лори слышит перешептывание. Затем голос Жаклин. Она кричит: «Эй, там? Что вы себе позволяете?!»
Голос Лоренса: «Брось, Линни. Пусть люди оттягиваются. Иди сюда. …Испугалась что ли?» - Дальше шепот. И мурканье. Как будто начали целоваться.
Лори возвращается к столику. Берет радиотелефон вместе с базой и запускает его в окно.
То не разбивается. Но … на несколько минут за стеной снова стало тихо.
Лори рассуждает, слыша тишину за стеной: «Ей, наверное, не безразлично, что кто-то в её комнате наводит свой порядок. Но она будет терпеть это. Она будет терпеть это …пока рядом он. …А потом она рассвирепеет, увидев всё это, рассвирепеет и … раскричится. Я даже знаю, на кого она станет похожей. На кудахтующую курицу. Она похожа на неё всегда. Просто мало кто замечает это сходство».
Довершая разгром в комнате тем, что с силой наступает на радиотелефон, с треском кроша пластик корпуса, Лори идет в ванную.
Всевозможная дорогая косметика, в роскошной упаковке. Стекло, хрусталь, изысканный пластик… одним взмахом руки, снимается ею со стеклянной полки и скидывается на кафель пола. «Вот так вот…лучше».
Но кажется и этого вандалке мало. И это – тоже не перекрывает той силы ревности, которую она испытывает сейчас к хозяйке всей этой былой роскоши.
Лори нагибается, берет тяжелую на вид банку с кремом и ударяет её стеклом о зеркало.
То не ломается совершенно. Но трескается, искажая отражение. Оно делает его разделившимся на многие злые-презлые отражения одного женского лица.
Но, кажется, теперешний её вид Лори вполне устраивает. Вид широко раскрытых, будто горящих угольями глаз будто успокаивает её. Растрепанная прическа, растекшаяся в уголках губ помада – всё, всё Лори устраивает.
Её отражение. Она даже будто начинает им любоваться. Бледное безбровое лицо. Высокий лоб. Обведенные черным светло-коричневые глаза. Веки чуть припухли. Будто пьяная ночь уже была позади. «Глаза кошки» - Ло плюет в зеркальные полосы, - вот тебе, вот тебе, …кошка!»
Но от плевка в себя, гнев стихает. И тут же будто на лицо падает тень беспокойства и одиночества. «Зачем я сюда зашла?»
Но мгновение бессилия проходит. Лори дергает носом и прищуривается. -…Зашла – значит надо! - И она снова поднимает голову. Оглядывая темные углы, для кого-то повторяет. – Значит, надо!»
Глория Саммер – девушка гордая. К такой на телеге не подъедешь. Сильна привычками. Своевольная. Это при всей её внешней тихости и бесконфликтности. Ей будто плевать, что за схожесть характера кое-кто дразнит её, называя «египетской кошкой». Что кто-то хихикает, намекая на необычность черт её лица: «Ло у нас снималась в фильме Джуманджи». Разве вы её там не видели? Среди зверей, разумеется».
Свету в ванной мало, но Лори будто видит себя прекрасно. «Эти чертовы глаза. …Да какие они, к черту, «чертовы»? Просто коричневые. Даже бледно-коричневые. …Не видела я таких у египетских кошек. Я их вообще… не видела». – Лори разглядывает себя, поворачивая лицо туда-сюда. Нижняя половина её лица чуть вытянута вперед. Прямые скулы, выделяющийся вперед округлый подбородок. Короткий дерзко вздернутый нос. «Ох, уж этот нос!» Такой нос украсил бы лицо черного из певчей богемы, однако, действительно, мало подходил лицу молчаливой девушки, как бы даже тихони. Шрам от заячьей губы едва заметен. Ло уж и не замечает его. Но кому хочется, тот видит и указывает на «атавизм» другим. Рот обычный. То есть, никаких таких особенных размеров, никакой, ценимой по нынешним временам сексуальной припухлости губ. Рот как рот. Правда, если бы Лори вдруг каким-то чудом занесло в голливудскую массовку, возможно, ей предложили бы отдельную роль. Например, в многолюдье она могла бы, подняв руку вверх, обозначить себя и произнести в сторону подружки главной героини: «Эй, привет! Как дела?» У Ло идеально красивая улыбка. Улыбка на сто тысяч долларов.
Только сейчас ей не улыбалось. Вот сейчас, если бы она улыбнулась по чьей-нибудь просьбе, то вышло бы, что она показывает зубы. Попросту – это всего лишь здоровые белые зубы, ровные, абсолютно правильной формы. Но если Лори улыбается без желания, это скорее похоже на оскал.
Ло, глядя на себя в кусках разбитого зеркала, улыбнулась. Потом, скривив губы, с усмешкой произнесла: «Да уж. Собаки б точно потявкать сбежались. – Она услышала крики за входной дверью и улыбнулась. – Уже сбежались».
Лори наклонилась и пустила из крана воду. Умылась, не обращая внимания на громкий стук в дверь.
Прохлада воды придала лицу свежести. Бледность, как запыленность ушла, кожа приняла розовый оттенок, и на лице сильнее выделились глаза. Будто добавилось густоты в тон, они приобрели цвет каленой скорлупы фундука. Округлые, чуть-чуть вытянутые и задранные кверху с внешних углов. Мнение не лгало, это были глаза породистой дикарки. Кошки, которая лижется себе на дереве, под котором собралась собачья свора.
Лори тихо передразнила голос, похожий на частые тявканья: «Эй?! Эй, там? А ну, открывайте! Откройте, …немедленно! …Щас! Разбежалась». Она всё ещё стояла у разбитого зеркала. Слушала крики и приглаживала свои волосы. Растопыренными пальцами взбила над гладким высоким лбом челку. Чуть подкрутила свободные пряди у висков. Те чуть скрадывали оттопыренность ушей.
Цвет волос Лори устраивал. Просто светлые. Хотя некоторые упорно видят в них рыжие оттенки.
Лори пригладила прическу. Та перестала выглядеть растрепанной.
Волосы у Ло по мнению даже самых верных подружек немного «жидковаты». Лори бесит слово «жидкие». Будто волосы это кулинарное блюдо. Какой-нибудь кисель. Когда-то Глория их совершенно состригала. Ходила, удивляя всех идеальной формой черепа. …Только разве эти формы могут привлечь внимание мужчины? А возраст девушки был таков, что требовал особого сорта внимания. Пора цветения, хотелось, чтоб заметили. И Глория снова отрастила волосы до плеч. На этом уровне их и поддерживала. Но чаще, пряча их в тугой узел.
Обычная прическа Лори Саммер – гладко зачесанные назад волосы, редкая челка на лбу и тугой малюсенький узел под затылком. Чтоб придать чуточку современности скромной прически, Лори оставляет не заправленными в узел длинные тонкие пряди на висках. И это, несомненно, красит её. Кто-то сказал ей об этом. Она запомнила. С тех пор прическа была неизменна.
Ло прикрыла глаза. Случилось то, чего она больше всего не хотела. В двери комнаты перестали тарабанить ногой, и после кто-то просто тихо постучал. В стуке ни капли истерики. Затем она услышала мужской голос: «Откройте, пожалуйста. …Слышите, …кто там, откройте. Что у вас случилось? Отзовитесь, …кто за дверью?» - Это был голос Лоренса.
«Она заставила его проверить, что происходит в её спальне. Наверное, стоит сейчас за его спиной и смотрит на дверь». Лори стала равнодушной к происходящему. Злость ушла. Лицо приняло надменное, малоприятное выражение. Это показывало треснувшее зеркало, поблескивая в полумраке ванной комнаты. А ещё блестящие кафелем стены, отражающие замершую фигуру в синем и уличный свет, шедший со стороны окна.
Ванная была достаточно просторной. Ло стояла в центре. Но самой ей казалось, она стоит в углу. Никогда в детстве её не ставили в угол. Но она знала, этим пугали всех остальных детей. Не зная, что за ощущения у стоящего в углу, она придумала себе ужас.
Вот теперь, когда за дверью заговорил Тед Лоренс, она ощущала ужас. Ей казалось, её таки загнали в угол. «Ужас, …а что если он выбьет дверь и увидит здесь меня? …А эта … она начнет на меня кричать. Кричать при нём….Ужас».
-Откройте дверь! Послушайте, …мы только хотим знать, что с вами всё в порядке.
Лори вышла на голос из ванной комнаты.
Теперь она услышала оба голоса. Просто Жаклин чуть успокоилась и говорила тише.
-Тед, давай я:…Эй вы,…я сейчас в полицию позвоню.
-Подожди! …Жаклин, не нужно никого пугать. Это же твои гости.
-Как ты думаешь, чем они там занимаются?
- А мне это должно быть интересно? Лучше иди сюда. …Ты испугалась? …Брось.
-Нет, но,… чем они там занимаются? В моей спальне.
-Да какая разница, спальня - туалет. …Пусть. Вроде всё стихло. Иди ко мне. …Брось, это не красиво – подслушивать.
Лори водил взглядом по двери. Ей хочется угадать, к какому месту Жаклин приложила своё ухо. Она осторожно снимает туфлю с ноги и … караулит шорохи за дверью. Будто ловит момент замирания таракана на ней, чтобы нанести точный удар. Когда ей показалось, что она угадала то место, Лори резко ударяет по нему туфлей. Раздается звук будто пощечины. И кто-то тут же отскакивает от двери.
-Эй, …что там за буйство у вас? …В моей комнате? Эй, откройте! Я полицию вызову, …эй?
Лори гордо вскидывает голову и улыбается. Потом надевает туфлю на ногу. «Да, да. Испугала. Как же».
За дверью снова голоса. Жаклин начинает пинать дверь ногой. – Немедленно откройте!
-Жаклин, …Жаклин, не надо. Ещё ногу сломаешь.
-Да я им сейчас такое сломаю…
- А может, проще отпереть дверь. Есть ключ?
- Что? Ах, да, точно! Я сейчас. Я принесу ключ. Тед, …подожди здесь минуточку. Я,…я сейчас. – Жаклин стучит в дверь кулаком. – Эй вы, …ну подождите у меня…
Именинница кулаком грозит двери и убегает по коридору.
Лоренс полу улыбаясь, оглядывает дверь. Молча, прикидывает в уме, кто бы это мог быть. «Что б так наплевательски развлекаться.… Мерфи и Твигги? Может, это они?»
Тед осторожно подергал дверь. - Френк? Мерфи, эй? Заканчивайте там. Кажется, наша именинница в сильном расстройстве. …Френк?
«Она оставила его караулить закрытую дверь. – Лори припала лбом к холодной двери. Прохлада успокоила её. Она даже улыбнулась, прислушиваясь к предположению Лоренса. - Можно, наверное, выйти сейчас. Пока её нет. Даже любопытно, что он скажет мне? Думаю, он, прежде всего, удивится. И …улыбнется. Да, думаю, он посмеется над своим предположением, а потом спросит: «С вами всё в порядке?» Думаю, он даст мне выйти. Он не скажет, что здесь была я. … А кто я? Он не вспомнит моего имени. Да и она, ей тоже плевать, кто я. Из-за барахла раскричится. Из-за зеркала. …Хорошо, что эта комната оказалась её спальней. Слава богам! Всё справедливо. … Думаю, он улыбнется. Он – мне…».
Он действительно улыбнулся. – Привет.
Это было просто невероятно, но он действительно улыбнулся и, оглядев её быстрым взглядом, задал ей тот самый вопрос: «С вами всё в порядке?»
Она посмотрела на него – кукла с живыми глазами, полными одиночества, но и радостных слёз.
-Спасибо, Тед. Не стоит беспокоиться. Со мною всё в полном порядке.
Улыбнувшись ему, она прошла мимо. Без суеты: вышла из дверей и … пошла себе.
За спиной её молчание. Тишина. Ло показалось, он долго стоял, смотрел ей в след. «Ему плевать на её барахло. Может даже на неё саму. Зачем же он пошел с ней? … Просто так. Как всё просто. …Это я всё усложнила. Зачем же я пошла за ними? …Надо – вот и пошла!»
Лори встретила Жаклин на лестнице, ведущей на второй этаж дома. Та торопливо поднималась, глядя себе под ноги. Но тут ей помешали две девушки.
Эти двое уже полчаса целовались, сидя на лестнице. Увидев Жаклин, они решили, что именинница достойна того, чтоб вдвоем взяться с поцелуями за неё. Они хватали Жаклин то за талию, то за шею и тянули книзу. Заставляя Жаклин присесть рядом. При этом они обе лезли к ней с поцелуями, попадая носами, губами то в её шею, то в волосы, то в плечо. И всё время пачкали её нарядное вечернее платье и её саму яркой до вульгарности помадой.
Свое стильное платье Жаклин надела сегодня в первый раз. Это был дорогой подарок. Подарок её отца. Его откупные. Три дня назад он объявил матери Жаклин, что уходит из дома. Куда, зачем, за кем – он не сказал. Но три дня его в доме нет. У Жаклин от этого эйфория свободы, у её матери – мигрень и не проходящая истерия. Сегодня мать спряталась от громкой музыки и гостей дочери в доме своей матери.
-Ой, да отпустите же меня! Мэри, …Лаура,… отпустите, я не, …я не хочу. Я занята, пустите же! – Жаклин удалось вырваться из рук двух приятельниц.
Она снова стала подниматься по лестнице. Но, поднявшись, оглянулась. Посмотрела с лестницы вниз.
Внизу, в нижней гостиной гремела музыка. Свет был, но не яркий. Из двух точек. Несколько пар ещё танцевали. В той стороне, где стоял диван, мелькали огоньки раскуриваемых кем-то сигарет. Пахло марихуаной. Двое парней, рассевшись у противоположных стен комнаты, как раз под зажженными бра, сидели на полу, орали, подпевая диковатой песенке. Улыбаясь друг другу, они подыгрывали музыке на своих собственных инструментах. Один царапал вилкой по тарелке, второй – с силой бил фужером о фужер, радуясь, что те небьющиеся. Собственная музыка музыкантам нравилась больше. Они громко переговаривались, нахваливая свой трезвон.
Был кто-то третий в этой компании, кого Жаклин с лестницы видеть не могла. Этот орал громче тех двоих. Он совершенно не попадал в такт мелодии. Он вообще пел не ту песню. В той, что звучала, говорилось о скуке жизни на обратной стороне Луны. А этот «невидимый» третий откуда-то из темноты орал следующее: «Русская радистка не была редиской.
Она дула пиво с водкой и слыла своей походкой.
Подарю радистке Кэт за сговорчивость конфет.
К черту марсы и луну, с душкой Кэт идём ко дну.
Ду-ду-ду, ду-ду-ду, в лодке атомной ко дну».
-Бедлам. - Произнесла Жаклин, и рукой отстранившись от двух лесбиянок, так и не унимавшихся со своими поцелуями, двинулась прямо по коридору.
Коридор второго этажа был пуст. Только Жаклин спуталась. Увидев две открытые двери, она сначала вошла туда, откуда они с Тедом вышли. А потом, оглядев замок соседней двери, зажав в руке не нужный теперь ключ, она вошла в свою спальню. – Тед? …Тед, ты,…ой, что это? …Что это такое?!
Тед включил в ванной свет. Жаклин, увидев зеркало и всю, всю косметику, валяющейся на полу, качнулась на месте. – Ма…ма….
Тед уже рассмотрел беспорядок на полу. Теперь он глядел и улыбался Жаклин с остатков зеркала, каким-то чудом ещё державшихся в золоченой раме. – Ку-ку, детка. А вот и …мы
При его прикосновении к зеркальной сетке, все стекло выкрошилось на пол, оставив на стене лишь признаки зеркала. Лишь острые, как кинжалы зеркальные кривые полосы.
– Миленькая, …кажется, тебя кто-то сильно не любит. – Тед надрал в горсть воды и плеснул себе в лицо.
-О, черт! – Жаклин была вне себя. Она сначала запустила ключом в остатки зеркала на стене, а потом, когда рама, качнувшись, грохнулась об пол, развернулась и бегом кинулась в спальню.
Там она топала ногами, потрясала кулаками, разглядывая мусор на расшитом розовом покрывале …и всё вокруг кровати. – Черт! Черт! Черт!
Она случайно топнула и по пластику базы телефона. Испугавшись треска, отскочила в сторону. - Ай! …Кто это сделал?! …Тед, кто это сделал?! За что, за что меня можно ТАК не любить?
Лоренс, припоминая странное выражение лица девушки, вышедшей из двери комнаты, тихо ответил: «Если б я знал, я был бы богом».
Он оглядел комнату. Особого беспорядка не заметил. Так, разбилось кое-что. «Да уж… славно порезвились». – Он поднял с розового покрывала, на котором стоял, остатки раковины перламутровой пудреницы. На крышечке с обратной стороны была закреплена золотая пластинка. На ней гравировка: «Любимой дочери ко дню рождения». – Тед положил крышечку на столик, разумеется, заметив изуродованную помаду, будто окурок вдавленную в дерево.
Он понял, что бузил не мужчина. Все было по-женски … жестоко, но не жёстко.
-Кто? Кто, Тед?!
Он повторил, снова припомнив бледное безбровое лицо девушки. Её огромные глаза, поблескивающие не то от торжества, не то от слёз. – Если б я знал.
-Я убью их! Кто это был, Тед, ответь, кто это был, ты же видел.
Утешения и объятия не помогали. Именинница вырывалась из рук. – Тед, за что? Кому здесь стало так плохо?! Мы так хорошо провели вечер,…за что?!
-Не бери в голову, детка. …Случается. …Кто-то что-то выпил, …покурил…
-Тед, разве меня можно вот так… обижать? Сегодня,… за что?!
Она выкрикнула в сторону распахнутой двери, в сторону пустого коридора: «Эй?! Кто это сделал, тот сволочь! – Запал кончился, Жаклин расплакалась. - Кому… о, господи, кому я сделала… так, … мне…за что?»
Лоренс обнял Жаклин обеими руками. Он будто согревал её. – Линни, …возможно, это всего лишь чья-то неудачная шутка. Сейчас мы спустимся вниз, …и всё узнаем. - Он оглядел кровать, осколки на полу у стены. Заметил перевернутое фото.
Сначала Тед поцеловал Жаклин в лоб, потом, выпустив её из рук, приблизился к фотографии.
Присел. Поднял. Подержал в руке. Подумал, разглядывая яркий летний снимок.
Потом он поднял голову и улыбнулся Жаклин. – Не знаю, успокоит ли это тебя, малыш, …но, кажется, я ошибся. …Этот человек не любит меня. – Он показал фото Жаклин, вставив в дырку свой палец.
Именинница, увидев дыру вместо головы Лоренса на фотографии, ударила по ней рукой и…завыла в полном бешенстве: «У…у…у…гадина!»
Лоренс осторожно рассмеялся. – Так ты в курсе, кто это сделал?
Вообще-то Лоренс был в сомнении. Он никак не мог представить себе, чтобы так разозлилась субтильная девушка с лицом Сфинкса. Он полагал, что с нею кто-то был. Возможно тот, кто лихо выпрыгнул из окна. Тед уверял себя: «На такое способен только Мерфи. Да, думаю, это он. А девчонка ему просто помогала».
Наступив на продырявленную фотографию, Тед пошел к двери.
В порыве страсти, или не желания партнерши разделить её, приятель Теда действительно был способен сокрушить всё вокруг. От девушки, похожей на молчаливого Сфинкса такого буйства Лоренс не ожидал. Вернее, он не мог найти причины для ТАКОЙ ненависти. «Ревность? …Но мы не знакомы. Или …да? …Странно».
Они столкнулись в дверях нос к носу. И ему сразу бросалось в глаза – смешная, нелепая схожесть лица живого человека с лицом каменного Сфинкса. «Но сфинксы не способны к горячим поступкам. Скорее, они будут буйствовать в своих фантазиях. Что-то слабо вериться, чтоб она устроила этот бардак из ревности. … Нет, нет, я бы запомнил такое лицо. …Но она назвала меня по имени. Так может, она знакомая моего знакомого? …Фр-р, …стоп-стоп, а не девушка ли она Роберта? …Продавщица зонтиков? … Крута…». Тед обернулся к Жаклин. – Линни, … тут, в доме одна особа развлекается, …такая …в синем платье. Это кто такая? С кем она пришла, ты не заметила?
- В синем?! – Жаклин произнесла это так, будто Тедом была озвучена совершенно бредовая мысль. Будто в её дом не может войти человек в синем платье. – Не понимаю. И что? …В синем?.. – Жаклин задумалась. А потом кинулась в коридор. – А,… сейчас. Кажется, я видела её. В синем? А…сейчас выясним, …что это за чума в моем доме…
***
Лори сумела войти в незнакомый ей дом, благодаря снисходительности одного из местных бандитов. «Скромная девушка, такая вся положительная» (исходя из рекомендаций) и вдруг она обратилась к известному на улице Секвой хулигану. Обратилась, …буквально напрямую. То есть, через его личную подружку, которую сама едва знала: «Я готова устроить тебе маникюр в салоне «Живанши». Ты же знаешь, как трудно туда попасть без записи. А у меня там приятельница работает. Скажи своему: моё самое заветное желание, увидеть платье стоимостью в шестьдесят восемь тысяч долларов. Это моя мечта. Пусть он приведет меня в дом Мопс. И не волнуйся, твой Чарли меня ни капли не интересует. Только платье Мопс. …И ещё просьба, помалкивай о нашем разговоре».
-Ты что, хочешь испортить ей платье?
-А что? Ты что, подружка Жаклин Мопс?
-Да на хрен она мне сдалась, такая подружка!
-И мне – …на хрен.
Подумав, прикинув выгоду, девушка Чарли согласилась.
Правда, Чарли был удивлен просьбе своей подружки.
-Она что, чокнутая? Или ты что-то поимела с неё? …Джу, лучше сразу скажи.
-Ничего.
-Почему бы тебе самой её туда не сводить?
-С какой стати? Я эту Мопс вообще не знаю.
-Я – тоже.
-Для тебя двери любой вечеринки на Секвой открыты – твои слова?
-Ну и что?
-Ой, Чарли, …перестань докапываться. Может, ей важно появиться там с мужчиной.
-Мать твою! Ты что, решила сдать меня на прокат?!
-Ой, да ничего я не решала! Подумаешь! …Пожрешь там, а вечером встретимся.
-Нет, ты что-то поимела с неё. Колись! Что за тема с платьем? откуда вообще выпала эта дура? Ты её хорошо знаешь?
-Знаю!
-Джу, мне на фиг не надо подставлять задницу из-за какой-то десятой-двадцатой твоей подружки. Что ты имеешь со сделки? Сколько она тебе предложила, ну?
-Ой, …всё бы тебе деньги. Что б ты понимал в женских удовольствиях!
Темнокожий крепыш итак и так прикидывал, за что его «продали», но подружка молчала. Как рыба. И тут он спросил: «Она что, настолько страшненькая, эта…твоя знакомая?»
Не выдержала столь буйной проницательности, Джу раскричалась. Расплакалась даже, будто это в её личную тайну лапы сунули: «Парня у неё увела эта Мопс! Хочется человеку прикид её испортить. А за одно и праздник поломать. Ну, понял теперь?! …Теперь отстанешь?!»
Не столько хотелось пожрать в приличном доме крепышу Чарли, сколько на бабью свару поглазеть. – Клёво! Так нас ждет женский турнир с раскроем платья и башки? …Отлично! Я иду.
Решился Чарли, накинув себе наглости на лицо, пройти в дом сам и привести туда «чокнутую». – Мечта говоришь? Ладно, проведу её в дом. …Надо же, никогда не думал, что стану для кого-то бесплатным Санта Клаусом».
Они под руку вошли в дом, а после… Лори даже не приближалась к этому парню.
С именинницей она не была знакома. К ней она тоже не приближалась. Зато ей было приятно постоять рядом за шведским столом с Лоренсом. Послушать, как он перекидывается шуточками со своим веселым приятелем по имени Френк. Посмотреть, как последний пытается клеить известную на Секвой штучку – Твигги. Это подружка Джудит, той самой топ-модели, которая помогла Лори оказаться в доме Мопс.
Но Лоренс не узнал Глорию Саммер. Та специально крутилась возле, специально просила его что-то передать ей со стола. Что-то из закусок. Он передавал. Прямо ей в руки… это что-то. Но! он даже взгляда не остановил на той, с которой каких-то два года назад его познакомим родной брат Роберт. Лично представил, за чашечкой семейного кофе.
Он не узнал её. Или не хотел узнавать. И Лори была вправе обидеться. Обидеться, наплевать и забыть, прилипнув к кому-нибудь другому. Только «к кому-нибудь» - Лори не хотела. Ей нужен был только Тед Лоренс. И она готова была напомнить ему о себе сама.
И она уже начала действовать в этом направлении, …но тут вмешалась Мопс. Она буквально повисла на одном из своих гостей. …Именно на Лоренсе!
Лори, конечно, знала, кто такая – эта Жаклин Мопс. Только она даже не предполагала, что эта Мопс изберет в качестве именинного пирога со свечами её Теда. Что она потащит захмелевшего, готового к веселью парня в одну из своих комнат…
***
Тед Лоренс. Сейчас он - выпускник того самого колледжа, в котором всё ещё учится Лори Саммер.
Она влюбилась в него с первого мига знакомства. Хотя как такового … знакомства - не было.
Они с Тедом столкнулись лбами. Именно так. Одновременно нагнулись за шарфиком, спавшим с её шеи в столовой колледжа. Тогда он произнес: «Ой!…Простите. …Это ваше? …Вот». Она же, взяв из его рук «обручивший» их шарфик, не ответив ему, то есть, не успев даже ответить, пока он ещё смотрел на неё, влюбилась. Влюбилась в него в ту же самую минуточку.
И тут началось: девушка, не склонная к играм на гитаре, к стихоплетству и уж точно – к глупым фантазиям, вдруг такое в себе раскопала….Такое себе про Лоренса насочинила…
Сколько раз он посмотрел в её сторону, …от силы пару раз. Да и то, скорее всего, он посмотрел лишь …в её направлении. Не на неё. Замечал ли, узнавал ли он её, столкнувшись снова? Нет, конечно. Ему не было до неё никакого дела, с какой стати ему замечать, запоминать необычность её лица?
Но стихи сплетались в поэмы. Те укладывались на уже известную музыку, что-то типа той, что звучала в фильме «Титаник». А в дневнике Лори записывала: «Он ТАК посмотрел на меня!!! Он ТАК произнес это своё: «Простите», столкнувшись со мной в коридоре, …что у меня целый день подкашивались ноги, и кружилась голова». Умница, отличница, талантливая студентка - она такое себе позволяла писать в дневник, что если б это кто прочел, совершенно бы разочаровался в ТАКОЙ разумности. «…Он выпил мою кровь, …он сожрал моё сердце, …своим взглядом он содрал с меня не только одежду, но и кожу….Увижу ли я своё счастье завтра?» – И всё остальное в этом же …духе любовного безумия.
Лоренс, совершенно для себя безболезненно, совершенно не заметно, стал для молчуньи и скромницы основой для огромного, распаляющего душу и фантазии чувства. Ло считала это любовью. Её близкие могли только догадываться, что с ней происходит. Её подруги, сталкиваясь с очередным её «романтичным витком в настроении», понимали, «их Лорка влюблена».
В кого? Она не скрывала, что влюблена. Но Тед был поставлен ею на пьедестал так высоко, что она сама боялась назвать в слух имя своего идола. Он был обычным парнем, одним из сотни парней, выпускающихся колледжем в этом году, а она, …она говорила так: «Увижу ли я своё Счастье завтра?».
Знал бы, живший обычной жизнью парень о таком повороте, знал бы, да подействовал…как-нибудь, каким-нибудь лекарством. …Но нет, Тед Лоренс ничего не знал. Возможно, это и спасало витающую в облаках скромницу. Только она-то думала совсем иначе, и как могла, приближала миг их нового столкновения.
Для неё он был единственным на свете. Для иных – одним из многих. Он – вообще считал себя обычным парнем. Обычным, …а под час очень даже несчастным. И даже очень одиноким, …среди, возможно, десятка таких вот обожательниц, которых тоже не узнавал, потому что никогда не вглядывался в их лица. Труда себе не делая, замереть на минутку, …заметить, …подумать, и, наконец, определиться в выборе. Ведь девчонки у него не было.
По статистике в Калифорнии в два с половиной раза женщин меньше, чем мужчин. Статистик, уверявший граждан в этом, обладал ещё и чувством юмора. Он добавил, что на «каждого из дееспособных мужчин Калифорнии приходится ноль целых и две десятитысячные от КРАСИВОЙ женщины». Поди, поцелуй, найдя свою десятитысячную! Лоренс о статистике не знал. Но он её чувствовал. Как все, покупал порно в магазине и мастурбировал по утрам, глядя на себя в зеркало ванной. …Вот! не знала о том девушка Лори.
Зато она - о статистике помнила. Только ей плевать на неё. Лори Саммер была трезвомыслящая девушка. Рассуждая о своей внешности, она понимала, раз люди не считают её красавицей, значит, «где-то около того и есть». Но Ло считала, что ЕСТЬ в ней красота и больше, чем те самые ноль целых и две десятитысячные. «Так почему же Счастье моё, ты не видишь этого?!»
Она даже другое вскоре узнала, что другие мужчины… ЕЁ красоту – очень даже чувствуют. И тогда она поняла, нужно не терять времени, а ткнуть этим самым козырем ему в нос! «Как же так, ведь другие…видят?»
А он - …да хоть провались! Как назло, как нарочно! «Простите», - и - в сторону!
Не знала дурочка, что он одинаково всех не замечал. Как кошек на дороге. А если подворачивалась какая, он сам, как кот, кидался в «любовь» с головой, и там уже ему по фиг, что за стихи та пишет. Список знакомых девушек рос. Только Глории Саммер там всё равно не было.
День за днем шли, неделя за неделей, месяц за месяцем, вот бы уж и погаснуть чувству, но всё было хуже худшего. Случалось, Тед при спровоцированном ею столкновении уже и не извинялся перед нею. Спросит участливо, как у старушки, замершей на дороге: «С вами всё в порядке?» (она, разумеется, кивнет), он, раз всё в порядке – идет себе дальше!
Девушки стали появляться и в его жизни. Только в его списке – Лори Саммер не было. Спроси его: «Кто такая Глория Саммер?», - он бы пожал плечами. Или ответил правду: «Не знаю. Мы не сталкивались». И попробуй, уверь его, что за день раза три-четыре он чуть ли лбом с нею не столкнулся. «Да? – переспросил бы он, и совершеннейшая искренность была б в его серых глазах. – Странно, я не заметил».
«Да разве ж так можно?! Столкнуться нос к носу, перекинуться парой слов и … не заметить? Ложь! - Считала Лори. – Это у него такая хитрость! Это ход такой», – находила она для Лоренса новое качество. Придумывала на ходу. В своем дневнике она писала: «Он намеренно распаляет во мне настойчивость. Упорство. Он прекрасно всё замечает. Он даже возможно знает, кто я такая. Но тянет время. Тянет время, чтоб потом, вдруг остановить меня на моём лету и спросить: «Так это ты – Лори Саммер? …Так я и думал!»
Она сходила с ума от любви, он - был доволен уж тем, что хоть кто-то его «список» на единичку растолстил. Это ж как соревнование, попробуй, скажи среди приятелей, что у тебя нет девчонки – посчитают «девственником» и засмеют.
Однажды был такой случай: Лори пришлось подраться в раздевалке с одной девушкой. Из-за полотенца Лоренса. Девушка должна была принести его ему в бассейн. Там проходили соревнования по водному поло. Тед был среди победителей. Как привилегия – полотенце, поднесенное красивой девушкой.
Тед, повредив на соревнованиях по дзю до спину, вынужден был обратиться к водному спорту. В университете он удачно играл в команде. И вот, когда команда победителей соревнования выстроилась на бортике бассейна, подошли девушки, вместо медалей, навесили на шею парней полотенца.
Тед с удивлением вглядывался в лицо приближавшейся к нему девушки. Ему называли имя совсем другой девушки, а тут вдруг… подмена. Вот, он и отнесся к Ло, как к «подмене». Сказал: «Спасибо», - выпрямился и стал смотреть поверх её головы. Уже и глаз не повел в сторону той, что ещё немного помялась рядом с его сырыми трусами и … пошла в раздевалку.
Потом случился ещё более стыдный облом. Лори заметил Мерфи. заметил и пристал к приятелю: «Эй, Тед, ты знаешь, кто это?»
-Где? – Лоренс принялся оглядываться.
Лори, услышав вопрос Мерфи и, главное, поняв, что речь идёт именно о ней, остановилась посреди общего коридора. остановилась, улыбнулась, прекрасно понимая, что улыбка её исключительно красит.
Это была солнечная, самая обаятельная улыбка на свете. Идеальная улыбка для передачи привета любви.
И вдруг, когда Мерфи понял, что его приятель смотрит совсем на другую девушку, взял и уточнил кое-что: «Да вот, же, рыжая. С локаторами вместо ушей. Ну, …видишь? …Она смотрит на тебя».
Лори смяла улыбку. Она сильно смутилась. И тихо возмутилась уточнению Мерфи.
А тут Тед раз! и посмотрел именно на неё.
Ло, конечно, снова улыбнулась. …Только та улыбка - она… вовсе слабо походила на естественную радость. И Тед, дернув плечами, быстро ответив Мерфи: «Понятия не имею. Не знаю её», - пошел себе дальше.
А Лори вынуждена была фыркнуть в сторону подмигнувшего ей Мерфи. - Идиот!
-Ой, ой… «идиот». На себя посмотри, …чума с глазами.
Это считалось бы провалом для любой силы чувств. Только не для любви Лори Саммер.
В другой раз она решилась на большее.
Чтоб раздобыть «приз» - фетиш для себя, Ло решилась… на разграбление шкафчика Лоренса.
После факультатива, уже вечером, она вернулась к спортивному залу, к раздевалке для мальчиков и, … подобрав ключ, открыла шкафчик Лоренса. В таких игроки в поло хранили свою одежду.
Глория вынуждена была прямо на ходу раздумывать, что ей собственно нужно в том шкафчике. Первое, что кинулось в глаза – носки. Тонкая шерсть, белый цвет. Синяя полоска по верху высокой резинки. Лейбл фирмы.
Ло немедленно протянула обе руки к ящику и достала носки, торчавшие из кроссовок. И тут же смяв их, быстро сунула в карман. И тут же лихорадочно принялась закрывать шкафчик, уже ругая себя за дикость: «Ой-ой, что же я делаю? Зачем мне носки? …Куда, …черт! Скорее же!»
Есть люди, которым на роду написано: «Царём не станешь!» У Лори было иное клеймо – «Не укради, да будешь поймана!»
Мерфи! У него была очередная душещипательная беседа с ректором. Френка снова грозились отчислить, но снова «в последний раз» оставили, выдав список претензий к лентяю и прогульщику. Мерфи вернулся к раздевалке, как раз, чтоб захватить домой грязные вещи для стирки. А тут … та самая девчонка, которая днем назвала его «идиотом».
-Эй?! Эй, какого черта ты шаришь по чужим шкафам?!
Она пыталась убежать, но разве это возможно. Френк Мерфи – за что его только и держали в колледже, так это за успехи в спринтерских забегах. Он поймал Лори и тут же вывернул её карманы.
-Носки?! …Ты что, …клептоманка чокнутая, …на хрен тебе вонючие носки? – Он ударил девушку по лицу парой носок. Потом, смерив взглядом рост, плюнул на носок её туфли. В знак особого презрения. Потом, грубо оттолкнув к стене, пошел своей дорогой.
Лори зажмурилась от позора. Сердце билось, грозясь порвать и мышцы, и кости её узкой груди.
Это был не её день. Надо бы ей понять это сразу. Но девушка, теряя последние капли стыда, кинулась за Мерфи. – Эй, эй, постой. Пожалуйста, …слышишь, подожди…
Она кинулась с единственной просьбой, душившей её желанием быть исполненной: «Не говори ему. Пожалуйста, не говори…- Лори остановилась, потому что, наконец, остановился Френк, - …Лоренсу – не говори».
Она стояла, опустив голову. Жалкая, глупая девчонка. Мерфи она показалась не просто жалкой, а гадкой. Уродиной. Ему хотелось плюнуть в неё ещё разок.
И вдруг девушка подняла голову. И посмотрела ему в лицо. И дерзко усмехнулась. Она будто снова его «идиотом» назвала.
По спине спринтера холодок пробежал. В таком взгляде не случается просьб. Это ОНА презирала того, кто носит в своих карманах грязные чужие носки. Это ОНА потешалась над тем, кто как … идиотски лопухнувшийся совкок… попался на её дикую шутку. Френку казалось, она смеется над ним.
Мерфи схватился рукой за карман, вспомнил, зачем пришел в раздевалку (вообще-то за своими носками) и …покраснел как рак.
Все смотрят на каменный с отшибленным носом Сфинкс снизу вверх. С любопытством и уважением. Только тот, кто сможет заглянуть ему прямо в глаза, только тот и узрит, …что Сфинксу по фиг те, кто смотрит на него снизу. Он всё видел, он всё знает. Он веками был скрыт песком, он увидел Солнце снова и это ещё тысячу раз повторится. К чему ему детали бытия? К чему ему те, кто пытается подпрыгнуть, чтоб заглянуть ему в глаза? Важность- он. И пора бы уж всем понять это.
Вот и Мерфи.. Раскраснелся, принялся оправдываться: «Я отдам ему. Отдам носки Теду. …Эй, честно, на хрен мне чужие носки….Да пошла ты на хрен, …уродина!».
Девушка больше не просила. Не бежала за тем, кто, ругая себя, удалялся от неё, петляя ногами.
По слухам с Мерфи «всегда можно договориться». Сын банкира нуждался в наличных. И Лори …допустила очередной промах.
Ну не её это был день! Она достала из кармана деньги. И хоть Мерфи и не угрожал этим, выкрикнула, предложив ему за молчание сто долларов.
Бедная девушка никак не могла взять в толк, что Френк Мерфи, даже если и вспомнит о случае, то только потому, что через день или два случайно наткнется на чужие носки в своих карманах. Ей и в голову не приходило, что не побежит он сейчас же к Лоренсу, чтоб «описать случай с ограблением шкафчика». А, отдавая носки приятелю, просто скажет: «На, держи. От клептоманки спас. В шкафчик твой лазила. …Откуда мне знать, кто она. Дурочка какая-то». – И всё. Никто только она видела глубину произошедшего. И никто кроме неё не придаст этому случаю степень выдающегося. И Мерфи забудет, и Лоренс – не обратит внимание. К тому же носки к нему вернулись.
Никто б не понял, что это безумство - «падение ради любви», не выкрикни она: «Вот! …Вот, сто долларов. Возьми!»
Слухи правы, с Мерфи легко договориться на материальной основе. Но тут другое. Иной случай. Она, достав свои бумажки, оскорбила во Френке нечто достойное.
Он вернулся. Встал напротив. И, не глядя на деньги в протянутой руке (уже, кстати, неуверенной) ударил её. По руке. А после, снова грубо оттолкнув локтем, прошел мимо. Мимо неё и валяющихся на полу её денег.
Ло попыталась ещё. Снова, не бегая за ним. Но по всему было видно, это истерия. Она тонет, она хватается за соломинку: «Мерфи!! …Если ты скажешь ему, я убью тебя».
Вот был бы в её руке сейчас револьвер,… кто знает, чем бы всё кончилось.
Мерфи не оборачивался. Но шаг успокоил. Тот был уже менее решительным.
-Я не шучу, Мерфи.
Он оглянулся. Она повернулась. Повторила, глядя ему в лоб с десяти шагов.
-Я сделаю это. Вот только скажи, …пристрелю.
Не повтори она угрозы, та сошла бы за девичью попытку замять дело. А тут кроме угрозы было что-то ещё. Мерфи почувствовал в хрипоте субтильной особы жуткий довесок отчаяния.
Он вернулся. На него смотрел человек, угрожавший ему искренне. - Ты …сможешь убить за то, что я увидел, как ты взяла из шкафа грязные носки?
Ло сглотнула страх. - Да.
Взгляд Мерфи перебегал с одного глаза Лори на другой. - …Послушай, …бесконечно больная, причем здесь Тед? Какого черта ты вьешься? Носки воруешь».
-В собачьи прятки играть.
-Чего-о?
-Игра такая.
-Это как? Проиграла что ли? – Мерфи как будто клюнул сначала. То есть, он не сразу понял, что за прятки такие. – Что за прятки? С собакой искать собралась? Кого, Теда?!»
И вдруг в уме отнюдь не фантазийного парня промелькнуло страшное предположение. Он прижал девушку к стене рукой. – Что с Лоренсом? Что за прятки, где он? Отвечай, где Тед?
Она не знала ответа. Но поняла, смотреть Мерфи в глаза - добьешься большего. Вот она и таращилась на него.
Френк, держа её у шкафчиков одной рукой, другой принялся набирать номер сотового Лоренса. Тед не отозвался. Это было странным. Обычно на его звонок Тед откликался сразу. Тогда Френк позвонил в дом Лоренсов. Ему ответила мать Теда, сказала, что младшего пока нет дома. – А где он, Френк? Ты знаешь, где он?
Мерфи отключил телефон. - Где он? Отвечай, иначе,… подожди. – Мерфи позвонил на мобильный последней подружке Лоренса. Девушка тоже не знала, где может быть её приятель.
Мерфи собрал губы в пучок. В лице решительность. – Ну, …держись за воздух, воровка. …Пока не навоняла.
Он совершенно неожиданно для Лори, подхватил её на руки. И, как она не пиналась, как не билась в его руках, держал и двигался во вполне определенном направлении.
Он чуть не выбил ею дверь, вломившись в кабинет ректора!
Тот любезничал со своей секретаршей. Та болтала ножками, сидя перед ним на столе.
-Что такое, Мерфи?!
Френк поставил девушку на ноги и, придерживая её одной рукой, второй - дверь, объяснил ситуацию: «Она залезла в шкаф Теда. Теда Лоренса. Вот, - он вытряхнул из своего кармана на стол ректора пару носков. - Она взяла это в его шкафчике. Говорит, для охоты. То есть, …про прятки какие-то сказала. А Теда нет дома. Его уже дома ищут. Его все ищут. И на телефоны он не отзывается. …Вот, спросите её, спросите, на хре… зачем это ей надо? Что вообще за дела такие, «собачьи прятки»?
Ректор выгнал из кабинета и Мерфи, и секретаршу. А с Глорией он имел долгую беседу.
Она была вынуждена признаться ему, что взяла носки «на память».
-На что?! Саммер, вы … нет, если бы это произошло с вашей подружкой, допустим, с Джессикой Паркер – тут я бы понял. Но вы,… вы так прекрасно начали. Только первый курс за плечами, …что это? – Он указал пальцем на носки, будто на горку наркотического порошка, от которого хотел бы и сам поскорее избавиться. - Зачем?! Для какой такой «памяти»? Вы влюблены? В кого? В Мерфи? ...В Лоренса?
Девушка опустила голову. – В Лоренса. – И она … осторожно взялась рукой за носки.
Ей было стыдно, что те лежали посреди ректорского стола.
Ректор схватился за носки, но тут же резко отнял руку, как от не чистого. – Подождите вы с носками, Саммер! …Так нельзя! Даже если речь идет о чувствах, даже если это …. Ну, вы сами подумайте, как это не красиво. Я бы сказал, не романтично, красть грязное белье из чужого шкафчика.
-Но я не…
-Да я верю вам! Верю, что в другие шкафчики вы не загляните. Никогда не возьмете чужого – верю! Но Мерфи - он так не думает. Вы видите, вы поняли его реакцию? Он непредсказуем, уважаемая вы моя, госпожа Саммер. А если он сегодня же расскажет о случившимся друзьям? А те - своим друзьям. И что же можем ждать завтра? А завтра, госпожа Саммер, у некоторых могут возникнуть сомнения. Наверняка когда-то обнаруживались пропажи в шкафчиках. И что вы, … и что мы будем делать тогда?
-Но я не…
На неё страшно было смотреть. Глаза огромные, горят не то стыдом, не то гневом, нос шумно сопит, рот открыт, видны белеющие зубы. – Но я не думала, что меня кто-то увидит. Я не …что же теперь делать?
Ректор соображал. Работа у него такая - не только науку и людей к ней двигать, но и вот, дурочек на место ставить. Довоспитывать, раз родителям нет дела до их деток.
Он кивнул головой. – Хорошо! То есть, не хорошо, конечно, но,…думаю, не всё так критично. Думаю, мне удастся, накинуть плат на рот Мерфи. Думаю, мы с ним договоримся. …А как же быть с этим? – Он кивнул на носки. - Возвращать лично Лоренсу, я думаю, вы не желаете?
Лори покрутила головой. Потом подняла голову. – Но я могу их назад положить. Прямо сейчас. Будто и не было ничего.
Ректор так посмотрел на дурочку - кошку, что та поняла, рассуждать поздно, она уже обеими лапами попалась.
Лори с печалью смотрела на свою добычу. Она бы выстирала их, она бы надушила носки своими любимыми духами, … а теперь придется нести назад. Класть в воняющие кроссовки.– Я отнесу их туда.
Ректор подумал и тоже поднялся. Кресло скрипнуло.
- Подождите. Думаю, будет безопаснее, …на случай, если вас снова кто-то увидит, если я окажусь с вами. В свидетелях. Идемте вместе.
Выйдя из кабинета, ректор заметил Мерфи. – Ах, вы не ушли? Отлично! Ну-ка, зайдите ко мне. Зайдите, я сейчас. Мы … с госпожой Саммер, вернем в шкаф Лоренса его собственность.
Лори грустно взмахнула носками, будто предъявляя их наличность Мерфи.
Тот победно хмыкнул и … отрулил в кабинет.
Ей было стыдно. Стыдно присутствие ректора. Никого не было в коридорах. Ло знала, охрана могла засечь инцидент, но вмешалась бы, если бы было официальное заявление о пропаже со стороны Лоренса. Теперь же парочка охранников с интересом наблюдали сцену «второго пришествия воровки» к шкафчикам в мужской раздевалке. – Ты смотри! Ректора привела. И что такого она нашла в том шкафу? Сначала я думал, она взяла оттуда что-то, теперь выходит, нашла что-то. Будто в носках. …Ну, теперь держись. Я сразу понял, дело не чистое. … Эй, Джон, засеки-ка время. В журнале отметь, на всякий случай отметь. Чтоб знали, что мы ничего не промохали.
Мерфи, разумеется, дал клятву, что Лоренсу об инциденте не расскажет. Что - «никому». Однако, как только Лоренс зацепился за звоночек его мобильного, тут же и выдал новость: «Ректор-сука, под крыло её взял! Ну эту, рыжую. Представь, она клептоманка. Честно! …Я тут от секретарши узнал, папочка её в прокуратуре работает. Теперь понятно, почему Дед вмешался… «по-отечески». «Мол, забудьте, Мерфи, будто ничего и не было». Нет, ты представляешь, …не было. По шкафам лазает, чума с глазами, а мне будто почудилось!»
Лоренс, весело посмеявшись, на утро пересчитал свои не совсем свежие носочки и …ещё раз посмеялся. – Мерфи, а может, ты зря её спугнул? Может, она постирать их хотела?
Ленивый Френк забыл не только про «клятвы роковые». Он вообще о деле забыл. А Лоренс – тем более – и не вспоминал о приключенье своих грязных носок.
Но в скорости произошло ещё одно событие…
Чувство требовало очередного «укола». Инъекции для поддержки сил. Никак не хотела оставить всё как есть девушка – фантазерка с глазами кошки.
Он опять не посмотрел в её сторону, опять сказал: «Я ею не знаю», …так вот тебе,… на тебе!..
***
Тед не отличался особым усердием в учебе. У него была парочка любимых предметов, он отдавал им всё свое внимание, остальное – шло как приложение к ним. По большому счету, дорога его в будущее – уже хорошо просматривалась. Он, как все Лоренсы, должен был идти работать в магазин. К деньгам, к товару. Или к деньгам, как к товару. Его отец был главным управляющим сети крупнейших супермаркетов Лос-Анджелеса. Старший брат уже заведовал магазином галантерейных товаров (Боб Лоренс «уважал» галантный товар). Сестренка двух братьев Лоренсов – Марго – ни о чем другом не мечтала, как …«о владельце не только магазинов, но и яхт, и вообще «всего - такого богатого».
Арчи Лоренс всегда говорил своим деткам: «Наука счета и расчета – вот что для нас важно. А химия там, физика – сдай и забудь. Лишняя философия».
Мать Теда – известная актриса. И сегодня, пусть на вторых ролях, она активно снимается в кино разных студий мира. Пытается разобраться с режиссурой, ночами зачитывается сценариями молодых, мечтая найти что-то «своё» и сделать «свой фильм».
Тед, «при красоте такой», то есть, имея превосходные внешние данные, чистый голос смог бы проявить себя и на дорогах матери. Но всё в его голове уложилось не папиным и не маминым порядком. Даже для него самого случилось открытие. Оказалось, он – ученый. Оказалось, его алтарь – металлургия.
Случайно в гараже дома, занимаясь сваркой и, что-то там решая по поводу ржавчины на своём харлее, молодой химик, подготовленный колледжем к производству «денежной массы», сделал открытие. Его позже назовут «эффект псевдо - коррозии» (а коллеги Теда по теме - «коррозия Лоренса»). Но вообще это было остроумным решением проблемы коррозии металла, позволяющее «обернуть процесс из уничтожающего в то, что восстанавливает свойства металла в пораженной зоне». Главное, Тед сам понял, чему он стал свидетелем. Он разглядел важность открытия. Сам перепроверил опыт, а после заявил о нём и именно в кругу тех, кто оценил новость. И поддержал его в оформлении патента на идею.
В общем, выдумка Глории как раз и коснулась того самого момента, когда в кругу событий коллеж праздновал и вот такую победу – «успех своего выпускника».
На итоговом году своего пребывания в колледже Лоренс получил броню на место руководителя группы разработчиков - исследователей в одной из ведущих калифорнийских металлургических компаний. А вручение чека на символическую часть процента от той прибыли, которую сулил патент, отданный Лоренсом соавтору - компании, где ему предстоит работать, произошло как раз после рождественского выступления главы попечительского совета колледжа.
Кто же вручал молодому исследователю букет цветов? Конечно, Лори Саммер не могла отдать таких прав кому-нибудь…там.
Глории такое удовольствие обошлось в нитку жемчуга, привезенного отцом из путешествия по Японии. «Жемчуга от Микимото мне всё равно не идут, а тут…». – Она очень надеялась на снимок в рождественской газете. Она и Тед. Она вручает ему поздравительный букет. В его руке чек на пять тысяч долларов, он улыбается, он доволен, а тут она – вручает ему огромный букет роз. Фантастика!
Девушка, едва перешедшая горку второго курса обучения, надеялась заполучить такой снимок,… как же она надеялась…
Она надела туфли на каблуках. Как раз таких, чтоб быть вровень Лоренсу. Она надела своё лучшее платье. Отдала кучу денег за новизну прически на своей голове (ей их распушили и распустили по плечам), а сколько она заняла, чтоб попасть в руки лучшего визажиста города. …В общем, страшно подумать, сколько месяцев ей придется только поглядывать в сторону буфетного десерта, расплачиваясь с кредиторами, но она «сделала из себя» красавицу рождественского бала.
Видит бог, она потрудилась, чтоб быть достойной той чести, чтоб передать букет цветов из рук сидящего в президиуме ректора в руки, сидящего в зале Лоренса.
Но вспышки фотоаппаратов так ослепили Лори, они её так ослепили,… что на всех без исключения фото, которые ей всё-таки удалось раздобыть после бала, она оказалась с закрытыми глазами. Да, на всех без исключения снимках её глаза были закрытыми! Лоренс улыбался. А она - глаза закрыла. И рот до ушей.
Мерфи успел-таки шепнуть приятелю: «Ты узнал? Эта та самая. Ну эта, клептоманка».
Тед, задаренный в тот день подарками и вниманием высоких особ, едва ли припомнил, кто такая Клептоманка. Он кивнул, поблагодарив девушку, принесшую ему букет от администрации колледжа (кстати, получившего за хорошо подготовленного специалиста достойный бонус в виде вакантных мест для выпускников). – Спасибо, - сказал Тед девушке. И всё, и тут же присел на место. Он тоже был ослеплен и ещё более смущен. Столько славы и за каких-то полчаса… - кто угодно смутиться.
-Это тебе, - снова повторила Лори, уже без букета, просто так, задержавшись возле его крайнего места в ряду. Но тут опять бац! – вспышка. И она снова закрыла глаза. А потом какой-то фотограф рукой отстранил её от Лоренса, дабы получше выбрать ракурс для фотографирования молодого «ученого». В общем, никто даже не заметил стараний визажиста. «Минуту, …девушка, отойдите ещё немного в сторонку, пожалуйста, …спасибо, вот так. Тед, посмотрите на сцену, да вперед. Спасибо. Готово!»
Вообще-то она вручала Лоренсу не букет из трех розовых декабрьских роз, а огромный букет из семнадцати роскошных цветов, среди которых были и розы ректора.
Она уже на сцену вышла с букетом цветов. …Только взволнованный Лоренс этого не заметил. Взял букет и сказал своё скромное «спасибо». Но вот один человек её «подвиг» заметил. … Ректор, передавший ей для Лоренса три розы, заметил в её руках роскошный букет из пятнадцати роз. Заметил, как одну из роз девушка «потеряла по дороге». Пока шла к ряду, где сидел студент Лоренс. Но ректор знал о «причине щедрости» девушки, и промолчал, когда та слила букеты в один. «Дед» лишь по-отечески улыбнулся на проделку «уважаемой госпожи Саммер, успешно окончившей второе полугодие второго курса обучения архитектуре и ландшафтному дизайну».
Пока второкурсница муслякала, целуя добытые ею фотографии, Тед куда-то пропал. На целых восемь месяцев. Вообще-то он делал дипломный проект. В Пасадене, где металлургическая компания уже активно пользовалась его открытием. И, кстати, была тем довольна. Приобретение компанией патента повысило и рейтинг научной деятельности предприятия, и так же увеличило объемы как госсубсидий, так и госзаказов.
Тед появился на горизонтах Лори каким-то вдруг повзрослевшим. Серьезным. Даже относительно своего приятеля Мерфи, всегда отличавшегося тем, что казался значительно старше своих сверстников. И Лори, долгих восемь месяцев не видевшая своего обожаемого мистера Счастье, …видно, от счастья, снова попала в переплет.
Она проникла на выпускной бал, согласившись пойти туда с, пожалуй, самым въедливым и занудным отличником колледжа при лос-анджелесском университете.
Микки Мопс – невзрачный тип, но братишка самой красивой (и самой «вредной») девушки колледжа был тронут вниманием Лори. Та так душевно (удачно) призналась ему в любви…и письменно (по сети), и визуально (назначив свидание в темном кино – зале). Призналась в …вечной преданности и как раз в минуту его глубоких раздумий, с кем бы пойти на выпускной бал? Его приятели пошли туда с подружками, вот… за три дня до бала нашлась такая и у него.
Ло трижды пыталась кинуть прыщавого дипломника во время выпускного бала. Но, увы, ничего не выходило. Этот типчик по вредности не уступал сестренке. Мопс Лори отыскивал тут же и взяв под руку, уводил за собой. Чувствуя как бы право на это. Только Глория засветится в обществе Лоренса (она даже пригласила его на танец, и Тед как будто сделал к тому шаг), но «преданный Микки» оказался тут как тут – возле своей «вечно преданной подружки»: «Ах, вот ты где! А я обыскался. Ну что, потанцуем, любимая?» Лоренс, оглядев раскрытые объятия Мопса, принялся извиняться за вмешательство в «столь близкие отношения», поспешил ретироваться: «Простите, я не знал, что… прерываю ваши отношения». Разумеется, он открутился и от второго приглашения Лори потанцевать. В общем, … зря она тратилась на прическу и новое платье. Весь вечер … она гуляла под руку с «прыщавым» Мопсом и утешала себя тем, что видит своё «счастье» (счастливо танцующим с другими девушками). В дневнике Лори записала: «Зато, когда я уронила стаканчик с мороженым на его пиджак, он не выругался, как сделали бы другие. Он сказал мне: «Ничего. Не берите в голову». (О, простите, я не хотела, а давайте, я застираю ваш пиджак?)… «Пустяки. Праздник же. Кому здесь есть дело до пятна на пиджаке?» …Мне, …мне! …Счастье моё. …Увижу ли я его завтра?»
Никак не хотела Лори замечать достоинств лучшего выпускника колледжа. Микки Мопса ждала отличная высокооплачиваемая работа. Да что там! парня с прыщиками на щеках ждал дом, залог за который было уже уплачен. Микки Мопса ждал штат Флорида – визитка Америки. …А та, что объявила ему о своей «вечной любви» (и называла про себя «прыщавым голубем») всего лишь помахала ему ручкой, провожая на самолет. Даже коварно обманула его с номером своего мобильного телефона. Специально попутала часть цифр. – Пока, …милый! Звони!
Ей шаг оставался до безумия, она решалась на любую глупость, чтоб быть к Теду хоть чуточку ближе, а он, …он переживал о том, как будет устраиваться на новом месте. Как его примут в новом коллективе, в который неожиданно он был назначен руководителем. Лоренс уже …помахал Лос-Анджелесу и папе. – Звони! – И снова …пропал.
***
Каких-то два года прошло. Для неё – это два года пытки без него. Для него – два года упорства. Доказывать, что удача не была случайной – это оказалось не легче, чем надеяться в вечно желаемое всеми «огромное личное счастье», которого, … как правило, так и не случается.
Дневник Лори почти забросила. Так, брала в руки, чтоб вздохнуть с надеждой.
Как все, не сильно выделяющиеся внешностью девушки, она попыталась кинуться в крайность, которая бы насытила её любовную потребность – физику души. Она находила себе любовь по Интернету. Учеба в колледже ей была по-прежнему не трудна, и являлась наполнителем периода жизни. Лори целовалась с теми, кто не был ей дорог. Но, помня «урока» с Микки Мопсом, если и принималась рассуждать о «вечности любви», то исключительно в обществе подруг. А за нежность она боролась в отношении себя только среди близких. Среди её родителей и бабушки (кстати, очень дорогим для неё человеком). Засыпала Ло, как правило, к середине ночи, наслушавшись томных песен группы Кукс, иногда, посмотрев новенькое из порнушек (подобными дисками снабжала Ло приятельница, работавшая в магазине «Диско»). А вот просыпалась девушка с неизменной мечтой, что «сегодня она увидит его обязательно».
То есть Лоренс за два долгих-предолгих года так и не выветрился из её головы и сердца. Силы не забыть его у Ло были. …И что за источник? …Нашелся!
Элиза Лоренс выпустила музыкальный диск. (Кто бы подумал, … «она ещё и поёт»!) С режиссурой не ладилось, сценария на убой – не находилось, зато она нашла в каком-то журнальчике какие-то там стихи. Неожиданно те запомнились. Но ещё неожиданнее – они легли на незатейливый мотивчик, одним пальцем подобранный Лизой на домашнем пианино. Это стало сенсацией: песенка понравилась не только мужу, но и её детям. Её знакомым! Лоренс списалась с автором стихов, поработала с его продукцией и … – тут же побежала в студию звуко-записи. И выпустила диск. Лучшей песней была, конечно, первая её находка. Остальные – были заполнением кружка диска. Но диск вышел, и песенка Лизы Лоренс пошла гулять сначала по Калифорнии, а потом и дальше.
Как же Глории не воспользоваться случаем и не узнать, как там поживает Тед? Чем дышит, …что напевает, насвистывает?
Она взяла микрофон «караоке» от домашней установки, надела на плечо огромную холщовую сумку и … кинулась в гущу фотографов, облепивших в день презентации диска блистательную Лоренс.
Ло не только удалось взять малюсенькое интервью у Лизы, но и выгодно после его продать.
«Певчую звезду» всё-таки больше фотографировали. Актриса всё-таки. Когда-то блистала среди Первых. Но и вопросы, конечно, были. В их числе и те, что успела задать Глория, пока её не вытолкнули профессионалы. Она, подсунув к губам «певицы» микрофон «караоке», выкрикнула: «БЛИСТАТЕЛЬНАЯ ЛИЗА, а как к вашим песням отнеслись ваши близкие?
-О, они поддержали меня.
Элиза позировала. Она и внимания на дурнушку – репортера не обратила. Крутила то улыбкой, то задом - туда-сюда. А Лори, толкаясь локтями, снова спросила: «Какую из песен назвали лучшей ваши дети? …Например, ваш младший сын – Тед? Что понравилось ему?
-Ну, конечно, песенка про непогоду.
-Он напевает её?
-Кто?
-Тед?
Элиза тут же почувствовала, что ею в этой стороне интересуются как-то не так. Или даже не ею. Она развернулась, и внимательнее взглянула на репортершу.
«Боже! Какая страшненькая!». Элиза тут же отвернулась от девушки в куртке с капюшоном, и стала отвечать на вопрос другого репортера.
Но Глория получила, что хотела от встречи. «Значит, он напевает про непогоду? Да, эта песенка мне тоже нравится», - и, насвистывая мелодию песенки, Глория выбралась из толпы репортеров.
К ней тут же подошел долговязый парнишка и, показав ей фото на цифровом фотоаппарате, на котором Лори берет интервью у актрисы, попросил «продать ему её интервью». – Я учусь на журналиста. Это моя первая работа. Но мне так и не удалось получить ответ на свой вопрос. И я хочу воспользоваться тем, что вам повезло больше.
-Пятьдесят долларов и вот это фото - мне.
-Но я могу его публиковать? Ну, если оно понравится редактору?
Ло взглянула на себя: из-под капюшона торчал только её вздернутый нос и выпирающий подбородок. – Да на здоровье!
-Идёт! – парнишка с радостью протянул Лори пятьдесят долларов. – А ваш вопрос и её ответ я уже записал.
-Ну и молодец. Мне их не на чем было записывать. – Лори показала парнишке караоке -микрофон.
Будущий репортер был удивлен без меры. - Ничего себе!
-Учись! – Лори кинула микрофон в сумку, ту – на плечо и, махнув парнишке рукой, пошла своей дорогой. Пятьдесят долларов - ровно столько стоил диск Элизы Лоренс. Получилось, он достался Лори бесплатно!
То, что у Лоренса есть брат и сестра – это факт Глория знала. Когда-то, ещё когда Тед был обременен работой над дипломным проектом и в Лос-Анджелес приезжал лишь на несколько часов или выходные, Лори попыталась сблизиться с Марго Лоренс.
Сестра Теда была младше студентки второго курса колледжа на пару лет. Но отличалась умом более расчетливым, то есть менее отвлекающимся на осмысливание каких-то там нестыковок в отношениях. Марго мужчины интересовали исключительно как цель её дальнейшего устройства в жизни. Она ждала принца. Но принца не бедного. С хорошим довеском из возможностей.
Возможно, именно это и сделало первую встречу Марго с Лори Саммер такой содержательной. Такой коммерческой, типа: вам - веселье от нашего унижения – нам - вашу расположенность.
-Простите… - томно муркнула улыбающаяся Лоренс, а можно узнать, с какой целью вы интересуетесь, нравится ли мне Хит Леджер?
-Дело в том, что я тоже интересуюсь творчеством этого актера. Я заметила, в ваших руках диски с фильмами с его участием.
-Но он умер. …Вы не знали?
- К сожалению. Да, я читала о его безвременном уходе. Я знаю. Но это же не мешает интересоваться им, правда?
Лори решила, что она встретила поклонницу Леджера. Закатывая глаза, она кинулась сливать мед: «Его образы так естественны. Так… насыщенны реальностью. Особенно его роль Джокера в фильме «Темный рыцарь». – И тут же, рядом с именем известного актера, - моё имя Глория Саммер. Я ОБОЖАЮ Хита Леджера!»
Марго представилась, пожала протянутую ей руку и… тут же, как бы даже естественно, поинтересовалась: «Вы подошли ко мне, чтобы упростить знакомство с моим братом? С которым? - Она выставила указательный палец вперед и прищурила один глаз, - подождите, я угадаю. – Оглядев Лори, по-видимому, вычислив, что та не одета, как бы могла себе позволить продавщица галантерейного отдела огромного магазина, она ответила на свой вопрос. – Тед! Да, думаю, вас заинтересовал Тед. – Она помахала диском как веером. – Я угадала. …А Тед уехал. Его нет в городе. И вряд ли вы его сможете в скором времени увидеть. …Мне жаль, (бедняжка)…Глория.
Лори почувствовала, Марго не пытается завершить разговор отказом.
Она выглядела неженкой, но с когтями. Лори она показалась хитрой, но не злой девочкой. И Лори решилась, сказать правду. Улыбнулась, помня, что улыбка - это её страховой полис от заурядной внешности, - да. Да, Марго, кроме того, что я поклонница Хита Леджера, я ещё и … бегаю за вашим младшим братом. – Она дернула плечами. – Бегаю, как дурочка. То есть, - она оглядела полку с дисками, - зная, что у меня нет ни малейшего шанса.
Ло и Марго помолчали. Вторая, будто даже с интересом начала приглядываться к первой.
Лори продолжила. - Не скажу, что я не делала попыток к тому, чтоб стать ему ближе. Но, он сразу дал мне понять, что не всякая девушка способна завладеть его вниманием. Правда, он был честен. Без каких-либо авансов. Его приятель, - Лори отвела взгляд, не зная, знакомо ли Марго имя Мерфи, -…один из его приятелей, - она снова посмотрела на Марго, - тот готов был даже приударить за мной…
-Это Мерфи. – Тут же сказала Марго. И снова замолчала.
-Э… да. Мерфи. Он… хороший человек. Но меня интересует только… Тед Лоренс! – Лори произнесла это тоном клятвы на века.
И замолчала. Глядеть в глаза, такие пытливые, такие понимающие, как у Марго Лоренс, буквально прощупывающие её до атома, угадывающие причину каждой её паузы в признании, Лори было трудно. Она вздохнула и пробежалась взглядом по прилавкам с дисками. Потом вообще опустила голову. Типа: «Будь, что будет».
Марго тихо посмеивалась. «Не хочется быть «отставной» - занятно. Нет, правда, забавное признание. …Занятно было бы взглянуть на столь нелепую пару – Тед и эта… Глория. Саммер? …Не слышала о таких. …И как я могу ей помочь? Возможно ли, чтобы отыскалось нечто, что бы заставило их задержаться друг возле друга? …Если только …супер клей». – И продолжая хихикать, «не злая девочка» возьми да и присоветуй: «Глория, а ты попробуй, … попробуй сначала сблизиться с моим старшим братом. Он ловелас. Думаю, для такой …красивой девушки, как ты, привлечь его внимание сложным не будет. Боб у Теда в авторитетах. Удастся заинтересовать недалекого, занудливого, …противного кривляку, считай, проблем затащить к себе в постель Теда – у тебя ноль».
Такой откровенности Лори не ожидала. Она таращилась на Марго, пытаясь уловить в её словоблудии путь к своему успеху.
Впрочем, и после такой откровенной насмешки Лори не посчитала Марго Лоренс «злой». Она лишь уточнила, сказать ли ей о своей цели Роберту?
-А почему нет? Скажи. Скажи: «Буду вашей …тенью. До тех пор, пока вы не познакомите меня с вашим братом». – Марго не удержалась и хмыкнула. («Боб с ума сойдет! Да! Она же отпугнет от него всех его продавщиц. Он тут же согласится, избавиться от неё.… Любым способом»).
- Он вас поймет. И главное, - Марго свернула усмешку, - ваше признание, Лори, ничуть его не обидит. Он привык к женскому вниманию и …сопровождению.
-То есть, … это будет …как бы шантаж?
Марго оглядела рост Лори. То есть повела головой вниз…вверх и назад. – Нет. Просто ежедневная прогулка …рядом.
Лори не краснела от смущения, но в минуты гнева, её лицо покрывалось розовыми пятнами. Так было и в это раз. Ведь ей как будто дали понять: «А на что ты ещё годна?»
Ло проглотила снисхождение к себе. И, тихо вздохнув, кивнула. - Поняла. Я…поняла. Ваш старший брат копит победы над девушками.
-Да нет же! – Марго тихо хохотнула, - тут как раз всё наоборот. Этим занимается Тед. А Роберт, …ему все равно. Для своих отделов он сам нанимает продавщиц. Он привык замечать девушек. Это профессиональное. И ему, в отличие от Теда, не влом спросить: «Чего тебе?» С Тедом это не пройдет. Я понимаю тебя. Тед пройдет мимо даже самой крутой настойчивости. Просто не заметит. Наш отец считает, что он «слишком целеустремлен».
Лори поняла, Марго всё сказала. И, теперь точно, смутившись, она тихо произнесла: «Спасибо за совет, Марго. Огромное …спасибо». - И, пройдя вперед, мимо маленькой Лоренс, Ло первой ушла из магазина подружки, торгующей дисками.
А через месяц-полтора, после вопроса Роберта Лоренса: «Простите, я правильно вас понял, вы ищите работу в галантерейном магазине?», - не вдаваясь в хитрости, прямым текстом, как учила её Марго Лоренс, Лори сказала: «Роберт, если вам уже надоело, что я хожу за вами, пожалуйста, устройте мне встречу с вашим братом. С Тедом. Я влюблена в него. Но, …я понимаю, шансов на знакомство с ним - у меня нет».
Роберт оторопел. А потом рассмеялся. – Как вы скромны! Как занятно скромны. Значит, вы не из-за работы за мной ходите? А я-то решил…. А то, что мой брат - не Их Величество, что он посещает обычный колледж, ходит без охраны и по тем же улицам, что и вы – это вам известно? … Тогда вы чего-то другого от него хотите. А не просто стать его подружкой. Но ладно. Я понял про ваш английский комплекс. Хотите быть представленной ему – ладно. За вашу настойчивость и… изобретательность, я организую для вас официальную встречу. …Кстати, на днях Тед должен приехать домой. И я всё устрою. Хорошо. А имя у вас есть?
-Я назову его при знакомстве. Хорошо?
-Вот как? – Девушка Боба заинтересовала. – Что ж, …ладно. Договорились.
Он присмотрелся к ней внимательней. Тщательней. Оценивающе. А от такого взгляда как-то сразу уходят в сторону несимпатичные мелочи. Зато замечается то, что вдруг резко значит индивидуальность. Это касается и внешности, и даже характера. Тот угадывается чутьем человека, хотя бы немного знакомого с типами женских уловок. Боб «почуял», в чем сила ЭТОЙ девушки. «Она уверена в результате. Как легко она уговорила меня….Занятная особа. А какие чудесные глазки, как она трогательно худа…».
Боб не стал откровенно смущать вопросами некрасивую девушку. Он согласился познакомить её с братом в кафе. – А за это вы согласитесь прогуляться с нами на яхте. Мы …я и Тед любим прокатиться с друзьями на яхте. Согласны?
Лори подумала, прежде чем ответить. «Ладно. Если что, обману». - Я согласна.
-Что ж, тогда … позвоните мне ближе к субботе. Вот мой телефон. – Он по-приятельски улыбнулся Лори, и передал карточку. - И я скажу вам, в каком кафе будет устроена встреча.
Только вот незадача, Лоренс взял с собой на прогулочную яхту Мерфи. Лори, прибыв к пирсу чуть раньше Роберта, тут же и …передумала быть на яхте в качестве «новой продавщицы». Она ушла с пирса до того, как туда прибыл её «галантерейный покровитель». «Если этот недоумок Мерфи свяжет мою неудачу в раздевалке с моим появлением возле Роберта и начнет об этом болтать, …я провалюсь сквозь палубу. Нет уж, лучше в другой раз».
Другого раза так и не представилось. После выпускного бала Тед уехал из города. Лори удалось-таки выпросить у Роберта номер телефона брата. Только последний, на её попытку объяснить, кто она такая, быстро произносил извинение и тут же заканчивал телефонный разговор. Слова Теда: «Простите, кажется, вы ошиблись. Мы не знакомы», - вводили Глорию в состояние сходное с восторгом от самобичевания. Она, спустя дня три снова набирала его номер. И …улыбалась, слыша его голос. Его вежливый отказ поговорить был ей «горячим чаем в зимний вечер»: «Глория? …Простите, не припомню. …В кафе? В каком кафе? …В Митчеле? …Простите, правда, …не припомню. Извините. А что вы хотели от меня, Глория? …Ничего?! (смешок) Тогда простите, у меня нет времени».
После пятой попытки откопать в памяти Лоренса себя, свой образ, Лори оставила затею. «Я должна видеть его. Он должен видеть меня. Только в том случае, я сумею признаться ему в своих чувствах. Иначе, … мне лучше умереть». - Если бы эта мысль была озвучена, она б прозвучала по-детски, не серьезно. Но если кто-то решил, что всё именно так, тот ошибался. Лори уже даже выбрала метод своего ухода из жизни. Она бы кинулась с моста через рукав залива Дотти. Там красивое место. Особенно при закате.
Теда Лоренса нельзя было назвать бессердечным человеком. Не внимательным – да. Но бессердечным, …нет. Случись что с девушкой, которую уже знал и друг его, и брат, и сестра знала, и даже мать успела поговорить, Тед не простил бы себя. Так бы и жил с чувством вины за «бессердечие своё».
***
И вот он здесь. Он рядом. Он в городе.
Лори, по каким-то своим каналам, узнав о «наличии» Лоренса в списке гостей Жаклин Мопс, в момент нашла человека, с помощью которого вошла в дом сестры «прыщавого голубя».
Увы, воспользоваться расположением Микки Мопса - Лори не могла. И не только потому, что тот был слишком привязчив и тем мог снова испортить ей вечер. Микки женился. Как это обычно бывает, он оказался неплохим парнем, умницей, удачно начавшим и карьеру, и личную жизнь. Только и это Лори Саммер не интересовало. В его вежливости она видела скуку, в его настойчивости - нахальство, а во внешности – только прыщи. Ей даже в голову не приходило, что возможно и она для Теда Лоренса, вот, такая же «прыщавость», которую лучше не заметить, чем заметить и оскорбить пренебрежением.
Теду уже напомнили, что «рыжая чума» и «клептоманка» - это одно и тоже лицо. «Глория. Глория Саммер. Не помнишь?! …Глаза у неё будто кошачьи. Глаза по плошке, говорю. Подводит она их как-то так, …ну как у кошки черно и криво. А ещё ...зубы – ровных два ряда.… Не помнишь?…Да не может быть! Не может так быть, забыть такое лицо. … Худая, подвижная. Высокая, ...ну как бы длинная. …Эй, да вас же брат знакомил. Ты сам говорил. Она на яхту не пришла, обманула Боба. Он тогда без телки на борту остался. Злился… на эту. Не помнишь?! – Мерфи был уже не удивлен даже, а возмущен. - Ну ты крот, Тед! Видно, кроме ржавчины тебя ничто не поднимает. Или ты прикидываешься? Нет?…Но ты это, имей в виду, если она тебе ещё разок позвонит, сразу для меня телефончик возьми. Слышь, не жопься, друг. Меня это кошка достала. Хочу поближе познакомиться».
Тед, разумеется, к сводничеству склонен не был. Да и что это за девушка… кошка? В общем, номера телефона Мерфи не получил. Лори просто больше не позвонила.
А вот столкнуться лоб в лоб Тед и Лори всё же сумели.
***
Никак не ожидала Лори трудностей в доме Мопс. Ей казалось, отличный случай – столкнуться в полутемной гостиной, когда все под хмельком, когда звучит музыка и потягивает к вербальным отношениям.
Лори не пришло в голову, что такой парень, как Лоренс, появившись в городе вот только три дня назад, весь вечер будет занят устройством задницы какой-то там именинницы (вообще-то – задницей завидной невесты с улицы Секвой). Но так вышло. Принимая в дом многочисленных гостей, среди которых были и хорошо знакомые и мало знакомые молодые люди, Жаклин вдруг остановила свой выбор на том, кто преподнес ей букетик фиалок и … канат.
В Пасадене, где теперь Лоренс жил и работал, один чудак, узнав о его боязни, вновь столкнуться с проблемой позвоночника, сказал так: «Глупо, парень. Глупо и скучно жить и оглядываться». Тот чудак сказал, что знает отличный способ, как избавиться от комплекса. – Ходьба по канату.
Человек, по-видимому, Лоренсом был уважаем. Тед проглотил его полу шутку. Он купился, потому что ему самому показалось, что он действительно чуточку «озабочен». Диеты, полное отсутствие спорта в жизни (после колледжа он перестал заниматься поло), однобокость бытия. Он даже в сексуальных отношениях стал осторожен. …А некоторые по-прежнему считали, что он «разборчив».
- Ты можешь навредить своему позвоночнику, подняв девушку на руки в порыве страсти или, получив подзатыльник подвыпившего приятеля. Да мало ли, …споткнешься вдруг или оступишься. И снова - койка. Что, так и помрешь, женщины на руках не поносив, не остановив приятеля, вышедшего за пьяные рамки? Ты можешь даже в дзю до вернуться. Да, Тед! Если ты хочешь этого – вернись! Глупо, Тед, глупо бояться того, что не уйдет от тебя никогда. А если судьба - завтра под авто попасть? Вот, ты сегодня боишься через лужу перепрыгнуть. Нагнуться боишься, да посмотреть на собственное отражение.… Так ведь завтра умирать – загляни, тебе же хочется! …Тебе скоро четверть века, …держи шест. Нет, он не для танцев. Пошли, мужик, я научу тебя, не бояться неизбежного».
И всё же Тед был осторожен. Он перестраховался. Умирать - не хотелось. Он ещё не забыл долгие утомительные месяцы лечения, тяжесть перенесенных операций, муки, когда отходил наркоз, и всё тело сковывали неподвижность и боль. Он ещё помнил, как тихо завидовал людям, любующимся красотой китайского курорта на острове Хайнань. В городке Санья он проходил курс реабилитации. Красивая китаянка катала его инвалидную коляску. Здоровый парень, бывший мастер спорта по дзю до, руки, ноги, …голова – сильна, а спина – на стержнях. Тело, как у барышни, в тугом корсете. Боль и унижение – Тед всё это ещё хорошо помнил. …Но теперь он был как бы здоров, как бы пора и перестать «оглядываться».
Перестать оглядываться, … конечно, да, конечно, хотелось. И девушек поносить на руках, …и по канату – хотелось бы….
Он шел по канату, закрепленному на уровне подоконника окна первого этажа дома Мопс. Прыжок с такой высоты – ему – спортсмену, перенесшему сложнейшие операции на позвоночнике - уже был не страшен. Его научили не бояться неизбежного.
И вот … красотка Мопс стоит у открытого окна, он, отмахиваясь букетом фиалок, шагает по канату, натянутому между фонарем и домом именинницы. Последний шаг и…
-Оп-ля! – он на подоконнике.
Ну, какая бы девушка не заметила такого героя? Самая красивая девушка улицы Секвой тут же заметила!
– Ой, …так ведь это как будто Лоренс. …Объявился. На мой день рождения заглянул. …Как мило. …Привет, привет…
-Это тебе. - Тед передал имениннице грошовый букетик.
И тот был прислонен к губам, чего не было с более свежими и, разумеется, более ценными подарками иных гостей. Например, местный шалун - Чарли Бизон принес, собаку. Отличного щенка с родословной. А кто там из него выйдет, что за зверь – Чарли было плевать. Подарок ценный.
И ещё Бизон пришел с девушкой. С девушкой, которую, подвыпив, спросил: «Ну что, не передумала сорвать платье с именинницы? Давай, детка, я в драке тебя поддержу. Нет, клянусь ботинками – я тут многих покидаю, …морды у всех, просто смотреть не хочется. Давай, рули, крошка…».
Лори, тогда ещё не зная, что слова Джу окажутся пророческими, улыбнулась на фантазии уличного хулигана.
Бизон скучал. На вечеринке он себе равных не видел. У него вообще кроме презрения к мелюзге, какой он считал гостей Мопс – ничего в настроении не было. Он накачивался в ожидании встречи со своей киской, которая ушла, чтобы «заточить себе когти».
Но подружка его девушки оказалась не такой уж страшненькой, как он желал. Ло, когда Чарли выпил, показалось ему даже «очень ничего». – Давай, давай, …не трусь. Я помогу, рви платье, …подумаешь семьдесят тысяч, …ты только начни. Перья от тех тысяч полетят – обещаю.
Лори начала обходить углы, где был Бизон. Его слова её пугали. Он же пошутила на счет платья. Это был только повод. Повод – попасть к Мопс, которую она совершенно не знала.
А тут ещё Тед куда-то пропал. Лори металась по чужому дому, попадала в чьи-то руки, её тискали, целовали, но отпускали. Она шла на поиски Лоренса дальше. Ей хотя бы видеть его, хотя бы видеть…
Чарли из своих углов наблюдал за ней. Вообще-то он хотел увидеть рядом с собой бабу - метал – всю в клепках, тату и пирсинге от бровей до жопы. А тут обычная девчонка, в обычном синем вечернем платье. Он уже имел такую субтильность в подружках, а для развлечения нуждался в ином варианте женщины. «Какая-то она не такая. Такая, наверное, и драться-то не умеет. Может, куколка моя наврала мне?» Весь вечер Чарли пил в одиночестве, стараясь пока не задирать гостей (без сигнала). Покурил травки. (На халяву и такая дрянь показалась ему походящей). А, накурившись, он подослал к Глории парнишку – официанта: «Вон ту, в синем, видишь? Скажи, её «платье» только что с каким-то брюнетом на второй этаж поднялось. Пусть там поищет. Скажи, я закругляюсь. Уйду скоро. Как она тут …без меня. Ну, дергай, …скажи, Бизон желает удачной охоты».
После погрома в спальне именинницы Лори загрустила. Силы будто иссякли. Её солнышко - Тед был с Жаклин как будто не просто вежлив. Как будто эта девушка ему понравилась.
Спускалась по лестнице со второго этажа дома, Ло ощущала нервную дрожь от недосказанности, от пустоты неудовлетворенности: «Придется уйти ни с чем. Снова помешали. Не получилось». Сказать себе: «Не судьба», - нет, такого не прозвучало. Сердце билось всё на той же волне: «Только Тед, только он – мистер Счастье. …Господи, как же он изменился там, в своей Пасадене!».
И вдруг она слышит: «Ну что, поймала её с этим козлом из Пасадены? Я понял, крошка, ты как раз за ним и увивалась. …Что, любим козлятинку, …угадал?»
Лори замерла в шаге. Она стояла тремя ступеньками выше Бизона.
Глаза её вспыхнули гневом, она тут же опустила голову и, не снимая с оскорбителя взгляда, будто готовясь боднуть, пошла прямо на него.
Вообще-то, она была выжата, как лимон при барбекю. Но что-то такое из сил, в ней ещё осталось. - Ты зря так сказал, …Чарлик.
И при всём народе, толкавшемся в гостиной, Лори размахнулась и дала темнокожему парню пощечину. За слово «козел» - конечно, - она меньше обиделась. А более, - что не её «козел» был Лоренс. Это было правдой. По крайней мере, на сегодняшний вечер. Вот, за доставку такой правды Бизон и получил.
Только при Чарли Бизоне опасно и полицейской дубинке грозиться. …А тут какая-то…
-Ну ты,…кошка драная! Что ручонками размахалась?!
Он лишь мягко скользнул рукой по лицу Лори. Так, кончиками пальцев прошелся по глазам, чтоб не пялилась так. Чтоб знала, кому вызов бросает.
Но для Ло это был серьезный удар. По репутации - понятно, но и её носу было больно.
От удара Бизона из глаз Ло потекли слезы с остатками не смытой туши. Лори заслонила лицо локтем, хлюпала носом и старалась сморгнуть попавшую в глаза тушь. – Я тебе не кошка…
Как раз кошкой она и прошипела. И снова замахнулась на парня. А тот, стиснув ей руку, будто стальными клещами, потащил её с лестницы. И из гостиной. Потянул её в темный холл. – А ну, пошли! Поговорим, кто тут в форточку мечтал влезть. … Сейчас я научу тебя, как разговаривать с черными парнями, белая сучка.
Гости, тут же взбодрившись, потянулись в холл, ожидая серьезной стычки. Ведь девчонка (наверняка, спьяну) …свободной рукой снова закатила Бизону пощечину. – Тут тебе ни козлов, ни кошек! Понял, ты,… дерьмо!
-Что ты сказала?! Кто дерьмо? А ну, повтори!
-Ты! Ты, …сам козел!
Чарли обиделся. И не за пощечины. За неблагодарность. Он помочь хотел, а тут… - Ах, вот так?! …А вот так что ты скажешь… – И он принялся ломать девчонке пальцы. Ему хотелось услышать её визг. Её мольбу о пощаде.
Лори закричала. И что же?
– Сам ты козёл! Ты -…козел! …козел, …ко…зел…а…а…а..!
Жаклин спускалась по лестнице. Музыка продолжала греметь. Именинница и видеть, и слышать не могла того, что происходило на выходе. И так же Лоренс. И он - тоже, только по странному направлению потока гостей, понял, что что-то случилось. Что-то происходит в холле.
Он стал спускаться быстрее. – Жаклин, там что-то происходит.
-Где?
Тед ускорил шаг, оставив Жаклин за спиной. Устремился за парочкой лесбиянок.
Те уже не обращали внимания на именинницу. Но как прежде, желали повеселиться по полной. Они втиснулись в толпу наблюдавших за дракой, и начали регулировать диаметр круга, где бились Бизон и никому незнакомая здесь девушка. Девчонки руками делали круг шире, и азартно кричали, то, расталкивая гостей Мопс, как будто выталкивают их из круга: «Драка! Не мешайте! Драка!»; - то разворачивались к дерущимся лицом и подначивали: «Давай, давай, плюнь в его жирную морду! …Козел! Правильно, вонючий козел. Чарли – козёл! А ну, все громко: «Чарли – вонючий козел!»
Бизону не понравилось, что его жертву поддерживают, а до её оскорблений в его адрес, обзываний всяких – никому дела нет. И тогда он схватил Лори за плечи и силой заставил её встать на колени. – Проси, проси, прощения! …Ну, кто тут козел, я или этот, из Пасадены?
Лоренс стал расталкивать всех. – Эй, эй, прекратите! Вы что, забыли, где находитесь?
Наконец, подбежала и Жаклин. Она дважды потеряла туфлю, пока бежала. И потому та оказалась в её руке. И теперь, махая туфлей, Жаклин ударила кого-то по спине. По-видимому, того, кто не подпускал её к зрелищу. – Эй, а-ну, пошли все вон из моего дома!
-Ты - козел! Ты! Только ты, …свинья! – Лори пыталась подняться. Одной рукой она отбивалась от Бизона, тот снова садил её на колени. А другой - она размахивала, пытаясь достать его лица.
И тут Ло. наконец, увидела Лоренса. Тот с трудом протиснулся в круг и тут же замер. Он был ошарашен дикостью представившейся ему картины. На коленях силой удерживалась девушка в синем платье. Только то теперь не выглядело элегантным. По боку до бедра – рваный шов, одна из бретелей платья висела, обнажая круглый холмик левой груди.
Он – то думал, дерутся парни. Подвыпили и, что-то там не поделив, подрались.
И он узнал Лори. Всё в миг и открылось: «Клептоманка», «Девушка с букетом красных роз», она же - «Чума с глазами кошки». «Устроила погром в чужом доме?.. Она что, сумасшедшая? …Кто тут кого бьёт вообще? Неужели она устроила и это?! – Тед недоумевал, глядя, как девушка пытается вырваться, подняться с коленей. - Но как?! Какая может быть между ними связь? И при чем здесь Пасадена? Что это они вдруг завелись? О ком речь?»
- Эй, послушай…
Тед коснулся плеча Бизона не для удара, а чтобы остановить дикую драку.
Чарли моментально отреагировал, будто ждал этого. Он взмахнул локтем и ударил им Лоренса по подбородку. Тед тут же повалился навзничь. И упал бы, если бы не поддержка толпы.
Но он быстро пришел в себя. Он снова стал протискиваться к центру.
-Эй, парень, тебе что, мало? – Кто-то попытался его остановить.
-Мало! - Тед продолжал движение к центру. Теперь он был готов к провокациям Бизона.
Лицо накрыла бледность, будто в миг в ней растворились краски хмельного вечера. Лицо выражало решимость. Брови Теда сошлись на переносице. Глаза поблескивали и уже не от масла романтики. Они ожили. Взгляд Лоренса стал нацеленным. Мышцы тела наливались силой, будто их чем подкачивали, пока Тед продвигался вперед.
При этом рот его оставался приоткрытым. Будто Тед хотел для всех повторить: «Прекратите!». Только слова были бессмысленны. Кого убеждать ими, и девушка, и темный крепыш с лицом пьющего боксера – они оба не в себе.
Лицо Ло горело яростью и стыдом. Она рванулась из рук Бизона, будто из последних сил, и тут же упала. Но быстро поднялась, придерживая лиф платья у груди и, не жалея растрепавшихся волос на голове, за которые пытался ухватить её Бизон, кинулась к выходу.
Но Бизону только радость, поймать жертву. Он ручищами снова обхватил её. Сначала поднял над головой, а потом, будто желая разбить, как фарфоровую куклу, двинул к полу. И снова поставил Ло на колени. – Ты заткнешься? Ты… заткнешься?!
-Оставь меня! Козел, свинья, дерьмо! – Лори, кинув отслеживать обнаженность своей груди, поднялась. И … тут же пнула обидчика в пах. – Вот тебе! Свинья!
Только она зря надеялась, у Бизона ЭТО место было будто свинцовым (настолько драка и полу обнаженность девчонки его возбудила). Но он рассвирепел. Никак не ожидал он ТАКОЙ отваги от девчонки. Это унижало его, это его бесило. – Ты что, …ты куда пинаешь, ты,… да я тебя…
А тут ещё кто-то подлил масла в огонь: «Эй ты, черномазый?! Какого хрена ты лапаешь наших девчонок? А ну, вали к своим обезьянам!»
Бизон тут же оставил Ло в покое и завалил гостя Мопс ударом в челюсть.
Тед пытался ухватить его со спины, завернув ему руки, но Чарли тут же присел, змеей, выскользнув из его тисков.
Обиженный Бизоном гость поднялся на ноги, но тут же схватил оплеуху от темнокожей девушки, находившейся среди гостей вечеринки. – А ну, кто здесь обезьяна? Да ты сам, …ублюдок!»
Обкурившийся парень, весь вечер певший про русскую радистку тоже был темнокожим. Он просто так ударил первого белого, какой попался. – Вот так! …Да здравствует Чарли Бизон! …Давай, черный, покажи этим богатым хорькам…
За «хорьков» певун тут же получил в ухо. От Жаклин.
Её взмах кулаком заметил Бизон. Это было будто красная тряпка. Он решил, именинница бьет его поддержку. – А вот и ты?! Ты, мать твою! Это из-за тебя эта кошка пол уха мне откусила.
-Я тебе не кошка! – И Бизон получил пинок ссади.
Лоренс уже держал Лори за пояс. Стеснительно, правда, держал, стараясь не коснуться голой груди. Он пытался унять девчонку. Оттащить от центра. …А та …пнула Бизона, неосторожно развернувшегося к ней задом. – Вот тебе!
Чарли принялся вырывать Лори из рук Лоренса. При этом он пнул Теда ногой. - На! Получай, … засранец пасаденовский!
-Прикуси свой вонючий язык! – Лори, всё ещё была в руках Лоренса. Он приподнял её и попытался развернуться с нею на руках, хотел выйти из круга.
Но на них напирали зрители. Ему просто не давали выйти из круга. И тогда Ло плюнула Чарли в лицо. – Вот тебе! Козёл! Козел!
-Да замолчи ты!!! – Прикрикнули на неё оба парня.
Драка началась по всему дому. Драка такая,…что посуда, вазы, мебель - всё полетело кувырком. Гости поделились на группировки. Но, дрались, будто не разбирая, сочувствующего бьёт или противника. Всё смешалось.
Жаклин кинулась к выходу. Она закричала, призывая садовника на помощь, просила, чтоб тот вызвал полицию. И это услышал Чарли. И подоспел. И садовнику досталось.
– Я тут полиция, мать вашу! Я!
Тед уговаривал Глорию уйти из дома черным ходом.
-А ты?!
-Я? – Вопрос девушки застал его врасплох. – Я?..
А тут закричала Жаклин. Она завизжала так, что на миг притихли все дерущиеся.
-Во…о…н! Все во…он!!!
Бизон держал Жаклин не за талию, он обхватил её как раз по линии пышной груди. Он нахально ощупывал добычу. Именинница, разумеется, возмущалась. – Во…о…н! Убери от меня свои грязные лапы!
-Это чьи грязные, ты…
Бизон подхватил Жаклин на руки, при этом развернул её так, что та пятками босых ног ударила Теда в живот.
– Посторонись, я сказал! …Ходят тут,… козлы из Пасадены!
Он поставил Жаклин на ноги возле Глории. – Вот! Вот она! Вызывай свою полицию! – Он ткнул в голую грудь Ло пальцем. Тут же оцарапав её длинным ногтем мизинца. - Это она пришла сюда, чтоб платье на тебе порвать. Ей не нравится, что ты при её пацане в дорогих платьях ходишь. - И к Глории, будто радуясь, - что, сучка, …съела?
-Что?! – Жаклин повернулась к девушке, которую утешали лесбиянки, а садовник платком унимал кровь из носа. – Что?! Да перестаньте вы её обхаивать! Отойдите, отойдите от неё!
Бизон ухмылялся, вытирая кровь, текущую из откушенной мочки уха. – Давай, давай, красотка, разберись! Она явилась, чтоб обхезать твоё платье за семьдесят тысяч баксов. О, как!
-Что-о?! – Жаклин ушам своим не верила. – Так это ты разбила зеркало в моей спальне, …ты?!
-Я! – Это был ответ одной. А другому (Бизону, уже чуть повеселевшему, так как драка таки началась и активно продолжалась по всем углам дома Мопс) – ему Ло плюнула в лицо. – Да я! …А ты всё равно козёл!
Жаклин «черно-белые» драки будто интересовали меньше. Она увидела причину всего и была возмущена. - Что ты делаешь в моем доме?! Вон, вон отсюда!
Чарли скалился. – Ну! Задай ей жару, хозяйка! Задай ей!
А Жаклин обернулась и … закатила затрещину ему. – И ты – вон!! Свинья! Тебя сюда тоже не звали!
Чарли набычился. Лоренс тут же заслонил собой Жаклин. – Успокойся!!
Он успел схватить взлетевшую вверх руку Чарли и завернуть её. Только Бизон всё равно устоял на ногах. Он толкнул на Лоренса садовника. И пока те смешались, крикнув: «Ах, не звали! Ну так поцелуйтесь!» – И, взяв двух девушек за шеи,… он моментально сдвинул их головами. Быстрое движение. Молниеносное.
Лица девушек были разбиты. А Бизон, тут же кинув их, будто кукол, - рванул из дверей дома.
Он будто свихнулся. От злобы ли, от возбуждения ли, он махал руками, он кричал, будто пришла к нему большая радость. Что-то такое (вроде крыши), съехало в тот миг в его сознании. Он, будто идиот, не понимающий, что наделал, бежал, оглядывался и ржал: «Ха-ха! Вот и целуйтесь! Целуйтесь, козлы и сучки! Я вас всех, я сделал всех. Я! Я – Чарли Бизон - сделал вас всех! …Ха-ха! Всех!»
Треск, который раздался от звона двух голов, был таким крепким, что сразу стало ясно, девушки пострадали серьезно. Понятно, что к утру на их лица страшно будет смотреть. Это будет сплошной синяк. К тому же нос Жаклин был сломан. Лори – повезло больше. Она получила сотрясение и тут же, потеряв ориентиры, свалилась на пол.
Жаклин была в состоянии шока. Не чувствуя боль, она трогала кровь, бегущую из носа и нелепо открывала рот. – За…а…что? – А потом тоже упала. Прямо на Лори.
Последняя была в сознании, первая - в обмороке.
Тед наклонился над обеими, оценил состояние. Потом поднял голову и посмотрел на безумца.
Лицо его дернулось. И будто это не было злостью. Он будто решился объясниться с сумасшедшим понятным тому языком. Выпрямился. И пошел к распахнутым дверям.
-Эй, эй, парень, …не ходи туда. … Бизон с ума сошел, ты же видишь, …не ходи туда.
Садовник зря его держал. Тед всё услышал, но руки с себя его стряхнул. – Погоди, …я сейчас…
Ло только и успела увидеть, глядя с пола вверх, будто плавный шаг Лоренса через их с Жаклин тела. Он будто проплыл над ними. - Те… е…д.
Драка его с Бизоном была один на один. Никто поначалу не вмешивался. Схватка была жестокой. Но и красивой, по мнению притихших гостей. Мужской была драка.
…А через некоторое время в двух молодых мужчинах трудно было узнать тех, что явились сюда, в этот дом, внеся один милого щенка бультерьера, а другой – букетик фиалок. Разнять, разбить их схватку – не смог уже никто.
Пока прибыла полиция, парни были уже почти голыми, вся их одежда была рваной. Дубинки, применяемые к ним – не действовали. Они оба будто не чувствовали боли, им будто важно было добить один другого. Кто-то должен был остаться последним стоящим на ногах.
Это был показательный реслинг. Бесплатный бой на вылет. И в нём участвовали не спортсмены. А не до боксер и полу инвалид – бывший мастер дзю до.
Лори осипла от крика: «Да разнимите же их кто-нибудь, они ж убивают друг друга!!!»
Крики людей, полицейские дубинки, стрельба в воздух из пистолета – двум полицейским не помогли. Из второй подъехавшей машины выбежали четверо полицейских.
Дерущихся разняли. При том как? Лоренса, например, трое полицейских буквально головой кинули на дорожное покрытие. А когда тот, охнув, затих, лежа на спине, тут же втроем присели, упершись коленями в его грудь. – Попался!
Забирать в участок было некого. Оба парня были при смерти. Их погрузили в разные машины «скорой помощи» и отправили в клинику.
День рождения Жаклин Мопс закончился тем, что её гости принялись помогать друг другу, подлечиться мазями, лейкопластырями, подкрепиться стаканчиком виски для успокоения и, разумеется,… дачей показаний полиции. Саму хозяйку отвезли в клинику. У неё действительно был сломан нос и что-то там ещё.
И тут, в ходе допроса свидетелей всплыл факт, …что Глория Саммер… и начала первой, и закончила дракой. И девчонка …всё ещё была тут, была на ногах.
Полиция увезла Лори в участок. Кажется, громилы с дубинками даже обрадовались, найдя «виновную».
***
Судопроизводству Лос-Анджелеса был устроен тройной хук. Саммеры – против Мопс (в их доме была избита, унижена и оскорблена их дочь); Мопс - против Саммер (материальный и моральный ущерб, нанесенный их дочерью – незваной гостьей). А так же - Мопс против Хопкинсов – увечье, оскорбление, дебош, материальный и моральный ущерб. В общем, Чарли грозил срок.
Были ещё иски: Хопкинсы – против Лоренса и Лоренс- против Хопкинсов. Но родители парней неожиданно забрали свои претензии назад. Зато они все сплотились против Полицейского управления. (Превышение полномочий, нанесение оскорблений, серьезных физических увечий). В общем, у читателей местной газеты, создалось мнение, что началась коммерческая война. Каждый старался оплатить дорогостоящие операции за счет другого.
Девушки через три дня были выпущены…на свободу. То есть выпустили под залог и Глорию. А Жаклин, полечив нос и зубы, получив порцию внушений от психоаналитика, тоже была дома. Разумеется, видеть никого не хотела. Даже слышать. А ведь бедняжке звонили многие. В том числе и Тед, и даже Чарли Бизон. Позвонила ей и Глория. Она только хотела узнать, виделась ли та с Тедом.
-Да пошла ты!!!
Лори не «пошла». Она перезвонила. – Жаклин, не кидай трубку. Ты можешь сейчас столкнуть меня с крыши.
-Что?!
- Жаклин, я люблю его. Люблю Теда. Меня не впускают к нему в палату. Я думала, может, ты…
-Ты что, …ты ненормальная!
-Да обычная я!!! – Лори кинула трубку.
Жаклин, мучимая совестью, отзвонилась по отметившемуся дважды номеру телефона. – Это я? …Это ты?
-Я.
-Так ты блефовала, да?! Ты не прыгаешь ни с какой крыши, да?! – Жаклин уже решилась кинуть разговор.
И вдруг услышала отчаяние в голосе Ло: «Скажи! Скажи только! Ты видела его?! Что с ним?! Ты знаешь, как он?»
-Сумасшедшая! Ты… сумасшедшая. Никуда я не холила. – Жаклин заплакала. - Куда я пойду, …с таким лицом…
-При чем здесь лицо, Линни? …Мне сказали, Лоренс больше никогда не встанет на ноги.
-Что?! Как это? – Жаклин вдруг вспомнился бой мужчин. – …Как это…не встанет?
- Ему сломали позвоночник.
-Вот,…дела. Вот сволочь, это Хопкинс!
-Я поняла, …ты ничего не знаешь. Извини. – Лори больше не позвонила.
У обоих парней были проломлены головы. Оба были упакованы в гипс. У Чарли были поломаны ребра, ключица, левая рука. Лоренс вообще лежал пластом, и врачи сокрушенно крутили головами, когда его родные, в который уже раз спрашивали, встанет ли их сын когда-нибудь на ноги.
А это… могло означать суровую судимость в биографии Чарли Бизона.
Только Чарли знал, что НАСТОЛЬКО он Лоренса не бил. «Он же стоял на ногах. Я помню, я помню, он оставался на ногах. Это не я! Спросите его! Его спросите!!! Он не может подставить меня! Я не бил его так, я его не убивал!!»
К Бизону начал приходить не только следователь с адвокатом, но и психиатр.
В тюрьму - Чарли на фиг не хотелось. Косить под сумасшедшего – тоже! Он бился головой о стену, требуя свидания (очной ставки) с Лоренсом. – Он скажет! Он должен!!
И он пришел к нему. Был допущен. И это была серьезная встреча. Лоренс был в норме, только спина. Ему даже зубы передние успели вкрутить, челюсть с трещиной – поджила.
Он мог говорить, когда увидел в дверях своей палаты Бизона. - П…п…ривет, Чар…ли.
Бизон – парень, может, и из железа, но …текучего. Ему стало плохо. Не вида Лоренса он испугался, его улыбки тронула.
Зубы – в скобках, челюсть поддерживается бинтом, а он… улыбается. – Да брось ты, …зах…ходи.
-Ты заикаться стал?
-Эт…т…то пройдет. Послед..т…т…дствие ш…шока. – Тед провел вдоль тела обеими руками. Кровать погладил. – Л…лежать …теперь…д…д…док…к…к…а! – Он отвернулся к стене. Произнести слово: «До конца», - не повернулся язык.
Пока был в клинике (адвокат Чарли толково настаивал на этом, уже убедив Лоренсов, забрать иск против своего клиента), Бизон часто заглядывал в палату к Теду. Сначала, чтоб помириться, потом от скуки стал заходить. А за месяц так привык, что всех медсестре ставил на уши, если те запаздывали с уткой для его «лучшего друга». – Мать вашу! Я скажу, чтоб вам зарплату утками выдавали, черепахи зеленые! (Костюмчики у сестер были фисташкового цвета).
***
Как раз Чарли и принес Теду весточку от Глории. – Подруга сгоняла до суда. Штрафом отделалась твоя девчонка. Может, судья на неё запал? – Он потрогал укороченную мочку своего левого уха. - …В общем, легко отделалась. Двести тысяч – и все дела.
-Она не моя.
-Как так? …Врёшь!
-Честно. Мы сталкивались – да, но… в доме Жаклин я впервые к ней присмотрелся.
-Ты чё, честно?! – Чарли никак не верилось, что ему проломили череп запросто так. Он был уверен, что Лоренс кинулся на него из-за девчонки. (Понятно, что именинница – дело «залётное», Чарли считал, девушкой Лоренса была Глория). Из-за той, что дала ему по морде – он считал, всё только из-за неё. – Ну ты зря от такой девчонки отрекаешься.
-Это ты потому, что она тебе в лицо плюнула?
-А кто ещё на такое тронется? …Нет, парень, я крутых девчонок уважаю. Она дала мне по морде из-за серьезного чувства к тебе. Это ж надо уважать. …Я считаю, так. А плюнула, …плюнула, когда я «козлом» тебя назвал. …Вот так.
-С чего бы ей из-за меня бить тебя? Между нами ничего общего.
-И ты с ней не мутил?
Тед улыбнулся. – Никогда.
- Как с чего? Она же шла на это. Честно тебе говорю, моя девчонка, …знаешь Джу Зеркальце? Самая красивая черная на Секвой! Честно! Моя девчонка. Она мне так и сказала: «Чарли, ты должен отвести эту девчонку в дом к этой мерзавке. Та затащила её парня в постель». Да, она так и сказала: «Платьем, - говорит, - расплатится за то. То стоит кучу бабок». Ну, я её и провел в дом. – Чарли почесал упакованную в гипс руку здоровой рукой. – Правда, платье как раз на имениннице и осталось.
Чарли посмотрел на Лоренса. Для этого ему потребовалось нагнуться над его кроватью. Тед лежал пластом, от бедер до шеи – гипс.
- Ты не сильно злишься, что я твоей девчонке платье порвал? Нет, честно, друг, я даже не смотрел, что у неё там под ним. Честно, в мыслях не было. Но она кинулась и я, …только чтоб остановить. Понимаешь?
Лоренсу было всё равно. Всё в прошлом. И девушки на руках, … и их яркие платья.
Больная рука зудела. Гипс уже снимали. Делали снимок руки. Но только толи по настоянию адвоката, толи там действительно что-то не так срослось, в общем, Чарли руку снова сломали. И он снова был в гипсе.
Чарли расчесывал кисть руки, свободную от бинтов. – Она мне, кстати, такой клевый пиджак попортила. …Но я не в обиде. Джу его уже в починку отдала. Будет как новенький. …И я когда-нибудь… – тоже.
Чарли изогнулся в корпусе, приблизив своё лицо к лицу Лоренса. Он заметил, что тот отвел взгляд в сторону. – Эй, что сестричку позвать, писать хочешь?
Лоренс не стал требовать справедливости, он не прогнал того, кто, так или иначе, уложил-таки его на лопатки. Он сглотнул дерьмовое настроение и, сморгнув, снова посмотрел на Чарли Бизона. – Нет. Не хочется пока.
-Ну ты не томись, если что. Я тут всех на уши ставлю, если мне чего хочется. А что, такие бабки по страховке эти - штанишки - получили. Пусть побегают. Пусть полечат. – Чарли снова от души почесался.
Тед смотреть на такую свободу не мог, сглотнул тоску и отвел взгляд. Под лопатками его третью неделю зудит. Кто почешет?
Чарли не замечал в друге такой заботы. - Мне сказали, через недельку руку освободят, …потом с шеи хомут снимут. А ты, ты вообще как себя чувствуешь?
- Превосходно.
Чарли понял, это шутка. – Я слышал, ты уже был в таком положении. Говорят, тебе в дзю до серьезно накостыляли.
-Было.
-Какой пояс носил?
-Черный.
-Круто!
-При чем здесь цвет. Главного соревнования я так и не выиграл.
И тут Чарли не сдержал слезной правды: «Что ж ты полез ко мне тогда?! Девчонка, сам говоришь, не твоя. …Спина – вон – калеченная. Какого черта, Тед, что ты полез?!»
- Думаешь, было бы лучше отыграть назад? – В глазах Лоренс была не то усмешка, не то горечь улыбки.
-А что, …день был дерьмовый. Я бы отмотал.
-А я… не знаю. Думаю, нет. Чему быть….
И вдруг Чарли замечает девушку в дверях палаты. Он показал на неё пальцем. – Эй, смотри…
Тед Лори видеть не мог. Пока и шея его должна быть неподвижна.
-Эй, тут к тебе… - Чарли сжал губы. Тихо поднялся со стула.
Тед не понимал, что происходит. Он нахмурился, глядя в лицо своего бывшего неприятеля.
Чарли поднялся, но потом наклонился и похлопал Лоренса по руке. – А может, и я. Только чуть позже так скажу. Я про отмотку. …Ладно, пока.
Глории показалось, Чарли нарочно ей так ласково смотрит. Будто пытается сказать, что врагов тут больше нет. Что нечего и на него волчицей смотреть.
Чарли вышел. Тед вынужден был смотреть туда, куда уже смотрит пятую неделю.
Белый потолок. Прямоугольник, ограниченное пространство, на котором изредка мелькают солнечные блики. – Кто, кто пришел?
Вопрос будто от слепого шел.
Лори сжала руками горло, ей хотелось закричать.
Тед угадывал, кто пришел. Он угадывал по поведению Чарли. Он угадывал по запаху в его однокоечной палате. Он угадывал по звукам, как будто тоже изменившимся в связи с тем, что кто-то важный появился на пороге палаты.
И всё-таки он не выдержал пары минут, пока она хотела понять, насколько всё тяжело. – Кто, кто там? Подойдите ближе.
Только он уже понял, кто стоял на пороге его палаты. Он только понять не мог: «Теперь, …зачем теперь она пришла?»
***
Не слепи она его образа заранее, пойми она, пойми, дурочка, раньше, что он – обычный парень. Обычный, каких по улицам - много, …она б может, и не прошла б дальше порога палаты. Но перед ней …лежал её мистер Счастье.
Джу сказала, что «парень не поднимется». Но Лори решила, что это от гордости. От гордости за своего крутого парня, что Джудит имела в виду, что Тед не поднимется, оттого, что попал в руки такого мясника как Чарли.
Марго на её плече всплакнула: «Братишка вряд ли встанет на ноги». Лори решила – эмоции. Больные мужчины всегда выглядят жалко. В глазах таких, как Марго Лоренс, теперешний братец вряд ли может выглядеть «настоящим» принцем.
Мерфи. Как будто бы ни и с того, ни с сего… плюнул ей в лицо. Прямо по выходе из суда. Лори решила, тот точно подписался под тем, что его друг больше никогда не сыграет в водное поло.
Родители Теда молча прошли мимо её слов сочувствия, мимо её признания, что она любит их сына. Они промолчали, когда услышали, что для неё – «лучше парня нет и теперь».
Роберт, только заметив её порыв, приблизится к нему, тут же отвернулся. А когда она попыталась объяснить ему, что не жалеет о том, что она сделала в тот день (ни о чем не жалеет!), он выкрикнул ей в лицо: «А о чем может жалеть такая как ты?! Посмотри в зеркало, … пустое лицо! Ты была никем, ни с чем ты и останешься! Сфинкс! Вот - только это и вспомнил Тед – твоё лицо, когда Мерфи объяснял ему, что дурочка, которая пыталась попасть к нам на яхту и та фетишистка, что воровала носки в колледже – что это одно лицо! О чем ты можешь пожалеть?…Несчастная, глупая дурочка…».
И даже ректор, ректор, который знал всё и уже давно, …когда Лори забирали прямо с лекций для участия в заседании суда, вышел из своего кабинета и проводил её долгим как будто осуждающим взглядом. Ни капли сочувствия, ни слова ободрения. И он винил её в случившемся.
И даже родители осуждали её. Её любимая, всё понимающая бабушка: «Вы все, вы все отреклись от нас с ним! Вы опустили руки. А он не умер! И я всё ещё люблю его. Люблю, потому что он не запретил мне этого. А вы все – да! Вы … запретили мне жить!»
И вот сейчас Чарли. Бизон скалился, будто радуясь, что она получило то Счастье, которое заслуживает.
Но минута слабости прошла.
Она видит его живым. Ноги как будто голы под простыней. Но лодыжка правой ноги в тугой повязке. Руки – тоже целы. Они лежат прямо, вытянутые вдоль туловища. Далее – торс. Чуть выше ягодиц он обхвачен каркасом из пластика. Из-под простыни хорошо виден бок Теда. Выше – у шеи – наложен гипс.
Обнаженность бедра Лоренса (тот был без трусов) действует на Лори возбуждающе. Нет, сердце её итак готово выскочить из груди, как будто накручивать, возбуждая себя ещё и тем, что увидела - не стоит. Но обнаженный бок – это по мнению Ло, «что-то из сорта нечто». Тем боле Тед напрягся. Он понимает, его разглядывают.
Он мог бы прикрыться, руки ж двигались. Он мог поправить на себе простыню. Но он будто не замечает того обстоятельства, что она видит его голое бедро. Будто это ему не важно.
Она опускает голову. Стоит еще так, навалившись на дверь. Молчит. Не отвечает на его вопрос. На предложение подойти ближе – не откликается. И вот он тоже замолчал. И она поняла, он знает, кто его разглядывает. Кто вот ТАК …может его разглядывать. Она снова посмотрела на кровать. На Теда.
– Здравствуй.
Он молчит. И тут вошла медсестра. – Вы что же не проходите? Ну вот, я же сказала вам, что скоро повезу больного в рентген кабинет. – Она улыбнулась. Но была удивлена странной пассивности гостьи (та до того была довольно шустра). – Простите, девушка, но нам пора.
-А можно, я пойду с вами?
Медсестра ещё более удивилась. – Разумеется, нет. Но … - она посмотрела в сторону Лоренса, - до рентген кабинета двадцать шагов, если хотите…
-Нет!
-Да, я провожу!
Медсестра посмотрела на первого, …на вторую. – Ладно, сами разбирайтесь.
За пару минут она переоборудовала кровать Лоренса в кровать – каталку.
-Позвольте? – Она улыбнулась девушке. - Просто отойдите от двери, иначе мы не проедем.
И вот медсестра обошла кровать и дернула её за ручки на себя.
Тед видит всё тот же потолок, но он движется. И на его фоне голова темнокожей медсестры по имени Дороти. Голова её покрыта медсестринской шапочкой, почти скрывающей темные пушистые волосы. Лицо добродушное улыбчивое.
И потом, когда показался угол открытой двери, Тед увидел Глорию.
Дороти оглянулась. Ей было важно сразу понять, не грозят ли здоровью вверенного ей пациента вот такие чувствительные встречи?
И что же она увидела? Эти двое смотрели друг на друга, будто впервые встретились. Просто столкнулись в дверях: он – на кровати каталке, она - стоит столб-столбом. Даже как будто не в лицо ему смотрит.
Дороти дернула широкими бровями, поджала губы. Скривила их. «Странная встреча. А ведь так плакала, так убивалась, когда я сказала ей, что в таком состоянии он уже второй раз. Парню двадцать четыре. Возраст достижений, в том числе и в любви. Он в прекрасной форме, но вот так, катать его всю жизнь, …всю долгую оставшуюся жизнь. …Почему же она молчит сейчас? Хоть бы слово, хоть бы жест какой…».
Дороти перевела взгляд на больного. Тот смотрит на визитершу. Никаких эмоций. Никаких чувств. «Почему он не хочет, чтобы она проводила его до рентген кабинета? …Стесняется. Глупый мальчишка. Воспользовался бы вниманием девушки, не красавица, конечно, но всё-таки, … хоть кое-что. А так, скучать в одиночной палате…Молчит. Видно, не хочет. Ну, …хозяин-барин».
-Чуть в сторону, а то мы вас заденем.
Лори посторонилась.
Несколько разочаровано Дороти дернула кровать и та покатилась дальше.
Медсестра, кажется, даже быстрее обычного управлялась с кроватью Лоренса. Лори едва поспевала, ведь ей приходилось пропускать ещё тех, кто шел им навстречу.
И вот – рентген кабинет.
-Ну вот мы и пришли. – Дороти остановилась. – Ну? Откройте хотя бы двери.
Она рукой показала Лори на дверь. Девушка покорно распахнула обе половинки двери.
Колеса кровати чуть подскочили, она переехала порог кабинета.
-Тед, … я буду ждать тебя.
Медсестра жестом руки показала, что Лори лучше убраться. – Теперь уж не мешайте, милая.
Лори вцепилась в кровать руками. – Ты не понял меня, - она не отрывала от него взгляда, - я буду ждать всегда.
Кровать проехала вглубь кабинета.
-Закройте дверь, - произнес кто-то из кабинета.
Лори так и держалась за кровать. Ей напомнили, что она обязана уйти.
Она склонилась к лицу Теда. - Я поняла, мне уже не важно, когда я услышу те самые слова, которые хочу услышать, …но всё равно, знай…
Медперсонал, прислушиваясь, замедлял шаг. Все смотрели на взволнованное лицо девушки.
-Знай, что я…
Дороти снова дернула кровать на себя. – Вам же сказали, закройте дверь, …пожалуйста.
Медсестра решила, что её пациенту … это – не нужно.
Ну, тот вёл себя так. И был белым, как мел. Будто вся кровь схлынула с лица: белыми были чуть впавшие щеки, губы, чуть заострившийся кончик носа, скулы.…Даже будто растеряли цвет, став размыто серыми глаза Теда, глядевшие, будто сквозь голову склонившейся к нему девушки.
Он и теперь не раздавал авансов. «Зачем? Что за блажь? Пусть уходит. Забывается большее».
Дверь закрыл кто-то из проходивших мимо медиков. Лори вдруг расцепила пальцы, и тут же кто-то закрыл перед ней двери.
Ей помогли подойти к скамейке. Она выглядела потерянной.
Лори присела. К ней тут же подошел врач, По-видимому, он был свидетелем последней сцены. Не зная, как утешить девушку, он постоял рядом, а потом, присел. Но сидел не долго. Как только за дверью кабинета послышался шорох, он произнёс: «Понимаете, …понимаете, - он посмотрел на надпись, загоревшуюся над дверью рентген кабинета («не входить»), тут же поднялся со скамейки и закончил фразу, - иногда совсем не обязательно отвечать девушке. Даже лучше помолчать. Думаю, он так и сделал, посчитав, что вы итак знаете, что он не против. Ждите». – Врач дернул плечами, будто сказал сам себе: «Я сделал, всё, что мог». И он ушел.
Глория не плакала. Но она всхлипнула, когда врач отошел. Из кабинета вышла Дороти. Она заметила Лори, покосилась на неё и прошла мимо.
Глория и ей посмотрела в след. Потом поднялась со скамейки и пошла по коридору к выходу.
Но она пришла сюда на другой день. Теду как раз сделали новую повязку на лодыжку.
Медсестра дежурила другая. Эта – была к Лори равнодушна. И к делу – тоже. Она и о самочувствии Лоренса – не особо думала. Её дело – исполнить, всё, что от неё требуется. А если распоряжения врача исполнены, она была свободна от посторонних мыслей. В смысле – от мыслей о больных, клинике и вообще, о чем-то пахнущем больничными коридорами.
Именно поэтому у Лори оказалось лишние полчаса для общения с Тедом. Вернее, они и сегодня взаимно молчали.
Тед попытался притвориться спящим. Но Лори тихо пережидала его попытку избавиться от неё. Тогда он повозился и сказал, что ему нужна медсестра.
Лори вышла за медсестрой. А та… не впустила её в палату. – Стойте тут! Неужели не понятно, больной три часа назад принял пищу, сейчас у него время туалета!
-Я понимаю. Я подожду.
Медсестра смотрела на Лори рыбьими глазами. Она посетительницу совершенно не понимала. Нет, она, как и весь персонал, знала предысторию того, как больной стал больным. В клинике бытовало однозначное мнение – парень заступился за дуру, и вот – она ходит теперь под дверью его палаты, совести не хватает кинуть его. А он, что он, не известно ещё, поднимется или нет. Нужны деньги на операции, нужны врачи и те, которых днем с огнем…. Когда он ещё встанет, когда у него будет выбор?
Дороти, пожалуй, была единственной, кто стоял исключительно на стороне Лори. Но со вчерашнего дня как будто что-то и в ней поломалось. Она вдруг решила, что Лори – слабоватая девушка, не потянет таких испытаний.
Лоренс не был больным абсолютно, то есть он был адекватен, прекрасно осознавал обстановку, ситуацию, себя в ней. Даже роль Глории, которая, по его мнению, приходила к нему из-за чувства вины, даже её роль ему была ясна. Тед был уверен, Глорию к поступку подталкивает Роберт. Он так и сказал Чарли, что Лори – не его девушка, …а знакомая его брата.
Когда Тед и на третий день увидел «странно недовольный» взгляд Дороти на дверь, он понял, кто в неё вошел.
Медсестра, забрав градусник изо рта Теда, нарочито громко спросила: «Тут посетительница… из неразговорчивых. Помолчать хотите?»
Тед прикрыл глаза – да.
Дороти пожала плечами и, снова лишь покосившись на Лори, молча вышла.
Сегодня молчали не долго.
- Ты что-то там про «ждать» говорила, … не нужно. У Жаклин к тебе претензий нет, а я,… я сам знал, чем это всё может кончиться. Для меня. – Он скосил глаза. - Так что считай, я сказал, …сказал тебе всё. Не нужно ничего ждать.
- Жаклин сказала на суде, что это ты сказал ей, что я … сильно тебя не люблю. Откуда ты знаешь про «сильно» или нет?
Тед нахмурился, припоминая детали дела. – Я вообще-то про фотографию тогда сказал. Ты сделал дыру… на месте моей головы.
-Я не знаю Жаклин. То есть, я не знала её тогда. Но я знала тебя.
На лице Теда удивление. Но вопрос: «Откуда?» - он не произнес. И Лори продолжила о своем: «Я всего лишь исключила тебя из фото. Ты был там…лишним».
- Что за дикость. …Ты же взрослый человек.
Она помолчала. Про «взрослость» ей напоминали многие. Сентенций от Теда – она принимать не хотела. Как это бывает, чужой на такое укажет – нахамишь, свой, родной человек - пропустишь мимо ушей. А вот, а вот если тот человек скажет, который уже есть часть тебя – подумаешь, как ответить. И иногда ответишь. - Иногда не выносимо оставаться в рамках разумной взрослости. В ту минуту я слышала…за стенкой, как ты тянул время, а она стонала, изнемогая от нетерпения. Ты не хотел быть там. Быть с ней. Я это поняла. Твоё присутствие там - мне казалось несправедливым.
Тед произнес: «О...о…о», - и чуть дернулся всем телом. Ему хотелось отвернуться. Это же так естественно, отвернуться от того, кто тебе утомительно неинтересен. Но он лишь прикрыл глаза и так полежал какое-то время.
Позавчера он её не ждал. На другой день, он надеялся, что она всё поняла, что она не придет. Сегодня утром… он вдруг подумал, что ведет себя, …как тяжело больной человек. Что ему хочется капризничать. Именно при ней, при этой девушке. «Хочу - не хочу». Он понял, что девушка сейчас сильнее его. Она не капризничает. Ей хочется – она приходит.
Ему стало стыдно своей слабости.
Лоренс уже переживал такое состояние. Когда вдруг и по причине и без неё, ему хотелось плакать ребенком. Хотелось спрятаться под простыню, кричать, долго пузыря соплями: «Нет! …Нет! Нет!!» И многое из того действительно было. Но в тот раз ему повезло с врачами. Один из них помог ему сосредоточиться на здоровье, отнестись к себе, как к «залежавшемуся в постели». «Методики подъема таких пациентов на ноги есть. Ты молод – преимущество хорошее. Работай с собой. Прежде всего, уходят в растительность те, кто кидает себя. Хочешь, я дам тебе адрес одного борца?»
Тед тогда согласился. Только он ожидал, что ему дадут электронный адрес… борца, спортсмена. А писать ему пришлось, чтоб поделиться своими опасениями, сможет ли он, не кинуть себя, хватит ли у него сил подняться… Стивену Хокингу – величайшему английскому астрофизику. Человеку, борцу. Великому борцу за право оставаться Человеком полезным Миру. Господин Хокинг прислал ему два фото. На одном – он – цветущий, подающий надежды молодой человек, на втором – снимок, сделанный его теперешней супругой – его сиделкой. Стивен Хокинг – человек занятой и ценящий своё здоровье и время. В своем письме он не давал советов. Он лишь задал вопрос: «Господин Лоренс, на каком из фото Вы не видите Человека?»
Тед долго думал над вопросом. Он знал, что Стивен Хокинг прикован к инвалидному креслу, что у этого человека неподвижен даже язык. Но он живет, любит, и любим. И главное – он творчески трудится, получая от жизни всё то, что позволяет ему и в таком состоянии оставаться Человеком. Оставаться мужчиной, уверенно СТОЯЩИМ на ногах. Тед посчитал, что ученый потому и не написал слово с маленькой буквы, так как не считает своих теперешних человеческих размеров мелкими.
Переписка была продолжена. Тед даже увлекся тайнами чёрных дыр и строением Вселенной. Лоренс понимал, не один он, попавший сложную жизненную ситуацию человек, который докучает ученому космических масштабов земной и даже как бы «районного» размера проблемкой. Но совет ученого: «Если есть хоть малейший шанс подняться, поднимись!» - это он помнил и тогда, когда после многомесячного лечения в разного сорта клиниках, после многомесячной реабилитации уже твердо стоял на ногах.
И вот он снова в том самом положении. «Что, идти по кругу? Снова капризы, снова попытка встать, опершись на чей-то пример?» Тед решил, хватит. Он решил, что теперь, он сам себе должен стать примером.
К нему уже дважды заходит психоаналитик. И дважды он записал в своем блокноте: «Пациент адекватен и настроен на полное выздоровление». Тед, правда, покривил душой, сказав ему, что будет рад увидеться со всеми своими знакомыми, которые пожелают к нему заглянуть сюда. Вообще-то, он никого не хотел видеть. А эту – так даже не ожидал. «Девушка, которая умеет странным образом настоять на своём». То есть, к разговору с Глорией Саммер, имя которой ему напомнил Роберт, Тед готов не был.
Но двух дней для разбега – ему хватило. Сегодня утром он посчитал, что готов. Готов выслушать мнение. «Ходит, значит, это надо и ей, и мне. Иначе бы её здесь не было». Плакать от борьбы с неизбежным – он решил, глупо. Но он не понимал причины порыва девушки. Будь он сейчас на ногах, он бы и сейчас прошел мимо, постаравшись не заметить того, что ему и странно и не интересно. Но пока выбора у него не было. Отказать девушке в посещении – это насторожить врачей. Тед не хотел сложностей. Потому без капризов стал разбираться в «безумных порывах» (делать всё равно нечего).
-У меня такое чувство, что есть какой-то второй Тед Лоренс? …Нет?
-Возможно. Только для меня это ничего не меняет. Когда я вижу тебя, я считаю идеал – ты.
Он понял, что его идеализируют и уже считают карманным. «Когда, чем я дал повод, думать так?» И, наконец, после долгого удивления (его долгого «о…о…о…о»), он начал задавать вопросы.
- Ты не вспомнишь, когда мы встретились впервые? На рождественском балу, так? Ты поднесла букет.
-Мы не встречались.
-А… ну, да. Но мы же сталкивались.
-Да. Три с половиной года назад. В столовой колледжа. Это было в первый раз. У меня на шее был шарф. Серебристый шелк. Он спал с моей шеи. Ты шел мимо, наклонился,… и я наклонилась. Мы столкнулись лбами.
-Бывает. – Вообще-то он подумал иначе: «Шел мимо, ну и шел бы себе, вежливый дурак». Но, подумав ещё, он понял, что случись такое ещё раз, он бы снова наклонился за «этим куском шелка». «Я, может, и дурак, но вежливость – не дура. Потому и редкость». – Так, …хорошо. Я что-то сказал тогда?
- Да. – И она повторила слово в слово, напомнив, и как он поглядел на неё, и как после прошел мимо.
-И что? Я прошел мимо.
-Что, что, …не мимо.
Теду резало глаза. – Послушай, я скоро окосею. Ты не могла бы сесть ближе. …Вот так, спасибо. – Он вздохнул. Жутко захотелось встать, пройтись по палате. – Э… - Он снова вздохнул, после, как представил, что прогулялся по палате. – Значит, не мимо.
-Нет. Я влюбилась.
Тед помолчал. Требовалось время, чтоб проглотить такой ответ. Ответ, произнесенный сухим тоном констатации.
- Ладно. Но… разве это нормально? Э…прости, не так. Я хотел сказать, почему это незначительное событие так подействовало на ТЕБЯ? (типа, ты одна такая ненормальная?)
Лори поняла, что легло на второе дно вопроса. - Нормально.
- Ты была больна, одинока, …почему?!
Ей была неприятна его настойчивость. Лори было легко «общаться» с Лоренсом в своих фантазийных разговорах. Типа: он скажет мне так, я отвечу – так; он спросит об этом, я отвечу - так.
А тут он будто обвинял её в «оригинальности».
-Я же сказала, я влюбилась.
Лори решила, что неприятное ощущение – это всё оттого, что Тед не может двигаться. Мимика его всегда не отличалась подвижностью. У него были живыми глаза. По ним она могла угадать, как он реагирует на ситуацию. На её слова. А ещё она вспомнила, как задавали вопросы в суде, каким вкрадчивым и доверительным был тон у задававшего ей вопросы психоаналитика. «Я такая. Такая как есть. Он просто не знает меня. А узнает, эти вопросы сами собой отпадут. Он,…он только открывает глаза». Лори тихо вздохнула и улыбнулась. Осторожно, не показывая «зубной классики». – Нет. Я не была одна. И не была одинока. Я вообще не люблю оставаться одной. Наверное, это фобия. Кто-то не любит, когда наблюдают за его занятиями, кто-то - не может терпеть, когда читают через его плечо, пугаются, увидев лицо в окне, или сердятся на установку камеры слежения. Я – нет. Уроки я люблю делать в библиотеке, люблю по старинке заночевать у подружки. – Лори осторожно огляделась, потом решилась указать на деталь, - иногда мы даже спим вместе.
Она чуть наклонилась к Теду. Посмотрела ему в глаза. Ей показалось, он всё правильно понял. И она продолжила. – Я люблю отдыхать в каминной комнате. У нас немного комнат в доме, в каминной - живет бабушка. Я люблю почитать ей в слух. – Лори снова наклонилась, снова заглянула в глаза Теду.
Он тут же спросил: «Зачем ты это делаешь?»
-Что? А… мне сказали, это улучшает дикцию. Слуховую память. К тому же …бабушке нравится.
-Я не о бабушке. Почему ты заглядываешь мне в глаза?
Лори была удивлена. И смущена. Лицо её вдруг стало каменно неподвижным. Взгляд вперед, в стену. «Ну вот. Я думала, для него это важно. Это не важно. Он считает, это не важно, видеть то, что открывают глаза. Мои, значит, … не открывают».
Она снова посмотрела в лицо Теда. Но, уже не нагибаясь к его лицу.
«Она смутилась? …Обиделась? Что я такого сказал?» - Э… Глория, ты … можешь делать, что хочешь. Нет, я не против, смотри в глаза, в рот, в ...нет, я только хочу понять, зачем? Если ты не страдаешь зрением, тогда что, страдаешь сомнениями? Но ведь это не урок. Ты не учительница, а я не ученик. Я хочу думать своей головой. Я даже могу ошибиться, это моё право. – Он перевел взгляд на потолок. – Ладно. Оставим это. Наверное, это действие активизирующих меня лекарств, я от них …- он улыбнулся, - кусаюсь, извини. А! …вот что я хотел спросить. Ты тратила деньги, время, … столько энергии, чтобы быть ближе именно ко мне, чтоб раздобыть что-то, чтобы обо мне напоминало. – Тед широко улыбнулся, глаза блеснули, - а это зачем? …Лори, простое любопытство, я обладаю какими-то исключительными качествами? Вот, например, у Роберта, что, их нет? Ты вообще в курсе, что ты одно время нравилась ему? Он искал тебя, звонил. А ты… так легко использовала его и кинула. Ты сказала, что фобия у тебя. Не хочешь быть одной. А как же Боб?
-Разве я не имею права выбирать?
-Тогда не называй качество фобией. Ты можешь спать хоть с бабушкой, а использовать человека, его слабости, согласись, это уже иначе называется.
То, что Роберт – авторитет – подтвердилось. Лори задумалась. Получается, она действительно манкировала авторитетами того, кому сама три с половиной года сочиняла оды.
Ей расхотелось заглядывать Теду в глаза. И она почувствовала, как начинает задыхаться. Участилось дыхание. - Да, Боб пытался узнать номер телефона моего мобильного. Предлагал катание на яхте.
Так и было, он пытался сделать это через Марго. Но Лори дала ей номер телефона … морга. Марго больше про телефон не спрашивала. Она понимала шутки.
– Марго сказала, он познакомит нас, но не будет задавать вопросов. Что он всё поймет. А он предложил сделку.
Лори помолчала. Она была согласна с тем, что сказал Тед, она использовала слабость Боба. Но она посчитала, что того, что знает, как называется это «качество», этого уже достаточно. Себя она коварной всё равно не считает. - Предложил. Но я посчитала, что после того, как он выполнил мою просьбу, продолжать знакомство - уже не обязательно. Разве это подлость?
- Нет. С твоей точки зрения – нет. Но ты сказала о Марго, …Лори, она же почти ребенок.
-Она не ребенок. Она дала мне хороший совет, когда поняла, что я серьезно влипла.
-Как? …Какой совет?
Лори начала покрываться красными пятнами. Вылетевшее слово ей самой не понравилось. Чтобы Теду сразу понять, что оно не соответствует, не равнозначно её чувству, она сделала признание. – Хороший совет. Но, это уже не важно. Я призналась ей, что влюбилась. И что это состояние, близкое к сумасшествию. Я даже хотела покончить с собой. …Хоть с кем-нибудь поговорить о тебе, да, что-то раздобыть, что бы тебе принадлежало, …а если нет, - это было как бритвой по тыльной стороне руки.
-Надеюсь, это прошло? – Вообще-то Теда этот вопрос волновал серьезно. Что девчонка «чокнутая» - несколько человек ему уже сказали. Он пока ничего такого не замечал, но к людям прислушивался. Считал, полезно. – Теперь ты… видишь, я обычный парень. Со мной… как со всяким человеком … не бывает только сладко. …Лори, почему ты закрыла глаза? …Теперь я прошу тебя, не закрывай их. Всё…прошло, да? Если ты хочешь уйти, уйди. Вот это – будет нормальным. Это будет по моему, Лори.
Глаза она открыла. Глубоко вздохнула и, с уверенностью в своей правоте, произнесла: «Если бы ты был для меня обычным, … как Роберт, например, мы никогда бы не стукнулись с тобой лбами. И с Жаклин… тоже. – Она не просто опустила глаза, она снова наклонилась к Теду и улыбнулась. – Нет, не прошло.
Тед сразу понял, она сказала о своем «сумасшествии».
Сегодня она лишь подкрасила ресницы. Те светлые, редкие и обидно короткие. Но когда они подкрашены, глаза становятся выразительнее, взгляд глубже. Тед посчитал её глаза красивыми.
Но и то было правдой, что сказал Роберт. Тед припомнив её лицо, сказал, что у «той девушки был взгляд Сфинкса». Ему дарила букет «девушка Сфинкс». «Взгляд умершего и видящего в данную минуту Край». – Вот такими он запомнил глаза Лори, когда увидел её с букетом роз при слабом свете зрительного зала и в сильном волнении.
Теперь же, он увидел, у неё живые, обычные человеческие глаза. Они могут стекленеть от испуга, …он видел её такой. Там – в коридоре дома Мопс, когда она вышла из чужой комнаты. Они могут блестеть от слез. Тед запомнил их и такими. Когда она задала ему вопрос, поставивший его в тупик (он предложил ей бежать, а она спросила: «А ты?»)
Лоренс посчитал, что девушка, три дня посещающая его в клинике имеет право знать об этом. – У тебя красивые глаза.
Он сказал так, и Лори решила, что Боб обманул её (со Сфинксом). «Какой хитрец. Решил, что я обижусь на такое. …А вот, вся правда и открылась. – Она улыбнулась. – У меня САМЫЕ красивые глаза на свете. …Вот как он сказал. Именно так».
А Теду что-то в её улыбке не понравилось. Ну не сказать же ему: «А вот улыбаешься ты… как-то не естественно. Будто врёшь».
Она заметила перемену в его лице. – Ты хочешь, чтобы я ушла?
-Нет. Чему ты только что улыбалась?
-Это касается только меня.
-Ты … опять что-то там сочиняешь. …Про меня? …Послушай, Лори, - Тед облизнулся. Ему хотелось пить, а медсестра задерживалась. – Послушай, хотя бы ради гимнастики, сочиняй про кого-нибудь ещё. – Он улыбнулся. – Мне кажется, про меня ты только неправду сочиняешь. Нет?
-Зато красиво.
Лоренс облизал губы. – Странная ты. То есть, ничего странного, конечно, …все что-то там … когда-нибудь… в некоторых местах…
-Сочиняют.
-Да.
Она перевела взгляд на него. – Тогда почему же ты хочешь, чтобы я разлюбила тебя?
Тед мучительно хотел пить. Он принялся трепать простынь. Он то сжимал края её, то разглаживал, обдумывая вопросы. А тут повел рукой и коснулся рук Лори. Это было случайностью, потому он и одернул руки. Пальцы Лори были холодны как лед.
Тед смутился. И заговорил быстро, шершавым, хриплым голосом. – Ты говоришь о любви, потому что ты не знаешь, как твоё чувство называется. Лори, послушай, я не знаю, как это бывает у вас, у девушек, но как я знаю, безответной любви не бывает. Такой - нет. Я не знаю, как называются муки, которые человек испытывает при невозможности, невыполнимости желания, но… это не любовь.
-Но это любовь. Я люблю тебя.
-Спрятав в кармашек на груди? А это совсем другое. Тут… даже проще. Это сердечная скрадерность.
- Но я люблю тебя!
Лори сказала это резко, потом широко раскрыла глаза, зажала руками рот.
Рука Теда оказалась на её колене. Машинально, он вывернул ладонь и, чтоб поддержать её в испуге, обхватил пальцами её колено. – Да не бойся ты! …Это только слова.
Он даже не заметил, что она следит за его рукой. Его жест был машинальным. Заметил, девчонка испугалась, что брякнула что-то не то. Вот он и ухватился за её колено, тряхнул ногу, мол, ничего, пустяки, не заморачивайся. ОН тут же и отпустился. А она… опустила руки и потерлась ладонями о то колено, которое … ПОГЛАДИЛ он.
Тед просто не мог видеть этого. Её поглаживаний.
- Лори, есть люди, которые в порыве могут выкрикнуть: «Я убью тебя!» Но ведь это не означает, что они вот сейчас возьмут и … сделают это. – Тед улыбнулся и …снова, будто уже даже естественно, он отыскал своей рукой её руку, руку, лежавшую на её колене. – Ты знаешь меня таким, каким я увиделся тебе первый раз. Вежливым, отзывчивым. Наверное, да, встречается такое. И есть люди, как некоторые из животных, которые запоминают впечатление и, не желая с ним расставаться, и дальше носятся с ним, уже не замечая, что объект вовсе не тот.
-Ты изменился. Но ты – тот.
Она даже не обиделась, что он сравнил её с животными. Сколько раз она слышала про свои «кошачьи» глаза. «Да, я такая».
- И за Робертом я не пошла. И девушкой Мерфи – не стала. Хотя, он и сыграл в моем девичестве первую скрипку.
-Френк?!
Лори поправила волосы. Обычный тугой узел под затылком. Она коснулась его рукой. – Да. А разве он не похвастался перед другом?
Лори лишь скользнула по глазам Лоренса взглядом и тут же отвела его.
Тед был ошеломлен. Он смотрел на Глорию, но… видел не её. «Ах, Френк! …Вот так Мерфи. И когда же это случилось? Неужели он шантажировал её этими дурацкими носками? … И мне – ни слова. Потому что подлость, или потому что счел это мелочью? Ах, ну да, птичкой в списке. …Ну да, конечно, …птичкой. Наверное, это он про это имел в виду, когда рассказывал, что «купил себе на утро египетскую резиновую куклу». А потом телефон её просил. …А я подумал, …о, люди-человеки. Вот, мы такие. …А я хотел её прогнать. Тут не сумасшествие, тут точно чувство. Я пытаюсь внушить ей, что это не любовь. А сам так и понял причины порыва. Или я не знаю, что такое любовь. Мне только казалось, что я в курсе,…а вот, ни черта! Ей, …вот ей, наверное, после всего виднее».
Лори смотрела на стену. Это будто экран. На нём картинки.
Она пришла к Мерфи сама. Он возился в своем гараже с мотоциклом. Раздолбанный Девитсон так грозно ревел, что она не сразу решилась обнаружить свое появление в гараже. Стояла в углу, прислонившись к пыльному стеллажу, и смотрела, как внимательно Мерфи прислушивается к голосу мотора и одновременно достает сопливую козявку из носа пальцем свободной руки.
Это была левая рука. Потом, стянув ей трусы, он будет этой же рукой пытаться тронуть её клитор. Он дотронулся, …он его поцарапал. Только это ничего не решило. Она действительно была похожа на резиновую куклу, лежащую на пыльном линолеуме, зажатой между стоявшим у стены мотоциклом и стеллажом. Все было неуклюже, хаотично, ...но зато Мерфи перестал болтать о случае в коридоре. В колледже так и не узнали об этой истории. В этом Френк Мерфи оказался честен.
- Тед, я это к тому сказала, чтоб ты не думал, что я свихнулась от глупости и одиночества. Мне есть над чем подумать и сейчас. Я решила уйти с дизайнерского отделения. Хочу уехать из дома, а работу прораба – я знаю, я найду быстрее. Через год у меня защита дипломного проекта. Пока проживу как-нибудь, денег отец всегда готов дать. Он говорит, был бы от них смысл. Найду смысл.
Она перестала смотреть в стену. Глаза ожили, увидели жизнь. Она увидела Теда. – Я знаю, у тебя в Пасадене дом пустует. Ты не против, ты… только сразу скажи, стоит ли мне искать работу в Пасадене?
Лоренс закрыл глаза. Он уже не «окал». Потом, открыв их, он хрипло произнес, будто сдаваясь: «Да, заходи, …когда мы оба поправимся».
Лори ждала объяснений. Тед молчал. Потом зашел врач. За ним - медсестра.
Врач был очень удивлен, что в час, когда больной должен отдыхать, в его палате визитер. – К тому же женщина. Мэри, как это понимать?! Вы почему пренебрегаете своими обязанностями?
Медсестра зло покосилась на посетительницу. – Я же сказала вам… уйти.
Лори понимала, это ложь во спасение. Она кивнула. – Да, …вы говорили. Простите. …Я ухожу.
Взгляд на того, кто смотрел и видел теперь лишь один потолок. - Ты всё-таки не сказал мне «уйди». Хорошо, я приду, чтобы объяснить всё ещё раз. …Я люблю. Это любовь, правда.
Он держал взгляд. Какая-то серость в потолке, какая-то грязь на глаза попалась. «Она сумасшедшая. … Нет, молчи. Она не сумасшедшая, …всё равно, пусть уходит. Я не покрыт алмазами, я не пахну амброзией, я вообще …не готов ни к флирту, и уж тем более – к чувству. А может, прикинуться? С работой пока – никак. Блин, хоть бы шею освободить! …Шею.…Как вол какой-то. …Как-то она всё-таки не так на меня смотрит. Не так. …Нет, она не сумасшедшая. Я просто её не понимаю. То есть, понимаю, как у всякого, и у меня что-нибудь да найдется. …Хорошего. Нет, не понимаю! Противно, …да и унизительно, наконец. Искать в себе достоинства….Не хочу прикидываться. С этой – не хочу. …Ну вот! Вот я опять! Опять капризы. С ней - не с ней, …да уходи же ты, наконец! …Черт, да отстаньте ж вы меня все! …Господи, …господи, …я сильный, я справлюсь, я …смогу!» – Воды!
-Дайте больному воды.
Мэри быстро исполнила работу.
Тед посмотрел на врача. В его голосе была мольба: «Доктор, да когда ж вы снимите с меня этот хомут?! Ну хотя бы шею освободите мне!!!»
У Глории перехватило дыхание. Она была уже у двери. Тут обернулась, быстро подошла к кровати, наклонилась и, глядя в лицо, произнесла: «Тед, …до завтра». - И будто так она прощалась с ним и вчера, и всегда, она наклонилась к губам и поцеловала. Улыбнулась ему, врачу, медсестре - всем. И сама не своя, ударившись об угол двери, вышла.
Ушла.
***
Возле больницы её ждал отец. Он и вчера её встречал. Ему позвонил врач из больницы и сказал: «Мистер Саммер? Я врач клиники на Секвой. Вы в курсе, где сейчас ваша дочь?»
Двадцать лет он и его жена растили дочь, считая, что у них всё получилось. Что их Глория - тихая, скромная, отзывчивая девушка. Немного беспечная, немного фантазерка, но никак не лгунья, и уж точно – далека от криминала и губительных навыков. И вдруг на суде открывается: она в компании лесбиянок и самых отъявленных хулиганов, любителей наркотиков средней тяжести, ночных оргий в чужих домах; что она коварная лгунья, вандалка и дебоширка. Разумеется, САммер ответил врачу клиники на Секвой, что «пока ему это не известно, но в ближайшее время он, конечно же, будет в курсе».
-Ваша дочь, господин Саммер, в больнице.
-Что?!
Саммер прислушивался к странному голосу. Тот был каким-то …витиеватым. К нему надо было серьезно прислушиваться. И Саммер, да, прислушивался серьезно. – Что, в какой больнице?
-Нет, нет, с ней как раз всё в порядке. Дело в другом. Не знаю, в курсе ли вы, но ваша дочь преследует молодого человека. Одного из пациентов нашей клиники. Кстати, это один из молодых людей, подравшихся в доме Генри Мопса.
-Да? Э… для меня это новость. Мне сказали, моя дочь не имеет отношения к драке.
-Не хочу вмешиваться в ваше личное дело, но считаю, должен предостеречь. Родители этого молодого человека вовсе не одобряют усиленного внимания вашей дочери к их сыну. Я слышал, причиной драки суд посчитал личную неприязнь двух парней, но я тут совершенно случайно стал свидетелем разговора вашего сына и этого Чарли по прозвищу Бизон. Так вот, этот …Бизон, вообще-то он Хопкинс, он сказал, что ваш сын кинулся на него первым. Из-за этой девушки. Её этот хулиган ударил по лицу. А потом ещё столкнул двух девушек лбами. Ну, вы же видели, на что были похожи их лица. В общем, ваша дочь здесь. И мне, кажется, она сильно взволнована.
-Спасибо, доктор…э…доктор…
Трубка была положена.
-Ну всё равно, …спасибо».
Зная, что дочь ездит в клинику после лекций, Саммер подъезжал примерно к этому же времени. Потом какое-то время ждал её. Ожидания – это для него, как для оперативника – плевое дело. Тут другое, тут всё слишком близко было к душевному состоянию Лори. О том, что в таком возрасте у девушек бывают срывы – Саммер знал. Он работал в следственном отделе прокуратуры. Случаев он знал много, …потому и был здесь, у клиники. Поджидал дочь. Встречал.
Сегодня Лори подзадержалась. Она вышла из клиники заметно взволнованной. Саммер тут же окликнул дочь: «Лори! Иди, я подвезу тебя. …Ты не домой?»
-Даже не знаю…
-Тогда - домой.
***
Это случилось накануне, тоже вечером, в каминной комнате дома Саммеров. Там потихоньку собрались все. Кроме приятного запаха от добавленной в огонь сосновой стружки, в комнате пахло ещё и горьковатым ожиданием.
Воздух, в конце концов, насытился смоляным предчувствием семейной разборки. Старшие начали поглядывать друг на друга и … покашливать. Будто призывая разговор к началу. Но никто разборки не начинал. Тишина, тихо-болезненная (будто в доме появился больной или больная) и вправду сначала начала прерываться тихим покашливанием, а потом и серьезным кашлем.
Саммер приоткрыл окно. Потом, когда супруга его снова тихо покашляла, разметал уголь в камине, пригасил огонь.
-Джон, может, ты объяснишь, что происходит?
Саммер, чуть покосившись на жену, покачал головой. Жест: «Понятия не имею».
Но ещё днем Елене позвонила мать. - С Лори снова что-то не так.
-Что? Что не так, мама?
-Не знаю. Спроси Джона. – Гудки…
Недосказанность возбуждала. И привела к мелким стычкам, вроде той, что началась с самого спокойного члена команды. Джон: «Кто полил мой кактус? …Опять вы, мама! …Господи! Ну сколько же можно объяснять, что сейчас – не сезон! Это же кактус, …не огурец, черт возьми!»
-А похож, правда? – усмехнулась Эвелин и, пожав плечами, углубилась в рисунок вязания.
Получалось, на брюзжание отца семейства мало кто прореагировал.
Элен, тоскливо пересчитав колючки на одном из редкостно «лысых» кактусов, решила подлить масла в огонь: «А мне кажется, сезон тут не при чем. Душа есть и у колючки. Её нужно подпитать… хоть чем-то. Без участия она погибнет. …Хоть она и не огурец».
-О…о,…чтоб вы понимали…- Саммер задернул штору, укрыв коллекцию от глаз …посторонних.
И снова все покосились на Глорию.
Та сидела в старом кресле. Была тиха. Безучастна. Вписалась в силуэт удобной мебели так, будто засела на ночь. На губах играет улыбка.
Ло уставилась в страницу старого журнала, будто там фото дня её свадьбы.
Родители девушки переглянулись, пожав плечами, разошлись на время по разным комнатам. Эвелин, вздохнув, поправив на носу огромные очки, тряхнула нитью. Да так, что клубок выскочил из корзинки и покатился по полу.
Глория клубка не заметила. Эвелин поднялась с кресла, сама подняла клубок и, осуждающе взглянув на внучку, снова села в кресло. Вздохнула. Продолжила вязание, но снова посмотрела на Глорию. Уже без осуждения. Обратила внимание на её улыбку. «Ушла в себя. Ну вот! Всё так и есть!»
Бабушка Лори – Эвелин – человек стойкий к капризам жизни. Она и войну, и кризисы разные пережила. А вот дочь её - Елена Саммер – та, хоть и тоже что-то там пережила за свои неполных сорок лет, да всё в прок не пошло. Малейшее колебание ритма жизни – для её нервов – встряска. Просто театр одного актера. Она ходила по нижней гостиной дома и повторяла: «Как это могло случиться? Отражение пороков общества? Или это - моя личная вина?»
Подобно матери Теда мать Лори не брала с триумфом освещенные сцены лос-анджелесских театров. В кино - её тоже не снимали. Но, как и Элиза Лоренс, Элен Саммер была знакома многим лос-анжелесским зрителям. Она - диктор канала местного телевидения. Часто радует, объявляя землякам о хорошей погоде на завтра.
В городе давно не случалось крупных неприятностей. Потому любая «новость» – произносится диктором с улыбкой. Даже если группой фанатов местной бейсбольной команды в порыве восхищения были перевернуты парочка полицейских машин и разбиты витрины попавшихся под руку магазинов.
Тут - новость так новость. В собственном доме! Только-только отмылись более-менее гладким постановлением суда, и вот опять: «Дочь преследует мужчину». То, что Лори способна на порыв – маме её - было известно. Она сама … женщина порывистая. Она сама …с фантазиями.
И в голову Элен пришло такое, что просто-таки «рассмешило» папу Глории. – Ерунда!
«Ерундой» Элен решила поделиться с матерью: «Но ведь это означает, что наша дочь может совершить неразумный поступок. А что, затащит его в машину при выходе из клиники и - вот вам! Похищение человека!»
Эвелин только головой покачала. Сочла, дочь что-то там «накручивает». Однако, обдумав всё, сухопарая старуха в присутствии обоих родителей заметила: «А вот если он откажется от неё, спрыгнуть с крыши, или с моста – это она может».
Супруги Саммер головами не качали, они схватились за голову! – Боже мой! …Ещё недоставало!
Кто имеет взрослых детей, тот слегка расслабляется, считая, что свой долг перед природой и обществом – он как бы исполнил. Ничего подобного. Кто, кто, а Эвелин, ежедневно знакомясь с газетной статистикой, заметила тревожную тенденцию к самоуничтожению молодого поколения. Рост агрессии у детей, взлет кривой суицидов. …По улицам стреляют уже не грабители, а дети. И в церквях и по школам пошла волна.
В общем, родители Глории хоть и посчитали предположение гранд - мамы «бредовым», всё-таки заволновались. Элен, совсем недавно знакомившая зрителей с новостями из соседних штатов, тоже как-то упоминала о перестрелке. В диско-клубе. На этот раз улыбки у диктора не получилась. Не сурово, а именно с долей испуга, она сообщила зрителям следующее: «Погибли пять человек. Двое охранников клуба и трое – молодые люди в возрасте от четырнадцати до семнадцати лет. Одиннадцать человек, покалеченных в давке, госпитализировали».
Элен вернулась в каминную комнату. Она решилась на разговор с дочерью.
Это как ритуал очищения. Облегчение собственной совести. Мол, «я предупредила, ты сама теперь думай. Не глупенькая». В общем, произошла обычная передача кой-какой личной философии. Закончила Элен «свой разговор» так: «Ты изучала законоведение, ты … бываешь в церкви. Ты понимаешь, жизнь – это не собственность человека. Это удел бога. Но человеку позволено над ним трудится».
Джон, не совсем поняв жену (он решил, что что-то там пропустил, не сразу вернувшись в каминную комнату), тоже решил сказать Глории пару слов. Только парочку. Он сам нотаций не любил (тёща в доме – его дамоклов меч). Потому и дочь нравоучениями тоже не грузил. Не грузил, так как знал, у него растет «умница, а не просто там… дочь». А вот в последнее время он что-то засомневался. В общем, и он решил, парочку назиданий – это на сегодня дочке стоит отдарить. (Не всё же тряпки и бонусы на посещение спа-салонов). Его «пара слов» (так же монолог) закончились следующим: «Прыгать можно. Но глупо с крыши, Лори. …Глупо. Крыша – это … только крыша».
И даже Эвелин МакДир – и она решилась поговорить с Лори. Раз девушка начала бегать за мужчиной – дела у неё грустные.
Эви, побыв женой летчика - испытателя всего два с половиной года, знала, насколько это тяжело, когда любишь только одного мужчину. «Однолюбие – это болезнь похлеще СПИДа. Тот хоть лечить пытаются совместно. Тут же, человек сходит с ума в одиночестве. Сейчас в людях столько неверия, неверности и равнодушия, что, …да, можно запросто потерять единственную голову. …А жаль. Жизнь (вздох) … всё равно лучше».
Лори, выслушав мнения, поняв намеки, будто в пику, перевела разговор в шутку. Актерских данных – выше крыши, она запросто уверила, что всё это - «лишь игра в отзывчивость».
– Он ринулся в драку из-за меня. Как лев накинулся на моего оскорбителя. А это факт. Не я, а он от меня без ума. А за меня не волнуйтесь. Я свои гормоны контролирую. Я из сострадания к нему захожу. Так, …иногда. А встанет, пойдет ножками – разбежимся!»
Не то, чтоб такие слова родных успокоили, но волна серьезности разговора всё же пошла в разброд. Лори лишь пожурили за «нехорошесть мыслей» и потребовали поменьше отвлекаться от занятий в колледже. Тем более, что великих трудов родителям стоило помочь дочери перевестись на другую специальность.
Глория не лгала Лоренсу. Родители оплатили за неё залог, заплатили серьезный штраф в пользу пострадавшей Мопс. И теперь Лори посчитала, что она становится «накладной» для семьи. Её решение уйти из дома - было более чем серьезным. То есть, она себя серьезно на то настраивала, считая, что двадцать один год – пора и честь знать. Остальные свои ошибки – она должна оплачивать сама.
***
На другой день Лори снова появилась у клиники на Секвой. И вдруг новость: «А его здесь уже нет».
-То есть? Как это нет?
- Утром с больного сняли гипс и отправили в клинику доктора Оберхайма. Там серьезные специалисты, занимаются ортопедией, можно сказать, исторически. Лоренсу будет сделана операция. Скорее даже, не одна. А после, как сообщили Лори, он наверняка, будет где-то отдыхать. «Для реабилитации потребуется не менее полугода». – Сообщив, регистраторша так посмотрела на девушку, что последняя …была в сомнении. Сначала Лори попыталась пробежать в палату, где лежал Лоренс, а потом, после неудачи, она позвонила Марго.
Эта лиса долго виляла-петляла, рассказывая о том, как «они там все в доме за Теда переживали, в связи с этим переездом», а потом – бах! и отказалась говорить, куда был перевезен её брат. – Извини, милая Лори, но…я точно не знаю, куда и что. Кажется, это где-то в Сербии. Но где точно – это, наверное, только папа знает. Он туда улетел вместе с Тедом. …А! Роберту известно. …Ты позвони ему. Я телефон дам. Он тебе всё-всё расскажет.
Глория, разумеется, номер телефона записала. Но виляния Марго её насторожили. «И Тед беспрестанно твердил мне о Роберте. Все настаивал, что «он хороший», что «он – лучше». Что за игру начал Роберт? Не думаю, чтоб он запал на меня. Скорее, это коммерческий ход. Типа, всё равно достану! …Шас! Разбежалась советоваться. Не удалось завалить тогда, решил, теперь мне - самое время подставиться? …Посмотрим, кто первый свалится».
С Мерфи разговаривать – Лори показалось менее противным. «Этот хоть умеет держать язык за зубами. Не обсуждает меня с Тедом, не врет про сфинксов».
И она позвонила Френку. Тот, по-видимому, пока сам был не в курсе. И проблемы какие-то свои у него были. Может, потому он без всякой резкости, просто попросил «обождать». – Но я выясню. Ты звони. А… лучше, подъезжай… к гаражу. Хе-хе….
-Козел.
-А у кого, кроме козла ты что узнаешь? Я до полуночи в гараже вожусь. Причаливай, сладкая моя.… Можешь прямо …послезавтра. Пообщаемся. Я тебе не враг.
«Да уж, как будто не враг». Лори зашла в кафе, открыла ноутбук, поискала информацию в Сети. Но клиники Оберхайма в Калифорнии и даже в Штатах - она не нашла. «Наврали! Всё вранье! Я так и думала. Он там, он в клинике. … Хорошо, завтра …я снова туда пойду».
И тут вдруг она находит клинику с таким названием. Клиника по фамилии не то араба, не то еврея находилась … действительно в Сербии!
Глория была готова расплакаться. «А если это правда?! А если он надолго туда? …А я? …Черт! Ну всё против, ну всё! Нет, я пойду на стройку. Работа даст денег, деньги – возможности. В конце концов, Сербия – не Марс. …Да!»
Делать было нечего. Надо было узнать подробней, где такая клиника в Сербии находится.
Жаклин ничего о Теде не знала, но явно всё хотела узнать что-то от самой Лори. «Шас! Расскажу, где он и как» (но Лори была «щедра», она рассказала про состояние Теда, и про тревогу врачей, в общем, она испугала подружку Лоренса, насколько смогла, чтоб та больше Лоренсом не интересовалась).
И вот конец круга. Чтоб хоть что-то узнать, Лори осталось искать встречи с Робертом.
Тот, конечно же, знал о клинике, куда перевезли его брата. И телефон её – тоже. Лори надеялась его заполучить. Но в ответ она услышала: «Ло, извини. Я сейчас занят. Минут через десять-пятнадцать перезвони. Хрошо?»
«Коммерсант! Цену набивает. А я позвоню. Мне не в лом».
Но сначала она встретилась с Чарли Бизоном. Тот часто бывал в палате Теда. Лори посчитала, тот слышал, куда его перевозят.
Темнокожая крутизна был уже дома. Расхаживал по пати в цветных труселях. Рука его больная снова была в гипсе (вот не везет парню! ломают уже третий раз, всё срастается неправильно), жесткий каркас, поддерживающий её, был закреплен за шею. - Заходи, кошмарный сон. Ну, чего надо?
-Ты не знаешь, куда перевезли Лоренса?
- Мать твою! Она опять за своё! Что, опять платье за семьдесят тысяч приснилось?
Чарли скалился, показывая ровный ряд фарфора, продырявленного для крутости алмазной крошкой. Сверкал – аж, слепило. – Тебе б самой подлечиться. – Он попытался по-отечески приобнять девушку. Но Лори увернулась.
Чарли, схватив здоровой рукой воздух, усмехнулся. – Да ладно ты, я ж с пониманием. Я ж видел, как ты к нему в клинику бегала. Мандаринчики, цветочки. Клубничка …всякая. Надувные шарики. – Он снова протянул к Ло здоровую руку. И ему удалось ухватиться за её тонкую талию.
Он тут же притянул Ло к себе. Дыхнул в лицо мятной жвачкой. – А я, может, из-за тебя ему спину горбатил.
-Да пошел ты! – Лори зло вывернулась. Но тут же улыбнулась. Не в её интересах была ссора с Чарли.
-Что значит, «пошел»? …Не я к тебе, ты ко мне пришла. …Чё «ладно»?! Хоть бы пожалела, …приласкала…мандаринчиком.
Про мандаринчики – это была правда. Лори было плевать, что медперсонал клиники косит на неё. Да, она ходила в клинику, неся в одной руке парочку мандаринов, в другой - яркий надувной шар с надписью маркером: «Поднимайся! Дыры ждут!» Кто там что думал, читая такую надпись – ей было плевать. И цветы она – тоже Лоренсу носила. Фиалки.
Лори принесла их в первый день. А на другой - она увидела свой букетик в урне. В коридоре, возле палаты Лоренса. (Их выбросила мать Теда, посчитав их источником аллергической сухости в собственном рту). И клубнику – Лори тоже приносила Теду. Самые свежие ягоды. Она оставила их на столике, в блюдце. Она не догадывалась, что Тед подарка её видеть не может.
Он не мог видеть того, что клалось ему на столик. Тот же Чарли, заявляясь к нему в палату, попросту съедал ту клубничку с тарелки. Шарик, правда, Тед увидел. И удивился ему. Как все «нормальные» люди. Впрочем, что за «дыры» – он понял. Понял, что речь идёт о «космических дырах». (Это Мерфи как-то похвастался Лори, что Теду написал письмо известный ученый: «Спец по черным дырам»).
Но Бизону - ему б Лори и кислого яблока не принесла. Она его, в отличие от Лоренса, не простила. А теперь пришла, потому что ей это стало нужно.
Чарли был удивлен визитом. Вопросу Лори – не удивлен. (Чарли знал, что отец Лоренса перевез сына в одну из европейских специализированных клиник). Но что девчонка, которой он испортил и без того страшненький фас, подвалит к нему на дом, - это было удивительным.
Визит каким-то особым образом подействовало на Чарли. Например, он усомнился в своих предположениях на счет «устойчивости» чувств Лори в отношении Теда Лоренса. Чарли решил прощупать доступность девушки. Посчитал, что её вопрос - это повод для визита. Он решил, что, возможно, это всего лишь уловка. После уезда Лоренса образовался вакуум, вот, решил он, она и пришла, чтоб стать «крепкому черному подружкой». - Странная ты. А брови чего сегодня не нарисовала? – Чарли снова попытался обнять Лори. - Нет, прикольно, когда нарисованы. Мне нравится. А хочешь, я тебя к классному татуировщику свожу. Он тебе вечные брови нарисует. Нет, правда, смотри, какую штучку он мне нарисовал. – Чарли развернулся, и …стянул с себя трусы.
Лори даже не успела заметить, насколько классная вышла кобра на ягодице местного хулигана. Она услышала голос Джудит за спиной. И поняла, что … ситуация с её визитом приняла какой-то не тот смысл.
-Эй?! Что за стриптиз? Какого черта, чем вы тут занимаетесь? На дворе ещё только девять.
Чарли натянул трусы и усмехнулся. – Зарядку делаем. Снимаем трусы – надеваем. Снимаем…
-Заткнись! И прикрой жопу, …нахал! – Джу несколько недружелюбно посмотрела на Глорию. Но кивнула, поприветствовав её.
В не красавице Саммер Джу соперницу для себя не видела. С её формами, с её-то мордашкой – пол города мужиков на коленях бегать будут, «а эта что»? «Щеки обвалились, шея длинная, как у гусыни, нос -…один нос что стоит – будто не дорос. Противно смотреть». – Оглядывала она Глорию, которую не видела со дня потасовки у Мопс.
Глория действительно в последнее время похудела. Стройность перешла в болезненную худобу. Платья висели на ней, как на вешалке. А ещё Лори вдруг стала подкрашивать губы белым перламутром. По мнению модницы Джу, предпочитающей стильные, яркие цвета, белый - сделал лицо «египетской кошки ещё нелепее».
Но, то, что при всей этой «нелепости» её парень так легко скидывает перед «кошкой» трусы – это Джу всё равно напрягло. Она косилась на Лори, и отворачивалась от нежных приветствий Чарли.
Тот сначала пытался загладить свою ошибку. - Да ладно ты! Твоя ж подружка, не моя. Вот, пришла совета спросить, …где тату на бровях сделать.
-Да пошел ты, – Глория, будто не замечая злости школьной приятельницы, тоже накинулась на «побитого козла» (так она звала Чарли про себя), - ходячая реклама. Сразу бы сказал, что ничего не знаешь.
-Чего я не знаю?
-Чего он не знает? – Джу переводила взгляд с Чарли на Лори. И назад. Она сама сейчас напоминала злую черную кошку.
- Так. – Лори махнула рукой. - Ладно, не знаешь, тогда я пошла.
-Да ладно ты, горит что ли. Оставайся, - Чарли хохотнул, - третьей будешь.
Джу толкнула дружка в бок. Но, поняв, что «обижает раненого», тут же приблизилась и начала обнимать возлюбленного. Но Чарли отстранился. Будто обиделся.
Он смотрел «через» Джу. Через Джу на Лори. - Слышь ты, дурочка с фантазиями, ты может не в курсе, но Лоренсы серьезно ополчились против тебя. И не только Лоренсы. Я тут узнал, …они там все дерьмом исходят, что ты таскаешься к Теду в клинику. Может, его из-за этого и перевезли. …А Мерфи, - Чарли, погрозился пальцем здоровой руки, - я знаю, он твоему папаше звонил. Предупредил на счет «безумия дочки».
-Что?! Когда он звонил?
-Ну, ну. – Чарли замахал здоровой рукой. - Я ничего тебе не говорил, миленькая. …Это мне Дороти сказала. Она разговор папаши Лоренса и этого шепелявого подслушала. По параллельному. Мерфи позвонил прямо из коридора больницы. Твоего папочку отчитал. За твою глупость. …Врачом прикинулся.
-Вот сволочь…
-Кто, кто сволочь, малышка? – Чарли снова скинул с себя руки Джу, та хотела его обнять. А он опять пошел за Глорией. Та «бегала» от него вокруг плетеного столика. - Что ты всё на других валишь? Ты, …если б ты в тот дом не поперлась, всё бы чи-ки чи-ки было. Пожрали б да разбежались…пьяные и довольные. А сейчас мне условный срок мотать. Из города не выехать. Два года, как пёс на привязи сидеть буду. (Лори фыркнула, подумав: «Ты и есть собака»)
- Ты б это, фиалка моя, …другого поискала. Для поедания клубнички. – Он попытался схватить Глорию. На этот раз решил ущипнуть её за ягодицу. – За меня б, например, …взялась.
-Уж и твоя фиалка?
Джу поинтересовалась: «Я вам не мешаю?»
Чарли ухом не повел. Он с Лори разговаривал: «Да брось ты из себя девочку корчить! Девочки - за мужиками не бегают! – Он опять не догнал Лори. - Тем мужикам на тех девочек …плевать».
-Ты про девушек всё знаешь. – Глория спряталась за спину Джу. – Про нас, про всех мужиков.
Джу тут же отошла в сторону. – Всё! С меня хватит!
Но она не ушла совсем. Она села на стул у стола, скрестила руки на груди. - Разбегались тут…
Чарли будто распалял любовницу. Он снова «побежал» за Глорией. (Та мотала круги вокруг столика и Джу).
- Ой, ой! Да Лоренс – тебе не по карману.
-А я его покупать и не собиралась.
Джудит подставила Лори ногу. Та через неё перепрыгнула, а вот Чарли – тот чуть не упал. Джу пришлось хвататься за любовника, чтоб поддержать его на ногах.
Чарли будто было плевать, что он мог свалиться и снова повредить руке. Он хихикнул, глядя на округлившиеся от страха глаза Джу. - Хи-ху,… но я пока тоже занят.
Он вытер об себя здоровую руку. О трусы. Обнял ею Джу. Потом махнул пальцами больной руки в сторону Лори. – Ладно, козочка, бегай пока. – И он поцеловал возлюбленную в губы. - Всё, малышка. Расслабься. Зарядка Чарли кончилась.
Лори напомнила: «А насчет клиники поточней узнаешь?…Когда?»
-Двести баксов. И дело я организую. Но пока нет, пока подлечиться надо. Да и времени - в обрез. Дела, детка, - взгляд в сторону пухлых красных губ любовницы, - дела. Но о просьбе – я помню. – Он небрежно махнул рукой, вытянув её вперед, будто для целования. – Ну, ты позвони. Завтра. Завтра, обещаю, я буду готов продать тебе секретную карту. …Где ты говоришь, клиника эта? В Сербии? …А, хрен с ней! Значит, на карте Сербии этой …появится крест …завтра. Там и будешь искать своего Лоренса. …Ладно, а теперь вали. Ко мне видишь, - он игриво улыбнулся Джу, - массажистка пришла.
Лори задела шутка про крест. Она усмехнулась: «А не обожрешься моими двумястами баксами? (добавила, но уже про себя: свинья) …Ладно. Завтра позвоню.
Джу проводила Лори долгим задумчивым взглядом. Потом накинулась с вопросами на Чарли.
- Что за клиника? Какая Сербия? Ты что, собираешься нарушить предписание, собираешься в Сербию?..
- Ой! Да хоть бы и туда! Сейчас, я за предписания и твою юбку держаться буду. Пошли вы все…
Но Ло их спор – уже не касался.
Вечер близился к концу. Закрывались кафе, рестораны. Лори развернула машину к дому.
Но, подумав немного, вспомнив, что не использовала ещё одну возможность, свернула к частной парковке у аптеки. Остановилась. Решила позвонить Роберту. - Как поживаешь?
- Лори, ты …позвонила. А ты, ты как поживаешь?
Теперь голос Боба был очень даже приветливым. Это насторожило Лори.
- Нормально. Ты не знаешь, где находится клиника Оберхайма? Мне сказали, Теда перевезли в Сербию.
Боб помолчал. Потом, когда Лори уже трижды повторила: «Алло?», - он ответил: «Так ты всё ещё не одумалась? …Ты ребенок, Ло».
-Да?
Роберт задумался. Задумался, ДА ли? «Слишком уж направлено мыслит. Маниакально. Какой она ребенок? … Впрочем, ничто не мешает уточнить». - Ты где сейчас? – Он почему-то был уверен, что она недалеко от его дома. Или возле дома, где живут его родители.
-У аптеки на Песочной.
Роберт снова «пропал». Место, названное Лори, ему ни о чем не говорило. – У аптеки?…На Песочной?.. Ладно. Давай встретимся у аптеки.
-А кто тут напрашивался на встречу? Роберт, я только вопрос задала.
-А я думал, ты хотела знать ответ.
Лори прикусила губу. Никак ей не хотелось стать «птичкой» в списке девиц, «траханных» Бобом Лоренсом.
Что смущало более всего? Близость его к Теду. Их кровная схожесть. С лица – они точно – родня. Братья - не отвертеться. Это смущало Глорию. Она видела, Боб жаждет реванша. То, что она обманула его на счет совместного катания на яхте (оставила без подружки на борту), несколько давило на мужское самолюбие. Но его желание, по мнению Лори, хотя бы не отдавало пошлостью и коварством. Как черным по белому было видно одноразовую мечту Боба обладать «своеобразным ребенком».
По сути, Лори угадала. Старшему сыну Арчи Лоренса было наплевать как на Глорию Саммер, так и на её жалкие попытки приблизится к Лоренсам. («Что есть горизонт в принципе»).
Глория согласилась встретиться. Но не решилась встретиться тут же. Совсем не нарочно, она назначила свидание на завтра. Боб согласился ждать её за ужином. В Митчел Холле.
Но так получилось, что она его снова обманула. Она не пришла.
Более того, конец этого долгого и во многом не удачного дня Лори встретила в полной эйфории счастья. Она тысячу раз назвала себя «дурочкой». «Дурочкой, достойной мистера Счастье».
Когда она вернулась домой, Саммеры укладывались спать. Джон, был уже в постели. Услышав хлопанье закрывающейся двери, он нехотя поднялся с кровати. – Я сейчас.
-Милый, если ты хочешь сделать ей замечание, то лучше завтра. Девочка сильно устает. Она перевелась на другую специальность и теперь досдает необходимые экзамены. Это я знаю точно. мама звонила ректору, узнавала, как наши успехи.
-И как?
-Ложись. Она их сдает.
Саммер тормознул. Снова принялся укладываться в постели. – Да знаю я, знаю про экзамены. Просто… тут позвонили, сказали, передать ей…
-Кто звонил?! – Теперь поднялась, сев на кровати Елена.
-Да снова … этот… Лоренс.
-Господи, что ещё он хотел?
-Что значит, ещё? Разве он и тебе звонил?
-Нет, но,… сколько же можно приставать к девочке с клеветой на дурацкое домогательство? Что за люди?! – Елена легла на спину. Потом снова, как кукла, перегнувшись пополам, села. – Нет, скажи! Позвонил какой-то…брат и давай упрекать меня в том, что я-де, плохо слежу за своей дочерью. Он считает, наша девочка домогается их «несравненного Теда». …Какая наглость! Надо же додуматься до такого! – Елена снова легла. Потом приподнялась и стала взбивать руками подушку. – Идиот! Эти Лоренсы все с идиотскими принципами. Я слышала, мамашу этого …увечного …уже не хотят брать даже на эпизодические роли. Сама напрашивается. – Елена скривила губы. - …Домогается.
Джон, повернув голову, следил за женой. Когда та выговорилась, снова легла, он поднялся с кровати. – Я всё-таки схожу, поговорю с ней.
-Джон – это лишнее. …Сегодня – уже лишнее. Поздно. Лучше, оставь на завтра. Скажешь всё за завтраком. А лучше вообще, …не нужно ничего говорить. Я, например, о звонке - промолчала. Пошел он в задницу, этот… братец.
Саммер задумался. Потом, нахмурился. – Эл, скажи, братец этот, ну, тот, что звонил тебе, он чуть шепелявит, так?
-Не помню. …Э,… кажется, да. Да, точно, коряво как-то. Не шепелявит, … скорее, он жует некоторые буквы. – Елена махнула рукой. - Ой, все они кто картавый, кто шепелявый. А мамаша … Тедика этого,… её б вообще лучше дублировать. Говорит взахлеб, не понять что сказала. И что её столько лет в Голливуде держат, …не понимаю!
Саммер сунул босые ноги в домашние туфли. – Я понял. Я сейчас. Ты спи. …Я сейчас.
-А что он хотел от тебя…этот Лоренс?
-Так.
-То же самое, снова насчет «домогательств»?
Муж вздохнул. Елена тут же в сердцах ударила по краю одеяла рукой. – Вот гусь! И надо же было нашей девочке оказаться в таком обществе?!
Саммер уже был у двери, оглянулся к супруге. – Эл, мне кажется, мы ошибаемся. На счет Лоренсов.
-То есть?
Саммер открыл дверь спальни. – Думаю, это не Лоренсы нам названивают.
-То есть?
Саммер снова оглянулся к жене. Улыбнулся. – Ты спи. Я сейчас.
Разумеется, Елена не уснула. Она стала ждать мужа. От нечего делать (Джон серьезно подзадержался у дочери), она принялась читать журнал. Но буквы плясали не в тему статьи об эфтаназии. «А кто тогда? Кто? А может, … это Хопкинс? Вот мерзавец! Нужен он нашей девочке! … А может, …может, нужен. А если он бил Лоренса из-за Глории? …Боже, только этого нам не хватало».
Отношения матери и дочери не были особенно близкими. Времени у Елены было не так много, чтобы караулить свободные минутки Лори. Елена Саммер – женщина энергичная. Деловая. Но она не сухарь. Вот сейчас, например, она сразу почувствовала опасность для своего единственного чада. Она ждала, что расскажет муж. …Чтобы утром она могла дать дочери хороший «честный совет», как выпутаться. Как «отвязаться от этого нахала».
Джон отыскал дочь на кухне. Она стояла у окна, смотрела в сторону улицы, на огни. Медленно пережевывала кусок ветчины с огурцом.
-Ешь?
Лори оглянулась. – Привет. Присоединяйся. – Она улыбнулась, но как-то грустно. Потом снова отвернулась к окну.
Саммер налил себе кефир, медленно пил, оглядывая спину дочери. На как-то вдруг кинувшиеся в глаза выпирающие позвонки. – Что не веселая? Всё в порядке?
-Да.
Джон помолчал. Худоба дочери никогда не беспокоившая его ранее, ударила по сердцу болезненностью. Он решил, это у дочери от тоски.
Джон всё раздумывал, говорить о звонке или нет, а теперь вот решил, пора ставить точку.
-Ты ешь, ешь. …Хочешь? - Он указал взглядом на стакан с кефиром. – Я налью.
Ло покачала головой – нет, и снова уставилась в окно. Муть огней в темноте – это скучающий взгляд притягивает.
- Тебе тут звонили вечером…
-Мне? – Вопрос прозвучал без интереса.
-Некто Лоренс. – Джон следил за лицом дочери.
Та быстро оглянулась.
Его дочь – папина дочь. Тёща, принимая внучку на руки для первого знакомства, с ужасом констатировала: «Для помощника прокурора - хороша. А вот дочке его – лучше бы быть покрасивее».
Стрелянный, отнюдь не воробей, Джон Саммер действительно был суров лицом. Комплименты до такого не долетали. Чувствовалась в нем некая монолитность, непробиваемость. Некоторые шутили: «Вы видели, моргает ли он когда-нибудь?» (Некоторые били жестче: «Каннибал Лектор – посимпатичнее будет»). Только всё это только от первого взгляда. И от первой минутки знакомства. А кто знал Джона не день-два, тот был знакомством доволен. В прокуратуре столь человечных оперативников – мало. Профессионал, человек с развитой интуицией. Как рыба в воде на службе. Вот, правда, на стрельбище – он последний. Последний, кто решался сделать выстрел. По виду - Саммер будто боялся пальбы. Но, стреляя последним, он сдавал свой зачет инструктору на «отлично». А когда тот хвалил: «Да уж! Три выстрела в одну дыру. Майор, я в восхищении! Опять – яблочко! Вот сколько вас помню, …всё яблочно!», - Джон, озираясь, оправдывался, намекая на то, что живет в женском окружении: «Да какое там яблочно, …груши, сержант. Кругом одни груши-ягодки».
Джон отхлебнул кефирчику. Глаза его зацепили волнение на лице дочери.
- Лоренс? Мне звонил… Лоренс? – Это было сказано с растяжкой. С недоверием, но уже с огромной долей надежды. А потом, когда Ло показалось, что отец кивнул, …чувства подпрыгнули пиком. Лицо вспыхнуло красками радости. И …полились вопросы. Будто вот только, так долго ожидаемая правда дошла до её сердца: «Когда? Он? …Ты не путаешь? Тед – мне? Когда, папа? Когда он звонил? Что сказал? Он что-то сказал? Что-то просил передать…мне…».
Саммер папа молчал. Глаза его и, правда, смотрели на дочку, не мигая.
Лори замерла. Но дыхание сбилось, поперхнувшись, уже тише, она произнесла, уже как бы по инерции: «А…он назвал своё имя? Он так и сказал, …Тед…Лоренс?…Папа?»
Она уже всё схватила сердцем. Скажи отец, что пошутил, она б вот этим словам - не поверила.
Но Саммер молчал.
«Значит, звонок был». Лори, будто это дело жизни и смерти, схватила из рук отца стакан и … залпом допила холодную вязкую жидкость. И это придало горячей голове трезвости.
Лори решила, если звонок был вот только что, значит, звонить мог и не Тед. Она решила, звонившим мог быть Роберт. Напористость в этом Лоренсе имела странные очертания. Попахивало сальностью. Получив согласие Лори встретиться, Боб запросто мог перезвонить ей домой. Например, чтоб поинтересоваться, в чем она собирается идти в кафе? Например, тогда, когда она дала согласие, прокатиться с ним на яхте, он тут же перезвонил ей домой. Буквально тут же. Тогда Лори была дома, и сама взяла трубку. И Боб спросил: «Ты уже переоделась? На тебе сегодня были такие ужасные джинсы. Надеюсь, теперь твои ноги голые. …А когда ты бреешь их, на ночь или утром? Купальник надень открытый. …Нет, лучше…очень открытый».
Вот, выпив кефиру, Лори и подумала, что звонить мог Боб. И настроение её чуточку опустилось.
- Что сказал? Что он сказал, папа?
Саммер наливал ДВА стакана кефира. Один подал дочери. – Выпей.
Лори нахмурилась. «А если это не Роберт? …Господи, папаша их что ли? Какого черта? Что от меня нужно Ар… а если он звонил оттуда, из Сербии? А вдруг, он хотел мне что-то передать? Что-то сказать о Теде…». - Папа, а что сказал…Лоренс?
Вообще-то Лори никак не ждала звонка от Артура Лоренса. Тот, когда его жена возле здания суда резко развернулась к Лори, по-видимому, чтобы ответить «нахалке» на её признание в любви к её сыну, сказал, уводя Элизу от разговора: «Много чести, дорогая. Идём». Он даже не посмотрел на девушку, в мольбе протянувшую к нему руку.
Лори недоумевала. Лицо отца ей подсказки не давало.
И вдруг, может, опять от глотка холодного кефира, может от моментального прозрения, Лори вспомнила о разговоре с Чарли. «Мерфи?! …А может, это снова он?»
Ло допила кефир, поставила стакан, присела за стол. Ни капли волнения в лице. – А этот Лоренс, папа, …этот звонивший, он случайно не причмокивал при разговоре?
У Мерфи на языке пирсинг. Он говорит своеобразно. По телефону его голос звучит ещё характерней.
Лори улыбнулась. Но без сердечной радости. Просто решила, что её последнее предположение – это уже верняк.
Саммер дернул губами. Как бы улыбнулся. Похвалил себя за догадку. - Звонок на домашний телефон. Время - без четверти пять. Я как раз домой заезжал. Ненадолго. Голос звонившего спокойный. Без особенностей. Мужчина представился Тедом Лоренсом.
В глазах Глории вспыхнул такой живейший интерес, что Саммер тут же присел за стол. Разговор, он понял, коротким не будет. - Он назвался Тедом Лоренсом. Это что-то для тебя значит?
Глория расцвела улыбкой. Отложила в сторону недоеденный бутер, вытерла руки о салфетку и … внимала вся: то есть каждая черточка её лица, говорила отцу: «Я слушаю, я внимательно слушаю тебя»…
«Добрый вечер. Это дом Саммеров? Вам позвонил Тед Лоренс. …Ло-ренс. Скажите, Глория дома? …Нет? …А, ну да. У нас же там сейчас …э…я понимаю, Лори ещё на лекциях. А вы не могли бы, ...нет? …Простите. …Что? …Ах, могли бы. Вот, хорошо! …А с кем я говорю? Ах, ну да. Да, конечно. Простите, мистер Саммер. …Да, беспокою, простите. …Нет-нет, это совсем не надолго. Что? Нет, не срочное. …Ах, спешите. Но,… но это важно. Понимаете, мне позвонили, … сегодня позвонили из лос-анжелесской клиники, сказали, Лори и сегодня туда приходила. Сказали, она искала меня …там. Понимаете, я выписался. Я сейчас в Сербии. Вы скажите ей. А если она, …я думаю, …ну, вдруг, если она не поверит вам, …простите? …Нет, почему же, я вовсе так не думаю. Но вдруг, …если вдруг она не поверит,…что? Нет, я действительно в Сербии. …Мистер Саммер, я не настаиваю, но она приходила, она искала. Значит, для неё это важно. …Что? Ну да, да, …со стороны и мне бы это показалось неважным. …Но послушайте! …Послушайте, …да, я так думаю, что она и завтра туда придет. И снова будет беспокоить …врачей, снова попытается прорываться наверх, в палату, где меня уже нет. …Да, я уверен! Нет, это вы знаете её плохо, Саммер! Она будет звонить, начнет звонить всем. …Ладно, я понял вас. …Что? Да, я так считаю. …Почему «домогаться»? …Я так не говорил. … Да нет же!…Я не пытаюсь оправдаться, с какой стати? …Простите, у меня тоже не так много времени для объяснений, …я всего лишь хотел,… нет, от вас лично - мне ничего не нужно. Но ваша дочь, …Саммер, обещаю, я больше не побеспокою вас и вашу семью! Но она придет и завтра! …А я говорю, вы плохо её знаете, она придет! …Я не останавливаю её. Просто передайте ей мой номер телефона – и всё!…Ей не придется никуда ходить. Не придется никому звонить, …просить кого-то, придумывать какую-то свою историю, какую-то собственную правду. …Зачем это мне? … Не знаю. Но…я бы попытался ей всё объяснить. …Может быть, у меня бы получилось. …Алло? …Это трудно? Просто передать ей мой новый номер…
-Диктуйте!..»
-Вот такой был разговор. – Саммер указал пальцем на скомканную салфетку, о которую Лори вытерла руки. – Номер там.
Глория несколько секунд тупо смотрела на салфетку, потом схватила её и начала разворачивать. На краешке бледно простым карандашом небрежно был написан номер …
- Господи, … папа, я чуть было не выбросила её в окно.
Саммер машинально посмотрел на окно. В щель приоткрытой створки дул свежий ветерок.
-Ну и что. И выбросила бы.
Он поднялся со стула. Всё, вопросы после того, что он увидел и услышал – бессмысленны. Нравоучения, запреты – тем более.
Лори уже тыкала пальцами в клавиши. Уже взволнованно, держа улыбку на лице, пыталась выяснить у того, кто отозвался: «Тед? …О, Тед….Я не разбудила тебя? Ах, у тебя там день? …Как я рада. …Нет, нет. Я не сплю. Да, что-то не…».
Лори посмотрела на отца и …смущенно и радостно вздохнула. Возможно, благодаря, но …выпроваживая.
Саммер понял, он мешает. Он ушел.
Сказал жене, что всё образуется со временем, и уснул.
«Ну, а что? Волосы что ли на голове рвать? Дочь вот: жива, здорова. Ну влюблена, …с кем не случается. Не полетит же она в Сербию. … Смешно. Всё образуется», - повторил он и … прикрыл глаза. И успокоенный уснул.
-В СЕРБИЮ?! – Елена долго не могла взять в толк услышанное.
Для диктора местного телевидения Сербия - это как Марс. – Ну конечно, она туда не полетит, дорогой. – Эл укуталась в одеяло и … тоже уснула. Успокоенная мужем.
Окончание следует