В гостях у Наташи Саша оказался случайно. К ней привела его Наташина подруга Аня, зашедшая к нему с визитом. Бывши уже немного навеселе, по дороге к Наташе они купили вино, позвонили в дверь нужной квартиры и Саша был представлен хозяйке.
Когда расселись за столиком, он посматривал то на Наташу, то на ее подругу и восклицал:
— Какие красивые женщины! — и предлагал за это выпить.
Ему наградой служил их смех.
Наташа была похожа на рыжеватую кошечку. Она жила одна, не считая рыжеватого же, ее собственной масти, кота Степы, который смирно лежал на диване и медитировал, посматривая прищуренным глазом на собравшееся за столом общество. Кроме Саши, Наташи и Ани присутствовал анин бой-френд, так что равновесие полов, не считая кота, соблюдалось, как и следует на мероприятиях такого рода.
Саша взял кота за шкирку, чтобы положить к себе на колени и погладить. Но мизантропический кот вырвался и убежал.
— Ну, зачем ты так? — мягко упрекнула Сашу Наташа.
— А наша кошка, когда ее берут за шкирку, не протестует. Висит как мешок. Вот я и подумал... Надеюсь, он не обиделся?
— Немного, — ответила Наташа с усмешкой.
Саше нравился ее смех, тихий и мелодичный. У него была теория: распознавать свойства людей по улыбке и смеху. В этом сказывается, по его мнению, весь человек. Если человек хорошо улыбается и приятно смеется, он был готов принять его всего, не выискивая в нем каких-либо недостатков... Что-то, однако, тревожащее, ускользающее, русалочье почудилось ему в ее смехе, это осозналось не сразу, а по мере размышления. Что-то от лунной ночи и ее зыбкого серебристого цвета, — нечто ночное, тихое, затаенное, зовущее, несбыточное было в смехе, да и в самом облике этой среднего роста, хорошо сложенной молодой женщины.
Но, может, он ошибся. Ведь выпил он совсем не мало. От вина его обычно не качало, не шатало из стороны в сторону и никогда не тянуло на какое-нибудь свинство. Только реакция на внешний мир замедлялась и он погружался в себя, предавался каким-то смутным фантазиям. "Все в женщине загадка”, — подумалось ему,
— Интересно, закрыли ли мы дверь, — услышал он ее голос. — А то... эти придут.
Он не вполне понял, о ком идет речь, но вдруг проникся отвагой и воскликнул:
— Мы сейчас их всех побьем!
— Ты хоть раз дрался? — вдруг поинтересовалась она.
— Я? Сколько угодно! — незамедлительно уверил он...
Выпили еще немного, закусили, потанцевали под медленную композицию какой-то рок-группы, начали смотреть по видео новую версию набоковской "Лолиты", обмениваясь вялыми комментариями...
Аня вдруг, взглянув на часы, заявила, что ей пора уходить, и стала собираться вместе со своим парнем. Они явно хотели идти вдвоем, так что Саша не стал слишком навязываться им в компанию, он только не хотел, чтобы Наташа сочла его навязчивым, но на самом деле ему хотелось еще задержаться у нее.
Узнав, что Наташа в первом часу ночи собирается идти на автобусную станцию встречать подругу, Саша предложил:
— Провожу тебя до автобуса и поеду домой.
— Прекрасно! — обрадовалась Наташа. И Саша остался досматривать вместе с ней "Лолиту".
— Не боишься ходить ночью одна? — спросил он, узнав, что Наташа часто ходит провожать подругу от автобуса до дома поздно ночью.
— Нет, — сказала она просто.
— Редко какая женщина может так думать, — заметил Саша.
— Мне все говорят, что я необыкновенная.
— Ты носишь с собой хотя бы баллончик? Мало ли что может случиться. Какой-нибудь маньяк...
Она отрицательно покачала головой.
— Значит, ты просто никогда не попадала в историю.
— Не попадала, — рассеяно согласилась она, глядя на экран, думая о чем-то своем или, по примеру своего кота Степы, медитируя перед телеэкраном.
Саша начал рассказывать от первого лица услышанную где-то историю. По правде сказать, он теперь уже и сам не помнил, случилось ли это с кем-либо из его приятелей или с ним самим. Такой уж на него напал слог.
— К моей знакомой поздно вечером в летнем кафе стали приставать какие-то кавказцы, — начал рассказывать Саша, — их было несколько человек. И что я мог сделать? Крикнул ей: "Беги!" и постарался продержаться против них как можно дольше. Некоторые из них все же погнались за ней, пока другие занимались мной. Однако, она успела забежать за угол и спрятаться под решеткой подвала возле дома. Обычно эти решетки закрыты, а тут ей повезло — решетка оказалась открытой. Это ее и спасло. Ну, а мне досталось изрядно. Когда я пришел в себя, я сидел на лавке, лицо у меня было все распухшее. Она довела меня до дома и оказала помощь. Уверяет, что я спас ее, утешает. Но что я мог сделать против нескольких человек? С тех пор она носит с собой баллончик. Хочешь и тебе достану... Впрочем со мной тебе нечего бояться. Если нужно, я...
— Нам придется поспешить, у нас всего десять минут, — сказала Наташа, выйдя из задумчивости, и стала торопливо собираться...
Они вышли из дома. Внизу, в подъезде, прошли сквозь строй нескольких молодых пареньков, с кем-то из них она смутно поздоровалась и, не обращая никакого внимания, прошла к двери. Он пошел за ней следом. Когда вышли на улицу, он спросил ее:
— Ты их не боишься?
— Нет, — сказала она лаконично, словно не привыкла задумываться о таких вещах. Взглянула на часы и добавила: — Если не возражаешь, нам нужно ускориться, — и прибавила шагу.
Он устремился вдогонку, едва поспевая за ней быстрым шагом. Способ ее передвижения теперь более всего напоминал спортивную ходьбу. Она делала правильную отмашку руками и ровно семенила, едва не переходя на бег. В своем строгом костюмчике, в брючках со стрелками, как не приминул он заметить, она была очень мила. Сашу умиляла какая-то невольная сосредоточенная прилежность ее поспешания. Возможно, — более, чем умиляла, но у него теперь не было времени задумываться об этом.
Он был средне-высокого роста, худощав, подвижен, но шагом едва поспевал за ней, волочился чуть позади ее, бормоча:
— Я в школе был один из лучших на длинные дистанции...
—Да?
— На короткие, правда, я бегал не лучшим образом, а на длинные всегда приходил вторым и даже первым.
— Если не возражаешь, мы перейдем на бег, — сказала она, посмотрев на часы и сделав какие-то прикидки.
Она перешла на бег и он побежал вдогонку.
— Мы с тобой как сатир и... нимфа, — заметил Саша.
Надо было сказать: сатир и вакханка, но нужное слово на бегу вылетело из его головы, не вспомнилось, а фильм "Лолита", который они только что посмотрели, подарил его памяти "нимфу". Наташа засмеялась.
Они пробегали мимо группы кавказцев, сидевших возле горы продаваемых ими днем арбузов.
— Эй, парень, не смэй обижать этот хороший дэвушка! — сказал один из кавказцев, вдруг решив, что перед ним какой-то маньяк или развратник, гонящийся за своей несчастной жертвой.
Саша опешил, не понимая сначала, почему несколько кавказцев вдруг встали с угрожающими лицами с кучи арбузов и встали между ним и убегающей "нимфой".
— Не смэй, говорят тебе! — сказал лысоватый толстяк, расставив руки и не давая ему следовать за ней.
— Уверяю вас, это не то, что вы думаете, — сказал Саша, пытаясь отстраниться от обступивших его кавказцев.
— Бегите, дэвушка, мы его задэржим.
— Все в порядке, он провожает меня, — крикнула она. — Извини, но я должна успеть, это последний автобус, — добавила она, полуобернувшись на бегу и помахала на прощание рукой, видя, что кавказцы его окружили и он не может следовать за ней. Наташе было очень важно, чтобы подруга не уехала без нее, — это было главной ее мыслью в данный момент. Она понадеялась, что недоразумение с ее приятелем после ее слов разъяснится. К тому же, ведь он говорил, что сумеет за себя постоять при необходимости, так что она особенно не беспокоилась на его счет...
Когда до кавказцев дошла суть ситуации, свидетелями и участниками которой они оказались, они, ворча, убрались восвояси к своим арбузам, а он заковылял к автобусной остановке.
— И что все это доказывает? — бормотал он, с трудом приходя в себя. — В следующий раз, провожая ее, надо будет захватить баллончик, чтобы при случае отбиться от ее защитников...
1999