Уважаемая редакция!
В данном документе Вашему вниманию представлены рассказы следующих жанров:
Юмористическая фэнтези;
Юмористическая научная фантастика;
Юмористическая мистика;
Юмористическая альтернативная история;
Юмористическая альтернативная реальность;
Фельетоны, юмористические и эротические зарисовки.
А также:
Философская фэнтези;
Философская научная фантастика;
Философские притчи.
Надеюсь, что Вам понравится!
Искренне Ваш, Автор.
Контактная информация:
Змушко Александр Александрович, Республика Беларусь, г. Минск, пр. Партизанский, д. 128, кв. 22, почтовый индекс 220021, рабочий телефон (017) 506-60-09, e-mail: SupermazMozaic@yandex.ru
Я думаю, что сам фокус вторичен. Главное –дать человеку возможность снова почувствовать себя ребёнком. И я дарю людям ощущение, что чудеса ещё могут случаться.
Дэвид Копперфильд
И, малыш, не беспокойся, скучно не будет. Нам с тобой не придётся отправляться на поиски приключений. В нашем ремесле обычно приключения сами разыскивают нас.
Ааз.
Это первый написанный автором рассказ, почему он и решил разместить его первым, хотя он и относится к другому сборнику, нежели рассказы, помещённые сразу за ним :)
Дипломная работа
Вы когда-нибудь пробовали установить характер наследования не контролируемой геном Одина, благословением и зелёной магией устойчивости микрогрифонов к зелёным пятнистым бесенятам? Ну, так вам повезло. А я вот уже три года занимаюсь этой, сокращённо, не-ГОБЗМ устойчивостью и, соответственно, не-ГОБЗМ грифонами.
Как известно, работа с микроорганизмами требует их постоянного пересева с одной питательной среды на другую, из одной пробирки в другую, с непременным соблюдением условий стерильности. Ну и вот, несу я как-то свои среды, посуду, инструмент стерилизоваться в стерилизатор патента Вельзевула… с использованием Адского пламени, естественно. Закрываю крышку, закручиваю винты – остаётся только скатализировать процесс возникновения геенны огненной. В этом деле лучший катализатор – душа атеиста. Это они на словах все атеисты, а как только увидят чёрта – сразу веру обретают и становятся самыми что ни на есть обыкновенными отягощёнными грехами грешниками.
Вызов атеиста – дело непростое. Я почесал заострённый кончик левого уха, облизнул губы раздвоенным языком и приступил к заклинанию. Протёр пол молоком девственницы, нарисовал маркером пентаграмму – и, хлоп, пожалуйста, в её центре сидит самый настоящий атеист.
— Что за чёрт?! — говорит он.
— Моё имя не имеет значения, — галантно раскланиваюсь я. — Вы не верили в Господа Бога и наказаны за то. Ваша душа будет ввергнута в геенну огненную в этом автоклаве. — Показываю ему стерилизатор.
Отработанная процедура, ничего нового. Он тупо смотрит на гравировку «Патент Вельзевула. Вельзевул и Ко» и начинает тупо хохотать.
— Что за бред.
Нахмуриваюсь. Так, начинаются проблемы. Привычно тянусь ментальными щипцами, чтобы извлечь его душу и запихнуть её в стерилизатор. Щипцы щёлкают в пустоте – оказывается, у него вообще нет души. Проклятие! Такая отработанная процедура – вероятность ошибки –один на десять тысяч! Надо же быть таким невезучим.
— А где же твоя душа? — растерянно вопрошаю я.
— Какая ещё душа? — удивляется он. — Моя индивидуальность определяется индивидуальными связями между нейронами головного мозга.
Настоящий атеист. Надо же, какой раритет. Надо бы его зафиксировать в колбе с материнским проклятием и отнести на кафедру зоологии. Жаль, навыков специальных нет. Ну и что с ним теперь делать?
— Что за лажа, — удивляется он. — Ты, что, чёрт-микробиолог?
Нет, интересный всё-таки тип.
— Ну, — говорю.
— Дипломная?
— Дипломная.
— Что за тема? — интересуется он.
Ясно, родственные души.
— Лажа, действительно, — соглашаюсь я. И тут меня прорвало. Давно я уже никому не жаловался. Рассказал ему всё: и про микрогрифонов, и про не-ГОБЗМ устойчивость, и про научного руководителя, и про отвратительно оснащённую лабораторию. Парень заинтересованно подался вперёд.
— Слушай, а что, если твои эти устойчивые грифоны – тоже атеисты? Соответственно, и устойчивость у них не наследственная, а приобретённая, психологическая. Смотри, как всё хорошо сходится: в детстве – восприимчивы, спонтанная восприимчивость у взрослых, со временем восприимчивость уменьшается, зависит от физических и магических факторов среды.
Я задумчиво тереблю красную бородку. А что, в этом что-то есть. Ставлю простейший тест – тест Бергмана на атеизм – окрашивание розовое, результат положительный! Ну и остолоп же я!
Этот атеист недовольно ворчит:
— Что-то уж больно просто всё. Вы что, черти, все от природы такие недогадливые или это только ты один такой выдающийся дурень?
Потом смотрит на красно-чёрные стены моей лаборатории и зябко передёргивает плечами:
— Не шибко-то это похоже на Ад в классическом понимании.
— Промышленная революция, — говорю я. — Легенды-то когда составлялись? Вы тоже, небось, не в средневековых замках живёте.
Он оживляется.
— И всё-таки я не понимаю, как у вас сочетается физика и магия. Не говоря уже о том, что само ваше существование с точки зрения науки совершенно невозможно.
— Совсем нет, — отвечаю я. — Просто ваша наука ещё до этого не доросла.
— Исходя из законов физики, магия немыслима, — недовольно морщится он.
— Это просто физика у вас ещё в зачаточном состоянии, — отзываюсь я. — Самые большие открытия вас ещё ждут.
Он начинает едва заметно волноваться. Хотя и пытается это скрыть пренебрежительным фырканьем.
— Но закон сохранения энергии…
— Опровергнут в 6435 г. от Сотворения мира Азазели де Франс.
— Закон возрастания энтропии…
— 6452-ый, Грифон Нэзэ-Младший.
— Теория относительности…
— Относительна.
— Должно же быть хоть что-то незыблемое! — воскликнул он. — Хотя бы Эвклидова геометрия…
— Одна из величайших ошибок человечества, — заявил я, похлопывая от нетерпения кончиком хвоста по коленкам.
— Чепуха, — заявил он (уже не так уверенно), подошёл к доске, взял мелок и начертил: E = mc2. — Вот, смотри. Просто и понятно. Энергия прямо пропорциональна массе. Эта формула демонстрирует полную абсурдность любого магии. Разве ты можешь написать что-нибудь более правдоподобное?
— Проще простого, — я взял у него мелок и принялся писать витиеватую формулу.
Он напряжённо следил. Надо же, какой образованный тип: знает не только биологию, но и математику, физику. Приятно пообщаться на своём уровне.
— Обрати внимание: многие формулы смотрятся намного понятнее и логичнее, если в них ввести переменные, имеющие духовный смысл. Посмотри, как изменится формула, если ввести в неё переменную d, которая будет обозначать понятие «долг» (duty).
Он пожевал губами.
— А теперь посмотри, какой новый смысл приобретает постоянная Планка. Мы введём k, h и р – доброта (kind), ненависть (hate) и благочестие (piety).
Он дернул скулой.
— Видишь, как логично всё вписывается в основные уравнения квантовой механики. Помнишь парадокс Эренфеста? Всё очень просто. Никакого парадокса нет, надо лишь немного по-другому переписать формулу.
На его лице отразилась внутренняя борьба. Он не хотел верить и не мог не верить. Ещё немного, и он сам загонит себя в смертельную ловушку.
— А это что за переменная? — ткнул он.
— Святость.
Его прошиб холодный пот. Странное дело – его не убедили ни рога, ни копыта. Его убедила математика, формулы.
Я схватил его душу и засунул её в автоклав. Адское пламя загудело, стерилизуя посуду и инструменты.
А что вы думали? Я не филантроп, я – чёрт.
P. S. Парадокс Эренфеста заключается в следующем: в соответствии со специальной теорией относительности Эйнштейна, вращающийся объект претерпевает сокращение в диаметре (изменение числа ;), в то время как, насколько можно судить невооружённым глазом, данного сокращения не происходит. Впрочем, в данном случае парадокс скорее кажущийся: вышеупомянутое сокращение действительно имеет место – просто оно настолько мало (измеряемое в микронах), что обнаружить его можно только оптическими методами (изучая картины дифракции и интерференции).
А теперь – по порядку!
Итак, приступаем! Рассказы жанра «Сказки и немного философии» – приятного прочтения!
Добро и зло
Дело было, значит, так. Лорд Джереми-Хелл вёл на меня охоту в Зелёных лесах Вестхауна. Троллельфы на оленьединорогах, с волками-оборотнями – и сами по себе довольно опасная компания, но, если бы не отставной военный демон из Локса, я думаю, мне бы удалось с ними справиться.
Крохотные феи-шпионки вились вокруг меня, выдавая моё местонахождение. Как же не вовремя я забыл репеллентное заклинание! Разумеется, ещё утром я мог бы заставить их исчезнуть одним движением руки, но вот уже целый день я прятался, убегал, ловчил – и теперь едва держался на ногах.
И вот, опять холм, где я оставлю кусочки кожи на колючих кустарниках, очередной овраг, где я лишь чудом не вывихну себе лодыжку, очередной лес, где я нацепляю на себя ещё, ещё больше паутины с пауками, чёрт побери (!), и, наконец, ещё одна поляна…
Поляна! Три «ведьминых копья», покачивающих цветками, указывают большим лепестком на старый трухлявый дуб. Позади послышались пронзительные крики Хелловых монстров. Какой отвратительной будет смерть! Это шанс, который я просто обязан использовать.
И, более не раздумывая, я решительно шагнул внутрь дуба.
Ассиметричная комнатушка, кривые полки, колдовские зелья, кривоногие стульчики, кособокий стол, жаровня, от которой поднимается зелёный дым, с отвратительным и сладостным ароматом одновременно. И посреди всего этого – озадаченная симпатичная ведьмочка.
— Фу, какая гадость! — воскликнула она и ткнула пальцем в меня.
Феи-малютки полопались, словно мыльные пузыри.
— Что за антисанитария.
Стройное, фигуристое тело, коротенькая, почти ничего не скрывающая юбка, скорее лоскут зелёной ткани на бёдрах. Почти прозрачный, жёлтый, золотисто-лимонного оттенка лифчик, охватывающий полушария великолепной упругой груди. Непослушные чёрные волосы. Проницательные зелёные глаза. Хитрое, весёлое, умное лицо.
— О! Сам лорд Перверт пожаловал ко мне в гости! — со смехом прокомментировала она. — Чем я обязана такой честью?
— Это я буду обязан вам, миледи, и самое меньшее жизнью, — низко поклонился я. — Отродья Хелла гонятся за мной, госпожа, простите, не знаю, как вас зовут.
— Слай. О, сюда им доступа нет. Я законная ведьма охотничьих лесов Вестхауна. И что же вы натворили во владениях Джереми, лорд, раз он вздумал охотиться на вас?
— А, пустяки, — отмахнулся я, — хотел украсть спящую красавицу из Запретного Леса. Она бы намного лучше смотрелась в моей Изумрудной Долине. Зелень и хрусталь так прекрасно сочетаются. И, клянусь Трувворном, это бы мне удалось, если бы чёрная белка-предательница не предупредила эфирных астралов. Я всегда ладил с белками – но, клянусь, эта белка поплатится за свой поступок, миледи!
— А вы болтун, сэр Перверт, — улыбнувшись, покачала головой хорошенькая ведьма.
— Простите, миледи Слай. — в ответ улыбнулся он. — Похоже, последствие нервного перенапряжения. Уже молчу.
— Вот и отлично. Догадываюсь, что вы попросите у меня поесть, но вам придётся подождать, пока варево ещё не готово. А теперь не мешайте мне подметать.
Я и не мешал. Удивительно, почему её лифчик не лопался, когда она нагибалась. И зачем ей юбка, чёрт побери! Всё равно же всё видно. Никогда не приходилось наблюдать за такой идеальной попкой.
Она обернулась с хитрой насмешливой улыбкой в такой соблазнительной позе, что мне оставалось только скрипнуть зубами.
— Что с вами, лорд Перверт? В вас проснулся какой-то новый голод? Не глупите, чтобы заняться любовью с ведьмой, надо быть по меньшей мере чёртом. Лучше расслабьтесь и получайте удовольствие от вечера.
Я и расслабился. Ладно, чего уж там. Варево, кстати, оказалось отменным, когда мы всё-таки сели его есть. Хотя, если б я узнал ингредиенты, меня бы наверняка вывернуло на изнанку. Но я и не узнавал.
Хорошо смотреть на красивую и сексуальную девушку, зная, что она никогда не будет твоей, нюхать сладкий зелёный дым, есть тёплый сытный суп и не думать ни о чём, совсем ни о чём. Тишина, глубокая тишина, говорила о том, что мы замечательно понимаем друг друга. Просто сидеть и молчать вдвоём – что может быть лучше?
Нашу идиллию нарушил резкий и какой-то мрачный стук в дверь. И спустя мгновение на пороге появилась тёмная, будто сотканная из мрака запертого чулана фигура. Смутно, почти неуловимо, различались очертания его просторного чёрного плаща, широкополой чёрной шляпы, отполированных тонких чёрных рогов. Секунду назад казавшиеся ещё совсем небольшими, они всё росли и росли, смыкаясь уже почти под самым потолком. Смотреть в его глаза обозначало провалиться в пучину ледяного безумия – и потому я опустил взор и глядел лишь на его изящные чёрные руки.
— Это послание для вас, — раздался свистящий шёпот, идущий из глубин, неподвластных человеческому пониманию. — Прочтите его.
Ведьмочка неуверенно взяла прелестный белый конверт. Разорвав, она прочитала письмо и выронила его на пол.
— Ах! Меня выгоняют! Но я ведь только из Академии Чародейства при Сатане! В течение первых двух лет на практике разрешено совершать ошибки! — она с мольбой посмотрела на дьявола. — Может быть, вы как-то можете повлиять на это решение… — аура её ведьмовской привлекательности приливной волной захлестнула крохотную комнатёнку.
— Это решение ректората. Теперь вы без работы, мидели. — Тёмный чуть заметно поклонился и исчез.
— Ладно, знаешь что, лорд Перверт … давай-ка доедай и выметайся, — сказала она мрачно. — Мне нужно ещё собрать вещички, пока сюда не припёрлась другая ведьма. Не бойся, — добавила она пренебрежительно, — выйдешь через тайный ход, у скалы Пескела – там они тебя не достанут.
В конце концов, добрый я персонаж или не добрый? Во мне всколыхнулось что-то похожее на сострадание.
— А знаете, у меня во владениях до сих пор нет законной ведьмы. А владения у меня – просто загляденье. Они, словно великолепная оправа, ждут своё драгоценное сокровище.
И она вдруг бросилась мне на шею.
— Вы приглашаете меня к себе?! Даже зная о моей плохой репутации?!
— Ну-ну, — бережно отстранил я её, — если не верите, мы сейчас составим договор, и подпишем его кровью или чем там полагается. Итак, «Я, светлый лорд Перверт, соглашаюсь на то, чтобы зло в моих владениях официально представляла миледи…»
* * *
Когда мы поставили подписи своей кровью, словно солнышко вспыхнуло в этом убогом дупле. И на месте озорной малышки возникла величественная и полная достоинства фигура. Длинное, зашнурованное платье цвета осенней листвы клёна, оставляющее обнажёнными руки и плечи; густой каскад тёмно-каштановых, чуть вьющихся волос; глубокие и проницательные тёмно-зелёные глаза. Красота лица поражала, красота тела влекла к себе.
— Миледи Вэспэртайн! — я преклонил колено и склонил голову в немом удивлении.
— Сэр Перверт, — сказал мягкий голос, — не надо мстить белкам. Той чёрной белкой была я. Лорд Джереми не оказывает мне должного почтения, а ваши владения и вправду великолепны.
— Так значит, всё было подстроено, — изумлённо покачал я головой. — Но зачем? Одно ваше слово, миледи, и я…
— Ах, как скучно, — нетерпеливо воскликнула верховная ведьма. — Кроме того, вы доказали, что достойны того, чтобы в ваших владениях обитала сама Вечерняя Госпожа. Впрочем, — она хитро прищурилась, — а вы не жалеете о том, что зло на ваших землях будет настолько сильно?
Я пожал плечами.
— Добро и зло — лишь две стороны одной медали. Кто знает, что в действительности является злом, а что – добром? Что есть тьма и что есть свет? Как сказал один эльф, если бы не было тьмы, мы бы никогда не увидели звёзд.
— Как жаль, что не все рассуждают также, как вы, лорд Перверт, — тихо ответила Вэспэртайн. — Дайте мне руку, милорд, – мы отправляемся домой.
Третий написанный мною рассказ. Чувствуется влияние Роберта Линна Асприна. Хотя… оно чувствуется почти везде!
Чем могу вам помочь?
Самодовольно рассматриваю себя в зеркало. Уши заострённые, глаза красные, клыки элегантные, общий оттенок лица – зеленоватый, консистенция полупрозрачная. Всё, как и положено – демон высшей категории. Чувствую вызов. Ну к чёрту! Сейчас самое время принять ионизационную ванну. Из любопытства включаю астральный видеофон. Ба! Положительный персонаж! Ребёнок! Маленькая девочка!
К дьяволам ванну. Это куда интереснее.
Хлоп! – и я стою рядом с ней. И что это, интересно, делает маленькая принцесса (а по ней видно) в таком омерзительном и затхлом подвале?
— Вы добрый ангел Махиавель, покровитель нашей семьи? — изумлённо говорит это чудо, хлопая ресницами, и роняя на пол карманный том заклинаний. Да-а, малышка определённо что-то напутала.
— У Махиавеля сегодня выходной, работаю за него. — Вру я ей. — Меня зовут Азазель, но можно просто Аз.
— Елизавета, — робко говорит она. — А вы правда ангел?
— Господь создал меня семь тысяч лет назад, и вместе с другими ангелами я славил его на небесах. Просто… просто одёжка за это время поизносилась. — Ну вот, мне-таки удалось ей не соврать.
— А вы можете мне помочь? — с надеждой спрашивает она.
Церемонно раскланиваюсь.
— Чего ты хочешь?
— Хочу выйти из этой мерзкой темницы. — Её тонкий голосок задрожал.
Улыбаюсь. Подхожу к стене и когтем вырезаю в ней прямоугольник. Лёгкий толчок – вот и дверь.
— Злой колдун захватил трон моего папы, — говорит она расстроено, — ты можешь сделать так, чтобы он пропал?
Вот это по моей части. Хлоп – и мы в тронном зале. А, да это же тот самый колдун, который выменивал у меня Кольца Всевластия на молоко девственниц и кровь невинных детей.
— Контракт аннулирован, — говорю я ему. — Продукт был не самого высокого качества.
Дышу на него, и он улетает куда-то далеко-далеко. Вряд ли он сумеет вернуться, об этом я позабочусь.
— Ой, какая же я эгоистка, — всхлипывает девочка, и на её глазах блестят бусинки слёз. — Моих же папу и маму сейчас, наверно, пытают!
— Спокойно, малышка, — говорю я ей. Хлоп, и мы в Тайной Канцелярии. Ага, нам повезло, пытки ещё и не успели начаться. Палач – мелкий демон – типичная история, кто же из людей пойдет на такое?!
— Работа окончена, — говорю я ему. — Проваливай отсюда, а то по службе понижу.
Он боязливо кланяется и исчезает. Точными движениями разрезаю цепи на руках-ногах её родителей. Папаша нахмуривается и спрашивает:
— Почему вы нам помогаете?
— Перестарался при выполнении обязанностей, — говорю я ему. — Нужно восстановить баланс добра и зла, — он же не ребёнок, ему можно и соврать.
— Ну что, малышка, будут ещё какие-нибудь пожелания? — спрашиваю у моей принцессы.
— Да нет, всё, спасибо большое, Аз, — говорит она, потупив глазки.
Врёт из скромности. Сажусь перед ней на корточки и улыбаюсь.
— Ты чего-то не договариваешь, малышка, я же вижу. Скажи мне, кроха – быть может, я смогу помочь?
Она грустно показывает мне куклу.
— Посмотри, что он сделал с моей куклой, Аз, — говорит она печально.
У-у… э-э… да-а… Этот маг-недоучка её вздернул на дыбе, четвертовал, повесил и сжёг на костре. Са-та-на! Что ж это за извращенец-то такой?!
— Ну, малышка, — говорю я, — давай поплачем вместе.
Задача по генетике
Саша отчаянно потёр красные глаза, пытаясь решить очередную задачу по генетике. Итак, что получится, если скрестить хомяка цвета агути* с серыми глазами с серым хомяком с коричневыми глазами? Мысли путались. Нет, так ему эту задачу не решить. Надо сделать её интереснее. Что будет, если скрестить алого дракона с изумрудными глазами с зелёным драконом с золотыми глазами? Золотыми глазами… Интересно, а как выглядит глаз дракона? Большой, похожий на человеческий, с золотистой радужкой и отливающим алым золотом зрачком… Смотрит хитро и насмешливо… Неожиданно дракон повернул голову и посмотрел на Сашу другим глазом. Парень отчаянно оглянулся, надеясь увидеть стены своей комнаты, пытаясь ухватиться руками за письменный стол… Но ничего этого не было и в помине. Он находился в просторном зале, освещённом отблесками красноватого света, исходящего от зелёного золотоглазого дракона. Ящер возлежал на огромной куче золота, наваленной посередине пола из белого мрамора и рассматривал Сашу, положив голову на передние лапы. Из чешуйчатых ноздрей при мерном дыхании вырывались облачка чёрного дыма.
— Ты первый, кто осмелился потревожить мой покой за истёкшую сотню лет. Кроме того, ты, должно быть, хороший маг, раз сумел проникнуть незамеченным в моё сокровенное логово. Ты, несомненно, пришёл за золотом, враг мой. Ну что ж, вот оно, вокруг, бери его, сколько захочешь, — и дракон плавно повёл головой. Его голос звучал мелодично и сладко, словно мёд. Юноша невольно огляделся. Кроме огромной горы золотых монет и утвари в центре, у стен, повсюду в продуманном беспорядке были расставлены и разложены сотни изящных, изумительной красоты вещей. Архаичная мебель из неизвестных Саше пород дерева, отделанного золотом, серебром и полудрагоценными камнями, зеркала в ажурных рамах, статуэтки и статуи из золота, серебра, бронзы, мрамора, причудливые канделябры, драгоценные чаши, кубки, отделанные серебром охотничьи рога, богато, со вкусом изукрашенное оружие и доспехи, изысканной утончённости водяные и песочные часы, переливающиеся отблесками алого света украшения на стенах и множество блестящих, сияющих предметов непонятного назначения…
Голос дракона убаюкивал, покачивая на волнах блаженства, завораживал, погружая в дремоту. Юноша с трудом встряхнулся.
— Но ведь это же твоё, — спросил он недоумённо, — ты не против, чтобы я забрал что-либо?
Дракон вскинул голову и оглушительно захохотал. Наваждение рассеялось.
— Да, всё это моё. Сотни лет я грабил, жёг, убивал и всё награбленное сохранял в этом зале. Теперь ты ограбишь меня и оно станет твоим, не так ли? — Логика дракона казалась безупречной, голос настаивал, требовал. Саша не стал даже пытаться сопротивляться. Итак, что же он хотел бы выбрать больше всего? Драгоценные металлы, драгоценные камни… Его взгляд остановился на стеклянной колонне, внутри которой была заключена девушка необыкновенной красоты. Голубые глаза сверкают яростью, белокурые волосы размётаны как по ветру, грудь вздымается в порывистом вздохе.
Он кивнул:
— Освободи её, и я уйду вместе с ней.
Чешуйчатые веки полуприкрыли пышущие золотом глаза, и дарующий эйфорию морок вновь рассеялся. Но ящер заговорил, и чарующая мелодия вновь охватила человека.
— Поистине царский выбор. Это принцесса Каллипсо, последняя законная наследница Золотой Империи. Когда злой колдун Сетотмес захватил трон, он заключил её в стекло и украсил ею свой тронный зал. Я забрал её себе, когда убил его. Она прекрасна, как богиня, маг, но рассудок её повредился 2000 лет тому назад, когда рухнули пурпурные башни Города Блаженства, и в Яшмовом Зале стал править труп в полуистлевшем балахоне. Ты сохраняешь своё решение, маг?
Саша пожал плечами.
— Больше мне тут ничего не нужно.
Дракон хохотнул.
— Ну что ж, будь готов украсть свою игрушку, вор!
Он шумно вздохнул, и в следующий миг между ослепительно-белыми клыками с рёвом вырвалась огненная буря, охватив и скрыв в себе колонну. Затем язык пламени погас, и вслед за ним из пасти дракона вырвалось облако чёрного дыма.
Очертания кристалла вздрогнули и начали размываться, тая в воздухе, как туман. Что-то тонко зазвенело, словно лопнувшая струна, белые кудри улеглись на плечи, стремительным движением маленькая точёная ручка выхватила из колчана стрелу, натянула тетиву, – и белое оперение возникло на золотистой поверхности насмешливого ока, а затем окрасилось алым.
— Бежим! — Голубоглазая богиня ухватила Сашу за руку и увлекла в тёмный сводчатый проход. Трудно сказать, чего она ждала, но ничего не последовало.
— Я его убила! — Красавица выпрыгнула из прохода. Саша ухватил её за запястье и привлёк обратно. Шквал огня ворвался в проход, они упали: Саша – на спину, она на – него.
— Рептилии так быстро не умирают, кроха, – прошептал он.
Раздался оглушительный вой, полный ненависти и отчаяния. А вслед за ним раздался голос, утративший свою сладость, но сохранивший убедительность и властность.
— Я умираю, маг. Я умираю убитым, – это хорошая смерть. Я играл до конца и проиграл – я могу без стыда посмотреть в глаза самому себе. Ты слишком умён, чтобы заманить тебя в предсмертную ловушку, а жаль – это было бы красивым последним штрихом. Здесь много сокровищ, человек, забирай их, но помни – я умираю нищим, ибо ничего нельзя захватить с собой туда, откуда никто не возвращается.
Дракон замолк, и послышалось тяжёлое дыхание. Затем он заговорил вновь, медленно и с трудом.
— Я обещаю убить тебя при первой же возможности, человек, так что советую тебе подождать ещё пару минут.
— Спокойной ночи, зелёная громада, спокойной ночи, — прошептал Саша. Он выбрался из-под девушки и прислушался к тяжёлому дыханию огромной рептилии. Оно звучало всё реже и реже, и, наконец, после последнего всхлипа, замолкло.
— Он мёртв, — сказала девушка.
— Ну нет, — возразил Саша, — это последняя ловушка, на которую у него остались силы.
— Ты серьёзный противник, вор, — сказал дракон слабым голосом, в котором Саше почудилась усмешка. — Не противно погибать по твоей воле.
Последний вздох превратился в странный булькающий звук. Девушка выглянула, а затем вышла из прохода. Вслед за ней осторожно вышел Саша. Громадная зелёная рептилия лежала среди груды своих сокровищ, уронив титаническую голову на пол. Глаз, устремлённый в потолок, был залит алой кровью, и над ним курился дымок от сгоревшей стрелы. Ещё три капли крови оставили в мраморе пола прожженные дыры.
— Твоя стрела была отравлена? — удивлённо спросил парень.
— Заколдована, дурачок. Ты не представляешь, на что мне пришлось пойти, чтобы достать стрелу, способную убить дракона, — усмехнулась она.
— Довольно странно для принцессы, — заметил Саша.
— Какой принцессы? — спросила она, продолжая неторопливо собирать по зале всё наиболее драгоценное, и вероятно, наиболее дорогое, в довольно большой заплечный тюк.
— Дракон сказал, что ты Каллипсо, законная принцесса Золотой Империи.
Златокудрая нимфа бросила тюк на пол, и, уперев руки в бока, захохотала.
— Дракон сказал?! Что ж ты за чудак такой, если не знаешь даже, что драконы никогда не говорят правды?! Я алый магистр из гильдии воров, а за убийство Фафнира я стану верховным магистром!
«Хм, любопытно, а существует ли вообще ещё та гильдия после всех тех лет, которые она простояла в кристалле, сама не ведая об этом», — подумал Саша.
— А вот ты любопытная личность. Свалился неведомо откуда. Ладно, собирай всё самое ценное, и уходим отсюда: скоро дракон начнёт разлагаться и тогда здесь не останется ничего, кроме кучки пепла. Ты куда пойдёшь? Пошли в Манчестер, раз всё равно уж познакомились.
«Энергичная бестия», — снова подумал парень. — «Так этот Фафнир наверняка рисковал, освобождая её специально, чтобы сделать свою жизнь интереснее».
— Нет, спасибо, у меня свой путь.
Под изумлённым взглядом прелестной бандитки он уселся на полу, скрестив ноги, и задумался. Так что же всё-таки получится, если скрестить хомяка цвета агути с серыми глазами с серым хомяком с коричневыми глазами? Аутосомно-доминантный характер наследования, рецессивный эпистаз… Всё ясно, расщепление будет 9:3:4. Саша потянулся за ручкой, чтобы записать это. Как же всё просто, чёрт подери! Итак, девять агути, глаза серые, три коричневые, глаза серые, четыре серые, глаза коричневые. Саша откинулся на спинку стула. Приснилось ли ему всё это? Дракон, воровка-пери и зал, полный сокровищ? А, какая разница. Ему предстоит следующая задача по генетике.
* Примечание: агути – небольшой зверёк, обитающий в джунглях Южной Америки (упоминание о нём можно найти в «Таинственном острове» Жюль Верна). Больше всего он похож на громадную полевую мышь с шерстью специфического оттенка; для обозначения него учёными и был введён термин «цвет агути». Увидеть агути (равно как и шиншиллу, а также вискачи и других замечательных животных), можно в зоологическом музее Биологического факультета БГУ, если возникнет такое желание.