Будильник стоял заведенным на восемь утра. Отгремев положенный ему срок, он продолжил свое бесконечное тиканье, а я остался еще на несколько минут понежиться в своей родной постели.
Яркое солнце уже пробралось в комнату. Какой-то залетный голубь уселся на подоконник, чтобы прогреть свои перышки после ночной прохлады. Где-то громыхали трамваи. Кто-то включил музыку. Все как обычно, все как всегда.
Какие тут могут быть перемещения во времени, двойники, любовницы, колдуньи? И грабителей тоже не было. Все это был просто сон! Страшный, неприятный сон и ничего более! Я просто только что проснулся, и картины ночного сна все еще свежи в моей памяти, но пройдет совсем немного времени, и эти воспоминания начнут угасать, и вскоре я уже совсем не смогу вспомнить, что же мне снилось этой ночью.
Настроив себя таким образом на быстрое забывание увиденных мною кошмаров, я потянулся, поднялся с постели, стряхнул с себя остатки сна и отправился на кухню. Там я поставил греться чайник и пошел в ванную комнату...
Лариса проснулась в половине девятого. К этому времени я заварил чай, нарезал бутербродов и, сложив все на поднос, принес этот нехитрый завтрак в нашу спальню. Мы вместе приступили к чаепитию, не разговаривая при этом ни о чем странном или необычном. Мы вспомнили Наташку и ее друга, который все никак на ней не женится, и поговорили, конечно, о том, как там дети у бабули и не пора ли их забирать домой…
Тех вчерашних жутких событий как будто бы не существовало ни для меня, ни для Ларисы. Видимо, у нас были похожие сны и похожие утренние ожидания.
Но тут... звонок в дверь!
Гром, внезапно раздавшийся за окном, потряс бы нас меньше, чем эта соловьиная трель нашего звонка. Лариса посмотрела испуганно на меня и не пошла к двери. Никто из нас не хотел приходить в себя и снова сталкиваться со страшной действительностью.
Кто-то на лестничной площадке опять нажал на кнопку звонка. Как мужчине, мне пришлось брать себя и всю ситуацию в свои руки и направиться к двери.
- Кто там? - спросил я как можно спокойней.
- Лариса! - завопил голос за дверью. - Открой мне! В квартире - это не я!
Я стоял в нерешительности. Лариса осталась в спальне, никаких действий с ее стороны не последовало. Поддержки от нее не получил ни я здесь, ни я за дверью. Если так можно выразиться, я в это мгновение оказался наедине с самим собой. Нас разделяла только тонкая перегородка двери.
Что мне было делать? Отключать звонок? Вызывать милицию? Открывать дверь? Кто мог мне помочь?
Внутри себя я уже даже взмолился: «Господи! Если ты есть, помоги! Вмешайся хоть как-нибудь в эту ситуацию! Я уже не знаю, что мне делать!»
- Гад, отойди от Ларисы! - не переставал кричать тот за дверью. - Капитан Сыромицкий выставляет здесь сегодня наряд! Еще пять минут, и они будут здесь...
Своими доводами этот мерзавец добивался результата, прямо противоположного тому, чего он хотел. Лариса не собиралась разрубать своими действиями никакой гордиев узел, а я не собирался сдаваться. К тому же моя чаша терпения переполнялась с каждым словом, звучавшим из-за двери, и та же ярость, что одолела меня сегодня ночью в схватке с грабителями, опять начала подниматься во мне. Вот тебе и ответ на мою молитву! Если бы я тогда что-нибудь не сделал, я бы лопнул от ярости!
А сделал я следующее: я открыл дверь и кинулся на свое второе «Я». Мы повалились на пол, и началась борьба двух начал одного человека. Силы у нас были равные, поэтому явного успеха никто не достигал. Краем глаза я только успел заметить, как Лариса подошла к двери и захлопнула ее. Так мне (и тому, и другому) и надо! Оба хороши, оба виноваты!
В пылу драки я едва услышал, как включился лифт, заработал мотор, и кабина лифта стала подниматься вверх. Снизу еще послышался топот поднимающихся по лестнице ног. Явно, милиция - или кто-то вызвал, или, действительно, наряд Сыромицкого подоспел.
В какой-то момент мой оппонент оказался сверху, но вместо того, чтобы добить меня, он вскочил, оставив меня на цементном полу, и кинулся к нашей двери, барабаня по ней кулаками и крича:
- Лариса, открой!
Милиция была уже на шестом этаже. Я успел подняться с пола, броситься к своему двойнику, схватить его за шиворот и отбросить в сторону. В этот момент двери лифта открылись, мой супостат по инерции залетел в пустую кабину и потерял там равновесие. Я подбежал к лифту и, пока тот второй не успел подняться, нажал на кнопку первого этажа. Двери лифта закрылись и, когда милиция поднялась, на нашем этаже был только я один Алексей Борисович Скобелев.
Сам капитан Сыромицкий собственной персоной был во главе своей гвардии. Я крикнул им:
- Он был здесь! Он уехал вниз на лифте!
И, растолкав людей в форме, я первым бросился бежать вниз по лестнице. Милиционеры поспешили за мной. Обогнать лифт, конечно, было трудно. Но, отстав от меня на несколько метров, капитан Сыромицкий успел крикнуть:
- Ему не уйти! У нас еще есть люди у подъезда!
Я сомневался, что тот вообще попытается уйти, поэтому еще больше прибавил скорости, с юношеской прытью перепрыгивая через три ступени, цепляясь за перила и делая крутые виражи на поворотах.
В голове у меня была одна мысль: «Убить!» Убить и дело с концом! Убить, пока не подоспела милиция. Сослаться на самооборону. Отсидеть, если надо. Вопрос только был: как? Как справиться с самим собой так быстро, чтобы другие не успели мне помешать?
Так и не успев ничего придумать, я первым домчался до первого этажа. Лифт был закрыт… Еще или уже?
Возле лифта стояла только какая-то старушка. Когда я услышал то, что она говорила, мне стало все понятно. А сказала она, обращаясь к кому-то за дверями лифта, такие слова:
- Ладно. Сейчас схожу.
Я узнал голос старушки. Это была та самая сердобольная, что выручила меня в самом начале всей этой истории. Я узнал слова, которые она сказала. Я узнал саму ситуацию. Все это уже было со мной…
Дежа-вю?
- Попался, самозванец? - услышал я запыхавшийся бас капитана за своей спиной, который понял только половину того, что понял я. Сказал он это, слава Богу, не мне, а тому, кто должен был скрываться в лифте.
Из закрытой кабины никто ему не отвечал.
- Молчишь? - продолжал капитан, которого уже крепко достало за эти два дня дело Скобелева-Переверзева. - Ну и молчи! Копи силы на допрос. Там тебе придется мно-о-ого говорить!
Подчиненные Сыромицкого попытались снаружи открыть двери лифта, но у них ничего не получилось. Милиционеры, оставшиеся у подъезда, сообщили, что никто с моей внешностью из дома не выходил. Значит, он все еще в лифте - таково было общее мнение.
Вызвали лифтера. Сашка Гиря, в прошлом четырежды зэк, увидев представительное милицейское собрание у дверей лифта, поначалу удивился, а потом, почувствовав себя хозяином положения, съехидничал:
- Что, гражданин начальник, кто-то из ваших застрял?
- Из ваших! - парировал капитан, знавший всех уголовников нашего района в лицо, в профиль и вполоборота.
- Щщас сделаю, - сказал лифтер слова, уже слышанные мною ранее.
Опять дежа-вю?
Гиря стал из солидарности со своими братьями по решетке медленно подниматься вверх по лестнице. Не выдержав такой тихоходности, капитан послал сержанта поторопить лифтера. Быстро ли медленно, но что-то было нажато, что-то было включено или выключено, и двери лифта раскрылись. Я уже догадывался, какую мы увидим картину - голые стены лифта и ни одной души между ними. Капитан же был озадачен. Он велел обыскать весь подъезд, а меня попросил проверить квартиру.
Двери лифта к этому времени закрылись. Он снова заработал. Соседи по нашему подъезду уже вовсю начали им пользоваться. Я же пешком отправился к себе в квартиру.
Мне еще ни разу не давался подъем на седьмой этаж так легко, как тогда. Я не шел - я летел.
Всё! Свобода! Не будет больше этого подлого второго меня! Я, наконец-то, избавился от него! Я занял его место здесь, и я это место никому больше не отдам! Вот оно счастье - наконец-то быть самим собой!
Наверху я позвонил в свою дверь. Лариса открыла, не спрашивая, с безразличным видом. Она устала. Ей было уже все равно.
- Лариса, - попробовал я обрадовать ее, - всё, ты больше его не увидишь!
- Кого?
- Того!
- Того? - без единой нотки хоть какой-либо заинтересованности переспросила она.
- Того другого, который как я, но не я! - не намного лучше объяснил я причину своего восторга. - Я буду с тобой, а того другого больше с тобой не будет!
- Его поймали?
- В какой-то мере даже больше, чем поймали. Он получил свое по заслугам!
- Его убили?
- Нет. Но я тебе гарантирую, что ты больше его никогда не увидишь.
- Хорошо, если так, - слабым голосом проговорила Лариса и попыталась улыбнуться, но пока ей это плохо удавалось.
- Сейчас я, Лариса, сбегаю вниз, сообщу капитану, что у нас все в порядке, и вернусь. Ведь у нас, лапа моя, все в порядке?
- В порядке, - ответила она, и какая-то искорка - просто маленькая искринка - жизни, наконец-то, смогла пробежать по ее лицу.
Я был вне себя от счастья…
Поиски милиции оказались безрезультатны. Тут еще я, счастливый, спустившись (опять пешком), подтвердил, что и в квартире нет никого постороннего.
- Ну, так что? Мы оставляем вам двоих сотрудников для охраны? - спросил капитан.
- Я думаю, не надо, - было мое мнение. - Он больше не сунется к нам после такой облавы.
- Это очень наглый и опасный преступник. Он способен на все!
- Я уже это понял, - сказал я и, сделав решительное выражение лица, заявил:
- Товарищ капитан, позвольте мне самому защитить себя и свою семью. Я не буду больше вам звонить, я обещаю вам.
- Ну, если Вы с тремя сегодня ночью справились, то с ним одним Вам, действительно, раз плюнуть! - Сыромицкий был даже рад такому развитию событий. - А насчет охраны, как знаете... Мое дело - предложить... Мне мои орлы и в других местах могут понадобиться…
«Орлы» стали садиться по своим машинам. Я проводил их, как своих старых добрых знакомых, разве что только рукой не помахал им на прощанье. Когда милицейские машины скрылись из вида, я развернулся и с легким сердцем направился к дому.
***
На лавочке возле подъезда я увидел ту самую старушку, что уже не раз приходила на выручку мне (и одному, и другому). Я хотел было подойти к ней и поблагодарить за помощь (хотя бы от имени одного), но тут меня прошибло словно током - ведь я же вышел позавчера из лифта, следовательно, и мой двойник тоже не пропал насовсем, когда-то он же должен выйти из него. А вдруг он уже вышел? Вдруг он уже в квартире, и Лариса снова в опасности?
Так и не поблагодарив старушку, я бросился наверх (конечно же, не на лифте, чтобы бы не было опять лишних проблем со временем).
Лариса открыла дверь:
- Заходи!
Для нее все проблемы были уже позади. По ее виду мне было понятно: здесь еще не было ее мужа-перерожденца.
- Извини, Лариса. Я забыл сделать внизу одну вещь.
И я снова как олень понесся вниз по лестнице, лишь бы не пропустить появление моего двойника в этом времени и не разминуться с ним. Мои ноги уже гудели от усталости, но позволить им отдохнуть я никак не мог.
Позавчера я вышел из лифта на полчаса позже своего времени. Скорее всего, и он выйдет тоже на полчаса позже. С тех пор, как он исчез в лифте, прошло минут двадцать. Еще немного, и мой двойник может появиться из лифта, даже не подозревая, что перепрыгнул тридцать минут во времени. Не заметив этого, он снова поедет наверх. И опять все начнется сначала!
Поставив новый мировой рекорд в беге вниз по лестнице, я опять оказался на первом этаже. Годы без занятий какой-либо физкультурой давали свое и, встав напротив лифта, я склонился, оперевшись руками о свои колени, пытаясь отдышаться. Тем временем из лифта выходили только мои соседи по подъезду, и среди них не было никого, хотя бы отдаленно напоминающего меня…
И вот когда, по моим расчетам, из лифта должен был выйти именно я, и я перед лифтом был уже взвинчен до предела, чтобы со всей яростью броситься на свое сволочное «Я», неожиданно щелкнул замок одной из квартир на первом этаже. Невольно я вздрогнул и затаил дыхание - лишние свидетели самого смертоубийства мне были не нужны. Быстрее бы этот человек прошел мимо меня, и помедленнее бы спускался лифт! Но тот человек вообще не прошел мимо меня, вместо этого он направился прямо ко мне, да еще и назвал меня по имени:
- Леха?
Я повернулся в сторону нежелательного свидетеля. Им оказался Колька Чиндяев, которого я видел уже во второй раз за последние несколько дней. Волосы его были взъерошены, очки - наперекосяк, пиджак съехал набок из-за чего-то тяжелого в кармане - в общем, типичный физик, хотя в школе мы дразнили его ботаником.
Снова отвернувшись к дверям лифта, я ответил, но не совсем про то, о чем меня спрашивали:
- Да… Наверное, это я…
Лифт остановился. Я приподнял руки, готовые к смертельной схватке. Двери лифта открылись... Маленькая девочка с мячиком в руках посмотрела на меня, сказала свое здрасти и вышла из лифта. Я снова повернулся к своему бывшему однокласснику:
- Не я...
Колька понимающе посмотрел на меня:
- Мне тоже сейчас не совсем хорошо.
Я по-прежнему ждал, когда же этот Чиндяев уйдет.
- Ты домой? - вместо этого спросил он меня.
Я кивнул. Чиндяев вздохнул:
- Я тоже пойду домой.
- Так ты же говорил, что здесь квартиру снял, - вспомнил я позавчерашний разговор. - Или у тебя еще есть квартира?
- Конечно, есть. Эту-то квартиру я снял только для опытов. У меня здесь вся жилплощадь аппаратурой заставлена.
- А как же твое НИИ? - спросил я, снова сосредоточив внимание на лифте, который опять кто-то вызвал.
- Выгнали меня из моего НИИ! «Из-за несоответствия должности!» Тема моя им, видите ли, не понравилась!
- И ты теперь перебрался сюда? - спрашивал я, безучастный к разговору, с беспокойством наблюдая за дверями лифта.
- Да, однако, съеду я, видимо, отсюда и завяжу с экспериментами, - говорил Колька, явно сильно расстроенный. - Что мне сделать лучше, а? Вот что ты скажешь, Леха, то и сделаю! Бросать мне мои опыты или не бросать? Помоги советом.
- Что за опыты-то у тебя?
Мне и дела не было сейчас до его опытов, но что-то дернуло меня задать ему этот вопрос.
Его ответ заставил меня отвлечься от лифта. Тем более что из него вышел очередной ни в чем не повинный жилец нашего подъезда.
- Тема у меня «Перемещение во времени», - ответил Колька. - Говорят, детская она, научно-фантастическая, нереальная. А я ведь ее...
Колька продолжал рассказывать, и я постепенно начал приходить к разгадке этих странных событий последних двух дней.
- Коля, ты когда последний раз пытался включать свою машину? - перебил я его душеизлияние.
- Да недавно, минут тридцать назад.
- А до этого?
- Позавчера утром.
Из-за чиндяевской пазухи выглянула уже знакомая мне крыса и посмотрела на меня своими черными заспанными глазами.
- Я пытался тогда отправить крысу на полчаса вперед, - пояснил Колька, - но крыса так и не ушла ни в какое будущее…
Какой-то сдвиг, похоже, был в машине Чиндяева, и он отправил на полчаса вперед не крысу в своей квартире, а меня в близрасположенном лифте. Ах, Чиндяев, Чиндяев! Надавать бы тебе по-хорошему за опыты, проводимые в жилом доме! Хотя, если бы не ты, тот гад добился бы все-таки своего и как-нибудь да избавился бы от Ларисы.
- Ну, так что, Леха? Ты, как психолог, что чувствуешь? Заниматься мне дальше этим вопросом или не заниматься?
Прости меня, Колька! Прости меня, весь научный мир! Прости меня, все человечество! Но в тот момент я не мог согласиться на существование даже потенциальной возможности повторения моей эпопеи с моим «Я» хоть из прошлого, хоть из будущего, поэтому я сказал:
- Бросать тебе надо это дело! Что-то внутри меня подсказывает: право твое начальство. Ничего у тебя не получится. Попросись обратно в институт. Ты умный - тебя возьмут.
- Будь по твоему! - сказал Колька, еще больше опечалившись, и направился обратно в свою квартиру-лабораторию. - Пойду - разберу свою установку.
Вслед ему я успел крикнуть последний вопрос:
- А куда ты хотел отправить крысу сегодня?
- Сегодня - наоборот, далеко в прошлое, на корм к динозаврам, - ответил Колька, обернувшись. - Но опять неудачно.
«Это еще как посмотреть, - подумал я, не став оспаривать его мнение. - Хоть одну крысу в моем образе и подобии, но ты все-таки отправил на корм к динозаврам. Туда ей и дорога!»
Вместо этого я проговорил:
- Ох, Колька, Колька! Займись нормальной работой ; мой тебе совет! И, конечно, заходи в гости!
- Девяносто седьмая?
- Девяносто седьмая.
- Зайду как-нибудь.
Колька скрылся за своей дверью, а я пошел к себе на этаж, так и не воспользовавшись работающим лифтом.
Я шел очень медленно и вспоминал все пережитое за эти двое суток. Я хотел извлечь все уроки из этих последних событий. Ведь мой двойник сейчас где-то среди птеродактилей, но какая-то его часть, наверняка, еще осталась здесь во мне. Это ведь я оказался способен на это предательство и измену. Это ведь во мне, Скобелеве, жило то кобелиное, что и привело к такой отвратительнейшей ситуации, и, возможно, я еще не все от него задушил в себе или оставил в далеком прошлом. В общем, лишь бы мое второе «Я» не оказалось снова в моей жизни ; без всякой на то машины времени! В моем времени не должен появиться ни один подонок, похожий на меня. Моя война с моим нечестивым «Я» на самом деле еще не закончилась и, может быть, никогда не закончится. Но я убью любую крысу в себе, сколько бы раз она не просыпалась...
Я шел и вспоминал… я шел и думал… я шел и был человеком…
Примечания:
1 Omnia mea mecum porto. – (лат.) Все свое ношу с собой.
2 Cherchez la femme - (франц.) Ищите женщину.
3 Alter Ego – (лат.) Другое «Я»
4 O tempora, o mores! - (лат.) О времена, о нравы!