С самого утра у Нинки было тревожно на душе. Вспомнила вчерашний разговор с Лидкой Григорьевой, и стало тревожно. Они были с ней давними подругами, и она даже подумать не могла, что Лидка может думать по-другому, не так, как она. Они с ней еще девчонками дружили, потом замуж вышли, долго не виделись, разошлись с мужьями, опять дружить стали. Ну как дружили, ходили друг к дружке поболтать, вот и вся дружба. Скучные они, эти женские разговоры. О тряпках долго не поговоришь, как и не поносишь. А обнову не всякий раз купишь. О подругах? Так они замужем. У какой муж пьянчужка, у какой бабник. Ну и все. Какие хорошо с мужьями живут, о тех ничего не узнаешь и не поговоришь.
Познакомилась тут Нинка с парнем, тьфу ты, ну с мужиком в общем. Встречались с неделю. Ничего, такой видный собой, да и не прикидывается. Говорит все, как есть. Подумала она, подумала и в гости его к себе пригласила. Пораньше с работы пришла приготовить, а тут Лидка к ней заглянула. Смотрит на приготовления, молчит. Того кушанья попробовала, другого. Вкусно, говорит. Ну, Нинка все ей и выложила, как есть. Тут между ними и произошел тот самый разговор: «Оставайся, Лида, посидишь с нами, а то я одна боюсь». «Чего ты испугалась? Мужика? Не бояться, радоваться надо. В нашем возрасте чего уж бояться? Одиночества только. Это страшно. А мужик – это радость. А когда он твой, вдвое большая радость. А я, Нина, пойду. Не буду вам мешать». «Да кому ты можешь помешать? Я его всего три дня, как знаю. Чему ты можешь помешать? Оставайся. Втроем веселее будет». «Нет, пойду я. А что мало знакомы, так что с того? Сегодня чужой, завтра родной, у нас, баб, так. Потому я тебе здесь не нужна. Вдруг и мне он понравится. Тогда как? Ведь все мы, женщины, меж собой соперницы. У мужиков еще есть какая-то там дружба, а у нас только соперничество. Для того и рядимся, мажемся, кривляемся. Лишь бы внимание привлечь. Может, кто-нибудь обогреет. В общем, как на ярмарке, лишь бы купец получше, побогаче, так без оглядки к нему. Остальные, которые на прилавке лежать остались, завидуют тебе да бесятся оттого. Вот и сочиняют про тебя три короба небылиц. Что нам, женщинам, надо? Чтобы спокойно на душе было. А спокойно там, когда муж хороший, дети, достаток. Но у нас-то как? Муж хороший, денег мало. Денег хватает, мужа мало. Вот так и живем. Умные бабы, те сразу все поняли, своим спокойствием и живут, его пуще глаза хранят. Другие вроде и живут хорошо, да чужим беспокойством мучаются. Чужими советами живут. Да соперницы-то разве хорошее посоветуют? Это как в семье нас воспитают. Если мать отца твоего уважает да слушает его во всем, и ты так же жить будешь, а нет, так хоть за золотого выходи, недостатки всегда найдешь. Свой муж, он и есть свой, все о нем знаешь. И слабость его и силу. Вот которые дуры, те все на слабости своим мужикам указывают, а умные его силу хвалят. Мужика тоже воспитывать надо. Как детей. На слабости нельзя воспитывать, слабость и воспитаешь. Мужику верить надо да силу его правильно направлять. Помогать ему во всем, а не тормозить. А то каждая хочет своего мужа высоко видеть, а сама ему в том восхождении и мешает. Мы, бабы, видим только рядом, чтобы рука доставала, а надо вперед смотреть, далеко. Не все сразу министрами стали. У кого жены хорошие, те ими и стали. Вот меня возьми. Мужик не пил, не курил, все в дом, сходит к другу, в шахматы поиграет, к нему друзья придут, сидят, говорят чего-то про свое. Так нет, мать моя все уши мне прожужжала, не пускай, дескать, к друзьям и друзей его к себе не пускай. Я и давай его сдуру пилить. Он слушал, слушал, да и ушел совсем. Мать, мол, черт с ним, другого найдешь. Ну, ей, может, и черт хорош, а мне, где другого взять? Хорошие мужики на дороге не валяются. Свободная теперь я. Общедоступная. Свободная женщина, это когда никаких обязанностей по отношению к тебе ни у кого нет. Ну, ладно, я побегу». Лидка ушла, а Нинка дверь на ключ и как дура просидела весь вечер на кухне без света. Кто-то звонил, звонил в дверь, наверное, он. Она не открыла, не хотелось ничего.