Слет на прилет

               
- Внимание! Самолет! Всем приготовиться! - где-то далеко ревет мегафон, и новый пассажирский терминал сочинского аэропорта начинает походить на потревоженный улей.

По залу стремительно растекается возбужденное жужжание:
- Летит зараза!
- Дождались!
- Слава тебе, господи!
- Скоро и мучениям конец…
- Поглядим!

И людская масса, как по команде роем сорвавшись с мест, волной накатывает на окна и липнет к лазурным тонированным стеклам. Все взоры устремляются на летное поле, где на бетонке, сутулясь под напором  промозглого февральского ветра, уже  вытягиваются в нескончаемую цепь высокопоставленные чиновники, телохранители, переводчики, казачий хор в национальных костюмах, журналисты и прочая челядь.
Возглавляет процессию самодвижущийся трапп.

Из толпы созерцающих шествие следует язвительное замечание:
- Красиво идут!

Оттуда же гремит трубный бас:
- Сволочи! Я из-за них уже пол дня потерял…

- Кто сказал? – совсем близко надрывается строгостью громкоговоритель. – Слова подбирайте! Вы здесь на работе, между прочим. В табелях уже часы проставлены. Иначе...

Народ разом теряет интерес к происходящему снаружи, умолкает, дружно разворачивается и обнаруживает на  ступенях убегающей на верхний этаж лестницы  человека в черном плаще с задранным вверх воротом и с мегафоном в руке.
Шепот легкой рябью бежит по рядам:
- Из Управления Образования!
- Представитель Гороно!
- Шишка?
- Еще какая! Если что – пощады не жди…
- А еще говорят, что он опытный партиец, - как можно тише вставляет обладатель трубного баса.
- Той партии, которой нужно? - интересуется кто-то.
В ответ басят:
- А то!
После чего, подобно росткам по весне, прорастают робкие, но все же, возгласы возмущения:
- Могли бы сейчас детей учить…
- Уроки проводить...

Опытный партиец из Управления Образования одним махом пресекает волнения. Опускает вниз ворот и негромко бросает через плечо:
- Перепишите всех недовольных, и списки мне завтра на стол.
Негромко, негромко, а слова эти на бескрайних просторах зала слышит каждый. И каждый видит, как мимо черного плаща проскальзывает миниатюрная, уже не молодая женщина в короткой шубе и, на ходу поправляя тонкими пальцами смоляные полоски солнцезащитных очков, спешит исполнить поручение.
 
А  мегафон, между тем, уже сеет вокруг покорность и дисциплину:
- Действуем по плану! Пятая, шестая и четырнадцатая школы занимают кресла в зале ожидания.  Двадцать вторая курсирует по коридору… Дальше! Первая школа отсиживается в кафетерии...

- Кафетерий был обещан двадцать первой школе. – недоумевает мужчина в пальто и в спортивной шапочке. Он нерешительно делает шаг вперед и по детски надувает губы.

Ему оппонирует полная дама в желтой куртке, похожая на гигантского цыпленка.
- Коллега, я вам как педагог педагогу; там не за что бороться?! Стаканчик чая и тот пятьдесят рублей стоит. Без сахара. Много не выпьешь. Не по нашей зарплате! – Говорит она и крепко прижимает к груди старенький, истертый на углах и совершенно пустой чемодан.

Мужчина в ответ суетливо колотит по коленям сплюснутой в блин дорожной сумкой и надвигает шапочку на глаза:
- Зато можно руки погреть о чайник или кофеварку. Терминал, хотя и пассажирский и всепогодный, но неотапливаемый до сих пор. А февраль и в субтропиках февраль, если субтропики наши.

Но опытный партиец остается неумолим.
- Повторяю, - рычит он в громкоговоритель. - Первая - в кафетерий, а двадцать первая – на регистрацию к девятому сектору.

Ему апатично сопротивляется пискливый девичий голос:
- Есть же киоск самостоятельной регистрации?!

- И кто там у нас умничает?! – Рупор безжалостно нацеливается на юное, совсем тоненькое создание. - И киоск есть, и трехуровневый досмотр багажа, и автоматическая сортировка… Но ничего еще не работает. Не подключено! Поэтому вы и здесь. Ясно?! Всем? И не морочьте мне голову… Семнадцатая на досмотр с чемоданами и сумками. И опустите их, как можно ниже. Они должны выглядеть тяжелыми. Тридцать четвертая следует на первый этаж для получения багажа. И не смейте там ничего трогать руками... Двадцать девятая встречает... Девятнадцатая провожает...
 
Ни одна из школ не обделяется вниманием, и очень скоро инструктаж завершают команды:
- К исполнению приступить! О выполнении доложить!

И пока педагогические коллективы, по ходу заряжаемые короткими наставлениями директоров и завучей по учебной и неучебным частям занимают, отведенные им позиции, представитель  Гороно  нисходит со ступеней и наполеоном шествует по залу.
Но далеко уйти от лестницы ему не удается. За спиной раздается зумер, шуршание разъезжающихся дверей и выкрик:
- О, черт!

В ту же секунду в черный плащ вонзается головой мужчина средних лет, вполне приятной, но суетливой наружности, груженный двумя сигарообразными сумками. Он спешно извиняется, бурчит, что жутко торопится, поднимает оброненную на пол клетчатую кепи, натягивает ее кое-как на затылок и трусцой несется в направлении ближайшей справочной. Но мегафон уже задыхается от негодования ему в спину:
- Это еще что такое? Кто это?

На пути мужчины тут же возникает миниатюрная женщина. Она снимает очки, сканирует влажными усталыми глазами упитанную фигуру и хлестким вопросом останавливает опаздывающего:
- Фамилия?

Мужчине едва удается избежать еще одного столкновения, он тормозит на каблуках, в недоумении оглядывается и вдруг обнаруживает, как мимо, кутаясь в одежды и пряча взгляды, неровными колонами двигаются люди. И в тех колонах мужчин почти не заметно. Значит, их изолировали или… Чтобы заложники не могли оказать сопротивление. Все ясно! Вот это влип! Его ладони разжимаются, и сумки с грохотом падают на гранитный пол, освобождая , медленно ползущие вверх, руки.
- Я не виновен, - первое, что срывается с его языка. – Ни в чем! Я здесь случайно!

Сцена задержания привлекает внимание окружающих и вызывает ажиотаж. Учителя вокруг замедляют ход, останавливаются и охотно перевоплощаются в праздных зевак.

К арестованному осторожно приближается долговязый совершенно лысый педагог, рассматривает набитые до отказа сумки, останавливает взгляд на здоровом цвете лица и уже знакомым всем басом неожиданно бурно выражает восторг:
 - О-о! - и добавляет с сарказмом. - С этим будет очень много проблем. Поверьте! Надо с ним поскорее кончать.

Представитель Гороно и его спутница непонимающе переглядываются.

- Здесь порешим или отведем в сторону? – нарочито громко обращается к коллегам, вошедший в раж, долговязый педагог. - Лучше, конечно, публично, чтобы другим неповадно было.

Колени опаздывающего не выдерживают жестокого приговора и подкашиваются. Под сочувствующими взглядами окружающих он плавно оседает вниз и судорожно начинает стучать зубами:
- Пощадите!

- Что это за цирк?! – ревет мегафон. – Что происходит?

- Физрук из одиннадцатой, – дает пояснение миниатюрная женщина и потрясает израненным каракулями бумажным листом. – Он у меня в списке под первым номером.

- Который из них?

- Этот! – кивает она на лысину.

- А другой?

Плечики дружно взлетают вверх и медленно опадают.

- Поднимите его, вот еще забота, – человек в черном плаще меняет гнев на милость и добавляет. – Дейсвительно, уберите его! Хоть куда! И побыстрее.

Миниатюрная женщина соглашается глазами и изо всех сил тянет вверх обмякшее тело испуганной до смерти наружности. Проявляя галантность, ей помогает физрук из одиннадцатой.
- Друг, только не паникуй! – подбадривает он поднимаемого. – Все закончится очень быстро.

- У меня вылет через пятьдесят минут, – ходит ходуном клетчатая кепи.

- Ты же видишь обстановку! Сегодня отсюда у всех одна дорога...

- Что вы там несете? – возмущенно допытывается человек в черном плаще.

- Он натуральный, – как гром среди ясного неба, гремит бас.

- Что значит «натуральный»?

- Пассажир подлинный! Всамделашный!

- Да, да! У меня и билет есть, – оживает мужчина под клетчатой кепкой. Он долго и суетливо роется в карманах и, наконец, выуживает и представляет на всеобщее обозрение паспорт с вложенным в него ярким вкладышем. – Показать?

Почему-то ему верят на слово и сразу.

- Как это? – спрашивает представитель Гороно.
 
Его спутница, напяливает на глаза солнцезащитные очки, бурчит под нос:
- Он мне с самого начала показался подозрительным, – и обращается к шефу. – Гости приземлились. отведали хлеб-соль. Приняли по чарке. Скоро пройдут через зал.

- Все по местам! Готовность номер один! – воет громкоговоритель, и человек в черном плаще тут же забывает об инцеиденте, продолжает прерванный вояж, соря ценными указаниями на головы бедных педагогов.

Учительская исполнительность довольно быстро расчищает пространство вокруг "натурала", к которому уже возвращается уверенность, крепость ног и приятная наружность. Он начинает задавать неприятные вопросы. Пока только себе.
И очень кстати за спиной слышит бас:
- Ты уж прости, друг. Пошутил я немного. Самую малость. А тебе надо на старый сочинский аэропорт. Тот работает по настоящему. Поторопишься – успеешь. Отсюда пару-тройку минут на такси. Как же ты мог все перепутать?

Мужчина в клетчатой кепи бойко выполняет пол оборота телом, видит лысину и протянутую крепкую ладонь. Жмет с силой и благодарностью.
- Сюда на поезде ехал в пансионат, обратно решил на самолете. Попуткой добирался. Выходит не туда подвезла.

- Скорее подвела, – вздыхает физрук. – Не надо было экономить на такси.

Пассажир подхватывает сумки.
- А, что у вас здесь происходит?

- Обычная песня! Новый терминал вроде, как достроили, взлетную полосу проложили, но в эксплуатацию не сдали - с коммуникациями проблема. При этом торжественно наобещали всему миру, мол, к такому-то году, к такому-то числу все будет чики-чики. Затем к другому году и к другому числу... Успели наврать даже Международному Олимпийскому комитету. А тут комиссия с проверкой. Сплошь одни иностранцы. Как дела с подготовкой к две тысячи четырнадцатому? Вылетаем. Ждите. Хотим посмотреть международный аэропорт в действии. Не долго думая, чиновники понагнали учителей со всего города, вроде, как на слет учителей, заодно и пассажиров поизображать в массовке... Вот мы здесь и кулючим на слете-прилете.

- Ну у вас тут и… Жаль я не увижу продолжения.
И мужчина вполне приятной наружности, не прощаясь, стартует с места в сторону входных дверей.

- Это что! – негромко бросат вдогонку физрук. - Вот в районе Красной поляны … На то бы взглянуть. Там за ночь санно-бобслейную трассу возвели и комплекс к ней. Из серии "обещаных". Интересно из чего?! Набрали по экипажу на двух- и четырехместные сани... из строителей… Спортсмены-то наотрез отказались...


  Кабы научиться гостей по уму не только провожать!