Записки пастора

ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта повесть создана в виде записок ее главного героя – пастора небольшой протестантской церкви одного из провинциальных городов центральной России. Повесть не является хроникой жизни конкретной общины, хотя некоторые из описанных событий происходили в действительности.

С уважением,
автор


1. ДОМИК НА ОКРАИНЕ
Наш дом стоит на окраине города. Двухэтажное строение, с «московской» крышей, сейчас таких  строят много. К моей радости, наше здание ничем не выделяется среди соседних домов. Еще я рад тому, что общине удалось купить дом именно на окраине. В центре города к нам было бы повышенное внимание. Сейчас это нам совершенно не нужно.

Некоторые протестанты бесстрашно вылезают на поверхность. Ходят по администрациям, просят льготы, создают информационные поводы. Я считаю, что наше время еще не пришло. Мой друг пастор С. говорит, что у меня все еще сохранился совковый страх перед властью…

* * *
Соседи по улице 1-Залинейной относятся к нам вежливо, но держатся на расстоянии. Мы поддерживаем с ними аккуратный мир. Впрочем, соседям от нас нет никакого беспокойства. Мы стараемся не дать им ни одного повода к неудовольствию, чтобы они не обиделись и не вздумали жаловаться в компетентные органы. Мы не устраиваем уличных служений и шествий, не тащим обывателей за рукав на собрание, не стучимся в двери и не разбрасываем по ящикам религиозную литературу. Мы знаем, что за нами наблюдают во все глаза, и любой наш неосторожный шаг может нам дорого стоить.

Неделю назад соседская семья, относящаяся к нам более-менее благожелательно, рассказала, что к ним приходили из прокуратуры. Спрашивали про нас, не мешаем ли мы окружающим жителям? Соседи сказали, что не мешаем … На другой день я отблагодарил их коробкой конфет. Хорошие люди, жаль, что совершенно равнодушны к Слову Божиему. Впрочем, и неверующих Господь побуждает совершать добрые дела.

* * *
Жизнь улицы протекает довольно бурно. Хотя часть жителей опустила руки перед новой действительностью и принялась откровенно пьянствовать, большинство все же барахтается, живя в постоянных поисках хлеба насущного. Многие работают на двух работах. В общем, крутятся, кто как может. Некоторые жители открыли в своих дворах мини-мастерские по ремонту автомобилей, в паре домов гонят самогон, сбывая его местным пьянчужкам и прочей сомнительной публике, толкущейся при железной дороге. Одна добрая старушка скупает краденое. Я догадался об этом по оглядывающимся личностям с большими сумками, которые время от времени наведываются к ней в темное время суток.

Упорный труд и предприимчивость приносят свои плоды. Улица стала меняться прямо на глазах. Большинство семей отремонтировали свои жилища, заменили крыши, а наиболее удачливые пристроили и вторые дома. При прежней власти здесь ничего не строили и даже не ремонтировали. В дополнение ко всему на улице появилась пара новых русских. Один построил себе трехэтажный дворец, другой – лесопилку. Дворец впечатляет, особенно в сравнении со стоящей напротив полуразвалившейся хижиной запойного пьяницы Юрия Иваныча. Как говорится, два мира – два детства.

Владелец лесопилки поначалу нанял мужиков из поселка, но в один прекрасный день всех рассчитал по причине беспробудного пьянства местных и выписал тихих узбеков. Когда я прохожу мимо лесопилки, узбеки подчеркнуто вежливо здороваются. Иногда я приветствую их первым, произнося «салям алейкум». Мне кажется, это им приятно.

* * *
Два раза в неделю в доме на 1-Залинейной собираются члены нашей общины. По воскресеньям – на богослужение, по пятницам – на молитвенное собрание. Кроме того, по понедельникам у нас проходят вечерние занятия, на которых мы изучаем Библию. А еще много размышляем о жизни, политике, России, нашем народе, начальстве. Занятия помогают нам лучше понимать Слово Божие, учат применять его в российской действительности.

Если в пятницу и в понедельник народу приходит не много, то в воскресенье собирается вся община. В хорошую погоду я специально выхожу за ворота нашего дома, чтобы увидеть, как по улице движется людской поток. В Дом Божий идут нарядно одетые люди. В отличие от вечно хмурых жителей улицы, наши приветливо улыбаются, настроены на добро.

Разумеется, обыватели не могут этого не замечать. И поначалу я думал, что радостный и благоприличный вид членов общины заставит соседей сделать правильные выводы. Сравнив свое тусклое приземленное бытие с нашим, они поймут, как нам хорошо в общине, какая у нас интересная духовная жизнь. Поймут – и сами заглянут к нам…

В этом я ошибся. За годы существования общины никто из соседей ни разу не заступил порог нашего дома. Если у них возникает необходимость что-то спросить или подписать коллективное прошение – звонят и сразу отходят подальше от двери, точно боятся, что их схватят за руки и затащат внутрь.

2. ПРИМЕР ДЛЯ ОКРУЖАЮЩИХ
Я часто размышляю над словами апостола Павла о том, что христианам надлежит быть примером для окружающих. Согласитесь, сложная ставится задача: всю свою жизнь быть примером. Между тем, всякий человек хочет просто жить своей жизнью, то есть быть таким, каков он есть. Выражать собой свое понимание жизни. Самый последний пьяница не хочет меняться, потому что его образ жизни – это он сам, его внутренний человек. Измени он свой образ жизни, и вместо него появится другая личность. Но в том и проблема, что прежний человек нам дорог, мы с ним срослись. Как же сильно нас надо потрясти, чтобы мы по-настоящему изменились? Тут одними примерами не обойдешься.

На своем опыте я убедился, что мой личный пример никого не впечатляет. Ну, хорошо – я становлюсь лучше и «благороднее» в глазах окружающих меня людей. И что дальше? В лучшем случае они скажут, что я – неплохой парень, но мне так положено, потому что я – пастор, должен тужиться и быть примером. И обязательно кто-нибудь прибавит: но мы не знаем, как он там живет в своей личной жизни…

* * *
В нашей общине есть тихий маленький старичок Борис Иванович. Типичный советский интеллигент. Свободное от работы время жизни он провел за чтением газет и журналов. В его большой коммунальной квартире живет еще две семьи. Работники ткацкой фабрики. Борис Иванович подает этим людям примеры интеллигентности уже лет тридцать. Стали эти люди подражать ему? Конечно, нет. Как-то я разговорился с его соседкой и понял, что отношение к нему жильцов дома весьма ироническое.

– Они оба такие странные. Что он, что его Любовь Павловна. Говорит ей: «Любовь Павловна, пора завтракать. Приготовьте что-нибудь покушать». Мы – в покатуху.

Его соседи снизу развлекаются тем, что время от времени перекрывают вентиль на водопроводной трубе, и Борису Ивановичу приходится носить воду с уличной колонки. Он с ними не ругается. Отключают – значит так надо, думает Борис Иванович. Впрочем, соседи у него незлобные, и не позволяют себе отключать воду надолго.

* * *
В начале моего служения я был убежден, что наша община станет примером для жителей поселка. Протестантским образцом поведения в быту и на работе. Время показало, что я преувеличивал наши возможности. Это стало понятно на примере с участком, прилегающим к Дому Молитвы. У большинства соседей в округе радуют глаз прекрасно устроенные огороды, с теплицами и цветниками, заложенными по всем правилам садоводческой науки. Мы тоже захотели на наших 8 сотках сделать что-нибудь замечательное. Чтобы, по крайней мере, было не хуже, чем у соседей. Ни о каком положительном примере не может быть и речи, если наш участок будет находиться в запущенном состоянии.

К сожалению, наших общинных сил хватило лишь на пару кампаний, в результате чего был убран мусор и появился десяток клумб с бархатцами и анютиными глазками. Мы быстро поняли, что в отношении благоустройства территории за соседями нам не угнаться. Субботниками здесь не отделаешься. Короче говоря, подтвердилась известная истина, что частная собственность эффективнее общинной. Людей, которые бы согласились постоянно трудиться на общем участке, с такой же любовью и усердием, как и соседи, работавшие на своей собственной земле, не нашлось.

Тогда на общем собрании мы решили обязать каждого члена общины приходить по очереди на общественную работу, но очень быстро у дежурных стали находиться уважительные причины, чтобы не приходить на полив и прополку, и потому участок стал приходить в уныние. Кроме того, возникли споры, что именно следует делать. Оптимисты мечтали о настоящем церковном дворике, представляя его себе по художественным фильмам. Пессимисты предлагали засеять территорию травой, и не мучиться. Вся эта неразбериха продолжалась до тех пор, пока к нам не пришла Марина Петровна, которая приняла участок близко к сердцу. Может быть, слишком близко к сердцу, поскольку остальные стали стремительно охладевать к идее общей земли.

* * *
Теперь я склонен думать, что, стремясь быть примером во всем, не вполне понимал слова апостола. Стать эталоном для окружающих не подвластно ни отдельному христианину, ни общине в целом. Возьмем наши семьи. Что, разве у нас идеальные семьи? Ну да, нет повального пьянства, измен на стороне, драк и поножовщины. Но разве в наших семьях нет ссор, нет заплаканных глаз? Хотя, конечно, в наших семьях порядка несравненно больше. Только разве порядком заинтересуешь людей мира сего?

3. НОВЫЙ НАРОД. МЕНЯЕТСЯ ЛИ ЧЕЛОВЕК?
И все же я думаю, что выход может быть найден в созидании народа Божиего. Члены Церкви должны стать именно тем новым народом, о котором говорится в Писании. Собравшись из разных «языков и наречий», оставаясь во многом людьми прежней культуры и бытовых привычек, члены общины постепенно приобретают новые качества, новое самоощущение, новый менталитет. Мы становимся другими. В чем состоит эта инаковость – мне трудно выразить. Возможно, пока это лишь чувство религиозной общности.

Мой друг Николай в отношении идеи нового народа настроен весьма скептически:
– Ты же сам не раз говорил, что люди практически не меняются. И это действительно так. Не надо идеализировать наших братьев и сестер. Мы все живем такой же жизнью, что и неверующие. А то и хуже. Можешь ты мне сказать, кто из нас конкретно за годы посещения Церкви стал принципиально лучше? Не можешь…
– Неужели в нас ничего не изменилось? – спрашиваю я, – разве никто из членов общины не изменился в лучшую сторону?
– Какие там изменения! Не обольщайся. Это они тебе ничего не рассказывают, а я все про всех знаю.
– Что ты имеешь в виду?
– Люди не говорят тебе о своих проблемах, вот ты и воображаешь, что у них все в порядке.
– Вообще-то ко мне многие приходят поделиться своими проблемами.
– Не спорю, может, кто и приходит, только чаще они рассказывают свои проблемы друзьям и коллегам по работе. Знаешь, сколько у людей в общине проблем? Ты думаешь, на работе и дома они те же самые паиньки, что сидят на собрании? Скажу откровенно: я бы еще крепко подумал, прежде чем взять к себе в фирму кого-нибудь из братьев и сестер. Иные неверующие дадут сто очков нашим верующим. У меня в фирме есть инженер – Валентин Стручков. Доктор наук, физик, умница. Порядочнейший человек. Так вот я скажу, что не всякий член нашей общины так же порядочен, как он. Валя – замечательный работник и семьянин. Бескорыстный товарищ. Всегда готов помочь. И главное, если даст слово – обязательно выполнит. А сколько наших христиан могут похвалиться тем, что держат слово?
– Вот только в Бога не верит твой Валентин, – начинаю я сердиться.
– Не верит, а живет честно.

Наш разговор всегда претыкается на легендарном г-не Стручкове. Николай, будто нарочно, ставит его в пример, зная, что мне не нравится его теория о праведных атеистах. В самом деле, не выискивать же мне недостатки у г-на Стручкова, и не утешать же себя тем, что в будущем этот физик еще себя покажет…

Впрочем, надо будет при случае познакомиться с этим господином.
– И все равно мы должны созидать народ Божий, – не сдаюсь я, – созидать из тех самых несовершенных людей, которых привел к нам Господь. Других людей Он нам не дал. Точнее сказать, мы должны воспитывать народ Божий…
– Да я не спорю, что должны. Только дело это трудное. Возьмем Сашу Столярова. Сколько с ним ни бьемся – толку нет.
– Значит, уверовавший в Господа человек не меняется? Раньше люди менялись, а теперь – нет. Неужели Святой Дух больше не действует? Или ты хочешь сказать, что все твои братья и сестры – люди неверующие?
– Нет, конечно. Я только думаю, что мы слишком многого хотим от людей.
– Но ведь ты сам живешь вполне христианской жизнью, каждое воскресение ходишь на богослужение. Много ли в России мужчин, которые каждое воскресенье ходят на богослужение? И потом, я вижу, что страх Божий у тебя все-таки есть.
– Я далеко не праведник, и ты это знаешь. А если люди меняются, то как же так получается, что иные ходят годами, а сделай им малейшее замечание – и они хлопают церковной дверью.
– Ну, это же не так, – возражаю я, – большинство из тех, кому делали замечание или кого отстраняли от Причастия, остались в общине. Конечно, поначалу обижались, но все-таки остались.

Николай напоминает о Галине Викторовне, которая вышла из общины, как только ей сделали замечание, сейчас уж и не помню по поводу чего, какая-то мелочь. Так разобиделась, что мгновенно переменила религиозные убеждения. Теперь она демонстративно посещает православную церковь. Как-то встретил ее в центре города. Она вышла из храма, перекрестилась, сняла платок и пошла себе дальше. Я не решился ее окликнуть.

Иной раз я думаю, что Николай отстаивает свою теорию лишь потому, что сам имеет немало проблем, о которых не считает нужным распространяться. Как бы прибегает к защитному психологическому механизму. С другой стороны, он – прекрасный человек, и охотно жертвует на нужды общины. Принимает ее проблемы близко к сердцу.

* * *
После таких разговоров не хочется пускаться в рассуждения о народе Божием. Ладно, он прав – поменьше деклараций. Не надо везде трубить, что в нашей общине собран цвет человечества. У нас, действительно, есть проблемы. Так что не обижайся на Николая, говорю я себе, воспринимай его слова как конструктивную критику. Что если через него Господь обличает нас, призывая не успокаиваться в борьбе с грехами? Когда человек познает Бога, он с радостью замечает, что исчезли все его греховные привычки. Думает, что теперь-то он заживет праведной жизнью. На самом деле грехи никуда не делись. Так, притаились на время. Как говорится, грехи умеют ждать.

* * *
Вечером зашел к пресвитеру Вячеславу Овсянникову обсудить вопрос посещения нами членов общины, о чем мы договорились на последнем заседании консистории . Мне с Вячеславом достались члены церкви, живущие на этой стороне реки.

Мне нравится бывать в доме Вячеслава и Елены. Всякий раз прихожу к ним с радостным чувством – здесь свои люди, здесь территория библейского христианства. На кухне у этих милых мне людей есть специальная полочка для Библии, которую они, как и все мы, читают перед едой. Вячеслав – прямолинеен, немного ригорист. Он искренно настроен жить по Библии, и плохо понимает, что другие люди не могут так же безоговорочно следовать по пути христианской праведности. Я всегда ему говорю, чтобы он мягче относился к людям, не выносил категоричных суждений. Возможно, его жизнь течет слишком ровно, и он не испытал проблем, волнующих других людей. Поэтому некоторые члены общины относятся к Вячеславу с двойственным чувством: с одной стороны, уважают его и признают его праведность. В то же время, они раздражены его манерой их критиковать, поскольку он всегда готов указать им места из Писания, обличающие их ошибки и слабости. Несомненно, только время поможет ему переменить отношение к людям. Стать более мягким,  что ли… Я ловлю себя на мысли, что в разговорах с ним повторяю аргументы Николая. Это всегда вызывает у нас дискуссии.

Обсудили график посещений членов общины. Решили, что первого осчастливим своим посещением Сашу Столярова.
– Надо сказать ему прямо, – сказал Вячеслав, – еще одно нарушение – и мы выгоним тебя из общины.
– Может, все-таки ограничиться отстранением от Причастия? Хорошо, пусть в этот раз на целый год, только не выгонять.

Вячеслав переглянулся с Еленой.
– Вы слишком либеральны, товарищ пастор. Сколько можно с ним возиться? Я к нему ходил, вы ходили. И от Причастия уже два раза отстраняли. Надо ставить вопрос конкретно: не хочешь исправляться – до свидания. Народ Божий должен жить по Библии. Так или не так?
– Конечно, так, но нам не запрещено относиться друг к другу с любовью. Выгнать легче всего.
– Любовь охладевает по причине беззакония, – сказала Елена и положила руки на живот, как это делают все беременные…

* * *
Меняются люди или нет? думал я, идя от Овсянниковых. К сожалению, мне не удалось убедить Вячеслава подождать с вынесением на консисторию вопроса о Саше Столярове.

4. ЮЛИАНА. ПРОБЛЕМА САШИ СТОЛЯРОВА
Сестра Надежда привела на собрание свою подругу – молодую женщину по имени Юлиана. Выглядит Юлиана неважно – худенькая, бледная. Сильно смущается, говорит тихим голосом. Надежда сказала, что Юлиана работает в детском учреждении музыкальным работником. Аккомпанирует на фортепиано. За свою музыку получает две тысячи в месяц. Можно ли прожить на такие деньги, имея на руках двух маленьких детей? Юлиана экономит на всем, в том числе на своем питании. Экономия довела ее до голодного обморока. На днях стирала белье и упала прямо в ванной.

Но, как говорится, это еще не проблема. Настоящая проблема Юлианы – это ее муж. Все деньги, которые он добывает разными витиеватыми способами, уходят на его порок. Наркоман со стажем, сказала она. Я невольно представил себе изможденного человека – бледное лицо, на лбу испарина…

* * *
Юлиана стала регулярно посещать собрания. Проявляет интерес к проповедям и к библейскому учению. Говорит, что ходила бы чаще, но ее мать против нас. Призывает дочь ходить в «правильную» Церковь. Впрочем, сама не ходит никуда по причине отсутствия веры в Бога.
– А муж не препятствует? – спросил я.
– Ему все равно, что я делаю. Он думает только о себе.

* * *
Зашел за книгами Саша Столяров. Саша – большой любитель теологии. Быстро перечитал все, что у меня было на русском языке. Высказывает дельные мысли. Когда не пьет. Не пить может неделю, месяц, два месяца. Все это время продолжает говорить дельные мысли. К нему уже относишься серьезно, но вот вдруг он делается раздражительным, говорит резко, отрывисто. Я уже знаю – скоро он пропадет недели на три. Потом Саша вновь появится. Будет каяться в своем неизбывном грехе. Каждый раз я ему говорю, что пьяницы не наследуют Царствия Божиего. Саша печалится, но печаль быстро проходит.

Саша не прочь обзавестись семьей. Готов жениться на женщине, которая была бы старше его. Лет на пять, но не более. Старухи ему не надо.

Его жилище производит печальное впечатление полной неустроенности быта. Повсюду валяются книги и радиодетали. Единственную комнату распирает старинный стол, на который водружен ламповый приемник, выпущенный в пятидесятых годах прошлого века. Приемник наполовину разобран, и – боюсь – никогда не вернется к прежнему виду. Возможно, эта неустроенность как-то связана с политическими убеждениями хозяина квартиры. Саша говорит, что является горячим приверженцем анархо-синдикализма. Помнится, я специально взялся читать на эту тему ученую статью, но не смог осилить ее до конца.

Под окном Сашиного дома роится компания выпивох. Помятые опустившиеся люди. Ханыги, как у нас их называют. Заходят к Саше за стаканчиком. Часто просят денег. Саша их боится, потому что время от времени они его поколачивают.

* * *
Тем не менее, Саша искренне верует в Бога и ревностно ходит на все молитвенные собрания. Другое дело, что вера ничего не меняет в его жизни, и это меня несколько удивляет. Еще Саша всерьез верит, что я должен отвечать на все его вопросы, полагая, что пастор обязан знать все. Кстати сказать, так думают о себе и некоторые пасторы. Несчастные люди. Их жизнь полна тревог и разочарований.

Саша знает много цитат из Библии. Он готов проповедовать спасение. Правда, пока единственным слушателем является его друг Серега. Странный парень этот Серега, возможно, у него не все в порядке с головой. Как-то он дал Саше послушать коробку аудиокассет. В этой коробке Саша обнаружил конвертик с засохшим презервативом, сохраненным на память о единственном в жизни свидании с женщиной. На конверте было указано имя избранницы и дата встречи. И поскольку Саша верит, что я знаю ответы на все вопросы, то он спросил, что ему делать с этим сокровищем? Я посоветовал выбросить конверт и никогда не напоминать о нем Сереге.

Недавно Серега заглянул к нам на молитвенное собрание. Я представлял его совсем иначе, что-то вроде неврастеника хилого телосложения. А тут пришел хмурый качок с бритой головой, одетый в майку и длинные трусы. Все собрание мрачно просидел в углу под лестницей. Наверное, проповеди Саши кажутся ему более содержательными.

5. ВИКТОР ПЕТРОВИЧ
На собраниях стал появляться новый человек. Зовут его Виктор Петрович. Отставник, лет пятидесяти. Подрабатывает в охране. Попросил нашу литературу. Я вручил ему пару популярных брошюр о христианстве. К сожалению, наша библиотека так мала, что книги для бесплатной раздачи приходится выдавать очень скупо. Толковых книг, которые могли бы быть полезны для всякого ищущего истину, и вовсе нет.

За время службы Виктор Петрович много чего повидал, но сохранил живость характера, веселость и оптимизм. Побывал в Абхазии во время грузино-абхазского конфликта. Между прочим, уважает и тех, и других. В общине его как-то сразу приняли и полюбили. Говорит, раньше весьма злоупотреблял спиртным, но теперь завязал. Жалеет, что потерял много времени на греховные глупости, когда надо было бы заниматься чтением духовной литературы и размышлять о Боге. Но кто ж задумывался тогда о таких вещах?

Учение нашей Церкви он принял с интересом. И вот, уже через месяц после прихода в общину, он сообщил мне, что на своей работе спорит с таким же, как он – отставником, майором милиции.
– Этот майор задает мне заковыристые вопросы, не сразу и ответишь. Отвечаю ему на другой день в письменной форме.
– Что же это за вопросы такие? назовите хоть один, – поинтересовался я.
– Пожалуйста, вчера спрашивает: а не евреи ли написали Библию? Очень проницательный товарищ. Как пойдет наступать по всем направлениям, только успевай отбиваться. Так что держу круговую оборону.
– А не пора ли в контратаку подняться?
– Куда мне сейчас! В обороне бы отсидеться. Но подучусь, а там – посмотрим.

Я отметил в пасторском журнале: «Виктор Петрович интересуется теологическими вопросами, способен писать».

Помимо воскресных собраний Виктор Петрович стал регулярно посещать молитвенные собрания по пятницам. Вне всякого сомнения, Господь обильно наделил его даром молитвы. Иные долго не решаются помолиться вслух, – как мы говорим: излить свое сердце в молитве, – а Петрович как-то сразу вошел в понимание молитвы. Его и учить не было нужды, посидел, послушал, как молятся другие – и сам начал взывать к Богу. Остается только признать, что если Господь не откроет, то человек и не увидит. Если Господь не даст духовной силы, то человек и не сможет продвигаться по пути святости. Эту истину подтверждает мой опыт преподавания христианского учения. Иному объясняешь, доказываешь, и все без толку. Не входит. Не открылось. А другому и объяснять ничего не надо. Он уже сам себе все объяснил и доказал.

* * *
Сегодня встретил своего старого знакомого – Игоря Мошкина. Лет десять не виделись. Игорь сказал, что стал католиком.
– Ну и как тебе в католиках? – спросил я не без иронии.
– Там все строго.

Игорь собирается в Польшу на месячные курсы «для мирян». Пожелал ему успеха.

Почему я не могу избавиться от проклятой привычки иронизировать?

6. ПОСЕЛОК. БИБЛЕЙСКИЙ ЦЕНТР
Сколько раз, проходя мимо поселковых домов с палисадниками, высокими заборами, заливающимися в лае собаками, я думал о жизни людей, населяющих эту местность. По вечерам в окнах домов видны отблески телевизионных экранов. Люди смотрят бесконечные сериалы и ток-шоу. Странно, почему никому из обывателей не приходит в голову мысль обзавестись Библией и начать ее изучать? Пригласить своих соседей… Неужели им жалко предоставить свои дома для такого благородного занятия? Собирались хотя бы раз в неделю. Я-то знаю, что после нескольких собраний их жизнь станет гораздо богаче. Они познают радость постижения Слова Божиего, радость раскрытия Богу в молитве своих нужд, прошений друг за друга …

Нет, их жизнь продолжает идти по накатанной колее: работа – телевизор – кровать. Иной раз хочется постучать им в дверь… «Опомнитесь! вы бессмысленно тратите время своей жизни! давайте лучше изучать Писание!» … ну и что-нибудь подобное в том же духе. А в конце прибавить: «приходите к нам, мы научим вас истине. Не бойтесь нас. Нам не нужно ваших денег. Мы хотим лишь, чтобы и вы стали свободными во Христе Иисусе».

Я благоразумно себя сдерживаю, понимая, что эти благие порывы вызовут лишь непонимание и напряжение. Дескать, обнаглели сектанты. Численность набрать не могут, вот и стучат по окнам.

* * *
Каждый понедельник, после трудового дня в нашем здании собираются люди, желающие постигнуть две вещи: Библию и Россию. Я говорю о заседаниях Библейского Центра. Почти все участники Центра – члены нашей общины, но есть и человек, пришедший, что называется, со стороны. Зовут его Алексей Алексеевич. Много читает и, главное, помнит прочитанное.

Мы не ставим перед собой задачи получить систематическое образование, наподобие семинарского. Наш Центр, скорее, похож на исследовательский институт, и главная его цель – исследовать возможность установления в России библейских законов. Несомненно, работа по установлению библейских законов потребует особых людей. У нас для них придумано особое именование – реформатологи. Вот первая заповедь реформатолога: посвяти свою жизнь делу преобразования России.

Разумеется, всем преобразователям потребуется умение убеждать людей, то есть умение писать и выступать. Поэтому мы стараемся развить эти навыки через написание рефератов и дискуссии. Но главное, мы учимся быть свободными людьми. Мы с удивлением заметили, что сами еще во многом далеки от свободы. Не умеем ни свободно жить, ни свободно думать.

* * *
Все же в тиши 1-Залинейной улицы мы имеем роскошную возможность спокойно изучать интересующие нас вопросы. Эти полгода мы занимались социальной психологией. Увлекательная вещь, надо сказать.

Сегодня у нас было обсуждение менталитета наших соотечественников. Вопрос стоял так: в чем состоит отличие россиян, и прежде всего русских, от других народов? Я зачитал две статьи современных исследователей о менталитете русского человека. Одна сравнивала русаков с северными народами, другая – с жителями Кавказа. Выходило, что русаки уступают первым в честности, вторым – в смелости и предприимчивости. Статьи вызвали бурную дискуссию.
– Итак, что это за страна – Россия и каковы жители, ее населяющие?– задал я вопрос.
– Хотя я сам гражданин России, и прожил здесь всю жизнь, а понять ее не могу. Мудрено, – печально сказал пресвитер Александр Травин.
– Пьют много, – добавил Виктор Петрович, – нас рюмкой общей не измерить.
– А что, другие народы не пьют? – спросил я.
– Пьют, но не так.
– Не согласен, – сказал пресвитер Виталий. – У нас последнее время пьют гораздо меньше. Да и вообще многое изменилось к лучшему. Возьмите Москву. Как при Лужкове преобразилась столица! приятно посмотреть. Что там Прага какая-нибудь или Будапешт? Ерунда, никакого сравнения.

Александр, вечный оппонент Виталия, сказал:
– Народ пил и будет пить. Ему ничего не надо, одни развлечения на уме. Скоро Россия развалится, а народ все развлекается.
– Это вы западной пропаганды наслушались. А я, в отличие от вас, знаю людей. Каждый день приходится общаться с уймой народа. Да и езжу по стране. Так что не надо…

В конце концов, мы пришли к общему мнению, что народ, хотя и погряз в своих грехах, но уже начинает кое-что понимать…

После пятиминутного перерыва перешли к изучению Библии. В Священном Писании мы ищем всякое упоминание о Законе, правиле, норме, намереваясь составить из них Конституцию будущего христианского государства. Я думаю, эта мысль приходила в голову всем христианам, искренно желающим жить в соответствии со Словом Божиим. За пять лет чтений мы добрались только до Книги Иова. Боюсь, что до составления самой Конституции дело дойдет не скоро.

* * *
Под окнами послышались громкие голоса. Я выглянул на улицу. Два пьяненьких мужичка несли тяжелый мешок. Явно направляются к скупщице краденого.

У соседнего дома остановилась машина, но никто из нее не вышел. Все понятно. Когда машина уедет, вокруг будут валяться шприцы. К сожалению, нашу тихую улицу с недавних пор облюбовали наркоманы. Не иначе как поблизости завелся торговец дурью. Интересно, кто бы это из жителей поселка отважился заниматься таким ремеслом?

В это время Александр читал вслух:
«Люди отверженные, люди без имени, отребие земли!»

7. ПРОВЕРКА ИЗ АДМИНИСТРАЦИИ. ГЛЕБ ПРОПОВЕДУЕТ ЕВАНГЕЛИЕ СВОЕЙ МАТЕРИ
Приходила чиновница из отдела юстиции. Молодая симпатичная девушка. Вошла осторожно, точно опасалась провокации. А может, она была суеверной и думала, что мы наведем на нее порчу. Не знаю.

Попросила представить протоколы общих собраний общины, за все годы ее существования. Я показал наши записи. Она снисходительно перелистала бумаги. По ее лицу было видно, что она считает свою работу скучной и неперспективной. Спросила о наших политических воззрениях, не препятствуем ли мы осуществлению гражданских прав членов общины? Я сказал, что не препятствуем. Напротив, поощряем. А также не препятствуем утверждению семейных ценностей. Поощряем физическую культуру и гигиену.

Чиновница расслабилась и огляделась вокруг. Обратила внимание, что у нас повсюду комнатные растения. Сказала, что это красиво.
– Скажите, – спросила она, – это я спрашиваю из простого любопытства, – откуда у вас взялась протестантская вера? Россия – страна православная, а у вас протестантизм. Почему? Мы же русские?
– Мы считаем, что веру дает Бог. Сам человек не может веровать, пока ему не откроется свыше. Значит, Господь дал нам такую веру, и ничего с этим не поделаешь. А вы верите в Бога?
– Ну, так, немножко. Скажите, какие цели вы перед собой ставите? Вы не боретесь с Православной Церковью? Вы не против нее?
– Мы занимаемся исключительно своим направлением, и с православием не боремся, хотя и нельзя сказать, что мы от него в восторге. Слишком многое мы понимаем по-разному.
– Понятно. Занимаетесь ли вы социальной работой? Помогаете нашему городу?
– Честно говоря, мы очень бедны, чтобы затевать большие проекты. Поэтому мы помогаем лишь тем, кто приходит в общину. В порядке взаимопомощи.

Чиновница сделала пометки в своем блокноте. Затем достала из папки два листочка. Это была анкета. Попросила ее заполнить в течение недели. Когда чиновница вышла, я облегченно вздохнул. Как видно, мой страх перед начальством никуда не делся.

Интересно, зачем администрации понадобилась эта анкета? Не препятствуем ли мы членам общины исполнять свой гражданский долг? Да пусть ходят и голосуют за кого хотят! Все равно от выбора того или иного депутата в городе мало что меняется. Вот если бы у нас был христианский кандидат! С христианской программой. Тогда я бы сам (на правах гражданина) взялся бы за него агитировать.

Единственное, что меня огорчает с выборами – так это то, что их назначают всегда в воскресенье. Будто нарочно. В пятницу выборы не проводят, потому что это оскорбит мусульман, иудейскую субботу тоже не оскверняют, а христианское воскресенье нарушается каждый раз. Не пойму я наше государство. Подавляющее большинство депутатов Думы позиционируют себя в качестве христиан, хотя бы и православного вероисповедания, а Четвертую Заповедь не соблюдают.

* * *
Член нашей общины Глеб проповедует Евангелие своей матери, Марии Васильевне. Старушке – 79 лет. Комод в ее квартире заставлен иконами – дешевенькими картонными раскрасками.

Глеб убеждает матушку в правоте нашего учения. Мария Васильевна робко спорит, повторяя одно и то же: «мы так приняли, нас так научили». Как бы оправдывается за свое несчастное поколение…

Из разговоров с ней выяснилось, что она не имеет ни малейшего представления ни о Пасхе, ни о Святом Причастии… плохо понимает, в чем смысл жертвенного подвига Иисуса Христа.

Всю свою жизнь она ходила в православный храм и соблюдала известные в народе предписания (приносить ветки вербы, ходить за «святой» водой), произносила заученные в детстве молитвы, едва разумея сказанное. Находясь в храме, покупала свечки и ставила их у понравившихся икон. Иногда присутствовала на службе, ничего не понимая из того, что там показывали. Ни разу она не испытала нужды заговорить со служителем, и с нею никто ни разу не заговорил. Sic!

8. АНАТОЛИЙ. ПОИСК ИСТИНЫ
Богослужения стал посещать Анатолий – молодой человек лет двадцати пяти. Неженат. Ходил в одну церковь, но там, по его словам, слишком громко играют на музыкальных инструментах. Хотя понравилось, что много молодежи. Все же он их оставил, поскольку понял, что там «нет истины».

В самом начале своего служения – не скрою – я радовался, когда кто-нибудь говорил, что пришел к нам узнать истину. Ага! человек пришел к нам из другой общины, потому что там не нашел истины. У них ее нет, а у нас есть. Но со временем я понял, что поток душ человеческих не зависит от истинности учения. Слишком много факторов действует на умонастроение людей. Одна добрая женщина ушла от нас по причине, что в нашей церкви во время богослужения не играют на музыкальных инструментах. И хора у нас нет. Поем, кто как может, причем только псалмы. Эта женщина искренне расстраивалась, что мы такие ограниченные. В конце концов, она перешла в баптистскую общину. Там она нашла себя, ибо ей сразу предложили играть на фисгармонии и управлять хором. Поэтому со временем я поубавил свой пыл.

Пригласил Анатолия на занятие Библейского Центра. Он с воодушевлением принял предложение.
– Очень хочется познать истину, – сказал он.

* * *
Удивительно, насколько богата Россия людьми, желающими «познать истину». Недавно возвращался из Москвы на последней электричке. По вагону ходили продавцы – навязывали мороженое, ножницы, детские игрушки… Живописного вида бомжиха мыла в тамбуре стеклянные банки.

Среди привычной пьяненькой публики выделялась пара американцев, сидевших напротив меня. Мы разговорились. Они ехали в наш город по делам своей фирмы. Наш английский услышал молодой мужчина с соседней скамейки. Показывая на сонную овчарку, которую держала за поводок дама средних лет, сказал: переведи им, что я показываю шоу! за сто долларов сейчас придушу эту псину. Американцев шоу не заинтересовало, и собака осталась жить.

Ко мне подошел мужичок с длинной неопрятной бородой. Встал и молчит.
– Бог есть? – вдруг вопрошает он.
– Есть.
– Большое спасибо, – ответил мужичок и сел на свое место.

Узнал истину и сел на место.

* * *
Анатолий вызвался отремонтировать оконную раму на втором этаже. Честно говоря, это мне не очень понравилось. Люди, которые сразу по приходу проявляют активность, обычно неглубокие и капризные. Но – посмотрим.

После того, как Анатолий починил раму, мы пили на кухне чай. Анатолий задал пару вопросов о нашей вере. Удивился, что в общину мы можем принять его не раньше чем через год. Кажется, это его немного обидело. Возможно, он полагал, что мы начнем его уговаривать, обещать гуманитарные дары и блестящие перспективы. Впрочем, я опять иронизирую. (Все, запрещаю себе иронию.)

… Мы с самого начала решили, что никого не будем поспешно принимать в общину. Пусть человек походит хотя бы год, примет взвешенное решение, надо ли ему вступать, да и церковь должна убедиться, что новичок настроен серьезно.

К нам войти трудно, а выйти очень легко. Достаточно просто предупредить. Это наша принципиальная позиция. Если человеку пришла мысль оставить общину, его, как правило, уже не удержать разговорами по душам. Тем более, упреками. Лучше расстаться мирно, пожелать успеха. Впрочем, иногда я спрашиваю покидающего общину, как он рассматривает свой уход: как победу или как поражение? Не припомню, что бы кто-нибудь мне ответил на этот вопрос.

9. МОЛИТВА ВИКТОРА ПЕТРОВИЧА
Петрович сообщил, что его майор быстро охладел к духовным спорам.
– Уклоняется…
– Может, признал мощь ваших аргументов? – позволил я себе пошутить.
– Нет, конечно. Удовлетворил первоначальный интерес, на этом все и закончилось. У нас много таких работает. Как узнают, что я хожу в протестантскую церковь – оживятся, зададут пяток вопрос, и все! Больше не интересуются. Что за народ? Им Слово Божие предлагают, а они нос воротят. Молиться надо за нашу грешную, темную, несчастную Россию. Я тут, знаете, о чем подумал? Я пришел к выводу, что россияне неспособны к принятию христианского учения. Мне кажется, это страшная тайна нашего народа: нам, русским, Слово Божие в тягость. Нам достаточно амулетов. Повесим амулет на лобовое стекло – и довольны …
– Так нельзя обобщать. Вот вы – тоже русский человек, настоящий патриот, а библейское учение приняли всем сердцем и всем разумением. И большинство членов нашей общины – обыкновенные русаки, а с библейского пути их уже не свернуть.
– Ну, я говорю в среднем.
– Возможно, россияне просто не имеют привычки регулярно читать Библию. Вот если начнут читать хотя бы по одной главе в день – многие заблуждения быстро отпадут.
– Не надейтесь, не будут они читать Библию. Я уже это проверил на своих сослуживцах.

Виктор Петрович мне глубоко симпатичен своим искренним переживанием за Россию и русский народ. На пятничном собрании он всегда молится за нашу страну и ее жителей. Мне кажется, это правильная позиция.

* * *
После воскресной службы за Юлианой заехал ее муж. Зашел внутрь здания, огляделся. Говорит, захотелось посмотреть, куда это ходит его жена. Муж Юлианы произвел на меня довольно-таки приятное впечатление. Я думал – заморенный героином, бледный человечек, качается от каждого ветерка, а тут зашел румяный здоровый детина. Да еще приехал на «Мерседесе».

Что-то здесь не так…

10. РАЗМЫШЛЕНИЯ О ПРИХОДЯЩИХ ЛЮДЯХ И НАШЕЙ ВЕРЕ
В слепой случай я не верю по теологическим причинам. Убежден, что все события этого мира предопределены Богом. И все же не перестаю удивляться, почему именно тот или иной человек приходит в нашу общину? Никакой общей составляющей у пришедших найти не удается. У нас нет ни общего происхождения, ни образования, ни общей судьбы. Разве что все мы – соотечественники, жители одной бывшей большой страны. Но если всех этих людей привел к нам в общину Бог, то хотелось бы знать, каков тогда Его план по отношению к нам? Какое будущее Он нам уготовил?

* * *
Отставим в сторону глупые агитки, утверждающие, что протестанты добиваются успеха исключительно материальной помощью. Так сказать, приманивают к себе морально неустойчивых россиян. Даже если есть такая практика у некоторых западных миссионеров (их можно понять, поскольку им приходится подавать начальству бодрые отчеты), история показывает, что созданные ими общины долго не живут. Кончилась помощь – разбегаются люди.

Я помню, как в нашем городе начиналась одна церковь немецкого происхождения. Это было начало девяностых. Приехали миссионеры, раздали гуманитарку во Дворце культуры, после чего живущие поблизости пенсионеры стали смиренно приходить на собрания, получая за каждое посещение маленький сувенир. Миссионеры решили, что Господь их благословил, и начали строить здание. В то время получить разрешение было нетрудно.

Теперь эта община почти развалилась. В большом здании собирается человек восемь, не больше. Не знаю, в чем причина. Не хочется думать, что виной всему лишь отсутствие гуманитарки. Буду думать так: наши люди стали жить лучше, и более не нуждаются в подачках.

* * *
Почему мы пришли к протестантской вере? Ведь нам надо было пойти против течения, преодолеть среду… В России на пути протестантов стоит культурный барьер, сила традиций. Во времена Великой Реформации XVI века европейским реформатам было гораздо легче. Они шли под национальными знаменами против чуждого им Рима. Нам же приходится идти против сложившихся в народе понятий о христианстве и Церкви, против многого из того, что соотечественники воспринимают как должное.

Ответ один: нас привел к протестантским воззрениям на веру Сам Господь Бог.

Казалось бы, какая может быть у российских протестантов сила? У нас нет ни финансов, ни административного ресурса. Мы уповаем только на Бога и Его Слово. Исключительно из Писания мы черпаем уверенность, что наше исповедание христианства – единственно правильное. Писание придает нам силы, несмотря на предубеждение и даже враждебность окружающих нас людей. Большинство из них не верит, что нас вдохновляет Слово Божие. Им это кажется жалкой уверткой.

* * *
Конечно, есть еще нечто, позволившее  нам выстоять в сложных российских условиях. Я говорю о самой общине. Людям мира сего никогда не поймут ту радость, которую испытывает всякий верующий, ставший членом христианской общины. Мы только-только сами стали понимать, какое это великое благодеяние Божие, оказанное нам, какую пользу дает верующему постоянное пребывание в народе Божием.

Впрочем, некоторые так и не поняли. Со временем, не найдя себе места в общине, поскучнели, увяли. Их, действительно, можно сравнить с засыхающими желтеющими листьями на ветке – увядают, увядают и, наконец, опадают, то есть покидают общину. Мой друг пастор С. сравнивает таких людей (это его теория) со спутниками, вращающимися по орбите вокруг ядра. Крепкие и надежные члены общины, готовые отдавать свои силы и средства на общее дело, составляют ядро. Спутники в любой момент могут сорваться с орбиты и улететь навсегда.

11. ХРАБРЫЙ РУСЛАН. ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЕ ПИСЬМО
В это воскресенье к нам заглянул приезжий миссионер. Прибыл в город насаждать новую церковь. Работает исключительно среди студентов. Зовут Руслан. Говорит, что увидел нашу церковь – и решил познакомиться.

Я невольно проникся уважением к этому молодому человеку. Приехал на свой страх и риск в наши дикие края, один, никого не знает… Спросил, как называется его миссия?
– Сейчас наша миссия называется «Крошки под столом». Не слыхали? Раньше мы назывались «Бывший бесноватый».
– Название указывает на духовное исцеление?
– Да, примерно так. Все грешники до прихода ко Христу служат диаволу, всех можно назвать бесноватыми. Название хорошее, но многих почему-то смущало. Поэтому решили придумать более спокойное.

После разговора о религиозной ситуации в нашем городе, Руслан спросил:
– Скажите, у вас есть книги для миссионеров?
– Что вы имеете в виду? Пособия по миссионерской работе?
– Мне нужна литература, которая учит влиять на человека.
– Пособие по гипнозу, что ли?

Руслан терпеливо разъяснил:
– Есть книги, которые учат правильно воздействовать на собеседника. Поговорил с человеком – и он делается как сметана, можно ложкой черпать. Тут, конечно, и психология учитывается, и все такое... то есть как правильно начать разговор, как одеться… А еще вопрос: нет ли у вас сборника, где были бы собраны самые сильные цитаты из Библии?
– Да разве существует такой? даже не думал…
– Есть, он как-то называется… а! вспомнил: «Золотые жемчужины»…
– И что же за цитаты там собраны?
– Наиболее сильнодействующие на сердце человека. Любое каменное сердце разобьют. Надо только их в правильном порядке прочитать. Тогда грешник сразу обратится к Богу. Значит, нет такой книги? Жаль. А ваша община занимается евангелизацией?
– К сожалению, особо не занимаемся.
– А как же рост церкви?
– Бог милостив. Родственники приходят, соседи, коллеги по работе…
– Понятно, община спит, а пастор и в ус не дует, – сказал Руслан, – вот погодите, я налажу у себя, и вас подключу к миссионерской работе.

На этом и распрощались. Горячий парень, подумал я. Что ж, когда-то и я был таким. Теперь мне даже трудно представить, что на заре своей проповеднической юности я благовествовал на улицах, в электричках и Дворцах культуры. Раздавал Евангелия и духовную литературу, спорил о вере со всяким встречным…

* * *
На мое имя пришло письмо из Москвы. На конверте написано крупными буквами: ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЕ. Хотя письмо было не из правительства, а из Государственной Думы.

О! я не сразу открыл этот конверт, но походил с ним минуту по кабинету. Думал о развитии протестантизма в России. Что значит это письмо? Это означает, что в высших сферах наконец-то обратили внимание на протестантов. Может быть, даже поняли значение протестантской этики, хотят посоветоваться…

Письмо было от депутата Н., специализирующегося на религиозных вопросах. Депутат прислал разработанный им проект закона о религиозных организациях. Просил поддержать его инициативу. Предлагаемый закон, писал депутат, крайне необходим нашей стране, поскольку нужно всемерно укреплять традиционную религию русского народа. И максимально ограничить всех инославных.

Я подивился странной логике г-на депутата, направившего мне это письмо, и отвечать не стал. Но конверт сохранил. Недели две он у меня даже лежал на столе, вызывая почтение у всякого зашедшего в кабинет.

12. БОРИС ИВАНОВИЧ НАПИСАЛ СТАТЬЮ. РАЗГОВОРЫ О ПОЛИТИКЕ
После воскресного собрания в пресвитерскую заглянул Борис Иванович. В руке держит две школьные тетрадки. В это время у нас сидел Виктор Петрович, который в связи с последними событиями в Ираке вызнавал мое отношение к политике США.
– Вы поддерживаете то, что вытворяют америкосы? – спрашивал он, добиваясь от меня саморазоблачений.
– Петрович, ну почему вы полагаете, что я должен поддерживать политику администрации США?
– Ну как же, вы их все время защищаете.
– Я их не защищаю. Просто стараюсь быть справедливым. Если я с чем-то не согласен, так и говорю.
– Какая тут справедливость! Вторглись в суверенную страну! якобы, искали оружие массового поражения. И ничего не нашли! Вот так вот с вашими американцами. Довольно-таки безнравственный народ, надо сказать. Аморальный! – сделал он вывод и добродушно рассмеялся. – Жаль, вы телевизор не смотрите, вчера Наталья Нарочницкая выступала в ток-шоу, так она этого Буша под орех отделала. Умная баба, я вам доложу.

Интересно, подумал я, с чего это у Петровича возникло убеждение, что я обязан держать ответ за весь западный мир?

Борис Иванович с удовольствием поддержал разговор:
– Еще советский писатель Максим Горький говорил, что США – это страна желтого дьявола, то есть исповедует культ чистогана.
– А разве так бывает, – возразил я, – чтобы весь народ был безнравственным и аморальным? Неужели нет ни одного хорошего американца?
– Раз народ поддерживает безнравственную политику своей верхушки, значит аморален, – подвел итог беседе Петрович и раскланялся. Ему было пора на дежурство.

* * *
Когда он ушел, Борис Иванович спросил меня, интересуюсь ли я событиями, происходящими в городе? Я признался, что местные новости мне почти неведомы. Борис Иванович рассказал о недавних потрясениях в гордуме, о столкновениях нашего мэра и нового губернатора области. Город на пороге больших перемен, сообщил он. Оказывается, Борис Иванович не чужд политике, посещает собрания городских отделений политических партий и общественных организаций, а еще он – заядлый правозащитник и даже состоит членом загадочного для меня Общества потребителей.
– Скоро очередные выборы в городскую думу. Вы за кого будете голосовать? – спросил Борис Иванович.
– Я бы хотел, чтобы в гордуме были люди, чтущие Слово Божие. Есть такие среди кандидатов?
– Думаю, что нет. Рекомендую вам независимого кандидата Василия Баранникова, его поддерживает Общество потребителей. Честный и порядочный человек.

Я обещал подумать. Интересно, почему Борис Иванович обратился ко мне с таким предложением? Ведь я всегда уклонялся от высказываний на данную тему. Как говорит пастор С., это настораживает…

* * *
Впрочем, по большому счету он прав. Нельзя отрываться от городских проблем. Как нельзя быть вдалеке от общества и политики. Иные протестанты принципиально отвергают политику. Считают ее греховной вещью. Всю жизнь они сидят на чемоданах, оправдывая себя тем, что скоро придет Христос и избавит их от суеты этого мира. Кажется, я опять иронизирую. Правильнее сказать, они так верят, и на эту веру имеют полное право. Но лично я считаю, что христиане призваны преобразовывать мир, в том числе и посредством политики, через участие в общественной жизни. Другое дело, что все эти храбрые рассуждения у меня удивительным образом совмещаются с парализующим страхом перед администрацией. Наверное, должно пройти еще несколько лет, чтобы я успокоился и поверил в необратимость демократических новообразований в России.

* * *
Наконец, мы добрались до тетрадок, которые Борис Иванович держал в руках.
– Вот написал статью. Для нашего журнала. Поднял историческую тему. Мы как-то говорили с вами, что не худо бы показать в истинном свете традиции нашего народа. Я покопался в первоисточниках. Думаю, мне удалось доказать, что проблемы сегодняшних россиян тесно связаны с нашими древними традициями.
– Какие же вы нашли проблемы у народа?
– Пьянство, лень, идолопоклонство.
– Хорошо, обязательно опубликуем. Но вы понимаете, что наш журнал на бумаге не прочитаешь, только в электронном виде…
– Я понимаю. Мне не для славы, пусть молодежь читает.

Борис Иванович вышел из комнаты. Шаркающая походка, согнутая спина. Всю свою жизнь он читал газеты и журналы. Перечитал их несметное множество. Я думаю, он изучил все, что могла предоставить ему районная библиотека. Вместе с тем, я не могу удержаться от вопроса: зачем он все это читал? Неужели только для того, чтобы, сойдясь с Алексеем Алексеевичем, взахлеб рассуждать о французских гугенотах или несчастном английском короле Эдуарде VI?

Нет, я неправильно думаю. Борис Иванович прожил прекрасную жизнь, занимаясь тем, что ему более всего нравится. Ему нравится чтение – и он всю жизнь читал. Жил в гармонии с самим собой… И сегодня он принес статью, которую написал не ради славы, но для «назидания потомства». Я подумал, что надо бы поддержать старика. Поговорю о нем в диаконии. Может, выделят  из образовательного фонда какую-нибудь сумму в виде гонорара?

13. ПРЕОБРАЗИВШИЙСЯ СЕРЕГА
В центре города меня окликнули. Я обернулся – в двух шагах от меня стоял Серега, друг Саши Столярова. Узнать его было непросто – теперь он носил бороду и длинные волосы.

Не в православие ли он подался? подумал я.
– Как ваши дела, святой отец? – спросил он, – чем занимаетесь?
– Да все тем же, проповедую Слово Божие.
– А я думал, вы продвинулись, в Москву перебрались …
– Есть люди и получше меня. А вы чем занимаетесь?
– Изучаю историю русской веры.
– Это в каком смысле?
– Я пришел к убеждению, что христианство было большой трагедией русского народа. Наши предки не признавали эту религию, но им навязали ее силой. Сейчас об этом открыто говорят многие ученые.
– Понятно, – сказал я, – навязали силой…
– Поэтому настоящие русские люди никогда не смогут принять Библию. Почитайте труды по расологии. Русские никогда не примут то, что написали евреи.
– Это почему ж такое? Ума, что ли, не хватит?
 – Да при чем здесь это? Поймите, мы живем на севере, сформировались под воздействием холодного климата. А где жили евреи? есть разница? Так что нам эта книга не подходит. Да вы не огорчайтесь. У русских есть свои хорошие книги, своя культура. Между прочим, русский народ самостоятельно создал уникальную богатейшую культуру. Никто нам не помогал. Так что вот так. А если будем продолжать держаться за христианство, Россия погибнет.
– И что вы предлагаете?
– Есть несколько способов выживания русской цивилизации. Но прежде всего надо закрыть границы. Никакой связи ни с Западом, ни Востоком. Надо заботиться о чистоте народа.

Э, брат, куда тебя понесло, подумал я, поосторожнее бы тебе с такими речами…

Передо мной стоял совершенно другой человек. Из прежнего молчуна он превратился в проповедника дорогой его сердцу истины. И говорит-то весьма складно…

Я уж и не знал, как распрощаться с этим глашатаем русских книг. На мое счастье подошел троллейбус. Я пожал Сереге руку и пожелал ему всяческих успехов.

* * *
Шутки шутками, но, честно говоря, я и сам задумываюсь: а способны ли россияне к библейскому учению? Похоже, большинству соотечественников эта книга, действительно, не дается. Наши люди довольствуются минимумом религиозных познаний. Есть Высшее Существо – и ладно, вот и хорошо.

Может, им действительно ближе религия, которая просто оказывает религиозные услуги? Быстро, ненавязчиво и недорого. И не пристает с назиданиями и любовью. Есть о чем подумать…

Впрочем, я опять иронизирую.

14. ВСТРЕЧА С ЖУРНАЛИСТАМИ
В городе прошло совещание журналистов, пишущих на религиозные темы. Журналисты встретились с представителями нескольких конфессий. В качестве представителя протестантов выбрали нашу церковь. Мне прислали красивое письмо с просьбой принять участников совещания и ответить на интересующие их вопросы.

Я посоветовался с членами консистории. Пресвитеры решили, что хотя веры журналистам нет, беды от этой встречи не предвидится, только пусть в здании дежурят члены общины. На всякий случай. Провести встречу поручили мне и пресвитеру Виталию.

Надо сказать, что это сейчас протестантов считают чуждым элементом, чуть ли не пятой колонной, а до 1993 года было гораздо свободнее. Я даже сумел опубликовать пару статеек в местной прессе. Рассказывал о наших принципах. Но потом газеты города определились в своих предпочтениях, и стали регулярно печатать материалы о зловредных сектантах.

Журналисты прибыли точно в условленное время. К дому подъехал большой автобус, из которого вышло человек тридцать. Журналисты были в основном из Москвы. Местных было четверо или пятеро, не помню.

Столичные гости вели себя непринужденно, местные держались несколько скованно. Были как бы настороже. Мне подумалось, что им не очень хотелось посещать протестантскую «молельню». Мало ли что? Сегодня начальство разрешило, а завтра упрекнет. Скажет, что не разрешало. Быть журналистом в провинции – дело тревожное, болезненное. Статьи некоторых из присутствовавших газетчиков мне приносил Борис Иванович. Все они писали о традиционном веровании – кто взахлеб, кто с умилением, кто с придыханием. В одной из статей упоминалась наша община. Не без иронии. Дескать, объявились еще одни учителя русского народа. Впрочем, по сравнению с тем, что писали о других протестантах, с нами обошлись вполне дружелюбно.

Мы рассказали о нашей общине. Московских гостей интересовало, как нам, протестантам, живется в провинции. Спросили, нет ли притеснений со стороны администрации? Я сказал, что нет. Представители местных СМИ вопросов не задавали, но слушали внимательно. Впрочем, под самый конец встречи сотрудница областной газеты госпожа Бахчисараева все-таки спросила:
– Скажите, как вы стали протестантом?
– Полюбил читать Библию, потом захотелось познакомиться с теми, кто так же любит ее читать. Узнал, что ее постоянно читают протестанты. Стал посещать протестантские собрания…
– Странно, я тоже читала Библию. Но осталась верна религии своих отцов.
– Давайте не будем провоцировать пастора на апологетику своей конфессии, – засмеялся один из москвичей.
– Но вы же понимаете, что у вас ничего не получится? – возвысила голос Бахчисараева. – Наш народ уже тысячу лет держится за православие. У нас сформировалась православная культура, и никакой другой культуры здесь быть не может.
–  Знаете, – ответил я, – в Европе тоже когда-то не было протестантской культуры, а теперь она есть, несмотря на нынешние проблемы с секуляризмом.

Московские журналисты что-то записали в свои блокноты. Местные переглянулись, но ничего записывать не стали.
– Но ведь православие – это народообразующая религия, – не сдавалась землячка.
– Народ всегда разделялся на две части, одни покорно принимали все, что исходит от начальства, другие искали истину, отстаивали свое право на религиозные убеждения.

Разговор зашел в тупик. Не умничай, отругал я себя. Что толку спорить с этой почтенной леди? Одно огорчение сердца. Она все равно останется при своем мнении.

Журналисты поблагодарили нас за беседу и попросили придти вечером на заключительную пресс-конференцию.

* * *
Для проведения встречи администрация города арендовала клуб бизнесменов. Каждому участнику при входе давали сувенир от местного ликероводочного завода – набор из шести бутылочек водки. Мерзавчиков, как у нас их называют. Я хотел отказаться от такого подарка, но передумал.

К огорчению присутствующих представители Православной Церкви от участия в конференции уклонились. Зато подъехало еще несколько человек из Москвы. Один из них выделялся своим внушительным ростом, весом и большой бородой. Говорил громко, что-то такое в защиту православия. Потом был фуршет. Защитник православия налил себе водки и сказал: как хорошо, что здесь нет попов. Все почему-то засмеялись.

Моей персоне уделила внимание московская журналистка.
– Мне было занятно слушать, как вы препирались с Бахчисараевой. Но я тоже хочу вас спросить: что такое для вас протестантизм? Эпатаж? материальные интересы? Ничего, что я говорю прямо?
– Ничего, – сказал я, делая вид, что не заметил журналистского приемчика. – Давайте скажем так: здешние протестанты – это просто чудаки, которым интересно читать Библию и молиться Богу без посредников.

Задав еще вопрос о численности нашей общины, она потеряла ко мне интерес. Я съел пару бутербродов с икрой и пошел домой.

По дороге встретил Игоря Мошкина. Оказывается, он уже не католик. Месяц назад перешел в православие.
– Что же случилось? – спросил я.
– Да ничего не случилось, просто надоело выделяться. Решил быть, как все.

Я пожелал Игорю успеха.

15. БИБЛЕЙСКИЙ ЦЕНТР: РАБОТА НАД АНКЕТАМИ
– Слышали, что в городе происходит? – спросил Виктор Петрович, переступив порог церкви. – Мэра отстранили от работы. Как вы к этому относитесь?
– Трудно сказать… А за что отстранили?
– Нам такие вещи не докладывают. Наверное, чего-то не поделил с губернатором.
– Молиться надо за наш город, – сказал Александр, – и почаще, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную.

С этим все были согласны.

* * *
Сегодня мы занимались практической работой – разрабатывали анкеты для членов протестантских церквей. Ответы покажут, каково истинное положение с верой у российских протестантов. Интересно было бы узнать, что наши братья и сестры думают о своих общинах, как воспринимают окружающий мир. Кроме того, мы задумали сделать вторую анкету – для жителей города. Как наши горожане понимают христианскую веру?
– Надеюсь, мы сумеем найти помощников, которые помогли бы нам распространить эти анкеты, – сказал я. – Распространение первой беру на себя, попрошу пасторов города. Со второй будет сложнее…
 – Не вижу проблемы, – возразил Виталий, – надо пойти в институты, на предприятия города, обратиться к руководству…
– Погонят нас с этой анкетой, да еще милицию вызовут, – добродушно засмеялся Петрович, – нет, тут надо осторожнее действовать, через знакомых. А сколько надо ответов получить?
– Насколько мне известно, – ответил я, – минимум, с которого можно приступать к научным исследованиям, – 500 ответов. К этому числу и будем стремиться. Но распространить анкеты еще не самое трудное, это вопрос технический. Труднее всего эти анкеты грамотно проанализировать.
– Значит, придется разрабатывать критерий оценки, – сказал Александр, – баллы ставить за каждый ответ.
– Так вам правду и напишут, – покачал головой Петрович.
– В правильно составленной анкете вопросы не задаются прямо, – объяснил я коллегам, – об одном и том же спрашивают несколько раз, меняя вопросы.

Работа пошла параллельно над двумя анкетами. Оказалось, что не так-то просто придумать хороший вопрос, причем придумать вопросы для неверующих было гораздо сложнее.

Распечатанные экземпляры анкет для верующих я разослал знакомым пасторам города (Д., Г. и С.) с просьбой распространить их среди членов общин.

* * *
Пропал Анатолий. Никому ничего не сказал. Может, обиделся на кого? К сожалению, за месяц пребывания этого парня в общине никто не догадался записать его телефон или адрес. На пятничном собрании мы помолились о нем. Остается лишь надеяться, что с Анатолием не случилось ничего худого.

16. ДИСЦИПЛИНА НАРОДА БОЖИЕГО
Пресвитеры общины обратили внимание, что в последнее время некоторые члены церкви стали опаздывать на воскресное богослужение. Хотя у опоздавших находились веские причины, мы все же решили поговорить на эту тему.

На пресвитерском часе Вячеслав Овсянников объяснил собранию членов общины нашу позицию. Опоздания на богослужение, сказал он, никуда не годятся. Опаздывающие отвлекают сидящих в зале, и сами не могут настроиться должным образом на общение с Господом. И вообще, не прийти вовремя – для протестанта позор…

Завязалась дискуссия.
– Правильно, – сказал Саша Столяров, – нечего позорить народ Божий. Давно пора пересмотреть бытовые привычки. Наша необязательность уже достала. Тащим всю эту гадость из ветхого прошлого. Кальвин в гробу переворачивается, глядя на нас. Я не пойму, мы христиане или нет?

Елена Овсянникова иронически улыбнулась и посмотрела на меня. Мне показалось, она что-то хотела сказать насчет Саши, но воздержалась.
–  Да уж, необязательность – это наша общероссийская проблема, – вздохнул пресвитер Александр, – мы все слишком снисходительно относимся к дисциплине и данному слову.
– А вот и не надо тащить этот грех в Царство Божие, – Саша Столяров даже привстал с места, но тут же сел, увидев, что на его слова люди реагируют с улыбкой.
– Давайте входную дверь запирать, ровно в 11.00 – предложил Николай. – Кто опоздал, тот опоздал. Пусть лучше не приходит вовсе. Раз, два опоздает – потом выучится.
– Вам хорошо говорить, вы пешком дойдете, а мне целый час пилить на автобусе, – возмутился Петрович, – и что прикажете делать, если этот автобус постоянно задерживается? Такси мне не по карману.
– На работу никто не опаздывает, – возразил Николай, – знают, что попадет от начальства. Пусть раньше ложатся спать. В субботу не улягутся, а в воскресенье баиньки хочется. Зачем тогда было вступать в общину, ведь знали, что будет трудно добираться? В поместную церковь христианин ходит каждое воскресенье, без опозданий.

В конце концов, собрание согласилось с предложением консистории.

Вопреки нашим сомнениям, члены общины довольно быстро перестали опаздывать на богослужения. Даже те, кто действительно живет далеко.

* * *
Наша победа подвигнула нас к дальнейшей работе над собой. Консистория решила, что на следующем пресвитерском часе затронет вопрос о верности данному слову. Также был рассмотрен вопрос о Саше Столярове. Постановили отстранить его от Причастия на год. Если же не исправится, – записали мы в протоколе, – будем отлучать.

Саша воспринял решение консистории с заметным волнением. Надеюсь, наше последнее триста пятнадцатое китайское предупреждение на него подействовало.

17. ПАСТОР Д.
Встретил знакомого пастора Д.. Он рассказал, что навел в своей общине порядок – разогнал Братский совет (что-то вроде нашей консистории) и диаконию. Теперь всю власть держит в своих руках.
– Не надо мне этих советников. Я и без них знаю, что делать!
– Что же побудило вас пойти на такой шаг?
– Болтологию развели. Братский совет называется: что им ни предложи, все критикуют. Это не нравится, то не нравится. Я так им и сказал: пока не созреете для управления, нечего вам в советах заседать.
– А члены общины?
– Люди все прекрасно понимают, – убеждал меня пастор, – они видят, что я порядок навожу.
– А как к этому новшеству отнеслись сами члены Братского совета?
– Те, кто поумнее, молчат. Смутьянов выставил за дверь. А ты, я слышал, демократию развел. Смотри, они же тебя и сожрут. Потом шагу не ступишь без их позволения.
– Но вы же на себя взваливаете ответственность за всю общину. Зачем вам это?

Д. нахмурился и отчеканил каждое слово:
– Я ответственности не боюсь. Я и при коммунистах ничего не боялся. Я сам отвечу пред Богом за все, что происходит в моей церкви. А ты подумай, о чем я сказал.

Я обещал подумать. Несколько лет назад этот пастор подивил протестантское сообщество нашего города, издав сочинение «О благочестивом поведении христианина». В той брошюре Д. доказывал, что благочестивые христиане не должны перебивать служителя, когда он им что-то внушает, – напротив, им следует почтительно выслушивать назидание, дерзко не смотреть, не поворачиваться к пастору спиной, называть его не иначе как «досточтимый пастор» и «Ваше преподобие». Я еще подумал, что на брошюре Д. не остановится. Он и не остановился. Впрочем, я опять иронизирую.

* * *
На собрании появился благообразный человек с седоватой остренькой бородкой. Внимательно слушал проповедь, и время от времени говорил «аминь».

После служения незнакомец попросил меня уделить ему несколько минут. Мы уселись в пресвитерской. Гость сказал, что проживает в Ярославле, посещает одну из библейских общин. У нас ему понравилась благожелательная и культурная атмосфера…  нельзя ли ознакомиться с учением нашей церкви?

Я вручил ему экземпляр вероисповедания. Он  бережно взял его в руки и, осторожно глядя мне в глаза, сказал, что в нашем городе он проездом, а едет к дяде в районный город Л-вль. К сожалению, с ним произошла неприятная история, и у него теперь нет денег даже на билет. Надо пятьдесят рублей … Обязательно отдаст, как только вернется от дяди. Я дал ему двадцатку. Он учтиво взял две бумажки и поспешно вышел.

Через несколько минут раздался звонок в дверь. На пороге стоит мальчишка из соседнего дома. В руках держит исповедание. Говорит, что дядя, вышедший от нас, бросил его на дорогу …

18. ГОСТЬ ИЗ ГОЛЛАНДИИ
На этой неделе у нас был гость – голландский пастор с супругой. Господин Рюйтер несет служение в Церкви, с которой наша община установила сестринские отношения.

После воскресного богослужения почти все члены общины остались послушать рассказ этого человека. Пастор Рюйтер говорил о своих коллегах, несущих миссионерское служение в странах Азии и Африки. Восхищался их самоотверженностью. Один миссионер, его друг, недавно вернулся из поездки в Индонезию. Там он заболел тропической лихорадкой. Болезнь долго не поддавалась лечению, ему пришлось пройти несколько курсов лечения антибиотиками. К счастью, теперь здоровью миссионера ничто не угрожает. Жена г-на Рюйтера (поскольку разговор зашел о болезнях) сообщила, что по статистике самыми распространенными болезнями пасторов являются заболевания сердца. Быстро изнашивается.

Пастор откровенно рассказал о трудностях, которые встречаются в жизни современных христиан Европы. Не надо обольщаться Европой, сказал он. В Голландии, да и во всем Западном мире, происходит много такого, от чего покойный его отец, тоже пастор, пришел бы в негодование. Свободно продаются легкие наркотики, терпимое отношение к гомосексуальным парам…

С грустной улыбкой пастор добавил, что не удивится, если через несколько лет русские миссионеры отправятся в Европу вновь проповедовать Евангелие.

Гость попросил задавать вопросы о воспитании детей, ибо он был признанным специалистом в этой области. Смысл его ответов сводился к тому, что без христианского воспитания детей у нас не будет будущего.

Наутро я проводил семью голландцев на вокзал. Г-н Рюйтер сказал, что ему очень понравилась наша община.
– Скажите, – спросил я, – вы действительно считаете, что пройдет какое-то время, и Россия начнет посылать миссионеров в Голландию?

Пастор Рюйтер мудро улыбнулся и пошел в автобус вслед за женой.

* * *
Вечером, подходя к Дому молитвы, я наткнулся на Юрия Иваныча. Сосед делал безуспешные попытки подняться. Я помог ему встать.
Юрий растянул губы в безвольной улыбке:
– А, это вы… большое спасибо.

Я хотел было идти дальше, но он окликнул:
– Простите за любопытство …
– Что такое?
– Только без обиды… скажите, Запад вам помогает? Ну вот, обиделись!
– Я не обиделся.
– Не сердитесь, я просто так спросил. К вам начальство приезжало?
– Нет. У нас вообще нет начальства, кроме Господа Бога.
– Вот так, да? Понял… а вроде вчера какие-то приезжали… Я тут как раз возле вашего дома отдыхал. Я сразу догадался, что иностранцы…
– Это был коллега по работе, пастор Рюйтер с женой. Просто гости.

Юрий Иваныч улыбнулся, покачал головой и побрел безвольной походкой к дому, где его ждала неласковая жена. Похоже, я не смог разубедить соседа в существовании западного начальства.

Я все собираюсь его пригласить к нам, но каждый раз меня что-то останавливает.

19. ОТСТАЛОЕ МЫШЛЕНИЕ
На имя церкви пришло письмо из администрации города. Когда мне сообщила об этом сестра, дежурившая в здании, мое настроение испортилось. Ничего хорошего от администрации я не жду.

В письме напоминалось о необходимости сообщить в горуправление юстиции, будем ли мы продолжать свою деятельность в текущем году? Наша община, как и другие религиозные организации, не имеющие статуса традиционной религии, каждый год обязана информировать управление, что намерена и дальше веровать в Бога. Мы так и делали, но в прошлом году забыли послать письмо. Управление милостиво ждало до 1 марта, и теперь напоминало о нашей обязанности информировать власть.

Когда же пройдет у меня этот страх перед властью? В конце концов, мы не делаем ничего противозаконного…. Тем не менее, мне все время кажется, что не сегодня, так завтра зайдет чиновник, просто участковый, и скажет: «На каком основании здесь проводится собрание? Освободить помещение!» Выгонит всех и повесит замок.

Ну, не выгонят… но замучают отчетами, потребуют справки, нашлют пожарников, санитаров. И пошло, поехало…

* * *
Пастор С. считает, что у меня отсталое мышление:
– Начальство надо знать в лицо, – сказал он, когда мы разговорились на эту тему. – А что поделаешь? с волками жить – по-волчьи выть. Я раз в месяц обязательно наведываюсь в администрацию. Ничего страшного. С одним поговоришь, с другим. Со всеми там перезнакомился. Ну и подаришь кому надо сувенирчик – Библию хорошего издания, календарики, еще что-нибудь. Им приятно, а мне – польза. Подарок пазуху греет.
– Ты, смотрю, всю администрацию «развратил».

Пастор С. засмеялся, опустив глаза. А я, честно сказать, едва удержался от вопроса, не дарит ли он еще и конверты с денежными знаками?
– А что? – продолжал С., – ведь сказано в Писании: кому подать – подать, кому дань – дань, кому оброк – оброк (Рим.13)… вот я и плачу оброк. Зато на днях получаем участок земли под строительство, недалеко от центра. Бесплатно.
– Поздравляю, – сказал я, – большому кораблю – большое плавание.
– Между прочим, меня каждый квартал приглашают в областную администрацию, решаем вопросы религии. Вот так-то! А ты все в поселке прячешься. Могу устроить приглашение.

Я поблагодарил С. за любезность, но от приглашения отказался.

20. ЖЕНСКАЯ КОМИССИЯ. МАРИЯ ВАСИЛЬЕВНА ЧИТАЕТ ЕВАНГЕЛИЕ
К сожалению, в последнее время среди сестер появились нестроения. Ветераны считают себя вправе делать молодым замечания, и делают их частенько в недостаточно корректной форме. Сестры, пришедшие недавно, усматривают в этом диктат и замашки на привилегированное положение. Дело дошло до обмена язвительными репликами.

Эта ситуация стала темой обсуждения консистории.
– Вы видите, дорогие братья, что происходит? – обратился я к пресвитерам. – Ветераны ворчат на недавно пришедших, выговаривают им за каждую мелочь, причем делают это, что греха таить, не всегда тактично. Молодежь обижается, иные сестры даже перестали оставаться на чаепитие. Если мы оставим эту проблему без внимания, противостояние примет хронический характер. А там – жди раскола.

Мы решили помочь сестрам устранить напряженность, предложив им создать Женскую комиссию. Пусть в этой комиссии они сами решают свои вопросы: как лучше убирать наше здание, как готовиться к агапэ и т.п. И главное, пусть открыто обсуждают свои проблемы.
– Только чтоб в этой комиссии не было проповедей и поучений, – сказал Вячеслав, – нам нельзя допускать женского священства.
– А что, есть опасение, что у нас заведется священник, да еще женского пола? – спросил не без иронии Виталий.
– Женщин нельзя допускать к вопросам управления, – повторил Вячеслав, – нам либерализм ни к чему.
– Это верно, – поддержал его Александр, – проказа либерализма и так уже весь мир захватила. Не хватает еще, чтобы и у нас она зацвела. Предлагаю ограничить полномочия Женской комиссии исключительно вопросами уборки Дома и организации праздников. Некоторые дела женщинам удаются гораздо лучше мужчин…
– Что я слышу? – засмеялся Вячеслав, – да как же можно говорить, что женщины могут делать некоторые дела лучше мужчин? Говорить так – и есть либерализм. Женщина не может никакого дела делать лучше мужчины.
– А рождение детей? – спросил Виталий.
– Ладно, беру свои слова обратно.

После непродолжительной дискуссии цели и задачи Женской комиссии были окончательно утверждены: организация праздников и чаепитий, уборка дома и территории.

Теперь надо было избрать председателя и руководящий совет комиссии.

На следующей неделе на общем собрании пресвитеры обратились к сестрам с предложением создать Женскую комиссию. Сестры единодушно согласились. Своим председателем они избрали Надежду Николаевну, приветливую улыбчивую женщину, болеющую за общее дело. Кроме нее, в совет были избраны еще пять сестер, показавших себя в общей работе.

Я с нетерпением ожидал первого собрания комиссии, которое было назначено на второе воскресение марта.

* * *
… Мне разрешили сидеть на галерке в качестве наблюдателя от консистории.

Надежда Николаевна предложила собранию обсудить два вопроса, связанных с подготовкой к Пасхе:
1) уборка дома и участка; 2) приготовление праздничного стола.

Все присутствовавшие сестры единодушно согласились с повесткой дня. Улыбающаяся Надежда Николаевна попросила сестер высказать свои пожелания. Высказалась одна сестра, другая, и вот уже сестры говорят все разом, перебивают друг друга, перекрикивают, никто никого не слушает … Даже пожилые сестры поддались общему настроению и тоже шумят. Молодая сестра Людмила заявила, что покидает собрание, поскольку никто не считается с ее мнением. Мне даже показалось, что она вышла в слезах.

Надежда тщетно призывала к порядку, прося говорить по очереди. Я уж думал, что собрание кончится ничем, но сестрам все же удалось договориться о том, что в ближайшую субботу они придут для уборки Дома, а для праздничного пасхального стола принесут домашних угощений.

Я поздравил Надежду Николаевну с боевым крещением. Она, смущенно улыбаясь, сказала, что в следующий раз надо будет обсудить вопрос организации дежурств на кухне.

* * *
Глеб убедил свою мать читать Евангелие, каждый день по одной главе. К счастью, Мария Васильевна видит очень хорошо, несмотря на преклонный возраст. После нескольких дней чтения, у нее появилось много вопросов о христианской вере.

21. ВОЗВРАЩЕНИЕ АНАТОЛИЯ
После месячного отсутствия вновь появился Анатолий. Явно угнетен. Отводит глаза. Признался, что весь месяц проводил время с девушкой. Пьянствовали, занимались «любовью». Девушка ему не нравилась, но ему «ничего не оставалось делать, потому что у него сильные мужские потребности». Со вчерашнего дня прекратил с ней всякое общение.
– И что теперь вы намерены делать? – спросил я.
– Наверное, я недостоин посещать церковь?
– Почему бы вам не жениться? Я думаю, вам надо как можно скорее жениться.
– Легко сказать. А где я найду жену? Надо чтобы она была верующей, так ведь? Да еще чтобы мне нравилась. Хотя я нетребовательный, лишь бы кожа была чистая, изо рта не воняло и глаза не гноились. А так – мне все равно, какой она внешности. Был бы человек хороший.
– А что, в нашей общине нет подходящих?
– Если честно, то нет. То есть я поговорил с двумя девушками. Предложил выйти за меня замуж. Сделал христианское предложение.
– Это как?
– Ну, то есть сразу попросил дать ответ: да или нет? А чего тянуть?
– И что же наши сестры?
– Посмотрели на меня, как на дурака.
– Наверное, они хотят, чтобы вы за ними ухаживали, говорили красивые слова, делали подарки.
– Я считаю, это не по-христиански. Пусть неверующие ухаживают, а у нас должно быть все честно, прямо: пойдешь? – пойду. Как говорил Христос: пусть ваш ответ будет да-да или нет-нет. Разве я неправ?
– В общем-то вы правы, но девушкам хочется узнать ваш характер, познакомиться поближе…
– Вы так думаете? Мой друг два года ухаживал за своей девушкой. Цветы ей дарил. А расписались – стали орать друг на друга. Каждый день скандалят. Он сначала звал ее мадонной, потом – матрешкой, теперь – мартышкой.

* * *
Какой совет дать этому человеку, думал я, глядя на Анатолия. Может, пусть походит по другим общинам? Вдруг там найдется подходящая христианка? Только уговор: чтобы избранница перешла в нашу церковь. Жена идет в дом мужа, а не наоборот.

22. ПРИЗНАНИЕ ЮЛИАНЫ
Юлиана сказала, что теперь, стоит ей пропустить воскресное собрание, ее мать спрашивает, почему она не пошла в церковь? Мать нехотя признала, что пребывание в общине действует на дочь положительно. Юлиана стала спокойнее, рассудительнее.

К сожалению, открылась и другая сторона жизни этой женщины. Сегодня Юлиана попросила принять ее для личной беседы. Начав с разговора о катехизационных занятиях, она перешла к рассказу о себе и своей семье... Поведала, что ее муж вот уже несколько лет как занимается криминальным бизнесом. Каким именно, она не сказала. Большая часть добытых денег уходит на наркотики, но что-то перепадает и семье. Говорит, что больше так жить не хочет. Ей противно принимать от мужа неправедные деньги, но она не может их не принимать – надо растить двух маленьких детей.

К сожалению, у мужа нет толковой специальности, чтобы зарабатывать на хлеб честным трудом. Да и никаких честных денег не хватит на ту жизнь, которую он ведет.

Юлиана заплакала. Я предложил ей помолиться. Господь откроет, что делать дальше.

Как помочь этой женщине? Будучи неверующей, эта женщина мирилась с греховным образом жизни мужа, но теперь она обостренно воспринимает любое нечестие… и что прикажете ей делать?

* * *
Улица продолжает расслаиваться. Часть жителей окончательно впала в грубое пьянство, ведет чуть ли не животный образ жизни, другая часть заметно разбогатела. Хозяин автомастерской прикупил на улице еще пару домов – для своей мамы и сестры. Деловой парень. Целый день трудится в своем гараже. Для полного счастья ему недостает только вступить в нашу общину.

Между тем, я отметил, что на улице все чаще стали появляться милицейские патрули. Говорят, в поселке завелась бандитская группировка.

На прошлой неделе я дежурил в здании церкви. Лег уже было прикорнуть, как вдруг слышу – кто-то командует по мегафону:
– Внимание! Дом окружен! Выходи по одному!

Сердце мое заколотилось в два раза быстрее. Вот! вот оно как! Начались гонения на христиан.

Подкрался к окошку, посмотрел сквозь жалюзи. Никого.

Не к нам!

Мимо окна пробежал человек в белой рубахе, за ним – двое оперативников. Уронили молодца на землю, заломили руки и потащили обратно.

Утром я спросил соседку, не слышала ли она чего? Та внимательно посмотрела на меня и сказала, что ничего не слышала. Больше я никого не спрашивал.

23. МАРИЯ ВАСИЛЬЕВНА ОТПУСКАЕТ ИКОНЫ
Глеб сказал, что его мать убедительно просит меня придти. Говорит, что приняла важное решение.

Мария Васильевна встретила нас на пороге своего домика. На ней было шерстяное синее платье, которое она надевала в Новый год и на годовщину Октябрьской революции.
– Извините, если я что неправильно скажу… – обратилась она ко мне, когда мы расселись вокруг стола, – я хотела бы вступить в вашу церковь, хочу вместе с вами молиться Богу. Только мне уже 79 лет, возраст немаленький. Примете?
– Прекрасно, все наши будут очень рады.
– Но вы же знаете… я всю жизнь молилась на иконы. Вон у меня их сколько накопилось. Мне ничего за это не будет?
– Не беспокойтесь, Бог видит ваше доброе сердце. А что теперь вы с ними намерены делать? – спросил я.
– Не знаю. А что полагается?

Глеб подошел к комоду и взял одну из икон:
– Ну, сама подумай, зачем тебе их хранить?
– А что вы сами об этом думаете? – спросил я.
– Да, держать их в доме неправильно, – сказала она, помолчав.

Было видно, что решение далось ей непросто.
– Почему? – спросил я.

Мария Васильевна задумалась и сказала:
– Все эти иконы – неправильное дело. Надо от них избавляться! Всех вон из моего дома.
– Наконец-то! – сказал Глеб, не скрывая своей радости.

Мы приступили к обсуждению технической проблемы. Куда деть эти произведения рук человеческих? Икон было шесть штук – две в деревянной оправе, стоявшие в спальне, и четыре – простые картонки, украшавшие комод.

Я посоветовал закопать эту наглядную агитацию в землю. Глеб и Мария Васильевна решили иначе. Они предложили отправить иконы по реке. Пусть Господь Сам решит, как с ними поступить.

Глеб прихватил с собой фотоаппарат. Сделаем пару снимков для истории, сказал он.

Пошли на реку. Признаться, я чувствовал себя немного странно, сознавая себя участником какого-то ритуального действа. Будто мы хотели что-то доказать окружающему нас миру.

На берегу долго не находилось подходящего бревна или доски. Мы взмолились Богу, затем продолжили поиски. Вдруг в кустах обнаружилась хорошая большая доска – пятидесятка. Скорее всего, ее припрятал работяга с близлежащего предприятия, намереваясь отнести ее вечером домой.

Найденная доска придала нам решимости. Господь ответил на нашу молитву. Положили иконы на доску, и Глеб оттолкнул ее подальше от берега. Пускай плывут!

Я взял фотоаппарат и запечатлел эту историческую сцену. Кто его знает, может, действительно пригодится … для музея Реформации.

Вдалеке стояла группа людей, стараясь понять, что мы делаем.

Так Мария Васильевна рассталась с иконами и своим семидесятидевятилетним православным прошлым. Потом мы вернулись в ее дом и напились чаю. Глеб прочитал отрывок из Евангелия от Матфея. Помолились по очереди. Настроение было превосходное, будто мы сделали большое и важное дело.

* * *
Всю свою жизнь эта маленькая хрупкая женщина жила тихой жизнью совслужащего. Честно трудилась и боялась начальства. Казалось, ее интересы были навечно ограничены кругом привычных понятий.

Однако, сегодня эта женщина сделала свой религиозный выбор, расставшись с верованием, которое ничего не дало ее душе. Отныне в ее жизнь вошли Евангелие и сердечная молитва Богу.

24. ДВА ПРАВОСЛАВНЫХ ОППОНЕНТА
Сегодня я дежурил в здании общины. Подменял нашего сторожа. Вечером, в девять часов раздался звонок. У двери стоят два молодых человека. Оба весьма православного вида, то есть с длинными волосами, с жидкими юношескими бороденками.
– Мы хотели бы поговорить со служителем вашей церкви, – сказали они.

Помолчав в нерешительности, я представился.
– Можно задать вам несколько вопросов о вере? – спросили юноши.
Я пригласил их внутрь.

– Мир дому сему, – сказали они, переступив церковный порог, и совершили крестное знамение.
– Исполать вам, государи мои, – сказал я, настраиваясь на их стилистику.

Пригласил их пройти в библиотеку, которая у нас служит также и комнатой для занятий Библейского Центра. В библиотеке они степенно осмотрелись, и, не найдя икон, еще раз совершили крестное знамение, обратясь лицом на восток. Мы сели за стол. Одного из гостей звали Павел, другого – Андрей.

Я отметил, что Андрей непохож на местного жителя – слишком смуглый для наших краев, глубоко посаженные глаза. Спросил, не приезжий ли он? Он ответил, что приехал с Кавказа, а происходит из касогов (какой-то древний народ).
– Нас интересует протестантское учение о Таинствах и Церкви, – сказал Павел.

Послушав пару минут мои вялые рассказы, юноши перешли в атаку. Похоже, это и было целью их прихода. Помнится, я и сам баловался диспутами о вере. Потом остыл, когда увидел, что все споры идут по одной и той же схеме: протестанты будут топить вас в болотах толкований, а православные постараются заманить в дремучие патриотические леса.

Говорил в основном Андрей. Его доводы были мне хорошо знакомы. Многие из них излагались в одной антипротестантской брошюре, на которую я наткнулся несколько лет назад.

Пусть они выговорятся, подумал я. Скоро их аргументы кончатся, и они свернут на патриотическую дорожку. Я оказался прав.
– Поймите только одну вещь, – убеждал меня Андрей, пристально глядя запавшими глазами, – сегодня для русских наступило весьма нелегкое время. Наш народ в растерянности. Традиции забыты, культура в упадке. Что может нас объединить? Только православие. Только наша вера может помочь нам сохранить свою идентичность.
– Да, – поддержал его Павел, – сколько на нас нападало врагов: татары, поляки, французы. И выстоять в эти трудные минуты нам помогло только православие. Без православия не было бы России. Неужели вы будете с этим спорить?
– Дорогие друзья, – ответил я, стараясь не задевать их убеждений, – я ценю вашу искренность и преданность России. Но позвольте прибавить к вашим замечательным рассуждениям вот какую мысль: Россию спасет послушание Слову Божиему. Вы с этим согласны?

Гости кивнули головой. Я продолжил:
– Только Бог может спасти Россию. Поэтому настоящий патриот должен быть послушен Богу. Такова позиция протестантов. Изучать Слово Божие, расширять вокруг себя пространство библейского Закона, искренне стремиться жить праведной благочестивой жизнью… Примерно так. Глядишь, Господь и благословит нашу страну.

Потом мы пили чай, а на прощанье Андрей сказал:
– Спасибо за беседу. Жаль, конечно, что вы не можете оценить все богатство православия. Но, я думаю, пройдет время, и вы тоже станете православным. Если вы не против, мы еще к вам как-нибудь зайдем. На этой неделе мы отправляемся в паломничество, а вернемся – поговорим. Мне понравилось, что вы аргументировали исключительно из Священного Писания. Я это отметил.

* * *
Хорошие ребята, подумал я, закрывая за ними дверь. За Россию волнуются. Это правильно. Надеюсь, когда-нибудь у них сформируется библейское мышление. И еще надеюсь, что реправославизация мне не грозит.

25. ПРОСЬБА БОРИСА ИВАНОВИЧА
В это воскресенье Борис Иванович обратился в диаконию за материальной помощью. Сказал, что ему необходимо сделать операцию по удалению опухоли. Операция стоит 17 тысяч. Понятно, что у бедного пенсионера таких денег нет.

Диакон пришел к нам посоветоваться. Собралась консистория в расширенном составе, для обсуждения этого вопроса были приглашены все мужи-братия. Помолились. Вообще-то, дело было довольно ясное: брат обратился за помощью. Просит на дело. С другой стороны, всех нас смутила громадность просимой суммы.

Мы попросили диакона рассказать, как обстоят дела с нашими средствами на сегодня.
– Пожертвования в последнее время упали, – сказал он, – а летом, как вы знаете, нас ожидает ремонт крыши. Если еще год пропустим, кровля может рухнуть. Поэтому экономим на всем.
– С крышей все понятно. Вот только человек может помереть, – сказал Виталий.
– Я просто сообщаю, что в кассе лишних денег нет.

Все задумались. Действительно, пожертвовать ремонтом было бы неразумно…
– А что если каждое воскресенье собирать пожертвования по второму разу, специально для Бориса Ивановича? – предложил Александр.
– Пока мы соберем всю сумму, он умрет, – ответил Виталий и посмотрел на меня, – а вы что молчите? Каково ваше мнение?
– Помочь, конечно, надо. Но кроме Бориса Ивановича у нас есть и другие нуждающиеся. Кого ни спроси из наших пожилых сестер, все нуждаются в лечении. И матери-одиночки у нас есть, им тоже надо помочь… Так что я бы ограничился достойной помощью, но никак не 17 тысяч…
– Я согласен, – сказал диакон, – других тоже нельзя забывать. Предлагаю дать три тысячи, ну четыре.
– Да вы понимаете, что говорите? христиане называются! – возмутился Виталий, – если брат умрет, это будет на нашей совести. Ему нужна операция, а не подачки.
– У вас есть конкретное предложение? – спросил я, несколько задетый его словами.
– Если в кассе нет денег, я помогу. Но потом пусть церковь отдает по частям.

С предложением Виталия все согласились. Сошлись на том, что церковь даст 5 тысяч, остальное доплатит Виталий. Потом в течение года церковь возместит ему долг.

Позвали Бориса Ивановича. Он сухонько поблагодарил собрание и пошел на кухню пить чай.

Я с огорчением подумал, что брат воспринял наше решение как-то просто, как само собой разумеющееся. Словно мы каждый день выдаем по 17 тысяч.

Разумеется, не все в общине были согласны с решением совета мужей-братиев. Пожилым сестрам было трудно примириться с мыслью, что в течение года часть их пожертвований будет уходить на Бориса Ивановича, который, как они подозревали, весьма скупо жертвовал на общие нужды.

* * *
Вновь пропал Саша Столяров. Когда он не появился на втором богослужении подряд, пресвитеры отправились к нему домой.

Как мы подозревали – картина оказалась неприглядной. У Саши только что закончился запой. Мрачно посмотрев на нас, он дал слово, что придет в пятницу на молитвенное собрание.

Действительно, на собрание он пришел. Как всегда, горячо молился и проклинал свой грех. Просил Бога помочь ему избавиться от болезни.

Мне было жаль этого человека, порабощенного глупой привычкой. Как ему помочь? И что теперь делать консистории? Ведь мы записали в своем решении, что если он еще раз напьется, будем отлучать.

26. СПОРЫ О РОССИИ
Последнее время в общине все чаще возникают споры на политические темы. Если раньше мы обсуждали самые разные вопросы, то постепенно все разговоры свелись к обсуждению путей развития России и наших практических шагов.

Особенно крепко спорят между собой Виталий и Александр, два непримиримых идейных противника. Сегодня у них тоже разгорелась дискуссия.
– Русский протестантизм окончательно закрепится только тогда, когда мы приблизимся к народу, усвоим лучшие его традиции, – сказал Виталий, за этот год заметно подвинувшийся в сторону государственников и патриотов. – А то у нас никогда не будет почвы под ногами.
– Солидарен с тобой, брат, – кивнул ему Виктор Петрович, – я тоже не согласен смотреть на Запад. У России всегда был свой путь.
– Сближаться с народом неразумно, – возразил Александр. – Мы принимали Слово Божие не для того, чтобы следовать привычкам скифов и эллинов. Протестантизм – русский он или татарский – был и остается библейским, никаким другим он быть не может. А что касается пути России, то ей давно надо спокойно идти вслед за всеми. И не умничать, иначе не продержится.
– Не приемлю Запад ни в каком виде, – сказал Петрович. – От него только проблемы. Хотя и Россию хвалить не буду – слишком много у нас воровства, лени, разгильдяйства, бесхозяйственности, глупости. А что думает товарищ пастор?
– Никто не знает,  – ответил я, – что будет с Россией в ближайшее время. Хотя пророчества о распаде страны вроде бы поутихли. Но представим на минуту, что страна распалась на несколько кусков. Вот в чем для меня вопрос: как это отразится на жизни нашей поместной церкви? Я прежде всего за нашу общину беспокоюсь.
– Мы – странники на этой земле. Так или не так? – вступил в разговор Анатолий. – Наше жительство на небесах. Что нам думать о земном государстве? Да пусть с ним хоть что случится… Главное, что мы – с Господом.
– Это все понятно, – махнул рукой Петрович, – но вы учтите, что община отделена от государства, но не отделена от страны.
– Сейчас совсем другое время, – поддержал его Виталий, – это раньше можно было уйти в лес, в пещеры. А сегодня большинство христиан – жители мегаполисов. Мы, как и все, зависим от коммунальных услуг. Поэтому надо помогать власти, а не бежать от нее! Не прятаться по своим общинам. Тем более что власть искренно хочет сохранить страну, сделать ее процветающей.
– И все же вы не ответили, – обратился ко мне Петрович, – вы за какой путь? западный или русский?
– Господь нас не оставит, – уклонился я от ответа и встал из-за стола, намереваясь уйти в свой кабинет.
– Что вы пристали к пастору? – засмеялся Виталий, – он занят созданием нового народа.
– Не созданием, а воспитанием, – уточнил я, – народ уже создан.
– О, это еще та идея… – продолжал иронизировать Виталий, – коммунисты создавали нового человека. Теперь мы создаем.
– У коммунистов получился совок, – напомнил Александр, – но у них и не могло ничего получиться, потому как трудились без Бога. Помните, как сказал Владимир Маяковский: наша «работа адова».

Борис Иванович, до того мирно дремавший в кресле, вдруг открыл глаза и сказал:
– Маяковский не был настоящим коммунистом.
– Подождите вы с Маяковским, – перебил его Петрович, – тут не до литературы! Я вот чего не пойму: у нас всего два пути? так что ли? Отдаться Западу или отгородиться от всего мира… Неужели нельзя придумать что-нибудь еще?

Он снова посмотрел на меня.
– Первые христиане называли свои поселения «паройкия», – сказал я, – то есть поселения чужаков. С натяжкой это можно перевести и как гетто. Они не хотели вписываться в существующий языческий культурный контекст. Мы тоже создаем собственную культуру. Должны создавать.
– На трудное дело вы нас подбиваете, – задумчиво протянул отставник.

27. БИЗНЕСМЕН ОЛЕГ ГУСЕВ
В этот день на собрании появился новый человек – мужчина сорока лет. Похоже, занимается предпринимательством. Этот вывод я сделал по его машине, которая вызвала удивление и восторги соседей по улице.

После службы мужчина подошел ко мне, представился и попросил уделить ему несколько минут. Зовут его Олег Гусев. Помолчав, он задал несколько вопросов о вере, но я видел, что вера его не интересует.
– Что вас к нам привело? – спросил я напрямик.
– Есть проблема с женой, – сказал Олег, осматриваясь по сторонам. – Она у меня три года дома сидела. Потом ей это надоело, стала ходить по клубам. Аэробикой занималась, изучала английский, китайские церемонии… Хорошо, я не против. Нравится – ходи. А теперь ей вообще все надоело…
– И чем она сейчас занимается? – спросил я, стараясь придать голосу участливый тон…
– Пьет. Сначала я не обращал внимания. Ну, выпила бокал, какие проблемы? Заметил, когда стала пить по-черному. Прихожу домой – она никакая. Пьет все, что горит.
– Так вам, наверное, лучше в какой-нибудь специализированный центр. Там ее закодируют, заговорят – и порядок.
– Были уже. Бесполезно. У них все рассчитано на то, что человек здорово испугается. А в одном центре сидит за столом несколько алкашей и рассказывают друг другу, как они раньше пили. Такой кисляк развели. После этих разговоров жена еще больше запила.
– А почему именно к протестантам? Почему не в православный храм?
– Были и в храме. Без комментариев. Мне посоветовали к вам. Сказали, что в общине ей будет легче забыться. Нет, сколько надо пожертвовать, я проплачу. Без проблем.
– Денег не надо, вы просто приходите с ней на служение. Послушаете проповедь, помолитесь. Может, Господь и откроет ей сердце. Больше я вам ничего предложить не смогу.

На том и порешили.

* * *
Я вышел проводить его до дверей. Когда джип отъезжал от нашего дома, на дороге показался Юрий Иваныч.
– Во какие господа к вам стали ездить! – сказал он радостным голосом, – никак в гору пошли?
– А вы-то что до сих пор не зайдете? – спросил я соседа.
– А можно?
– Двери Дома Божиего открыты для всех.
– Как-нибудь зайду. Обязательно.

28. ВСТРЕЧА С ИЕГОВИСТОМ
Как-то месяц тому назад на пятничное собрание заглянул мужчина средних лет. Зовут Дмитрий.
– У вас всех причащают? – спросил он меня после собрания.
– Нет, сначала надо стать членом церкви.
– Непонятно, зачем такие сложности? Я к иеговистам хожу, а причащаюсь в православном храме. Никаких проблем.
– Так в храме, наверное, не знают, куда вы ходите? Значит, вы посещаете общину Свидетелей Иеговы?
– Да, самая бурно растущая община города.

Дмитрий вынул из сумки пачку журналов «Сторожевая Башня». Я взял один экземпляр и поблагодарил за подарок. Напрасно я это сделал. Вскоре наш почтовый ящик стал регулярно забиваться яркими журналами, буклетами, листовками и прочими видами пропаганды.

На прошлой неделе этот Дмитрий встретился мне на улице. Он стоял в подворотне «сталинки» и пил пиво. Придав голосу командный тон, я попросил его больше не заниматься почтовым хулиганством.
– Все понял, больше не буду. Я лучше вам своих друзей пришлю. Когда можно им придти побеседовать?

Я назначил встречу на понедельник, до собрания Библейского центра.

* * *
В понедельник действительно пришли двое молодых людей. Открытые симпатичные лица ребят излучали веру и доброту.
– Скажите, в чем смысл жизни? – спросил один из пришедших.

Я подумал и сказал:
– Смысл в том, чтобы жить честно. Быть добрым, заботиться о семье и своих близких.

Они переглянулись.
– Это очень хороший ответ, – сказал второй после некоторого молчания.
– Это правильный ответ, – сказал первый, – вы в самом деле так думаете?... или шутите?
– В самом деле так думаю.
– Тогда вы очень хороший человек.
– Спасибо.

Разговор пошел явно не по тому пути, на который рассчитывали мои собеседники.
– Скажите, вы веруете в Иисуса Христа? – спросили гости.
– А почему вы это спрашиваете?
– Мы хотели бы вас пригласить в собрание истинно верующих.
– Разве вам Дмитрий не говорил, что я – пастор, и у нас здесь свое собрание проходит?
– Нам кажется, вы бы поняли многие вещи…

Мы поговорили еще некоторое время на разные темы христианской жизни и мирно расстались.

Когда они ушли, я подумал, что, как бы я ни был критически настроен к арианскому учению «Свидетелей Иеговы», нельзя не признать, что свидетели успешно действуют в плане миссионерства. Да взять этих молодых людей! Пришли, запросто разговаривают. Без комплексов. Вряд ли наша молодежь могла бы решиться на такое …

* * *
Я рассказал о визите иеговистов мужам-братиям.
– Их методы уже отходят в прошлое, – сказал Виталий, – сейчас почти все подъезды оборудованы кодами, а от приставаний на улице люди уже устали. Могут и милицию позвать.
– Запросто, – подтвердил Александр, – это у нас перекупщиков золота не трогают, а начни проповедовать – сразу в кутузку заметут.
– Между тем, факт остается фактом. Община «свидетелей» быстро растет, а наша едва пополняется. Несмотря на то, что у нас – толстенные трактаты по теологии, а у них – всего лишь глянцевые журнальчики.
– А мы что? обязаны перед кем-то за численность отчитываться? – спросил Виталий.
– Да нет…
– А если хотите роста численности – приходите ко мне на фирму. У нас много молодежи. Попробуйте их заинтересовать. Только не надо проповеднических штампов. И вступать в общину не агитируйте, это их точно отпугнет.

Я пообещал Виталию посетить его фирму.

29. СРЕДИ ДЕЛОВОГО МИРА
В это воскресенье Олег Гусев привел свою приятельницу. Жена Олега осталась дома – плохо себя чувствует.
– Познакомьтесь, – сказал бизнесмен, – Татьяна Борисовна, влиятельная женщина в наших узких кругах, спортсменка и просто красавица.

Татьяна Борисовна укоризненно посмотрела на Олега. Мне показалось, она была в хорошем расположении духа. Со снисходительной улыбкой осмотрелась вокруг:
– Ремонт собираетесь делать? Пора бы уже…
– Собираемся, но сейчас нет средств… бедность, знаете ли, – развел я руками.

Она засмеялась. Началось богослужение. Татьяна Борисовна просидела все собрание с улыбкой на лице, но, похоже, слушала внимательно. Я проповедовал изо всех сил, стараясь произвести на нее благоприятное впечатление. В проповеди объяснял то, что в нашей общине уже давно всем было известно.

После служения они вновь подошли ко мне.
– Татьяна Борисовна хочет поделиться своими впечатлениями, – сказал Олег.
– А знаете, у вас мило. Я даже не ожидала. И поете все так старательно. Мне понравилось. Надо сюда Светку мою.

Она сказала, что у нее есть дочь 11 лет, которую она воспитывает одна. Мужа выгнала по причине пристрастия к алкоголю и слабого характера. Хочет воспитать девочку правильно: послушной, любящей мать и чтоб не влипла в плохую компанию.
– Только прошу без сектантских закидонов.

Я пообещал, что закидонов не будет.

Она предложила Олегу пригласить меня на ее день рожденья.
– Твой день рождения, ты и приглашай, – сказал ей Олег.
– Приглашаю, – поклонилась мне Татьяна Борисовна, – подарков не надо, принесите только Библию, если можно. У меня была своя, да куда-то пропала.
– А вы, господин пастор, сходите, – улыбнулся Олег, – получите шанс проповедовать перед представителями делового мира. Только вы особо их не агитируйте, просто расскажите.
– Я понимаю. Обещаю: агитации не будет.

Татьяна Борисовна посмотрела на меня, сощурив глаза, и снова засмеялась.

* * *
Некоторое время я колебался, идти ли мне на это торжество или нет? После общения исключительно с библейскими христианами, у меня развилось нечто вроде боязни по отношению к неверующим. Понятно, что там будет – пьяное гуляние, где могут запросто обидеть бедного человека. Для этих пресыщенных людей я не более чем клоун. С другой стороны, кто знает, может и вправду появится возможность сказать им Слово Божие?

Наконец, я убедил себя, что сходить можно… Надо только поставить себе преграду в гортани. Почему-то именно в гостях у меня разыгрывается неимоверный аппетит. Даже на поминках, на которых мне приходится бывать чаще, чем обычным людям, я постоянно борюсь со своим зверским аппетитом.

По адресу, куда меня пригласила Татьяна Борисовна, находился приятный деревянный дом в два этажа, с большим участком земли. Это была ее городская дача. Здесь она проводила часы отдыха.

…  Гостей было человек десять. Местные бизнесмены средней руки с женами. И еще был артист драмтеатра Игорь Кузьмин. Как я понял, его пригласили для увеселения публики. Артист неплохо изображал именитых людей нашего города.

Олег был опять без жены. Татьяна Борисовна представила меня как пастора местной общины.

Гости молча посмотрели в мою сторону. Наверное, Олег их предупредил, чтобы не лезли с глупыми вопросами. Все же я чувствовал себя обязанным что-то сказать… но отмолчался, решив подождать удобного случая.

Прошел час. Гости уже несколько раз поздравили хозяйку, а у Кузьмина иссяк запас его шуток. Наконец, Татьяна Борисовна вспомнила обо мне. К тому же гости были еще способны что-то понимать. Она попросила внимания и представила меня публике, сказав, что им будет полезно послушать человека, который живет в совершенно другом мире.

Я рассказал о нашей общине, о том, как мы живем и славим Бога. Гости вежливо выслушали.
– Скажите, – обратился ко мне весьма солидный господин, – а вы Христа признаете?
– Признаем.
– Они всё признают, – сказала Татьяна Борисовна. – У них только икон нет.
– Почему? – удивленно протянула жена этого господина, – они же такие красивенькие.
– Да так как-то… без них обходимся.
– Зря, это вы зря. Иконы никому не мешают, – сказал другой гость.
– А у меня свой храм, – сказал артист, – это театр. Я, конечно, православный, и в церковь хожу и все такое…  но к религии у меня отношение критическое. Я давно понял, что там все делается ради денег. Все денег просят. Вы тоже будете денег просить? – спросил он меня.
– Кузьмин, не приставай к человеку! – по-свойски прикрикнула на него Татьяна Борисовна.

Все замолчали.
– Религия нужна, – сказала хозяйка. Махнула рюмочку коньяка, поморщилась и продолжила свои рассуждения. – Если не религия, то идеология. Но народу надо обязательно что-то дать. Посмотрите на жителей нашего города. Если их предоставить самим себе, они выпьют все, что найдут, и начнут крушить все, что попадет под руку. Так что, будь моя воля, я бы им советские фильмы крутила с утра до вечера, и никаких других. И попов надо поддерживать. Они правильное дело делают.

Я уже слышал подобные речи, и не раз. Не зная, что сказать, спросил ее:
– Скажите, а вы ходите в православную Церковь?
– Хожу, а как же! Но попов не люблю. Вечно денег просят. Кстати, а вы чего не просите? Запад кормит?

Ну, пошло, поехало, подумал я. Не надо было приходить…
– Вы же у нас были. Видели, как мы живем. Существуем на собственные средства. Потому и бедность. На всем приходится экономить.
– Понятно, – сказал осмелевший артист, – скажите, у вас есть план по вербовке в свою общину?

Все засмеялись.

Я встал из-за стола и поблагодарил за угощение.

Олег проводил меня до дверей.
– Вы не обижайтесь на них. Люди выпили. А вообще-то, по правде говоря, мы все ни черта не понимаем в религии.
– Я не обижаюсь.

* * *
Разумеется, Татьяна Борисовна своего ребенка к нам не привела. Как я узнал от Олега, она определила дочь в православную школу. Потом судилась с директором из-за денег. Бывает…

30. ВЕНГЕРСКАЯ ЖИЗНЬ
На воскресном собрании побывал венгерский пастор Даниэл Капошвар, вежливый и скромный старичок. Говорит, что приехал познакомиться с общиной. После богослужения он рассказал нам о жизни современной Венгрии. Было ясно, что простому народу сегодня живется там очень непросто.
– Вот так! – шепнул мне сидевший сзади Петрович, – отделились от России, теперь мучаются.
– Зато получили свободу, – ответил ему Александр.

Всех нас заинтересовал рассказ пастора Капошвара о том, что до Второй мировой войны Венгрия занимала значительно большую территорию, чем сейчас. Всему виной неосторожность венгров, выступивших на стороне немцев… За что и получили по заслугам от стран-победительниц. Значительный кусок венгерской земли отошел румынам, которые тоже воевали на стороне немцев, но вовремя перешли на сторону победителей.
– А что думают живущие в Румынии венгры? – спросил Борис Иванович, подняв руку.
– Да, – поддержал его Петрович, – отделяться не собираются?

Венгр печально покачал головой:
– Никто свою территорию назад не отдаст. Этот вопрос даже не обсуждается. Да это теперь и неактуально – вся Европа объединяется в один Союз.

Наш гость еще рассказал, что в Венгрии проживает много цыган. Церковь, которую представляет пастор Капошвар, проводит среди них большую социальную работу. Его Церковь вообще много занимается благотворительностью. Устраивает приюты для престарелых, детские дома, больницы. На свои средства содержит несколько средних школ. Как сказал пастор, работа диаконии его Церкви имеет четко выраженный социальный контекст.

Я слушал пастора Капошвара и думал, что когда-нибудь – при условии нашего успешного развития – мы тоже пойдем по этому пути. От созидания общин – к созиданию общества.

Похоже, членам нашей церкви понравилось общение с этим человеком. Несмотря на то что встреча растянулась на три часа. От лица присутствующих я поблагодарил венгерского гостя за беседу и пригласил приехать еще раз.

На прощанье пастор Капошвар подарил мне буклет с видами озера Балатон и бутылочку Токайского. Говорит, что в Венгрии так принято. В ответ я подарил ему набор открыток с пейзажами родного края.

А что! и в нашей области есть красивые места.

* * *
Встретил на улице Андрея, приходившего вместе с Павлом спорить о православной вере. Андрей едва кивнул и хотел было проскочить мимо…

Я все-таки разговорил его. Нехотя, он рассказал, что подумывает податься в монастырь. Уйти из этого мира, углубиться в вере…
– А что Павел?
– В Финляндии живет. У его жены там родственники. Устроили приглашение… Звонил тут на днях, говорит, что будет получать гражданство.
– Чем же он там занимается?
– Переучивается, сдает экзамены по специальности. Конечно, зря он уехал. Здесь надо жить …
– Согласен, – сказал я, – да и что там делать? Маргарин на хлеб мазать?

Андрей грустно улыбнулся и пошел дальше.

Интересно бы узнать, подумал я, как сложится судьба этих друзей, выбравших столь различные пути?

31. ГРУППА КАТЕХИЗАЦИИ
Прошло более полугода со времени первых посещений Юлианы, Анатолия, Виктора Петровича и Марии Васильевны. Пришло время пригласить их на занятия в группу изучения катехизиса. Пункт за пунктом кандидаты на вступление в общину (впрочем, вступать необязательно) проходят церковные вероучительные документы.

Мы полагаем, что каждый человек, приходящий в общину, должен иметь твердое представление о том, чему здесь учат. Поэтому дело чести каждой общины дать четкое и недвусмысленное вероисповедание. Хорошо ли или плохо вероисповедание, совершенно оно или несовершенно, это другой вопрос. Его писали люди, и оно не может не быть несовершенным. Но вероисповедание должно быть представлено, являя собой честную попытку церкви ответить на вопрос о своей вере.

Кроме того, вероисповедание необходимо в практической работе. Не все пресвитеры разбираются в тонкостях теологии, но вероисповедание прочитают и поймут. Для того оно и написано. Имея перед собой вероисповедные документы, пресвитеры легко определят, правильно ли учит с кафедры пастор? Не заносит ли его куда в сторону?

Итак, с одобрения пресвитеров я собрал кандидатов на вступление в общину. Напомнил им о нашей практике обязательного изучения документов. Все четверо изъявили желание пройти обучение.

… Занятия в этой группе проходили оживленно. Виктор Петрович и Анатолий задавали мне немало вопросов. И постоянно дискутируя со мной и друг с другом, они все более укреплялись в мнении о правильности учения нашей церкви.

Юлиана и Мария Васильевна принимали учение без вопросов. Мария Васильевна беспокоилась лишь о том, доживет ли она до конца занятий? Все-таки возраст у нее уже почтенный – на днях ей исполнилось 80 лет.

Консистория заверила Марию Васильевну, что беспокоиться ей совершенно не о чем. Даже если Господь призовет ее прежде чем она успеет завершить изучение катехизиса, она будет считаться членом нашей общины. Но занятия она должна посещать. Порядок есть порядок.

* * *
Семья Гусевых держится в сторонке. Похоже, они не намерены сближаться с общиной. Олег часто выходит на улицу звонить по сотовому. Проповедь слушает, опустив голову. Интересно, о чем он думает? Г-жа Гусева ходит явно по принуждению мужа. Все собрание сидит с отсутствующими глазами.

Между тем, когда эта пара приходит в собрание, пожертвования вырастают ровно на тысячу рублей.

32. БЕСПОКОЙНОЕ ЗАСЕДАНИЕ БИБЛЕЙСКОГО ЦЕНТРА
Вчерашнее заседание Библейского Центра не обошлось без происшествий. Мы как раз занимались обработкой полученных ответов на первую анкету. К этому времени у нас уже было более ста заполненных анкет. Помимо ответов членов нашей общины, мы получили данные из церквей пасторов С. и Г.. К сожалению, община пастора Д. до сих пор не отреагировала.

Вдруг звонок в дверь. Вышел  посмотреть. У ворот – два крепко подвыпивших молодых человека.
– А что это за церковь? – спросил один из них, подойдя ко мне чуть ли не вплотную.

Ко мне вдруг вернулся опыт уличных единоборств, полученный в юности. Я внутренне собрался и сделал взгляд «сквозь собеседника».
– Церковь библейских христиан, – ответил я.
– На русской земле?
– Ну да, на русской.
– А вы сами – русские?
– Всякие. Есть русские, есть татары, евреи, армяне.

Юноша покачнулся.
– Вот так, да?… – он еще раз покачнулся и вытащил пистолет, – а что теперь скажешь? Хочешь – выстрелю?
– Стреляй, – сказал я. Почему-то я был уверен, что стрелять он не станет.

Юноша навел на меня ствол:
– Да, поп, – пришел тебе конец!

Я мысленно призвал Господа.
– Не надо, – сказал второй, – пошли отсюда.

Похоже, он не одобрял выходку своего товарища.

Первый подумал, спрятал пистолет и позволил себя увести. Я выдохнул воздух и вознес хвалу Спасителю.

Определенно, я уже слышал голос парня, который наставлял на меня пистолет… Да, точно! Пару раз, когда я проходил по поселку, именно он кричал мне вслед одно и то же слово: поп!

Юмор у них такой, молодежный, думал я. А может, это развлекается сынок наследственных атеистов.

В первый раз я не остановился, сделал вид, что не расслышал. А во второй раз остановился. Стою и жду развития событий. Надо же разобраться, что хочет человек дать понять своим криком… Молодые люди, выпивавшие в кустах, затихли. Я постоял еще несколько секунд и пошел себе дальше. После этого случая выкрики прекратились.

… Вернувшись на заседание Центра, я рассказал коллегам о случившемся.
– Хотели бы убить, давно бы убили, – успокоил меня Петрович. – Подростки просто куражатся, свою взрослость хотят показать.
– Ничего себе куражатся! – возмутился Глеб, – я давно говорю: надо приобретать ружье. Пригодится. Как раз для таких случаев.
– Начинается, – вздохнул Виталий, – да вы только представьте, что мы хотя бы раз пальнем из этого ружья, пусть даже в воздух. Все газеты напишут, что протестанты стали стрелять по людям.

К неудовольствию Глеба вопрос об охотничьем оружии опять был отклонен.

33. В СЛОБОДКЕ
Был в слободке на дне рождения своей тетушки. Та справляла семидесятипятилетие. Собралась вся наша родня и соседи, которые за долгие годы проживания рядом стали почти родными.

Мне досталось местечко рядом с почтенным Петром Алексеевичем и его женой Лидией Ивановной. Обоим тоже за семьдесят. Всю жизнь трудились на ткацкой фабрике. Помнится, каждую субботу они выкушивали на «терраске» (так они называли свою веранду) бутылочку-другую водки и горланили застольные песни. Лидия Ивановна – женщина без комплексов. В подпитии могла приоткрыть такие скабрезные подробности про соседей и своих собственных родственников, что Петру Алексеевичу иной раз приходилось отпускать в ее адрес крепкое выражение.

… Сколько я помню всех этих людей, они ничуть не изменились, разве что изрядно постарели. Даже закуска на столе осталась прежней – салаты, едва отличающиеся друг от друга, соленые огурцы, маринованные помидоры… холодец, жареная рыба, котлеты. Конечно, картошка. И много водки, из расчета по бутылке – на каждого. Еда подается вся сразу, без церемоний, и если бы не водка, никакой желудок не выдержал бы такой агрессии. Полчаса слободского застолья – и уже все поют, что-нибудь вроде «Каким ты был, таким ты и остался»… Если водки больше обыкновенного, то будет и пляска.

Тетушка, как и все слободские хозяйки, считала главной задачей накормить всех до отвала, чтобы не подумали, что она «зажала» день рождения. Поэтому она, как строгий контролер, зорко смотрела, чтобы гости отведали каждого угощения и выпили до дна каждый тост.

Как-то я привел к ней двух пасторов из США. Я думаю, обед, которым она их угостила, американцы запомнили на всю жизнь. Начали, как принято в культурных домах, с салата. Иностранцы с удовольствием опустошили вазу с салатом и успокоились. Думали, что это и есть обед. Но тут подали щи. Перед гостями были поставлены тарелки размером с тазик. Бедные пасторы испуганно посмотрели на меня. Неужели надо есть эти озера? Я сказал, что надо обязательно все это съесть, иначе бедная женщина обидится. С этим заданием они едва справились. Но явилась еще кастрюля картошки с тушеным мясом. Кастрюля была немногим меньше ведра… От чая гости решительно отказались, вызвали такси и умчались в гостиницу.

* * *
Пришел сосед Лешка с баяном. Все обрадовались и стали петь. Пели так громко, что у меня разболелась голова. Похоже, в нашей слободке главным смыслом застольного пения была и остается громкость… чтоб было слышно на другой улице.

Сколько я помню, серьезных разговоров за столом никогда не было. Просто ели, пили и кричали «По диким степям Забайкалья». Возможно, привычка петь появилась потому, что в прежней жизни заводить прилюдные разговоры было небезопасно, а за пение не привлекут … это все знали.

И вот я сижу за тетушкиным столом и думаю, что несколько лет назад я бы наслаждался мыслью, что нахожусь среди самых что ни на есть простых русских людей. И я тоже – простой русский человек, заодно со своим народом, следую его традициям… Однако, с того времени как я стал членом протестантской общины, эти застолья с водкой и надрывными песнями постепенно утратили для меня свою привлекательность.

С братьями и сестрами по вере мне гораздо интереснее проводить время и справлять праздники. И что важнее всего – за нашим столом говорят, а не исполняют концерты по заявкам. У нас возникло искусство беседы, которое если и было когда на Руси, то утратилось за годы прежней власти.

* * *
На прощанье я попросил у тетушки тыкву и пару кабачков с огорода. Объяснил, что это нужно для украшения церковного стола на День благодарения.

Она мрачно посмотрела на меня и сказала:
– Какое мракобесие!

Но тыкву и кабачки принесла.

34. ПУРИТАНКА МАРИНА ЛЬВОВНА
Лет тридцать тому назад в нашем древнем городе почти не было представителей восточных национальностей. Разве что летом появлялись на базаре торговцы с Кавказа и Средней Азии. Но сейчас положение совсем другое. Восточные лица встречаются на каждом шагу. Говорят, что сюда они переехали в поисках работы.

В некоторых микрорайонах города приезжих особенно много. По улицам бегают черноволосые ребятишки, ходят беременные  женщины в длинных бархатных платьях, из машин доносится турецкая музыка…

Мне с трудом дается новая реальность, но я понимаю, что ситуация вспять уже не повернется. Во всех газетах пишут, что вступили в действие демографические законы. А раз это так, то надо эту новую реальность постараться понять и учесть.

Эти люди живут привычной для них жизнью, и нисколько не комплексуют по поводу того, что отличаются от местных жителей. Похоже, они вовсе не собираются вписываться в окружающее пространство.

В сущности, в таком же положении находятся и протестанты. Нас тоже воспринимают как чужаков. Сам губернатор вроде бы даже сказал, что все неправославные вероисповедания находятся здесь на положении гостей.

Возможно, он хотел сказать что-то другое…

* * *
В нашей общине собрались представители разных национальностей: русские, татары, евреи, армяне. Некоторые члены общины приехали из бывших советских республик. Но большинство, конечно, коренные жители нашего города, в том числе и я. Кстати сказать, чем дольше я живу на свете, тем становлюсь большим патриотом родного края. За это надо мной посмеиваются приехавшие из Баку или Алма-Аты. Как можно любить местное серенькое небо? Вот у нас… Я их понимаю. В нашем городе, действительно, надо родиться, чтобы принять здешнее беспросветно затянутое облаками небо, короткое испуганное лето и надоедливую бесконечную зиму.

И вот о чем я хочу сказать: мы – все такие разные, собравшиеся со всех концов бывшего СССР, – постепенно, понемногу, очень медленно соединяемся в одно целое. Составляемся из разных кусочков, как мозаика, в одну картину народа Божиего.

* * *
В собрание стала ходить семья приезжих из Таджикистана. Мать и двое ее мальчиков – 13 и 11 лет. Мать зовут Марина Львовна. Сразу видно – женщина волевая, серьезная. Детей воспитывает в большой строгости. Думаю, пуритане прежних времен приняли бы ее в свои ряды, не колеблясь. Учение церкви приняла без вопросов и сомнений, будто оно было специально для нее написано.

Похоже, более всего боится показать свою слабость. Как-то она с детьми задержалась после собрания. На улице заморосил дождик.
– Как же вы пойдете? – говорю ей, – возьмите мой зонт.
– Не сахарные, не растаем, – отмахнулась она.

Так и пошли без зонта.

Удивительно быстро Марина стала в церкви своим человеком. Ни от какой работы не отказывается. Ее и просить не надо. Видит, что нужна помощь – идет и делает.

* * *
Сегодня я поговорил с ней более обстоятельно.  Спросил, как ей живется в нашем городе? Марина говорит, что город ей нравится, а люди – не очень. Там, где она жила, люди были совсем другие. Добрые, открытые. Особенно трудно ей приходится на работе, поскольку она попала в давно сложившийся женский коллектив… этакий серпентарий.
– Здесь все такие закрытые, как бы себе на уме.
– Это вам так кажется, – сказал я, – пройдет пару лет, и вы увидите, что и у нас живет много хороших людей. А то что вас не принимают на работе, так это обычное дело. Так всегда реагируют на новичков. Я говорю, подождите пару лет.
– Я все понимаю, но меня с первого дня держат на расстоянии. В упор не замечают, даже чай пить не зовут. Никто слова приветливого не скажет… За что же так? Только за то, что я приезжая? Я же никому дорогу не перешла, ни чье место не заняла… Что бы я ни предложила – все принимают в штыки.
– А может, они боятся, что вы их подсидите?
– Не знаю, чего они боятся, только каждый день пью валерьянку, чтобы не сорваться.

Я предложил Марине помолиться о том, чтобы Господь помог ей в общении с коллегами по работе.

* * *
Никогда бы не подумал, что жители нашего города могут так скверно себя вести. Я полагал, что неприязнь к чужакам существует лишь в Москве, известной своей неприветливостью.

35. СОБРАНИЕ МОЛОДЕЖИ
Наши подростки 13 – 15 лет обратились в консисторию с запросом, можно ли им собираться вместе для обсуждения волнующих их проблем? Сказали, что составят список вопросов, на которые хотели бы получить у нас честные ответы.

Мы не возражали. Только порекомендовали им избрать старосту для порядка. И не забыть помолиться перед началом собрания.

Итак, наша молодежь собралась в библиотеке и закрыла за собой дверь. Заседали они целый час. Из-за двери доносились громкие голоса.

О чем они там спорят? думал я, подходя время от времени к двери библиотеки.

Наконец, дверь распахнулась, и Надя Тулупова принесла в пресвитерскую листочек с вопросами от имени наших подростков. Их было всего три.

Вот они:
1. Как должны одеваться христиане?
2. Можно ли встречаться (дружить) с противоположным полом? С какого возраста?
3. Можно ли говорить родителям неправду, чтобы не обижать их правдой? (Пояснение: девушка встречалась с парнем и вернулась поздно. Можно ли сказать родителям, что не было транспорта?)

Признаться, вопросы нас несколько удивили.
– Вот она, современная молодежь! – вздохнул Александр, – воспитываешь ее, воспитываешь, а толку нет. Понятно теперь, о чем они думают… Как вырядиться почуднее, пойти на свидание да еще наврать родителям!
– О чем мы думали в свое время, о том и они думают, – ответил ему Виталий, – нормальные вопросы. Они же живые люди.
– В их возрасте я хотел завести собаку, – ответил Александр, – ни о каких свиданиях я не думал. Мне это и в голову не приходило.
– А мне приходило, – сказал Виталий, – и очень даже часто.

Несмотря на некоторые препирательства, все же нам удалось придти к единому мнению. На вопросы подростков мы ответили так:
1. Христиане должны одеваться прилично. В собрание можно приходить в любой одежде, лишь бы она не была слишком открытой и обтягивающей фигуру.
2. Брату и сестре в Господе позволительно встречаться друг с другом, дружить. Но не следует позволять себе вольностей, то есть добрачных половых отношений.
3. Врать родителям нельзя, даже ради их спокойствия. Но если не спрашивают, можно не рассказывать.

* * *
Надо признать, что в общине наступает непростое время. Дети, которых несколько лет назад привели за руку их уверовавшие родители, выросли и вот-вот станут жить самостоятельной жизнью.

Сохранят ли наши потомки духовные ценности, которые мы честно старались им передать все эти годы? Будут ли они веровать так, как веруем мы?

К сожалению, нельзя не видеть, что некоторые подростки так и не прижились в общине. Она не стала им своей. Скорее всего, через пару лет они от нас с радостью выбегут в мир.

Легче всего обвинить в этом родителей. Дескать, лицемеры! Дома живут не по-христиански – потому на детях все и отразилось.

Это было бы слишком просто. Поскольку я вижу, что и у самых благочестивых и богобоязненных членов общины не все дети проявляют интерес к духовной жизни.

При всем нашем желании веру мы дать не можем.

Что ж, по крайней мере, мы должны честно исполнить свой долг по отношению к детям – жить в соответствии со Словом Божиим и молить Господа о благословении наших сыновей и дочерей.

Господь милостив…

* * *
Мне вспомнился недавний разговор с пастором Г., который строит Дом молитвы на своем собственном участке. Я спросил его, будет ли он регистрировать здание на себя или на общину?

Он сказал откровенно:
– Проще было бы зарегистрировать на себя… меньше хлопот. Но я не буду. Не хочу вводить своих детей в соблазн. Сам знаешь, каково сердце человеческое…
– Понимаю, после того как вас призовет Господь – они могут заколебаться.
– Именно. Диавол сразу будет нашептывать им греховные мысли.

Я подумал, что неплохо бы поддерживать с этим служителем более тесные отношения. Может, пригласить ли его к нам на служение? Надо будет поговорить об этом с пресвитерами.

36. ОТЛУЧЕНИЕ САШИ СТОЛЯРОВА. МЕСТНЫЕ ПИСАТЕЛИ
Саша Столяров опять напился до безобразия. Вместе со своим другом Серегой…

Эту печальную новость сообщил мне по телефону пресвитер Александр, встретивший их в центре города:
– Сами едва на ногах держатся… буянят, прохожим дерзят. Еле уговорил их пойти домой. Мало того, что я видел его в таком состоянии, так он еще у Светланы Марковны засветился… денег просил.

На экстренно созванном заседании консистории на повестке дня вопрос был один: личное дело Саши Столярова.

Сам виновник заседания на консисторию не явился.
– Что будем делать, дорогие братья? – спросил я собравшихся коллег, когда Светлана Марковна и пресвитер Травин доложили о происшедшем.
– Гнать, я давно об этом говорю, – высказался Вячеслав, – гнать как серийного грешника!
– Его лечить надо, а не гнать, – возразил Виталий.
– Лечили уже, – ответил Вячеслав, – только зря деньги потратили. Я до сих пор сомневаюсь, что мы тогда правильно поступили.
– Болен он или не болен, но Саша нас позорит, – в раздумчивости произнес Александр Травин, – видно, что ему тесно в рамках христианского стандарта.
– Вот именно, – поддержал его Вячеслав, – он позорит весь народ Божий.
– Нет такого греха, которого не мог бы простить Господь, – сказал я, – но при условии, что человек искренне кается и отвращается от прежней жизни. Здесь же, похоже, случай вполне ясный. Парень крепко порабощен греховной привычкой. Мы не раз и не два взывали к его христианской совести, но он не желает исправляться.
– Да что мы вновь рассуждаем об одном и том же! – нетерпеливо перебил меня Вячеслав, – у нас уже записано в протоколе прошлого заседания: напьется – гнать. Надо исполнять собственные решения.

Вопрос об отлучении был поставлен на голосование. Травин, Овсянников и я высказались за отлучение. Виталий воздержался.

Так в общине появился первый отлученный. Согласно нашему Уставу, в течение трех последующих недель я буду сообщать об этом случае с кафедры.
– Как вы считаете, – задал мне Виталий мой собственный вопрос, – это наша победа или поражение?
– Конечно, поражение, – ответил я.
– Я тоже так думаю, – сказал он и пошел одеваться.

* * *
Борис Иванович рассказал, что два дня назад заходил в местное отделение Союза писателей. Все писатели нашего города – большие патриоты родного края. Единодушно ругают Запад. Однако раскололись в вопросе об отношении к Москве. Одни на дух Москву не переносят, считая ее виновницей всех бед русского народа. Другие полагают, что нам без Москвы нельзя.

Борис Иванович, издавший две краеведческие брошюры, в Союзе – свой человек. Ему давно хотелось поделиться своими религиозными воззрениями с коллегами по литературному цеху. Послушать, что они скажут на этот счет. Ну вот, в этот раз он и дерзнул рассказать, что ходит в нашу общину. Писатели, послушав его несколько минут, попросили о своих воззрениях более не распространяться, пояснив, что в этом святом месте говорить о протестантизме по меньшей мере кощунственно.

Мне часто доводится проходить мимо штаб-квартиры Т-ского Союза писателей. Который год вижу одну и ту же картину: пыльные окна, одно из стекол разбито, на подоконнике – стопка журналов «Октябрь» за 1995 год. Еще те патриоты…

37. ПОСЕЩЕНИЕ ЮЛИАНЫ
Перед вступлением Юлианы в общину я и пресвитер Вячеслав Овсянников пришли к ней для напутственной беседы. На встрече присутствовала ее мать, женщина лет пятидесяти, худощавая, с крепко поджатыми волевыми губами. Мужа Юлианы не было дома.

Я ожидал встретить в доме заклятую бедность, но обстановка была вполне приличной. В комнате даже стояло пианино.

Мать Юлианы спросила нас кто такие протестанты? в чем отличие нашей веры от православия и т.п.? Мы постарались ответить максимально доступно ее пониманию. Задав еще вопросы об иконах и «святой» воде, она потеряла интерес к религиозной тематике и пригласила нас к столу, заставленном чаем, печеньем, плюшками, домашними пирогами и прочей снедью. К нашему приходу она даже испекла домашний хлеб.

Видя наше искреннее восхищение ее готовкой, она оттаяла и стала шутить?
– А квартиру не надо будет переписывать?
– Нет, – ответил я, – а что, есть желание?

Мы оба рассмеялись.
– Да это меня подруга напугала, у тебя дочка не в ту церковь ходит, смотри – зомби сделают, заставят квартиру переписывать.
– У нас свобода. Если ваша дочь в будущем не захочет быть членом общины, ей будет достаточно просто позвонить.

Наконец, мы перешли к главной цели нашего визита. Она состояла в том, чтобы от вступающего в общину кандидата получить недвусмысленное удостоверение, что он действительно желает вступить и понимает, что делает.

Мы задали Юлиане три вопроса, какие обычно задаем перед вступлением:

Согласна ли она с вероисповедными документами нашей Церкви и с ее Уставом? Действительно ли она желает вступить в общину? Понимает ли она, что вступление обязывает ее к ответственности и дисциплине?

Юлиана ответила твердым «да» на все три вопроса.

* * *
Заходил миссионер Руслан. С ним были двое молодых людей, студенты университета. Руслан попросил разрешения ходить его подопечным к нам, поскольку сам уезжает домой. Оказывается, миссия перестала платить ему зарплату.
– Чем же вы собираетесь теперь заниматься? – спросил я.
– У меня есть приглашение в маркетинговую фирму, – несколько нерешительно сказал Руслан.
– А духовная работа?
– Сейчас трудно сказать, там посмотрим.

Я пожал ему руку и пожелал успехов на новом поприще.

Студенты пришли раза два или три, точно не помню. Говорят, что их видели в молодежной церкви пастора С.

38. АЛЬМАНАХ
Несмотря на загруженность в своей фирме, Виталий взялся изложить на бумаге наши воззрения на семью, общество и государство. На это у него ушел целый месяц.

Работа получилась интересная и приятная для чтения. Что-то вроде программы-минимум Реформации России, с которой можно смело идти на выборы.

Между тем, у нас появилась мысль издать наши лучшие статьи в виде альманаха. Николай и Виталий профинансировали издание тиражом в 100 экземпляров. В альманах, помимо программы Виталия, вошли: краеведческая статья Бориса Ивановича, труд Виктора Петровича «Мысли о России», сочинение Александра Травина «Критика современной цивилизации» (подражание Татиану) и моя статья об общине.

Альманах получился занятный. Нам понравился. Половину тиража мы раздали членам общины, другая половина разошлась по друзьям и знакомым.

Один экземпляр Виталий отнес в администрацию области – ответственному по делам религиозных организаций, культуры и спорта. Пусть знают, объяснил он свой поступок, что и в нашем краю есть люди, беспокоящиеся о судьбе страны.

Сказать по правде, я ожидал ответ из администрации с немалым волнением. «Эх! неосторожно поступил Виталий», терзали меня тревожные мысли.

Прошло две недели. Наконец, ответственный чиновник прочитал альманах и попросил Виталия придти на беседу.

Беседа была короткой. Ответственный сказал, что ценит нашу инициативу, но категорически не согласен с идеями альманаха. Вернув Виталию наше детище, он посоветовал ознакомиться с его замечаниями, изложенными на полях.

Виталий показал мне возвращенный экземпляр. Буквально каждая страница была исчеркана красным карандашом чиновника. Везде было написано примерно одно и то же: какая глупость! это неверно! это совсем неверно!

… Несмотря на мои страхи, инициатива Виталия обошлась без последствий. Просто вернули журнал – и все. Как бы дали знать, что ничего серьезного за нами не нашли. А может, приняли за местных чудаков. Не знаю, не спрашивал.

К счастью, чиновник, который читал наш журнал, вскоре был переведен на другую работу. А экземпляр, исчерканный красным карандашом, я сохранил на память. Потом можно будет отдать его в музей Реформации России.

* * *
Опять разговаривал с Виктором Петровичем о политике. Надо сказать, что есть одна тема, на которую с бывшим военным лучше не спорить. Он по-детски обижается, когда я пытаюсь сказать что-нибудь доброе о США. Искренне радуется всякой проблеме этой страны.

Говорит, что ничего не может с этим поделать, потому что так его воспитали в армии. За годы службы в Петровича вложили ненависть к США, уча воспринимать Штаты как постоянного и неизменного врага России. Мне кажется, он действительно считает, что американцы вот-вот нас завоюют и станут качать из наших недр нефть и газ.

39. ЮЛИАНА ПЕРЕСТАЕТ ХОДИТЬ В ОБЩИНУ. КРЕЩЕНИЕ ДЕТЕЙ
Сразу же после вступления в общину, Юлиана перестала посещать собрание. Не приходит уже третью неделю. Сегодня позвонил ей. Она сказала, что сейчас говорить не может, позвонит сама, когда муж выйдет из дома. Через два часа Юлиана перезвонила. Тихим смущенным голосом поведала, что ее муж настроен категорически против нашей церкви. Дескать, не позволит своей жене бегать по сектам. Разрешает ходить в православный храм, если «она уж такая верующая».

Юлиана сказала, что муж боится, как бы ее не заставили с ним развестись, подыскав ей «правильного» человека. Кто-то из его друзей слышал, что сектанты заставляют разводиться с неверующими мужьями.

Но главное не в этом…  Юлиана признала, что в последнее время ее отношения с мужем стали гораздо лучше. Разумеется, она хотела бы посещать церковь, но муж есть муж, пусть даже и наркоман. Просит не обижаться, но ради мира в семье она воздержится от посещений собраний…

Смирение перед мужем понятно и похвально. Но я вот чего не могу понять: зачем надо было вступать в общину и перед всеми говорить высокие слова?… Неужели Юлиана просто вот такой легкомысленный человечек, который не знает, как поступит завтра?

Посоветовал ей продолжать молиться и читать Библию …

* * *
Сегодня крестил младенца. В завет с Господом был введен сын Вячеслава и Елены Овсянниковых. Родители дали ему имя Тимофей. Мода на библейские имена появилась в общине в последние годы. Недавно рожденных мальчишек (девчонки у нас почему-то не рождаются) назвали Семен, Матвей, Даниил, Иван. Надеюсь, когда-нибудь у нас появятся Иеремия и Иезекииль, а еще Авраам, Сарра, Рахиль.

Впрочем, может быть, это уже перебор…

Знаю, что не все протестанты согласны с нашей практикой крещения младенцев. Они предлагают подождать до того времени, когда человек сам заявит о своей вере. На это мы отвечаем, что детей надо вводить в Завет с Богом именно в младенчестве, как это было принято еще у древних иудеев.

Теологический спор на тему о крещении длится уже много веков, но никто из сторон не представил еще достаточно убедительных доводов, способных повлиять на своих оппонентов.

* * *
Оказывается, пастор Д. запретил распространять нашу анкету. Сказал, что я специально ее придумал, чтобы дискредитировать членов его общины. Об этом мне сообщил молодой человек по имени Игорь, перешедший к нам оттуда. Говорит, что не хочет находиться в церкви, где все зависит от капризов пастора.

Нетрудно предвидеть, какой шум поднимет Д., когда узнает о переходе Игоря. В последнее время он и без того впал в подозрительность. Обвиняет пасторов города в желании развалить его общину. Игорь сказал, что на роль главного врага он почему-то назначил меня. В своих проповедях Д. постоянно отпускает язвительные замечания в адрес нашей общины.

Я рассказал об этом пресвитерам.
– Не обращайте внимания, – махнул рукой Виталий, – община у него разваливается, вот он и злобствует.
– Но все-таки странно: мы находимся в разных концах города, почти не общаемся – и такие страсти, и почему-то именно по отношению к нам…

… Мы посоветовали Игорю, если он действительно намерен перейти в нашу общину, отнести пастору Д. заявление о «выходе с миром» и постараться спокойно объяснить ему свою позицию.

40. РОЖДЕСТВО
Перед Рождеством консистория решила раз и навсегда покончить с  вопросом, который всплывает у нас каждый год: надо ли устанавливать в церкви елку? В прежние годы мы ставили елку в библиотеке. Признаться, делали это не без колебаний. Правильно ли мы поступаем?

На этот раз пресвитер Вячеслав поставил вопрос принципиально:
– Мы христиане или язычники? Неужели опять будем ставить елку? Я еще в прошлый год хотел поднять этот вопрос, да выскочило из головы. Не каждый христианин разрешит в своем доме это безобразие, а мы в Доме Божием не стесняемся идола поставить. Да еще детям пример подаем.
– Но мы же не поклоняемся елке, это просто символ… – возразил Виталий. – Неужели вы хотите лишить детей праздника? Так можно договориться, что и Рождество – праздник не христианский.
– Есть христиане, которые не считают его христианским праздником, но не об этом речь… Детей надо воспитывать правильно, пусть они лучше псалмы поют, чем будут скакать вокруг елки.

Вячеслава поддержал Александр, предложив украсить Дом молитвы венками и гирляндами, но елку не ставить. Я присоединился к мнению Александра. Виталий спорить не стал.

В подготовке к празднику не осталась в стороне и Женская комиссия. Сестры придумали конкурс для детей на знание псалмов и сочинили сценки из жизни благочестивых христиан времен Реформации.

Наконец, фирма Николая выделила деньги на закупку подарков. Это помимо подарков от диаконии. Так что в этом году дети получили по два подарка.

* * *
… Я сидел за праздничным столом и радовался, слушая наших малышей, которые по очереди декламировали псалмы. Как прекрасно, думал я, что дети приобщаются к нашей духовной культуре, к традициям общины. Им не надо входить в общинную жизнь, они живут ею с первого дня своего рождения.

И еще мне было приятно видеть, что возникший в этом году конфликт между сестрами благополучно разрешился. Сестры мирно общались между собой, обсуждая какую-то проблему.

Женскую комиссию надо будет сохранить, подумал я, впереди еще много работы.

* * *
Раздался звонок в дверь. Я вышел на крыльцо. У ворот стоит Юрий Иваныч. Трезвый. За руку держит младшего сынишку. Мальчик одет в карнавальный костюм медвежонка.
– Я слышал, у вас праздник… можно нам посмотреть? Вот и Андрюшка мой нарядился…

Я подал соседу руку:
– Проходите, мы будем очень рады.
– А у меня есть подарок для вас, – сказал Юрий Иваныч и достал из кармана маленькую лампадку, – она у меня все равно лежит без дела, от бабки еще осталась.

Потом мы сидели с Юрием Иванычем за столом, а его сынишка играл с нашими детьми.
– А знаете, я вас, протестантов, раскусил, – сказал он, пододвигая к себе чашку.
– Что же такое вы в нас обнаружили? – спросил я, невольно напрягаясь.

Юрий Иваныч дружелюбно улыбнулся:
– Если вам в карман не гадить, то и вы вредить не станете, – сказал он, отхлебывая чай, – я вас правильно понимаю?
– В общем-то да… Хотя мы в любом случае никому вредить не станем.

* * *
Позвонил Олег Гусев. Сказал, что переехал с женой в загородный дом. Теперь им будет далековато до нас добираться… Поблагодарил за приют.

Похоже, это он так попрощался. Я не стал уточнять его намерения в отношении собраний. Пожелал ему успеха в работе и счастливой жизни на новом месте. В ответ г-н Гусев сказал, чтобы мы, когда соберемся ремонтировать крышу, обязательно ему позвонили. Он уже все продумал.

Я поблагодарил этого человека и положил трубку.

А все же для общины год был неплохой, подумал я. Господь милостив. Жаль только, что медленно мы растем. Пожалуй, так и не успеешь дожить до того дня, когда Россия станет страной Слова Божиего. Впрочем, хватит мечтать, одернул я себя и вернулся к рождественскому столу.