Накренившийся крест.
Христианство, эта возвышенная мешанина, чересчур глубоко, а главное,
чересчур непристойно, чтобы еще сколько-нибудь продлиться: века его сочтены.
С каждым днем Иисус становится все более пресным; его проповеди, как и его кротость, вызывают раздражение; его чудеса и божественность вызывают усмешку.
Крест накренился: из символа он опять превращается в материю... и вновь входит в режим распада, в котором движутся к погибели все без исключения вещи, как почтенные, так и недостойные.
Два тысячелетия сплошных удач! Баснословная безропотность самого неугомонного из животных... Но нашему терпению подошел конец...
Одна мысль о том, что я, как все, мог искренне быть, хотя бы одно мгновение, христианином, повергает меня в недоумение. Спаситель мне скучен.
Я мечтаю о мироздании, свободном от интоксикации небесами, о вселенной без креста и веры.
Как можно не задумываться о том моменте, когда религии не будет, а
человек, протрезвевший и опустошенный, потеряет все слова, обозначающие его бездны? Неведомое станет столь же тусклым, как и познанное; все лишится и значения, и сочности.
На руинах Познания могильная летаргия из всех нас сделает призраков, лунных героев Нелюбознательности...
И я отвечаю всем этим монахам с розовыми или бледными лицами:
«Вы зря стараетесь. Я тоже смотрел в небо, но так ничего там и не увидел. Откажитесь от попыток убедить меня: если я порой и обретал Бога путем умозаключений, то в сердце моем я не находил его никогда. И даже если бы я его там нашел, я все равно не стал бы вам подражать - мне смешны ваши поступки, ваши гримасы и особенно ваши балеты, называемые мессами.
Нет ничего выше наслаждения праздностью; даже если бы наступил конец света, я не встал бы с постели в неурочный час: чего ради побежал бы я из дому темной ночью, неся свой сон на алтарь Сомнительного?
Даже если бы мне затуманила голову благодать и я трясся в непрерывном экстазе, малой толики сарказма хватило бы, чтобы
вывести меня из этого состояния.
И ко всему прочему я опасаюсь, что, начав молиться, я не выдержал бы и рассмеялся, тем самым верой навлекая на себя более страшное проклятие, нежели неверием.
Так избавьте же меня от излишних усилий: плечи мои и так слишком устали, чтобы еще поддерживать небосвод...».
- Как можно так говорить?! Ведь христианству почти две тысячи лет! Если это было бы глупостью, то Всевышний не хранил бы эту веру столько времени! – кричит монах бакинской церкви на мои слова.
;;;
Бедный, он не знает, что проституции, взяткам и войнам более пяти тысяч лет…видать это тоже очень мудро, иначе Бог уничтожил бы и шлюх и военные сражения со всеми его генералами, победами и материнскими слезами.
февраль 2009 г.