Даша встречалась с Игорем уже довольно долго. И всё это время между ними чувствовалась какая-то недосказанность. Это тяготило их, и девушка решила положить конец этой неизвестности. Но её опередил Игорь, сказав, что он должен объяснить ситуацию, и тогда Даша пусть решает, как им быть дальше. Терпеть неизвестность и хранить тайны стало слишком тяжело. Игорь сказал, что считает Дашу самым близким и родным человеком, а это значит, что никаких тайн между ними быть не должно.
- Даша, мне трудно начать, но я постараюсь. Если моё повествование покажется тебе сумбурным и корявым, то уж не обессудь, я не мастер говорить.
- Хорошо, я буду снисходительна – ответила Даша, пытаясь помочь Игорю.
- Всё началось банально, как обычно всегда бывает. Я встречался с девушкой. Нам обоим тогда было по семнадцать лет, мы заканчивали школу. Лиза была красива, как кукла Барби. Это сейчас с возрастом я понимаю, что её красота была холодной, неживой, а может, просто я не сумел растопить тот холод, который её окутывал. Я, как мне тогда казалось, влюбился в неё без памяти. Мне казалось, что она самая красивая, самая милая и нежная. О, как я ошибался! Но всё это я понял потом. А тогда, одурманенный вспыхнувшими чувствами я не видел и не понимал ничего. Вернее, не хотел понимать и слушать то, что было очевидно, и о чём мне многие говорили. Мои родители, узнав, что я стал встречаться с Лизой, пытались убедить меня в том, что она, мягко говоря, не совсем та девушка, которая мне нужна, но куда там, всё было бесполезно. Правда, они и не настаивали сильно, надеясь на то, что со временем я сам пойму, что к чему. И я действительно понял, да уже было слишком поздно. Но, видимо, я тогда, как мне ни стыдно об этом говорить, думал не головой, а другим местом. Короче, после выпускного вечера, когда все пошли встречать рассвет, мы с Лизой стали близки. Она сама предложила мне это, но я не особо-то и отказывался. Так что виноваты были оба. Лиза уже не была девственницей, и мне совсем неопытному юнцу, имевшему о физиологии женщин смутное представление, казалось, что я побывал в раю – чуть смущённо промолвил Игорь. - После этого пошло-поехало. Я, как будто с цепи сорвался, не слушал никого, кроме неё. Видимо, гормоны играли вовсю. Я считал, что я такой взрослый, всё знаю и понимаю. Одного мы только не учли, что при таких отношениях, которые связывали нас с Лизой, могут появиться проблемы. И они не замедлили появиться.
Однажды Лиза пришла ко мне и сказала, что она беременна. Я очень растерялся. Нет, испуга не было, просто всё это было, как-то неожиданно и не ко времени. Я только сдал экзамены в институт, Лиза – в техникум, так что ребёнок был сейчас, как бы это правильнее выразиться, не совсем ко времени. Я не знал, что делать, но мысль об аборте, даже не приходила мне в голову и не рассматривалась, хотя Лиза хотела сначала так поступить, а потом передумала. Неделю я ходил, как в воду опущенный, пока мама, заметив моё состояние, спросила, что случилось. Не знаю, может быть, ты подумаешь, что я был маменькиным сынком, но в тот момент мне очень нужна была поддержка взрослого и здравомыслящего человека. Тогда меня будто прорвало, я рассказал всё, что произошло и о том, что не знаю, как поступить. На что моя мудрая мама ответила: «Сынок, ты вполне взрослый человек и должен отвечать за свои поступки. Подумай сам, ты хочешь, чтобы твой ребёнок рос без отца?» Я ответил что, конечно же, не хочу, но ведь у меня нет собственных средств, чтобы содержать Лизу и ребёнка. Мама спросила: «А у тебя что, нет рук? Ты не сможешь найти себе работу? Ведь ты не белоручка и не лентяй, насколько мне известно». «Конечно, я смогу найти работу ответил я. Но вам же Лиза никогда не нравилась». «Да, не нравилась, но это не значит, что я буду вмешиваться в твою жизнь. Да и ещё не родившаяся кроха ни в чём не виновата. Смотри сам, сынок, это твоя жизнь, и только ты вправе решать, как поступать. Но, принимая решение, не забывай о зародившейся новой жизни, о частичке тебя. Мы поможем, конечно, и сделаем всё, что будет в наших силах. Если ты решишь жить с Лизой, мы не станем тебе мешать. Не волнуйся, ни я, ни отец никогда не покажем ни словом, ни взглядом то, что Лиза нам не совсем симпатична. Может быть, рождение ребёнка её изменит. И что думают по этому поводу сама Лиза и её родители?».
О, если бы мама тогда знала, как она была далека от истины. А истина оказалась такой неприглядной, что о ней и вспоминать не хочется. После рождения ребёнка стало ещё хуже. Правда, родители Лизы как-то пытались помочь нам в сложившейся ситуации, но безуспешно. Они не имели совершенно никакого влияния на неё. Видимо, избалованная с детства, Лиза никогда не прислушивалась к тому, что они ей говорят. Они очень хорошие люди, но любовь к своей дочери сделала их слепыми и беспомощными, как котята. Всё, что они говорили своей дочери, лишь только озлобляло её, и она поступала наперекор им, да и не только им.
- Игорь, - тихо проговорила Даша, заметив неестественное выражение лица любимого - если тебе неприятно говорить об этом, то и не надо.
- Даша, - мягко обращаясь к девушке, сказал Игорь – наверное, мне всё же следует закончить свой рассказ и постараться забыть о тех событиях. Хотя совсем забыть вряд ли удастся.
- Я слушаю – тихо ответила девушка, которой и самой хотелось узнать, что же случилось дальше.
- В общем, - продолжил Игорь - мы с Лизой стали жить вместе, а потом и зарегистрировали наши отношения в ЗАГСе. Поначалу всё шло более-менее нормально. Я и родители старались исполнить любой каприз Лизы: покупали овощи и фрукты, которые ей хотелось, мороженое она вообще ела, чуть ли не килограммами, всё это предоставлялось ей буквально по первому требованию. Помню однажды, когда я был на работе во вторую смену, Лизе захотелось бананов, а в близлежащем магазине их не было. Папе пришлось ехать чуть ли не в другой конец города, только бы невестке угодить. Моя мама ему сказала, что это же ведь не Лиза просит, а будущему ребёнку требуется. Вот так-то. Лиза наслаждалась жизнью по полной программе: учиться она, естественно, не стала, на работу, конечно же, она тоже не пошла, вот и лежала целыми днями на кровати. Мама её ничего не заставляла делать, жалела, а у неё самой не было никакого желания чем-либо заниматься. Она почти никогда не готовила и не стирала. Слава Богу, хоть своё бельё у неё хватало совести не подсовывать моей маме. Вот так и жили. Никто её действительно никогда не обидел ни словом, ни взглядом. Хотя к тому времени пелена страсти, затмившая мой разум начала потихоньку спадать.
Потом Лиза родила Иришку. Нашей радости не было предела. Малышка была такой крохотной и беззащитной. Меня переполняла гордость, ведь это чудо – моя плоть и кровь. Родители тоже просто влюбились в девочку. Зато молодая мама совершенно не интересовалась ребёнком. Ещё в роддоме Лиза отказалась кормить грудью малышку, а дома вообще не обращала на неё внимания. Чуть оправившись после родов, Лиза стала оставлять кроху одну и бегать по подругам. Сколько раз маме на работу звонили соседи и сообщали, что в квартире слышен надрывный плач девочки. Мама бросала всё, тысячу раз извинялась перед клиентами, просила кого-то из коллег подменить её и неслась домой. Потом, когда Ирочке исполнилось полгода, Лиза исчезла без объяснения причин. Мы искали её по всем друзьям и знакомым, но тщетно. Родители Лизы тоже ничего не знали и не слышали о своей дочери и даже не могли предположить, где она может быть. Приблизительно через неделю она позвонила и сообщила, что встретила большую и чистую любовь, поэтому всё, что было до этого пусть остаётся в прошлом. С ней разговаривала мама. Мама спросила об Ирочке, на что Лиза ответила, что это тоже часть прошлого, и эта часть ей не нужна. Мы погоревали, повздыхали о беспутной мамочке, но никто не упрекнул меня ни в чём, никто не сказал мне, мол, мы же предупреждали. На этом жизнь не закончилась, мы продолжали существовать дальше. Пришлось нам искать няню для Ирочки, ведь мама ещё работала, папа тоже, а я и работал и учился заочно. Правда, тут нас выручила соседка, она согласилась присматривать за малышкой. Женщина она была порядочная, чистоплотная и очень добрая, поэтому мы со спокойной душой оставляли девочку с ней на целый день.
Время шло, Иришка росла, училась ходить, разговаривать, но вместо слова «мама», которое обычно первым говорят малыши, у неё было «баба». Ирочка была смышлёной и некапризной.
Мама девочки так и не давала о себе знать и не интересовалась судьбой ребёнка. Сначала мы считали недели, затем месяцы, а там и годы. И вот, когда Ирочке исполнилось пять лет, на нашем горизонте появилась Лиза. И ты думаешь для чего. Её большая и чистая любовь закончилась, они разбежались, и ей теперь не на что жить. А так как работать не хотелось, то она задумала забрать девочку и подать в суд на алименты. Мы не имели права запретить ей сделать это, так как она формально приходилась матерью Ире. Скрепя сердце, я разрешил им встретиться. Боже, что творилось с Ирочкой: она вырывалась и кричала, устроила форменную истерику и даже близко не подошла к своей, так называемой, маме. Лиза тут же не преминула сказать, что это мы настроили ребёнка против родной матери. Она не хотела слушать и понимать, что ребёнок её не знает, для неё она – чужая тётя. Ирочка, конечно же, видела Лизу на фотографиях, но я, со злости или ещё по какой-то другой причине не объяснял Ирочке, что это её мама. Может быть, я не хотел лишний раз травмировать психику ребёнка, понимая, что девочка Лизе не нужна, не знаю и не могу объяснить свой поступок. Так или иначе, но до той встречи Ира не знала, что Лиза – её мама. И тут вдруг папа говорит, что тётя с фотографии – это и есть мама.
Надо сказать, что Ирочка никогда не спрашивала о своей маме, правда не знаю, почему. Может быть потому, что она росла домашней девочкой. В детский сад Ира не ходила, так как часто болела, хотя во дворе с детьми она дружила и часто слышала, как дети говорят о своих мамах. В общем, я не знаю, чем объясняется отсутствие интереса в вопросе о маме. Короче, как мы не уговаривали девочку, она не захотела идти на контакт с Лизой. Никакие доводы и увещевания не помогали. Наоборот, Ира, как будто чувствуя, что мама не любит её, а просто из меркантильных соображений решила забрать её из родного дома, где все её любят, забивалась в уголок и не выходила оттуда, стоило только Лизе показаться на пороге.
Поняв тщетность своих попыток, Лиза прекратила терроризировать нашу семью, а затем, повстречав новую любовь, уехала. Мы вздохнули с облегчением, повеселела и Ирочка, снова превратившись в прежнего общительного ребёнка. Уже через месяц Ира и не вспоминала о том, что чужая тётя, почему-то называвшаяся её мамой, хотела забрать её с собой, увезти от любимых папы, бабушки и дедушки. Но теперь, она иногда стала задавать вопросы о маме. Она спрашивала о том, правда ли, что у каждого мальчика или девочки обязательно есть мама. Иногда она спрашивала у бабушки, правда ли то, что мама должна любить своих детей и жить вместе с ними. Такие вопросы ставили в тупик мою маму, и она не всегда знала, как правильно ответить на вопрос, не травмируя девочку. Надо отдать ей должное, мама ни разу не сказала о Лизе плохого. Наоборот, она придумывала разные истории о том, будто её мама геолог и постоянно находится в разъездах, поэтому Ирочка и живёт с ними. А однажды дочь спросила, почему же мама не пишет письма, и никогда раньше не приезжала в гости. Бабушка ответила, что она была очень далеко и не приезжала потому, что у неё было много работы, которую она не могла бросить, а письма идут очень долго, поэтому она и не писала.
Сначала Ира по своей детской наивности поверила бабушке, а после ошарашила нас таким выводом, сказав, что она знает, где была её мама. Оказывается, во дворе в то время обсуждался вопрос о молодой женщине-бухгалтере, которую посадили в тюрьму за махинации. Дети между собой тоже обсуждали этот вопрос, тем более что сын этой женщины был ровесником нашей дочери. Вот она и заявила нам, что её мама тоже была в тюрьме, но от всех это скрывали, чтобы её не дразнили, как Антошку. Мама, как могла, разубеждала Иру в этом, но осадок сомнения всё же у ребёнка остался. С тех пор она очень редко вспоминает и спрашивает о маме.
Сейчас Ирочке уже десять лет и она уже многое понимает, о многом догадывается, но не спрашивает ни о чём. Иногда мы застаём её за разглядыванием фотографий Лизы, но раз она сама не заговаривает о ней, мы делаем вид, что не замечаем этого. Может, конечно, мы и не правы, как знать.
Я понимаю, что Ирочке не хватает материнской ласки, участия. Бабушка любит её и отдает всю свою любовь ей, но это не то. Я со страхом думаю, а что будет, вдруг Лиза снова появится на горизонте, разбередит душу девочке и бросит её, как в прошлый раз. Теперь Иру уже не обмануть красивой сказкой о маме-геологе.
Вот и всё повествование о моей жизни. Если хочешь что-то спросить, спрашивай, я постараюсь ответить.
- Я даже и не знаю, что спросить. На меня твоя исповедь произвёла сильное впечатление.
- Не знаю, может в том, что с нами произошло, есть и моя доля вины. Не подумай, что я хочу выставить себя в лучшем свете, а Лизу охаять. Просто я рассказал так, как оно было на самом деле. Возможно, у Лизы сложилось другое мнение о том, что произошло с нами, не знаю. Может, я неправильно вёл себя с ней, поэтому она и нашла любовь на стороне. Наверное, я не дал ей той любви и ласки, которой она ждала и хотела от меня получить. А может, стоило проявить больше терпения и выдержки. Хотя никто и никогда не упрекал Лизу ни в чём. Пойми, я не оправдываюсь, я просто пытаюсь понять, что мы сделали не так.
- Не надо во всём винить себя.
- Согласен, но всё же в нашем браке чего-то не хватало.
- Может быть любви? – тихо спросила Даша.
- Может быть. Сейчас я и сам задумываюсь, а была ли она или мы приняли за любовь лишь физическое влечение. А может, просто не было самой семьи в полном смысле этого слова. Ведь семья – это общность взглядов и интересов, сплочённость и взаимопонимание. У нас с Лизой этого не было.
Игорь облегчённо вздохнул, словно сбросив тяжкий груз с души, и внимательно смотрел на Дашу, ожидая ответа на свою исповедь.
- Вот и хорошо, молвила девушка. Теперь между нами нет никаких тайн, и это сближает нас ещё больше. Ведь только на доверии можно построить отношения. Ты правильно сделал, что рассказал все. Теперь я поистине счастлива и мне не приходится думать о чем-то тайном и неизвестном. А это значит, что мы будем счастливы.
- Мы обязательно будем счастливы! Я не представляю, как до этого жил без тебя. Я тебя люблю, Дашенька! Больше жизни люблю!
- И я тебя…очень – прошелестел, словно ветерок, нежный голос в ответ.