Большая, кровавая луна смотрела на него, возбуждая не самое радостное настроение. Тихий ветерок в открытую форточку задувал, шевеля длинные, и без того взлохмаченные волосы. “Ну, вот, можно подумать, я им нужен... наверно аборт забыла сделать. Я им че, жить мешаю ? Шляются где-то до утра, я что возражаю? Как будто сложно отпустить меня переночевать к Яну !
Да это просто нужно было сделать, только в соображениях безопасности. А она?: ”ты еще мал, что бы говорить со мной о любви, и вообще у меня парень и он уже студент". Ага, студент, бля, строит из себя доцента епт. А может просто набивает себе цену? Гонит она все про своего студента”.
Закрыв форточку он включил тихонько “safe you die”, подошел к шкафу и взглянул в зеркальную дверцу. “Как я, урод, тебя ненавижу, ну, что уставился? В башню дать? А что, у тебя мордашка то ничего, смазливая, особенно в потемках, вот подровнять бы ее маленько осколком стекла от этого шкафа. Что скажешь? как идея?”. В груди стучало, как в кипящем чайнике, и казалось, что от этого чувства снесет паром голову. Он закрыл ладонью отражение своего лица, но это не успокоило его, а только наоборот, вызвало чувство досады – от себя то не скроешься. Всего-то дел, нос у него курносый с большим шрамом и щеки вечно красные подчеркивали горящие диким желанием глаза. Совсем немного, но этого достаточно было, что бы в третьем классе его дразнили “кукла чаки”.
От воспоминаний этих он зажмурил глаза, потому как не переносил эти мысли, но они не спрашивая лезли в голову, зля еще больше. Сжав кулаки и стиснув зубы взглянул на себя, и со злостью ударил по лицу, отражавшемуся в зеркале. Лицо разбилось и осколками ссыпалось к ногам. Но больше всего на него подействовал не вид собственного отражения, разлетающийся в дребезги, а резкая боль в правой руке.
Он недоуменно смотрел на кровь, стекающую с руки. Все мысли и чувства лопнули как мыльный пузырь. “Во идиот. Молодец, сука - тебе еще и за зеркало вставят, а потом будут читать нотации о том, что он ведет себя как ребенок, и его нельзя оставить одного, бла-бла-бла, бла-бла-бла. Все фиолетово. Хотя да ладно, ну их всех в астрал, заебали.. Тоже мне фраер. Теперь все будут говорить, что ты суицидник, и еще в психушку отправят, как того курада в прошлом году”.
Пятясь, он отошел от шкафа, заворожено глядя на струю крови, пульсирующим потоком бьющим из перерезанной вены, и уперся в угол комнаты. “Во дела-то! Теперь шрам останется. А бежит как быстро.” Колени дрогнули от страха, и он, опираясь спиной о стену сполз по ней и сел на пол. Первый раз видел кровь в таких количествах и притом собственную. “Не, этого быть не может, и что теперь делать? В скорую звонить что ли? Или предкам?Да ну их, пусть гуляют, им то какая забота.."Как было так и не изменится".. Может само пройдет. Ага, когда кончится, тогда и пройдет. Все на свете и разом. Твою мать, а где мобила-то? Я же ее из рук не выпускал весь вечер. Или на кухне оставил? С час назад я
Лехе писал, а потом?.. хз...А! Она ж у соседа, он просил поиграть и должен был занести... к черту мобилу, какой там у нас номер в скорой? 911? или 03?.. 112? да нет, эт же только в американских фильмах гонево.” Он посмотрел на пол, и пульс участился при виде целой лужи крови, успевшей порядком его оставить. Опираясь левой рукой, попытался встать, но ногой встал в кровь, и упал на пол. Голова закружилась. “нет! Блин! Только не это...” страх болью вонзился в живот, как иглами, заставив согнуться пополам, в глазах застыли на мгновение слезы, а потом таким же ритмичным потоком, как кровь, полились наружу. Боль в животе стала постепенно стихать, что позволило ему, собравшись силами, которые его порядком оставили, сесть снова в угол.
Приглушенный свет из аквариума не перебивал кровавого сияния луны, заполнявшей комнату. Ее холодная, наглая ухмылка говорила, что он уже не встанет, а так и останется здесь сидеть, истекая кровью. Яркая мимолетная паника сменилась сковывающим страхом, который давил, не давая отвести взгляд от завораживающего блеска луны...