Картина первая.
- Что же у нее случилось? Может, все-тки разбудить? А?
- Я вчера ее пробовала на физхимию поднять… Глухо. Можешь и не пытаться… Но почему она второе утро стонет и плачет во сне?
Алла не умела тихо пить чай, и вообще что-то делать тихо у нее не получалось. Так что разбудил меня не их шепот, а уроненная ложка, звук открываемой тумбочки…. Надо их как-то отвлечь. Конечно, ответов от меня на свои вопросики они не получат, но все равно надо как-то переключить их внимание.
- И-иэх! Девчонки, я проснулась! – шустренько смахнув как бы невзначай Иришкину сумку с тетрадями, я извинилась и, конечно, помогла все собрать. После того, как рассерженная соседка упорхнула на первую пару в обнимку с раздраконенной сумкой, я схватила халатик, выскользнула в коридор общаги, запахиваясь уже на ходу… Иришка много вопросов обычно не задает, а вот Аллочка так и норовит в душу влезть. Надо бы ее увести в сторону от моей персоны.
«Господи, иметь такие ноги и такую шевелюру и сидеть в задрипанном общежитии какого-то занюханного института? Мне бы Аллочкины внешние данные! - мечтала я, сплевывая зубную пасту, - но Алла – хороший, замечательный друг. Таких надо всегда иметь в жизни. Разные стрясаются неприятности, а Алка всегда руку протянет…»
- Так, ты сегодня на волейбол пойдешь? – я знала, что спрашивала. Алка уже три раза прогуливала физ-ру по простой причине: панически боялась тренера! Теперь ее голова будет работать в другом направлении.
- Да. Только я решила форму забыть… Ведь тогда Сашка пару не вкатает, и отметит, что была…
- Сашка – классная тетка. Чего ты ее так боишься? Смотри… Захочешь слинять – я тебе, так и быть, компанию составлю. А может, тогда в кафешку зарулим? – одной мне волейбол прогуливать не хотелось. А с компанией все веселей. Волейбол через три дня после аборта – это слишком. Но об этом я говорить не стану. Пусть считает, что это я ей компанию составляю…
- Ну…
- Ой, сегодня же…, - меня аж кипятком окатила мысль: дедуня же сегодня приезжает. Надо его встретить - он мамины пироги привезет. Дедуня!!!
- Ты чего завизжала?
- У меня сегодня дед в Москву приезжает. Привезет из дома всякой вкуснятины. Вечером пировать будем! Мне к шести на вокзал.
- А сюда приедет? Остановится у нас? – запирая дверь, занервничала Алла, - неубрано в комнате-то….
- Нет, ему младшая дочь на Соколе квартиру свою отдает. Он теперь в Москву насовсем переедет.
В ящике для корреспонденции на мою букву валялось письмо. Мне. Интересно…
- Жень, чего встала, как вкопанная? Опоздаем!
- Ты иди, Ал, я опоздаю,… Письмо прочту и догоню, - это письмо надо было читать без свидетелей.
- В метро нельзя прочитать? Бежим!
- Беги. – Правильность этой длинноногой подруги меня иногда бесила. Я вернулась в комнату, вскрыла письмо, не раздеваясь, но заперев дверь на два оборота. Косынку - в сторону, туфли – в другую…. Почему почерк не его, почему вдруг это письмо сейчас, через два месяца после того, как все закончилось, нашло меня? Почему? Почему?
«Женечка, здравствуй!...» В голове зашумели тополя, моей весны тополя… Щемяще запахло ароматом этого мая. Теперь стало понятно, чья рука писала это письмо. Женечкой меня только его мама называла. «Ты прости моего сына, если он случайно обидел тебя. Он вообще-то добрый и любит тебя без памяти. Места себе не находит – почему ты вдруг сорвалась, уехала и не пишешь, не звонишь. И домой к тебе он ходил, маму твою не застал. Ты мне расскажи, в чем дело. А я с ним поговорю. Поздравляю тебя, молодец, что в институт поступила. Но уж лучше бы поближе – Игорек начал диплом писать, не сможет выбраться к тебе до зимних каникул. А очень переживает…» И еще полстраницы переживаний и вздохов.
«Да все, кончился мой роман с вашим Игорьком! Не нужен мне этот упитанный, слащавый студент- историк! Что мне с ним в нашей кукомани делать? Детей рожать? Судачить на рынке с такими же брюхатыми? Этот вариант у меня был в запасе, но – слава Богу – не пригодился. И о ребеночке несостоявшимся вы с вашим упитанным сынком никогда не узнаете».
Еще с полчаса звенел голосок этой махонькой старушки – мамы моего бывшего - в ушах. Посидев немного с закрытыми глазами, я стала приходить в себя. Сквозь шум прошлых месяцев в уши постепенно стали просачиваться звуки настоящего: брань студентов на кухне, гитара – из соседней комнаты, кошачий хор на лестнице… А лицо оказалось опять мокрым от слез. Жизнь бьет ключом. Надо успеть ею воспользоваться!
Картина вторая.
- Паш, а твоя мама нас не застукает? Ик! – Я, конечно, была не трезва, но и не настолько пьяна, чтобы совсем падать. Но надо создать иллюзию полного упадка сил. Тогда Паша всю ночь мой и только мой.
- Женька, ну ты и пьяная-яя… – на ковре сидел и качался самый красивый парень из нашей группы. Одна беда – женатый… Но это излечимо. В его организме тоже булькал коньяк, вперемежку с каким-то кислющим вином. Держался из последних сил, упасть лицом в неизвестность мешала галантность москвича – дама пусть первая. Но в мои планы это не входило. Срочно что-то надо предпринять, или он отрубится и вечер окажется неиспользованным.
- А пошли в душ! – Мои глаза всегда были честнее самых честных. Даже в пьяном состоянии.
- Я тебя отведу!
- Эй, так не пойдет. Я там засну. Ты мне голову намочи, я немно-о-ого протрезвею… Прости, зевнулось. А потом сама вымоюсь. Ты только не подглядывай, ладно?
Обнявшись для более твердой походки, мы двинулись в сторону ванной комнаты. Блин, как же москвичи живут! Трехкомнатная квартира на маму и Пашку с его женой, хоромы!
В ванной была кучка трусиков сложена на полочке: розовых, красных, в полосочку… Шампуни, лосьоны, бигуди. Все это коробило. «Ничего, я подожду и здесь будет по-другому!»
Соблазнение удалось на славу – даже вода выплескивалась из ванны, но соседи не пришли. Голые, мы вытерли пол насухо и проплыли в спальню, не разлепляя губ. Пташка попалась в клетку!
- Паш, я – беременная! Что теперь делать-то? – Рыдания в телефонную трубку щедро перемежаются сморканием и подвываниями. Пауза затягивается. «Эй, срочно отзывайся!»
- Здорово! Жень, приезжай сейчас. Я дома один.
Потом два часа разговоров и моя душа полностью успокоилась – все пройдет еще проще, чем я напланировала. Пашка давно мечтал о ребенке, а Ольга – его жена – была категорически против. Пострадает ее фигура, а этого допустить нельзя – в академический ансамбль так просто не вернуться, глупо рисковать. Пашка летал, глаза сияли, щеки разрумянились от волнения – готовый будущий папашка. С ума сойти! Свадьбу решили организовать на летних каникулах. О разводе мы не говорили как о деле, в принципе, решенном. Потом я с Пашкой бродила по квартире и умилялась его фотоальбому, старинному, как моя бабушка. От того, что получилось, удалось одной ногой закрепиться в этих хоромах такой прилив сил, такое умиротворение. Все, все получается, как я хочу! А Паша … Очень хороший папа у тебя будет, дочка! Нежный, заботливый, и … очень красивый. Не зря я его тебе отвоевывала.
Картина третья.
- Ну, чего бы еще купить в подарок бабушке, дочь? Злата, не ходи к тете, пожалуйста. Мы сейчас бабушке подарок купим и пойдем в Макдональдс.
Дочь у меня – красавица. Волосы не такие светлые, как я хотела, но пушистые и послушные. Глаза весело и разоружающе доверчиво смотрят каждому в глаза. Свекровь ее обожает, меня ненавидит. Паша вообще ничего не видит, если малышка рядом. Такую сладкую жизнь всего за три года мне удалось выстроить в злобной столице. Все хорошо. Вот только жалко, к дедуле я так и не съездила за эти годы. Не получилось.
«Может, завтра водителя свекра попросить довезти нас до Сокола?» Витрины магазинов отражают наши фигурки. Дочь идет по Тверской, подпрыгивая и напевая. У нее столько радостей в жизни. И я тоже довольна. Классно!
Картина четвертая.
- Бен, привези мне из Германии подарок.
- Шеньа, я приеду через две недели. Ты подумай, я очень тебя люблю и хочу, чтобы ты стала моей, - пожилой немец поцеловал меня в щеку. Целомудренно и нежно.
Вот уже пять недель он сох, бок о бок работая со мной ежедневно. Его страдания были отчетливо слышны и многим видны. Напарница моя, Аленка, покатывалась со смеху, когда видела его лысину, вспотевшую от близости моего «случайно» оголенного колена. Мужичка колбасило, а мы потешались. Но чем дальше, тем больше я задумывалась: может, имеет смысл закрутить роман? Паша совсем оборзел в последнее время – требует отчета за каждую купленную тряпку, следит за звонками, проверяет, кто меня подвозит… Работать отправил в этот заштатный институт. Злате тоже надоел его список требований. Вот и утрем нос папашке.
- Ну, укатил твой воздыхатель?
- Угу.
- Как у него это так получается: «Шенья…» Какая ты сегодня интересная! Что за блузка? Где оторвала?
- Аленка, посиди немного тут, присмотри немного за моим экспериментом. Я – в буфет.
Рядом с трещоткой Аленкой думать невозможно. Моя блузка привлекала внимание даже этих жутких профессоров и аспирантов. От этого ноги сами подпрыгивали, каблучки выстукивали ритм веселого настроения. Все будет окей! Бен – хороший вариант. Через две недели можно немного покочевряжиться. А потом согласиться на его приглашение, он ведь приглашает меня «в командировку» на турбазу. А уж там я возьму инициативу в свои руки. Кофе горячий обжигал губы, мысли выстраивались в стройные ряды планов. Я очень люблю такой мыслительный процесс. Потом жить хочется на всю катушку.
Картина пятая.
- Дедунь, как же мне было плохо! Бен, Паша, все мужики – сволочи. – Я не плакала, никто еще не смог заставить плакать мое сердце.
- Эх, Женька, Женька… За все надо платить в этой жизни. За каждую ошибку, за каждого обиженного тобой человека. Так устроено в жизни, - седой дедуня тихонько поглаживал мой затылок. Рука сухонькая и теплая. Как же давно я его не видела! Какой он старенький!
Вчера Паша выставил меня с чемоданами на лестничную клетку, предъявив мне видео на турбазе. Как уж они спелись с Беном, не знаю. Дедуля решил, что я сплю. Осторожно встал, вышел из комнаты, пошел курить на балкон. Я слышала скрип двери, а по ногам скользнул порыв ветра. Как тяжело на душе. Как будто грузовик на груди сидит, с кирпичами.
Златочка, ты мое сокровище. Фигушки, тебя я Пашке не отдам! Придется вспомнить, где лежит стопка фотографий с компроматом на Пашку. Хорошо, что мой бой-френд Артур тогда сделал десять интереснейших фоток со свадьбы какой-то сестры… Да, дедуня, ты прав: они за все мне заплатят! Они заплатят!!!