Среди своих ровесниц - сорокалетних разведёнок и добронравных жён, которых она по тем или иным обстоятельствам записала к себе в подруги, Катерина считалась особой взбалмошной и эксцентричной. Пожалуй, так оно и было: никто из них никогда бы не позволил себе скакать на высоких каблуках через две ступеньки в солидном учреждении, купаться ночью в море, в чем мать родила - и вовсе даже не в полупьяной компании, сняв туфли, догонять автобус, как будто это последний автобус на белом свете. Катерина не только позволяла себе это - естественное (читай - неприемлемое окружающими) поведение было ей свойственно, как дыхание. Её настроение колебалось от круто весёлого до пессимистически-печального. Короче, как говорили подруги, с ней не соскучишься.
«Как же, не соскучишься, - думала иногда бессонными ночами Катерина, - как раз наоборот. Почему же ушёл тот, кто был дороже всех на свете? Почему никак не находится человек, который стал бы опорой в её такой нелегкой на самом деле и такой простой, на взгляд посторонних, жизни?»...
А вот дочка у неё была совсем другая. Быть может, мать подавляла её своей неутомимой энергией, а может, какие гены сработали, но с самого детства Кристина была тихой и послушной, такой и выросла. В институте, куда она поступила по предложению и настоянию матери, её не были ни видно, ни слышно. Рассердившись иногда, Катерина в сердцах бросала: «Ты хоть бы раз зигзаг в своей диете сделала! А то тихая, как мышь, даже странно, что ты моя дочь!» Дочь молча сносила эти упреки и продолжала упрямо сидеть над книжками - ни дискотеки, ни обычные студенческие тусовки её не интересовали.
Мать и дочь жили вдвоем - отец Кристины, Катеринин муж, ушел однажды из дома в чём был — и не вернулся. Искала его через милицию, думала, погиб. А он позвонил через месяц - оказался совсем в другом городе, у женщины, которую, как выяснилось, встретил и вот так, вдруг - полюбил. Дочке было тогда около двух лет, Катерине - двадцать один. Даже теперь, спустя почти двадцать лет, Катерина не могла понять, в чем она так провинилась перед своим мужем, что он бросил её, даже не потрудившись известить об этом. Что она тогда пережила, было известно ей одной. Пожаловаться некому - родители погибли в автомобильной катастрофе, когда ей было семнадцать лет. Никакой помощи ниоткуда. Родители мужа жили так далеко, что обращаться к ним не было смысла, да и что она им могла сказать: ваш сын меня бросил - помогите мне? Этого она сделать не могла - гордость не позволяла. Может и зря, конечно, но такая уж она. Подрядилась мыть полы в подъездах, стирать халаты для парикмахерских. За гроши, разумеется. Но зато у девочки было всё, что полагается малышке в этом возрасте, да и Катерина не бедствовала: её неуемная энергия позволяла переделывать за ночь столько работы, сколько иная и за три дня не сделала бы. На работу вышла, когда Кристине исполнилось полгода, а у дочки была няня, которая возила её в нарядной «сидячей» колясочке, окружённой красивыми куклами. И соседи всегда, это потом уже Катерина узнала, думали, что у неё богатый любовник. А у неё тогда не то что любовника не было, а и даже сил об этом думать. Просто она боролась за жизнь, цеплялась за неё руками, ногтями и зубами и не сдавалась. Быть может, именно от тех несчастливых лет у неё осталась неуёмная жажда доказывать всем, что она ни в ком не нуждается, что она может делать всё, что захочет, что она самостоятельна во всем. А её желание быть независимой многие принимали за эксцентричность...
Когда Кристине исполнилось восемнадцать, Катерина вдруг почувствовала себя старой и в глубине души вдруг с ужасом обнаружила, что не хочет ходить рядом с дочкой, не хочет, чтобы ей раздавали комплименты, вроде: ах, какая она у вас хорошенькая, совсем вы в молодости... Однажды Катерина поняла: она ревнует дочку к её юности. Несмотря на то, что она сама обеспечила Кристине все блага жизни, и воспитала её спокойной и нетребовательной, чего-то она простить ей не могла.
Однажды, очередной бессонной ночью, а их в последние годы становилось все больше, Катерина, «препарируя» свою жизнь, вдруг поняла: она завидует тому, что у Кристины всё впереди, что дочь сможет построить свою жизнь совсем не такой, какой она оказалась у её матери.
А какой была её жизнь? И мужчин-то толком у неё не было - за финансовыми заботами да воспитанием дочери, которую некуда было «пристроить», разве что няне-соседке за хорошие деньги, она не нашла того, кто стал бы её защитником и опорой. Были, конечно, какие-то моменты в жизни. Были, разумеется, ухажеры, однажды даже она совсем было собралась выйти замуж, да увидела, с какой недетской печалью смотрит на своего будущего «отца» Кристина, и - отказала ему... Может, и зря, тогда её дружно ругали все подруги, говоря, что мужья на дороге не валяются, а этот кандидат и не пьет, и не курит, да ещё и женат не был. В общем, по всем параметрам подходил. А она заметила тогда полное равнодушие к малышке человека, который должен был взять на себя за неё ответственность. И Кристинка, видать, это же почувствовала...
И вот ей уже сорок, и у неё совсем взрослая дочь, которая, кажется, наконец-то, нашла себе друга. О том, что Кристина встречается с парнем, Катерина узнала недавно - из записки, которую принесли в их квартиру вместе с роскошным букетом цветов. «Жду вечером», - лаконично сообщали размашистые строки на глянцевитой карточке. «Надо же,- удивилась Катерина, - совсем, как в западных фильмах». И поняла вдруг, что кавалер ее дочери — совсем не мальчик её возраста, а взрослый мужчина. Поняла и обеспокоилась, но когда посмотрела на дочку, хмыкнула - её железобетонная невинность вряд ли могла быть кем-то поколеблена до свадьбы. Попутно Катерина, как обычно, удивилась, как она смогла воспитать такую целомудренную и несовременную, по нынешним понятиям, девочку.
А через месяц Кристина, сияющая от счастья, объявила, что вышла замуж. Они с Дмитрием уже расписались, завтра он придет знакомиться с тёщей (при этих словах Катерина недовольно поморщилась). Жить они будут отдельно - у Димы есть своя двухкомнатная квартира. Он бизнесмен, и ему тридцать шесть лет.
- Сколько? - севшим голосом произнесла Катерина. - Это на сколько же лет он
старше тебя?
- Всего на пятнадцать, - беззаботно ответила дочь. - Ты даже не представляешь,
мама, какой он замечательный. Мне с ним легко и спокойно - как будто он мне и муж, и
отец сразу.
Катерину как током пронзило: неужели её девочка вышла замуж только потому, что ей не хватало, всю жизнь не хватало отцовской ласки? Он ведь так больше и не поинтересовался судьбой дочери. Изредка, нерегулярно, приходили какие-то суммы (алименты Катерина так и не удосужилась истребовать), но никогда Кристина своего отца больше не видела. Старалась Катерина заменить ей и отца, и мать, да, видать, не вышло...
Дмитрий пришел вечером. Нарядная дочь сидела в своей комнате в ожидании, а Катерина металась из кухни в общую комнату: не хотелось ударить в грязь лицом, и принять своего новоиспечённого зятя она решила, что называется, на высшем уровне. Часом позже должны были прийти подруги Кристины и Катерины - свадебный ужин, так свадебный ужин!
В дверь позвонили. «Ма, открой!» - прокричала из глубины квартиры дочка. Катерина пошла в прихожую. Дверь открылась, и на пороге встал мужчина - высокого роста, широкоплечий. Карие глаза смотрели тепло и...тревожно. Катерина побледнела...
...Два года назад довелось Катерине от своей работы побывать в командировке в соседнем городе. Там, на большом заводе, работала она «в паре» с тамошним техноруком - умницей, красавцем, любимцем женщин. Одинокая и неприкаянная, при всей своей независимости, Катерина не смогла не откликнуться на зов тела - ухаживал ее коллега активно, азартно даже, весело и очень ласково. Две недели, которые они провели тогда в обшарпанной гостинице, долго вспоминались Катерине, но она понимала, что продолжение вряд ли может быть - технорук был моложе на несколько лет, женат, да и жил в другом городе, а она не считала себя такой «роковой женщиной», из-за которой мужчина может бросить и семью, и работу. Однажды, правда, она даже ездила в тот город - просто так, в надежде на случайную встречу. Его тоже звали Дмитрий. Сейчас на пороге стоял он....
- Зд..здравствуй...те, - запнувшись, - проговорила Катерина. - Вы?..
Пауза неприлично затягивалась. Несколько мгновений, которые они провели глаза в глаза, пояснили и Дмитрию, куда он попал. А завершила ситуацию Кристина, которая выбежала в прихожую и, радостная, стала знакомить своего мужа и свою маму.
Свадьба получилась пристойная, несмотря на то, что Дмитрий был единственным мужчиной на ней. Дотошные подруги Катерины выведали у него все: и что он почти два года назад развелся с женой («Бог мой, - мысленно охнула Катерина, - сразу после того, как я уехала!»), переехал в этот город, встретил здесь свою будущую юную жену... Женщинам только показалось, что жених на свадьбе был излишне сдержан, но это они отнесли за счет его солидного, по отношению к невесте возраста, и приняли в зачет.
...Катерина стояла на темной кухне, прижавшись лбом к холодному стеклу. Мыслей не было, только боль. Из комнаты доносились разноголосые веселые возгласы - подруги придумали какое-то соревнование, а она под ничтожным предлогом ушла на кухню и пыталась собраться и решить: что же делать дальше.
Скрипнула дверь. На пороге встала высокая фигура.
- Я искал тебя, - глухо проговорил Дмитрий.
- Как видишь, нашёл.
- Я даже переехал в твой город, чтобы найти тебя.
- Почему же не нашёл? Так уж это трудно?
- Ты же работу поменяла, и адреса не оставила... А потом мне встретилась Кристина. Она оказалась так похожа на тебя.
- Она моя дочь. А теперь тебе жена... Ты любишь её?
- Сейчас понял, что люблю тебя. А она просто повторила тебя...
- Что же ты наделал, Дима, - с болью проговорила Катерина.
Дмитрий подошел к ней, положил руки на плечи, повернул лицом к полоске света, лившегося из коридора.
- Родная моя, как же нам быть-то теперь? - спросил он и нагнулся, чтобы поцеловать Катерину.
- Мама, что ты делаешь, мама! - раздался тоненький жалобный вскрик. На пороге кухни, включив свет, стояла, комкая цветы на своем свадебном платье, дочь...