Полторы сотни лет назад приехал в Санкт-Петербург из глухой Вологодской деревни молодой парнишка по имени Алексей. Поселился он на Охте, и устроился подмастерьем в монументальной мастерской, полировал камни для надгробий. А через несколько лет переселился в Питер и его брат Василий. Да мало ли тогда приезжало сюда людей? Стоит ли об этом вспоминать?
Лучше расскажу другую историю. В один из приездов в Александро-Свирский монастырь кто-то из нашей группы обратил внимание на два могильных камня. Они лежали за алтарем Преображенского собора. Местные рассказали, что нашли их недавно на деревенском погосте. Получалось, эти два камня было все, что осталось от монастырского кладбища. Есть оказывается судьба и у могильных плит: все кладбище большевики разорили, из надгробий где-нибудь коровник построили, а эти два камня сохранились, даже надписи на них можно было прочитать. На одном было выбито имя Архимандрита Агафангела, а на другом – Василия Ивановича Амосова. Обычные кладбищенские памятники, даже очень скромные, только вот второй был без даты смерти.
Тут и всплыла у меня в памяти история о том, как приехали в Питер полторы сотни лет назад два брата. Алексей стал монахом, и даже архимандритом. А Василий стал купцом, не то что бы богатым, но состоятельным. Так развела их по жизни судьба разными путями.
Но хоть жизни их и сложились порознь, а все-таки они были родные братья, и когда Алексей-Агафангел умер, Василий заказал два одинаковых надгробия, совершенно одинаковых, один для брата, другой для себя – без даты смерти. Только, видно не пришлось ему под ним лежать.
Когда я в последний раз был в Александро-Свирском монастыре, этих надгробий я уже не нашел. Где они теперь, не знаю.