Военный Дон Кихот.
В части, куда я после окончания военного училища служить попал, был подполковник с известной писательской фамилией. В рассказе назовём его подполковник Антонов.
Первое время он был заместителем начальника службы вооружения части. Года через три пришёл к нам в центр зампотехом. С подполковничьей должности на вилочную, подполковник – полковник. С точки зрения карьерного роста – это повышение, а по жизни, так можно было понять – задвинули из штаба части не совсем удобного человека.
Для нас, младших офицеров, вполне нормальным мужиком показался, ну, возможно, более въедливый и дрючливый в вопросах службы, в части его касающихся.
Немного надо сказать о времени, в котором происходило действие. Начало восьмидесятых. Государство ввело войска в Афганистан и закрепилось там. Начались политические демарши – бойкот нашей олимпиады, затем американской. Америкосы озабочены советской военной угрозой, срочно перевооружаются, в Западной Европе «Першинг –2» размещают – ракету средней дальности с ядрёным зарядом. Западная Европа в сторону Союза косовато поглядывает, ждёт, чем мы ответим.
Всё бы ничего, но ракетные установки, которые на юге ФРГ расположены, пока вне зоны обнаружения Системы ПРО, на тот момент имевшейся. А это, знаете ли, угроза. С дуру запустят ракету, а мы узнаем о ней, когда она к нам на головы упадёт. Станция обнаружения в Барановичах пока только в проектах.
Не хватает самую малость сектора, каких-то пять-семь градусов. Вот ведь загвоздка.
Генералы на коллегии Министерства Обороны посовещались, мнения из закрытых институтов по западному направлению послушали. Не радостные мнения. Только на проработку задания от года до двух лет им надобно и денег до четверти миллиарда, тех самых, вполне адекватных, рупиев.
Решили на объект выехать, посмотреть, вдруг на месте в чьи-то светлые головы какая-нибудь гениальная идея заглянет.
Проводят на базе нашей части выездное заседание коллегии, мнения корпусных теоретиков заслушивают, от части некоторых технических лиц, зампотехов, конструкторов, доработчиков.
Встаёт неожиданно подполковник Антонов и просит разрешения высказаться. Сразу-то его всерьёз и не воспринимают. Разрешают, а если нечаянно что дельное скажет.
-Товарищи генералы и старшие офицеры, - начинает Антонов, - по данному вопросу мной проведены некоторые теоретические расчёты, сделаны выкладки, которые позволяют с оптимизмом смотреть на решение проблемы. Разрешите у доски, вкратце, пояснить суть предлагаемого решения.
Генералы и полковники шушукаются, конструктора и референты от Министерства Среднего Машиностроения бумажками шуршат, про себя думают – выскочка, мудак. Куда против системы прёт? О чём думает? Но, проявили снисходительность, доверили выступить.
Антонов к доске вышел, секторами её исчертил, диаграммами направленности изрисовал, примитивную карту Европы обозначил. Потом в течение минут тридцати условия задачи поставил, отправные точки показал, решение пояснил и бодро закончил:
-Для решения теоретической части задачи требуется до трёх месяцев, в плане материальной реализации - до шести месяцев и три-пять миллионов рублей, максимум десять.
Смешок по рядам слушателей прокатился. Два института не знают, как к проблеме подступиться, а тут, на те вам, местный военный Дон Кихот выискался. В три месяца теорию подогнать хочет, а за полгода на практике применить.
В то время иногда среди генералов встречались умные и прозорливые, не боявшиеся взять на себя ответственность. Руководитель коллегии, член ЦК по военным вопросам, генерал-полковник, на подведении итогов приказал: институтам по теме продолжать работать, а подполковнику Антонову через три месяца представить в ЦК пояснительную записку с подробными расчётами и выкладками.
Сразу после коллегии Антонов собрал техническое совещание, на которое пригласил самых грамотных офицеров из тех отделов подразделения, которых расширение сектора в первую очередь касалось. Пообещал пробить серьёзные денежные вознаграждения за изобретения и рационализаторскую работу. Назначил ответственных по секторам, поставил конкретные задачи, определил сроки. И всё это предполагалось решать на фоне обычного боевого дежурства, которого никто не отменял, постоянной боевой готовности.
Надо сказать, подполковник Антонов и инженер был отличный и теоретик отменный. Идея его действительно многого стоила. Как инженер, он чётко понимал, какие доработки предстоит провести на технике, не нарушая графиков боевого дежурства, а как теоретик, он точно представлял те излишки, что вложены в ТТХ станции.
А тут какое дело получается? Тут как бы вызов системе брошен, мол, вы, институтские говнюки, задарма народный хлеб кушаете, да в потолок поплёвываете. А это индивидуализмом и крамолой попахивает. А как же иначе?
У институтских разработчиков честь мундира на кон поставлена. Бывший начальник службы вооружения части сейчас в одном из институтов отдел доработок по нашим станциям возглавляет. Его в институтах прессуют – кого вырастил? Угомонить не можешь? Пусть Антонов идёт на попятную, а, кроме того, идею раскроет.
Сами понимаете, у Антонова ситуация, хуже не придумаешь. По известной пословице развивается: «Либо грудь в крестах, либо голова в кустах» - и ближе к последнему. Того и гляди, свои же шашкой срубят.
В НИИ тоже не дураки сидели, с коллегии суть общей идеи поняли. Замечательная идея: простая, малозатратная, быстрореализуемая – одна закавыка, не соответствует теории, посему неясно, как поведёт себя на практике. Нутром чуют, какая-то тайна в этом деле присутствует, какие-то неясности, которые им неведомы.
Сопят, упираются, до истины добраться торопятся. У них одна задача: Антоновскую идею максимально изгадить, собственную идею на щит поднять.
Антонова, как только могут, дёргают, с ритма работы сбивают, посторонними вопросами загружают, исподтишка тайну пытаются выведать.
Прошло три месяца. Новое совещание, на этот раз в военном отделе ЦК. Обстановка сложная. Говорят, Леонид Ильич самолично приказал дать достойный отпор супостатам.
На совещании идею Антонова всячески высмеяли: и не додумана, и базы нет теоретической, а как на деле себя проявит, вообще неизвестно. Свою идею, в другие слова завуалированную, подают.
Антонов доклады прослушал, на очевидную схожесть идей указал, несколько мелких козырей из технического арсенала идеи выложил. Убедительно отбился. Начальство посовещалось, очередной карт-бланш ему выдало, потому, как взамен его идеи, ничего путного из институтов не предложили.
На весеннем годовом техническом обслуживании станции провели доработки по предложенной схеме. Пришло время, стали проверять. Вроде бы получилось. Ещё проверили, точно, сектор расширился, будет реально захватывать «Першинги» из южного района Западной Германии.
Почёт и хвала подполковнику Антонову. На щит его, рукоплескания и овации победителю. Только где уж тут?
По всем бы канонам ему «Героя Социалистического Труда» дать. Лауреата какой-нибудь премии. Народных средств сэкономил сотни миллионов, сроки решения вопросов – самые минимальные. Обошлись, считай, собственными силами.
Но нет, не в армии же такое может быть. Вот если бы генеральный разработчик эту идею предложил, тогда получи звезду Героя и лауреатство, и не одно, а институт - и премии, и подарки.
Далее эта история больше и больше превращалась в фарс.
После торжественных речей и грома аплодисментов наступают трудовые будни. Награды, они как-то не спешат найти своих героев. Нет, неправильно. Награды, они, может, и спешат обрести героев, только вдруг более достойные люди вырисовываются.
Вот скажите, кто воспитал такого вдумчивого офицера, гениального изобретателя? Правильно, командир части. «За службу Родине» ему, второй степени (третья у него уже есть). А кто не давал с истинного идеологического пути сбиться, поддерживал великой марксистско-ленинской теорией. Опять правильно, замполит части. «За службу Родине» ему, третьей степени. Ну а самому гениальному теоретику и изобретателю? Ему «Красной Звезды» достаточно будет, с формулировкой за освоение новой боевой техники. Можно бы конечно «Трудовое Красное Знамя», но нет, звёздочки вполне хватит, он же ведь и изобретательское денежное вознаграждение получит. Будет с него. Остальные? Остальные благодарностью обойдутся.
Пришло время оформления изобретений и рационализаторских предложений. Мы-то, все кто участвовал в той или иной мере в реализации идеи, конечно губёнки раскатали. Кто за сектора отвечал, скромно так по штуке рубликов себе предположили, кто – помельче, вроде меня, рубликов по сто пятьдесят. Подумаешь, полгодика в два раза сильнее жилы рвали, мозги крючили.
Собрали документы, оформили должным образом, ждём. Через полгода почти всем изобретения заворачивают, с формулировкой, нет основания считать оные изобретением. Так, кое-что в рацпредложения переделали.
С Антоновым интереснее получилось. Он свою оформленную идею сам пробивать повёз. Куда повёз? Правильно, в те НИИ, с которыми соревновался.
Тогда-то всё ему и припомнили: и отказ полюбовно решить дело, и наглое поведение на коллегиях.
Не знаю, самостоятельно ли он смог что-то доказать или до компромисса унизился, взяв в соавторы кого-то из институтов, но премию за изобретение получил – полторы штуки.
Мизер, скажете вы. Не соглашусь - супермизер. Да ещё и с припиской – для данного изобретения экономический эффект посчитать крайне сложно.
Ребятам, кто на штуку рассчитывал, кому сотню, кому полторы дали. Остальным по четвертачку, по пятнашке отвесили… После чего я зарёкся изобретать что-либо для армии. Только рацушку для галочки в соцобязательствах за десяточку – и не более.
Подполковник Антонов лишь к дембелю полковника получил, всё-то ему простить не могли.
Вот и вся история про военного Дон Кихота. С системой это вам не с мельницами бодаться… И ведь хорошо-то как закончилось. Мог бы и в психушку попасть. Были прецеденты.