* * *
– Ванда? Вандолин? – Слава высунулся из машины и помахал прохожему небритому и неопрятному, развязно шагающему по тротуару.
– Привет! – навалился тот локтями на спущенное стекло. В салон проник горький перегар и запах застарелого пота. – Ну что в мире? Как?
– Ванда… – растерянно пробормотал Слава и поёжился.
– Что не рад уже, что встретились? А я вот, домой иду. Меня такая женщина ждёт! А вам не понять, – Вандолин вяло махнул рукой и, оттолкнувшись от автомобиля, вернулся на тротуар. Внезапно обернулся и со злым торжеством заявил: – А вы-то все меня бросили! И Женька, и дети – хоть бы пару строк черкнули за полтора года, и ты вон, чистенький, хороший, морду от меня воротишь!
– Вандолин! – Слава выскочил из машины, подбежал к другу, встряхнул обвисшие плечи:
– Что с тобой? Давай, поехали ко мне, посидим, поговорим. Столько не виделись, неужели сейчас вот так разойдёмся?
– А, поехали, – безрадостно согласился Вандолин, – Красненькое есть?
– Давай-давай, садись, найдётся тебе красненькое.
Вандолин долго и нерешительно топтался в прихожей. Наконец, разулся и пошевелил озябшими голыми пальцами ног: – Носки вот забыл надеть. Уж, извини.
– Да, ладно, если не побрезгуешь, свои чистые дам. А пока, в ванную не хочешь наведаться?
– У меня своя дома.
– Как хочешь.
Слава в очередной раз подлил другу коньяк и, с горечью заметив, как дрожат руки, протягивающие под янтарную струю рюмку, подвинул тарелку с бутербродами: – Ешь, давай, голодный, наверное, вон худющий какой стал. Я Женю с детьми видел. Неделю у них прогостил. Дети в четвёртом классе уже. Соня решила косы отпустить, такая интересная стала, молчунья, не то, что раньше. Ромка в шахматный клуб ходит, биологией интересуется, говорит в ветеринары пойдёт. Женя о тебе спрашивала, говорит, звонила несколько раз, тебя всё время дома нет. Фотографии детей говорит, тебе послала, а ты не ответил.
– Да врёт она всё, ничего я не получал.
– А почту всегда ты берёшь?
– Да нет, Марьяна обычно. Да что ты на меня так смотришь? Хочешь сказать, она от меня письма прятать будет? Нет, брат, это такая женщина! У-ух! Какой резон ей врать? А Женьку не защищай! Я-то всё видел, она всегда тебе нравилась, ты же из-за неё не женишься. Дак завалил бы разок, ничего особенного, баба как баба! Может, в другой раз и не захотелось бы…
– Не смей так о ней! Ты мне друг, и я многое могу понять и простить, но не смей так о Жене…
– Да ладно, пользуйся! Она для меня пройденный этап. Слушай, а чего ты к ней попёрся?
– После похорон заехал, по пути было.
– Каких ещё похорон?
– Мама умерла. Рак. Я рядом с нею находился, до последнего. С апреля по сентябрь, недавно только вернулся… Тяжело было, я Жене позвонил, полночи проговорили, вот она и пригласила к ним погостить.
– Прими мои!.. – Вандолин сам наполнил рюмку и опрокинул в рот, по-прежнему не закусывая. – Жалко маму, хорошая женщина была, правильная…
– Да…
– А как же Тайга?
– Тайга, какая тайга?
– Да, Тайга, собака моя. Мы же с тобою договорились, что я привезу её тебе. Ты же сам и просил! Я привёз. В городе не застал, на дачу отвёз, ждали-ждали тебя с рыбалки, потом я собаку привязал на веранде и домой уехал. А там меня «менты» задержали, всю ночь в вытрезвителе провёл, права отобрали, деньги повытащили, Марьяна мне потом такой концерт устроила – три дня на лестнице жил, домой не пускала.
– Я же говорю тебе, отец позвонил, сообщил, что маме плохо, диагноза ещё не знали, ну я и уехал. Меня с апреля в городе не было.
– А-а… Господи! – Вандолин вдруг оттолкнул от себя рюмку и зарыл пальцы в длинные неухоженные волосы, – Таёжка, собака моя дорогая! Что ж я за скотина такая? Она ведь одна там осталась, никого родных кругом. Голодная… – Он зарыдал, упав головой на локти. Рыдания перешли в храп. Слава начал собирать посуду.
* * *
Тайга обходила примолкший двор, лапы осторожно ступали по жухлой траве. От бурой колоды вкусно пахло кровью. Вкусно и тоскливо. Тайга несколько раз лизнула дерево и отступила. Пахло смертью. Козья голова стоявшая на камне пугала. Пучки перьев разлетевшиеся по двору пугали. Собака завыла. Хозяева, стаскивающие вещи в машину, недовольно переглянулись, но промолчали.
– Зайка, в машину, – хрипло выдохнул Дед, – Домой надо, Сашка обварился, ехать надо.
– И молчи, не вой, – вытирая слёзы, сказала Мать, – Неча нам беду кликать!
Тайга протиснулась на своё место. В дороге она пыталась поскуливать, невнятная тревога грызла её изнутри, но Мать пригрозила ей кулаком. Тайга попыталась уснуть.
Очнулась она, когда «нива» остановилась у жёлтой, в зарослях плюща, весёленькой пятиэтажки. Толстая девочка отделилась от стайки подруг и бросилась в объятия вышедшей из машины женщины: – Бабуля!
– Как отец?
– Да нормально! Мы к нему с утра ездили, весь забинтованный лежит и смеётся.
– Сыночка мой!
Тайга вылезла из машины, сладко потянулась и вдруг припустила, что было духу прочь от весёленькой пятиэтажки. Она вдруг почуяла запах Хозяина. Он был здесь недавно. Ни тонкий слой снега, выпавшего с утра, ни следы других людей не смогли стереть единственный значимый запах.
* * *
Раньше, в далёкой забытой жизни, Тайга любила вечерний город. Вечером вся семья собиралась вместе. Они выходили во двор, и дети качались на качелях без споров с конкурентами, родители неспешно прогуливались по причудливо петляющим асфальтовым дорожкам, Тайга бегала от одних к другим, и лаем заставляла собираться вместе. Люди смеялись, а собака начинала нарезать круги по двору, довольная вниманием к себе. Потом, дома они собирались в кухне под плетёным абажуром, Хозяин читал вслух, дети лепили что-нибудь или рисовали, а то просто сидели, завороженно следя за хитросплетениями сказки. Женя с лёгкой улыбкой наблюдала за ними и непременно рукодельничала.
Теперь вечерний город пугал Тайгу. К вечеру запахи свивались в запутанную канитель, растворялись в холодном сыром воздухе. Обманчивые звуки – бормотание, всхлипы, причмокивание заставляли держаться настороже. Фары взбесившихся машин ослепляли, шум их оглушал. И, ослеплённая и оглушённая собака металась по узким улочкам, пытаясь найти хоть недолгое убежище.
Эта ночь выдалась особенно холодной, даже густая шерсть не защищала от пронизывающего ветра, подобравшегося продрогшими пальцами к самым костям. Тайга спала под каменными ступенями, возле мусоропровода, сворачиваясь в клубок всё плотнее. Вдруг в её сон проник звук. Тонкий, мучающий как плач младенца. Тайга подняла голову, напряглась. Она водила носом из стороны в сторону, пытаясь понять, что такое встревожило и терзает её. Вылезла из-под крыльца, напружинив тело. Запах Хозяина. Тайга залилась лаем, заметалась по двору.
В детской песочнице скорчилась фигура в тощем пальтеце и ботинках на босу ногу. Человек метался и стонал, выкрикивал имена. Тайга вскочила на край песочницы, запрыгала туда-сюда, ликуя – нашла! Хозяин никак не реагировал на её появление, и Тайга, словно почувствовав как ему плохо, успокоилась и прилегла рядом на промёрзший песок. Принялась вылизывать бережно, словно щенка. Под прикосновениями мягкого тёплого языка, человек успокоился, придвинулся ближе, приобнял собаку за шею и прошептал: – Всё, всё теперь будет хорошо, собака моя дорогая! И задышал ровно и спокойно, почти согревшись.
* * *
– Ежели б не собака, замёрз бы совсем, – жалостливо кривились в попытке заплакать стареющие блондинки-алкоголички Люда и Белокурая Жизель, провожая взглядами «скорую помощь».
– А ведь какая семья была, – покачала головой бабка в берете, – Эх, пьянка, до чего проклятая доводит! И назидательно сморщила поросший жестковатыми чёрными волосами подбородок.
– А мамзель даже не вышла. Вселилась как лисичка в лубяную избушку, теперь хвостом крутит! Замки сменила, мужика на улицу выгнала. Вот ещё тварь! – подала голос молодая мамаша, яростно качающая импортную клетчатую коляску.
– Пойдём, Тайга, – ласково позвала Люда, – Пока хозяина твоего с того света возвращают, поживи у меня. Ты да я, да Тихонка моя. Ты её не обижай, она хорошая кошка, мурчит. Где-то у меня Женечкин телефон был, оставляла на всякий случай. Позвоню. Как-нибудь всё и наладится.
Тайга безропотно перенесла купание и витамины, почти с удовольствием поела, легла в прихожей и выжидательно уставилась на дверь. Она знала, что рано или поздно, может быть не скоро, но всё-таки однажды, дверь распахнётся и на пороге возникнет он – Хозяин, сильный и смешливый, самый лучший на свете. Нужно только дождаться.