Взвалив на плечи рюкзак, полный всякого «бутора», закинул за спину чехол с ружьем, насыпал в карманы две жмени патронов и чиркнув зажигалкой у носа, двинулся в путь на встречу весне, гусям, и прочему счастью.
До указанного местными кукурузного поля - полдня на тракторе. Трактора у меня не было, а энергии апосля межсезонья - хоть отбавляй. Минув огороды и пройдя вдоль зеленки с километр, застонал: «Чаму ж я ни сокил, чаму ж ни летаю…»
С каждым моим шагом, дорожная жижа все увереннее пыталась нагло отнять у меня сапоги, как дань за проход к заповедному месту.
Рожь, за ней рапс, снова зеленка, где-то в низине справа закурлыкали журавли. Вот и лес, дальше опушка, на опушке лосиха. Иду мимо, дальше трава и наконец кукуруза.
Едва ступив на поле, услышал долгожданное: «Гуль-гуль, кыль-кыль и га-га-га». Да сколько ж вас здесь?
Сказать по правде, за две недели накрутил в разведке по всей округе не одну тысячу километров в поисках гусей. Этой весной с погодой особенно не везло. Затяжная зима, оставив охотников с носом, перелистнула календарь сразу на лето и гуси боясь опаздать в свою тундру, заспешив пролетали «Cинеокую» в раз. А эти чего ж здесь? Что же делать?
Пришел засветло. В рюкзаке профиля – их надо успеть расставить на птичий базар, когда гуси слетят на воду. Стемнеет быстро, но они по ходу ни куда не собираются. Решаю спугнуть – утром все одно слетятся. Но что ж за зря пугать, а вдруг налетят, авось стрельну. Ползу на карачках, как последний «ракоход», позабыв обо всем, кроме «гуль-гуль, кыль-кыль и га-га-га». Да, межсезонье это вам не ерунда. Похлеще «ломки» и так просто не отпускает. Ползу налегке, оставив рюкзак, зажав во рту пару патронов, толкая впереди себя "аркебузу".
В гусях волнение. Сторожевые, вытянув шеи, зырят на мою задранную кверху, ползущую задницу. Аки «мистер апрель» из порножурнала, хорошо не видит ни кто, кроме гусей. Нет, собака видит. Я и забыл-то совсем про нее. Хорошо хоть ей, ползти не надо - ноги и так короткие. Идет сбоку, косясь на меня как на последнего придурка. Отдыхаю, снова ползу. Остается всего-то пара сотен метров.
Гуси, видимо решив тоже посмотреть на меня поближе, сорвались с земли, бешено заголосив, крыльями взорвали небо на тысячи черных лоскутов и комом покатили ко мне.
Я как мог, неистово прижался к земле, толи от стыда, толи в надежде укрыться как можно дольше. Ну все, пора. Стреляю, вскочив, успеваю зарядиться еще раз…
Все, ушли. Сижу. С неба так ничего и не упало.
Конфуз такой, как будто в детском саду колготки «испортил».
С позором возвращаюсь к рюкзаку на делянке. Может хоть тягу отстою нормально. Место что надо.
Вдруг в лесу что-то затрещало. Неужто лосиха пришла – недавняя знакомая. Нет никого не видно. Опять тишина.
Вместо нее на занятую мной первым, полянку, «сломав» крылья и издав при этом рулевыми перьями какое-то: «Фыр-фыррр», в десяти метрах от меня приземлилась молодая самочка лесного «Буратино». Грациозно вытянув шею, она стеснительно посмотрела на меня и гордой походкой проследовала за куст. Забоялась.
- Не боись, кто ж птицу на земле стреляет, - сказал я ей. Теперь на тяге нас было уже трое.
Где-то над головой, словно реактивный снаряд просвистела одинокая утка.
Подняв в надежде глаза, к макушкам еще не налитых почками прутьев осин, вдруг замечаю ровный, красивый журавлиный клин. Шли они молча, медленно раздвигая тяжелыми крыльями серый желатин вечернего неба.
Тяги не было.
Собака сидела тихо и видимо поэтому, ничего не боясь, широко расставляя бока, под ноги медленно выкатил беременный заяц. Ага, теперь узрела. Издав нечто не членораздельное, «Мошка» помчалась за ним.
Вместо заветного: Хор-Хор, лесную тишину разрезал мой страшный крик о причислении ее к представителям другой древнейшей профессии, о её ближайших собачьих родственниках, с обещаниями вступить с ними в половую связь, и даже возможно в извращенной форме.
Подействовало. Посему «проводив» его метров сто, такса вернулась. Усевшись тощей задницей на мокрую кочку, снова застыла как египетская статуя Анубиса.
Кажется потеряв уже всякую надежду, где-то там за спиной в глубине леса раздалось долгожданное: Хор-Хор!
- Неужто началось? – спрашиваю себя, а сердце уже бешено, бешено бьется.
Вот и повтор, нет не показалось. Который рас уже прислушиваясь к шороху штанов, да чьвяканью сапог, стоя в лесном болоте ждал я этот заветный звук, в сердцах проклиная плохую весну. Гуся почитай совсем не было, неужто и вальдшнеп запоздал?
Вот он, выплывает над кронами и заметив меня резко пируэтит в лево. «МашУ» стволами в его сторону. Бью, … бью еще раз, … Мимо. Уж больно строгие стволы у моей «аркебузы», уметь надо, а я так пока и не научился.
Стемнело. Развожу костер и разделив с собакой запасенную банку тушенки решаю вздремнуть пару часов. Скоро утро, а вдруг налетят …
2009 г.